Дмитрий Асанов. У меня есть мечта...

В частности, последний — в конце апреля против Даниэля Ибаргуэна. Хотя, несмотря на эти успехи, уроженец Молодечно, которому в ближайшую среду исполнится 26 лет, уже не столь категоричен относительно будущего. И вполне допускает, что вернется на любительский ринг. С этого мы и начали беседу…

— Проясни главное: с любительской карьерой ведь не завязываешь? Недавно в интервью моему коллеге государственный тренер национальной команды Александр Ермашевич отметил: мол, ты еще последнего слова в выступлениях за сборную не сказал.
— Действительно. Наверное, уже не в этом году, но вполне вероятен вариант, при котором снова попробую себя в любителях. О том, что ухожу, после Токио-2020 объявил не сгоряча — такие мысли вынашивал задолго. Более того, воплотил бы их в жизнь, если бы не отец, который отговорил подождать до главного старта четырехлетия. На самом деле знал, что не пропаду, если расторгну контракт с Минспорта, ведь к тому времени имел ряд предложений от известных промоутеров. Тем не менее давняя мечта — завоевать медаль Олимпийских игр — возобладала. Потому и остался в команде до лета 2021-го. Увы, в японской столице оправдать ожидания, прежде всего собственные, не удалось. Однако потом поразмыслил, что до Парижа-2024 всего ничего — два года с небольшим. Отбор стартует еще раньше. Так зачем отказываться от желания стать призером Олимпиады?

— Кажется, на твое решение повлияли и непростые отношения с руководством федерации?
— Да, ко всему прочему вмешались и определенные обстоятельства. Первое — как раз смена главы БФБ. Скажем так, действия нынешнего, Александра Ботвинника, не располагают к сотрудничеству. Не утверждаю, будто меня каким-то образом притесняли или что-то в этом роде. Просто тяжело выстраивать диалог, отчего теряется мотивация. Простой пример. Звонит менеджер, который заинтересован в сотрудничестве, и говорит, якобы наш председатель ему сказал, что меня выгнали из сборной, потому что я бесперспективный. Рассуждения дилетантские, звучат, конечно, смешно.

— Как складывались отношения с предыдущими боссами?
— Они всегда были нормальными. И с Дмитрием Тихомоловым, и с Денисом Соболевским, который какое-то время был исполняющим обязанности. Да и сейчас не скажу, что все на штыках. Просто многое происходит за спиной, после чего точно пропадает мотивация что-то доказывать.

— В качестве и. о. к Олимпиаде готовил команду твой отец. После Игр его на прежней должности не оставили. Как он к этому отнесся?
— Трудится старшим тренером. Признается, что ничуть не расстроен, что не стал главным. Теперь в этом качестве Магомед Арипгаджиев. Его знаю мало, поэтому не могу ничего сказать как о специалисте. Хотя, считаю, работа отца была весьма успешной. Под его началом пять человек отправились на квалификационный турнир в июне 2021-го — и четыре обрели лицензии. Достойный результат, которого у нас давно не было.

— Допускаю, что второе обстоятельство, провоцирующее тебя чуточку задержаться в профессионалах, — запрет национальным командам из Беларуси выступать на международных соревнованиях.
— В какой-то степени. Любители сейчас никуда не могут выехать. Они выступают только в Беларуси и России, лишены возможности набирать рейтинговые очки, из-за чего, в свою очередь, снижаются шансы попасть на Олимпиаду. А профессиональный бокс прямо сейчас открывает дорогу на ринг. Я представляю немецкую компанию Universum Box Promotion и как бы получаю немецкую лицензию. А она не подпадает под санкции — в отличие от белорусской. Нравится тем, что есть конкретика. Вижу, как люди заинтересованы со мной работать, лояльны в общении, предложили контракт. В то же время подчеркну: все может измениться.

— Когда, кстати, стартует отбор к Парижу-2024?
— Уже с начала 2022 года предусмотрен ряд турниров, на которых необходимо зарабатывать те самые рейтинговые очки. Ну а основные лицензии разыгрываются на европейской и мировой квалификациях, а также по итогам чемпионата мира. Чтобы туда поехать, достаточно выиграть чемпионат страны в своей весовой категории. Конечно, при условии снятия бана на допуск белорусских боксеров. Не хочу, чтобы это звучало шапкозакидательски, но на этот счет переживаю в наименьшей степени. Я до Токио-2020 никому не уступал три года, а на национальном уровне в своем весе более десяти лет не терпел поражений. Перспективные ребята в сборной есть — Кармильчик, Алферов, но они в других категориях.

— Что не вышло в Стране восходящего солнца — часто прокручиваешь?
— Наболевший вопрос. Не хватило уверенности в своих силах. В один момент она просто пропала, когда в первом раунде пропустил удар. Возникла мысль: ага, бразилец Вандерсон де Оливейра так умеет; ладно, буду осторожнее. Из-за нее где-то и отдал бой. Хотя второй раунд взял после проигранного первого. В третьем просто надо было действовать наглее. Буквально через месяц поехал на чемпионат мира среди военнослужащих, где встретился с этим же соперником в полуфинале. И тогда уже победил, потому что не давал ему идти вперед. Это следовало делать и на Олимпиаде.

— А проблемы с промоутерской компанией и взятыми согласно договору с ней обязательствами не могут возникнуть, если примешь решение побороться за медаль Игр?
— Вот это как раз главное и единственное условие, которое выдвигал при подписании профессионального контракта. Настаивал на включении в него пункта, позволявшего вернуться в любители. С теми, кто не отрезал мне дорогу обратно, продолжал диалог и обсуждал дальнейшие детали сотрудничества, с остальными — прекращал. Признаюсь, были партнеры, не готовые считаться с такими интересами. Благо в немецкой компании ко мне прислушались, и в итоге ударили по рукам. Единственное — надо предупреждать заранее, если решу приостановить профессиональную карьеру. Вообще, с этой компанией сразу возникло взаимное доверие. Договорились с менеджером так: провожу один бой, не имея трудового договора. Нравлюсь — подписываем контракт. Я пошел навстречу, когда провел 19 февраля поединок, еще не представляя компанию, а потом — мне.

— А как быть с контрактом в сборной, который расторгнут?
— Его продление или непродление вовсе не означает, что ты перестаешь быть олимпийцем или, наоборот, сохраняешь этот статус. Хватает примеров, когда спортсмены не состоят в штате национальной команды, но участвуют в разного рода соревнованиях. Такое было даже в рамках квалификации Токио-2020. Здесь вообще не вижу проблемы, чтобы параллельно с профессиональным рингом выходить и на любительский. И если все будет в порядке и окажутся устранены препятствия для поездки на отборочные старты, с радостью отправлюсь бороться за путевку в Париж-2024. В конце концов, медальные успехи по любителям не только сами по себе ценны, это и хорошая ступенька в профессиональной карьере, там на тебя начинают смотреть иначе.

— В отличие от любителей, которые имеют ставку в национальной команде, профессиональный бокс на начальных этапах — это исключительно расходы. Тебя подобные сложности не преследовали?
— Такое бывает, когда уходишь в никуда. Тоже поначалу было чуточку непривычно, когда в первый месяц не пришла на карточку фиксированная сумма. Но дело в том, что на меня первый раз вышли с предложением еще в 2015 году. Поэтому с необходимостью только тратиться не столкнулся. Кое-какое имя себе заработал, так что за мной наблюдали. Непросто было другое — выбрать определенного менеджера. Выходили на связь люди из Канады, России, Велико- британии. В итоге ответил согласием именно специалисту из Соединенного Королевства. Мне был интересен как раз тот человек, который быстро сможет отыскать спонсора, ведь это означало бы фиксированный доход. Вернее, часть его. Потому что вторая часть — это деньги, которые получаешь в качестве прибыли непосредственно от проведения боя. Так вот, с этим менеджером получился откровенный разговор, первые деньги он заплатил из своего кармана. Я мог запросто сказать ему “спасибо, но до свидания”, однако не стал этого делать.
На постсоветском пространстве, к сожалению, с массовостью бокса беда, потому и заработать тяжело. Вот, например, Кирилл Релих — белорус, обладатель чемпионского пояса в профессионалах. А на родине у него скудная фанатская база — в разы меньшая, чем в Британии. То же касается и Сергея Рабченко. На Западе заиметь популярность проще, тогда как в Беларуси фактически весь спорт государственный. Клубной системы нет, у членов национальной команды запрет на интервью — как здесь поступить, чтобы на тебя ходили болельщики и покупали трансляции?

— Ты своих фанатов уже заимел. Сколько подписчиков в инстаграме?
— Чуть более девяти тысяч. Аккаунт веду на русском. Менеджер настаивает, чтобы переписал его на английский, промоутер требует, чтобы все было на немецком. Что ж, теперь усиленно придется практиковать языки. Хотя на “инглише” разговаривать могу.

— А в любительском боксе заработать можно?
— Вполне. Тем более сейчас, когда Международная ассоциация бокса предусматривает довольно большие призовые за высокие результаты на первенствах Европы и мира. Плюс существуют рейтинговые старты, где также кое-что на кону. В общем, обеспечить себя можно. По крайней мере мне удавалось.

— За олимпийское золото в Беларуси государство дает 150 тысяч долларов. Что нужно сделать в профессионалах, чтобы их заработать?
— Завоевать интерконтинентальный пояс плюс заполучить спонсорский контракт. Для хорошего боксера с неплохим бэкграундом — полтора года работы. Условно говоря, четыре-пять кассовых боев вкупе со старательной работой промоутера и менеджера. Многое зависит от того, когда тебе предоставят право сразиться за титул. Можно ведь и через десять поединков его не дождаться.

— Слышал, ты уже пробуешь себя и в тренерской деятельности.
— У меня высшее педагогическое образование. Плюс окончил магистратуру БГУФКа и параллельно работаю в клубе, где веду профессиональные тренировки как с ребятами младшего возраста, так и с теми, кто просто хочет изучить азы бокса. Когда уезжаю, скидываю задания дистанционно на видео. Это, конечно, не проблема. Хотя ролик надо для начала записать, а затем посидеть, чтобы обработать, проанализировать, какие предложить упражнения. Дистанционно немного сложнее, когда не видишь и не чувствуешь человека. Приходится строить отношения на доверительной основе.