Виталий Кутузов: сексуальная революция

Город называется Генуя, и вытянулся он цепочкой вдоль Лигурийского моря, которое омывает в каких-то ста километрах от него Ривьеру и Лазурный берег. Впрочем, по моему наблюдению, рай начинается именно здесь. В середине марта тут под двадцать градусов. Пальмы, великолепная архитектура центральных улиц и дорогие особняки, больше всего соперничающие друг с другом в роскоши у побережья. А еще море, голубое, почти сливающееся с линией горизонта, и солнце, бликующее в волнах миллионами зайчиков, удивительно похожих на своих черноморских собратьев…
Кажется, я понимаю, почему Виталий не торопится менять “Сампдорию” на какую-нибудь “Томь”, где платить ему смогут раза в два больше. “Классный город”, — изрекаю я. “А то”, — соглашается Кутузов, пытающийся припарковать джип у очередного ресторана. “Всем хорош, а вот машину поставить некуда. Ладно уж, нарушим…”
Покидаем авто на тротуаре у кафе, которое, по убеждению моего спутника, вполне может быть открыто. “Я знаю, они только через неделю начнут работать”, — руководствуясь этой странной, на мой взгляд, логикой, Кутузов решительно направляется к входу.
Мастера дриблинга хозяин заведения узнает сразу и, перекинувшись с ним парой фраз, понимающе кивает головой. Мы садимся у стеклянной стены размером примерно пять на десять метров и в ожидании заказа осматриваем великолепную панораму. Молча — уже не помню, кто именно и когда сказал, что человек может бесконечно смотреть на плескающуюся воду и огонь.
Звучит любимая песня Виталия. Я тоже ее знаю. Помните: бронзовый итальянец с гитарой, возле которого вьются женщины и течет жизнь — неспешная, похоже, как весь их распорядок дня, с долгим обеденным перерывом и закрытыми в самое неподходящее время ресторанами.
Мелодия берет за душу, и черт его знает, какие именно ассоциации она вызывает у главного нападающего белорусской футбольной сборной. Если и смогу угадать, то только чуть-чуть. Прожив в этой южной стране пять лет, Кутузов уже во многом стал если не итальянцем, то европейцем точно. “Не, сейчас такого интервью, как тогда, помнишь, не получится…” — с сожалением говорит Виталий.
Да уж, где то знаменитое и воспетое тиражом в 25 тысяч экземпляров пальто а-ля Пугачева, в котором когда-то Кутик заявился на “Прямую линию” в нашу редакцию… Нынче он одет в спортивную куртку с надписью SWEDEN на спине. Этих мастерок у форварда в генуэзской квартире больше, чем джинсов у одного его прославленного приятеля по сборной.
Собственно, к Виталию мы сейчас и поедем. Обещал он показать, что такое настоящие спагетти в его исполнении. Оно и правильно: без горячего какой обед? Впрочем, за этот — с вином, сыром и вяленым мясом — с нас не взяли ни цента. Слава? Кутузов лишь усмехается и, хлопая дверью джипа, замечает: “А чего там эта тетя суетится?”
И впрямь, обрадованно что-то крича на своем, к моему окошку подлетает взволнованно-запыхавшаяся итальянка. Она сует какую-то бумагу и почему-то виновато улыбается. “Бюллетень для голосования? Опять досрочно? Ну уж дудки!” — отчего-то мыслю я стереотипами, страшно далекими от реального положения вещей.
“Это штрафная квитанция за парковку в неположенном месте. 73 евро? Однако неплохо покушали…” — мы вновь ныряем в плотный поток машин. Правда, ненадолго: Кутузов живет недалеко от побережья, и с балкона его квартиры открывается великолепный вид на море, за который здесь принято доплачивать.
“Оно этого стоит”, — говорит Виталий, попутно рассуждая о том (наблюдение в магазине), отчего здешние итальянки, прожившие на свете в два раза больше его, кажутся моложе своего возраста как минимум лет на 15.
Такая жизнь… Ох, о многом можно поговорить с нашим единственным апеннинским легионером в его законный выходной. Даже под вино, кофе и хлесткие удары развевающегося на балконе флага “Сампдории” — полотнище хозяин специально выпустил на волю ради фотосессии. Из спортивных атрибутов у него еще фотография национальной команды в боевом составе на столике в гостиной. Нечастый, прямо скажем, предмет интерьера в покоях футболистов, добывающих хлеб насущный в красно-зеленой форме родной сборной.
Впрочем, мы с вами и так догадываемся, что Виталий Кутузов — человек своеобразный и мало на кого похожий. Вы не против еще раз в этом убедиться?

— Как обычно у тебя проходит выходной?
— Сон. Смотря во сколько заканчиваем играть. Если поздно, как позавчера, когда заснул в 10 утра, то могу проспать до вечера. После игры в крови много адреналина. Не получается так, чтобы лег — и отрубился. Ворочаешься, потом встаешь, телевизор включаешь… Это хорошо, что после “Интера” нам два дня выходных дали. Давненько такого не бывало.
(Продолжение на 10-11-й стр.)

(Продолжение. Начало на 1-й стр.)
Но вообще-то я не большой сторонник праздного шатания по городу. Во-первых, в Генуе уже многое видел, а во-вторых, хочется элементарно сэкономить силы. И поэтому стиль жизни соответственный. Дом, тренировка, парковка, прогулка до дома.

— В городе узнают?
— Ну ты же сам видел… Футбол в Генуе популярен, как, собственно, и во всей Италии. В городе два клуба — “Сампдория” и “Дженоа”, и симпатии болельщиков делятся примерно пополам. Фанаты “Дженоа” ничего плохого тебе не сделают, но и никакого почтения проявлять не станут. Кажется, наши болельщики поинтеллигентнее.
Мы уже четыре матча проиграли, а вышел в город и услышал в свой адрес: “Молодец, хорошо играл” . Но, по большому счету, этот сезон для команды уже предрешен. Мы находимся в так называемой золотой середине, и сильно упасть или подняться весьма проблематично.

— Это же неплохо, никто тебе мозги не парит сверхзадачами…
— Не сказал бы, что нас не напрягают. Если уступили, то следующая неделя тренировок довольно-таки жесткая. Да и руководство не дает расслабиться. Победы нужны всем, и нам тоже, но иногда не получается. “Ювентусу” и “Интеру” проиграть 0:1 не очень зазорно, хотя не скажу, что они были на голову сильнее.

— В коллективе ты уже свой человек?
— Надеюсь. Закадычных друзей вроде бы нет, но любому могу позвонить, попросить о чем-нибудь и знаю, что помогут. В игре опять-таки напихаю без проблем, если кто-то не прав. Так же как и он мне. У нас принято: если совершил ошибку, получишь по полной.

— Скоро у тебя день рождения. Будешь отмечать с ребятами?
— Еще не думал об этом. Как карта ляжет. Если захочется, сходим куда-нибудь, посидим. Не исключено, что и дома могу один отпрзадновать. Семья моя сейчас в Минске.

— М-да…
— На Новый год я тоже был один. Сделал себе хороший стол. Мы 31-го тренировались и на следующий день тоже, так что фанатизма изначально не предполагалось. Покушал, посмотрел праздничную программу по телевизору и лег спать.

— От такой жизни и спиться можно…
— В полночь хотел открыть шампанское, а потом подумал: “Зачем?” Выпил бокал вина и на боковую. Так что спиться в таких условиях весьма затруднительно.
— Зато вес набрать очень легко. Тебя ведь и преследовали по этому поводу уже не раз…
— Да, но эта проблема интересовала немногих. Здесь я ем все, что хочу. Каждую неделю взвешивание — реальное, то есть тренер всегда знает мой вес. А он, кстати, такой же, как был в предсезонке — 86 килограммов.

— Сейчас многие скажут: ну ничего себе! У тебя ведь рост не два метра…
— Нынче в футболе очень много людей с плотной фактурой. В том же “Милане”, да и в “Интере”. Стояли в тоннеле, я посмотрел, какие у ребят ноги, и почувствовал себя по сравнению с ними жалким щенком. Мослы там — будь здоров…

— А как себя чувствовал, когда тренеры за это дело дрючили? Байдачный, в частности…
— Он говорил об этом главным образом журналистам. Мог и мне сказать, если у меня что-то не получалось. Но тому причина — целый ряд субъективных и объективных моментов, зависящих не только от футболиста Кутузова. Тем более значительную часть времени я нахожусь в другой команде. Там тоже есть тренер, которому полностью доверяю.

— Кто твой любимый наставник?
— Я, наверное, такой человек, который не требует от них чего-то сверхъестественного, больше спрашиваю с себя.

— Классный ты парень, Виталий. За такое жизненное кредо тебя уже сейчас можно сваять в бронзе и поставить на центральной площади славного города Пинска…
— Нет, я не предлагаю чего-то невозможного. Делаю лишь то, что умею.

— Очень удобная, на мой взгляд, позиция. “Это я могу, тренер. А вот это уж слишком…”
— Так всегда и говорю…

— …и посылаю всех желающих поучить меня куда подальше.
— Возможно, если этот человек, как мне кажется… какое бы подходящее слово найти… О, необъективен. Каждый имеет право на свое мнение, скажем, о том же Кутузове, но, если оно высказывается во всеуслышание публичной особой, мне это не нравится. Зачем? Если хочешь что-то исправить, изложи свою точку зрения один на один. Психологически это куда более оправданно.
Я такому человеку ничего не скажу, но мысленно поставлю на нем крестик.

— Стало быть, в следующий раз не позовешь своего обидчика на день рождения…
— Просто земля круглая… Может быть, ему тоже что-то от меня будет нужно. А я не услышу…

— Почему-то кажется, что ты имеешь в виду главным образом все того же Байдачного…
— Да нет, как раз с ним после того конфликта, во многом заочного, отношения остались нормальными. Рабочими. Старался поддерживать его во всем, он отвечал взаимностью. Доверял. Даже, думаю, жалел, что раньше так опрометчиво высказался о моих кондициях.

— У тебя с кем-нибудь из тренеров были отношения действительно теплые, нерабочие?
— Земан считается коучем довольно жестким, если не сказать жестоким, но в ходе нашей совместной работы я понял его натуру. Предельная требовательность к окружающим для него — это маска, за которой скрывается доброе и отзывчивое сердце.
Кроме того, он человек слова и дела. Если сказал, то сделает обязательно. Такое качество, по-моему, всем нравится…

— А что испытывал, когда тренировался под началом Малофеева?
— Трудно сказать. Может, мы не так много работали вместе, но каких-то чувств или эмоций пока нет.

— Есть ли специалисты, с которыми тебе хотелось бы посо- трудничать?
— Да, много есть хороших…

— Виталий, я отечественных имею в виду.
— Хм… Пожалуй, Витю Гончаренко назову. Дело даже не в том, что мы дружим. Интересно узнать, какой он тренер. Не хочу делать Виктору рекламу, но, кажется, из него выйдет толк. Он молодой, имеет нереализованные, еще игроцкие, амбиции и пытается воплотить их в жизнь, вырастить из ребят настоящих мастеров.
Витя может позвонить и сказать: “Виталик, мне нужен ваш недельный цикл тренировок”. Посоветоваться о чем-то, спросить. Мне это нравится. Значит, человек искренне интересуется делом, которым занимается. Хотя по идее все тренеры должны так поступать…

— И много кто из них звонит и интересуется твоим итальянским опытом?
— Больше никто. Может, думают, рано еще, молодой парень, чего с него возьмешь? А возможно, им это сто лет не надо. Сами все знают.
Вообще, самое главное в работе тренера, с чего следует начинать — это создание коллектива. Если его нет, то ничего не получится.

— Тогда уж давай о сборной поговорим. Как там насчет коллектива?
— О нем трудно говорить, потому что национальная команда собирается слишком редко. Ничего невозможного нет, но надо обладать недюжинным мастерством, чтобы создать коллектив единомышленников из людей, многие из которых впервые знакомятся на сборе. Нужно сделать так, чтобы, играя в своих клубах, они думали о сборной и жили ожиданием предстоящей встречи.

— А ты живешь ожиданием?
— Нет. У меня каждое воскресенье игра, к которой я готовлюсь. И ни о чем другом не помышляю. О сборной вспоминаю, когда приходит время садиться в самолет, чтобы лететь в Минск.

— С другой стороны, точно так же поступают немцы, хорваты, известные своим командным духом…
— Так у нас все только на духе и держится. Давай смотреть реально. Сколько в Беларуси кандидатов в сборную? Ну, три десятка с трудом наскребем. А у итальянцев весь чемпионат можно привлечь, и ребята нормально сыграют. У хорватов выбор меньше, но сотня опять-таки наберется.
Нет у нас футбольных школ, которые хотя бы раз в год выдавали паренька, способного стать со временем корифеем европейского уровня. Есть отдельный коллектив, где довольно безболезненно прошла смена поколений. Хотя результатов как не было, так и нет.

— Это понятно, а что ты стал бы делать на месте руководства федерации, главного тренера? Идеи есть?
— Все идет из подвала. При отсутствии фундамента дом рано или поздно обрушится. Так было с командой Малофеева, а потом и Байдачного. Даже если у нас наберется полтора десятка матерых футболистов, которых не сломать ни морально, ни физически, все равно успех окажется локальным.
Возьми греков. Собрались нужные люди в нужном месте. Да, они выиграли чемпионат Европы, но, уверен, этот успех больше уже никогда не повторят.

— Согласен, от места сбора многое зависит. Одно дело “Стайки”, другое — гостиница “У фонтана” в центре города…
— Это все относительно. Собраться можно и у меня дома. Накрыть поляну и поговорить всем вместе — футболистам, работникам федерации. Только чтобы толк от этого был.

— Я не понял, функционерам надо чаще тебе звонить, чтобы ты чувствовал пульс родной страны, или как?
— Позвонить я сам могу. Здесь нет готовых рецептов. Создание коллектива в его истинном понимании — процесс педагогически чрезвычайно тонкий, который главным образом ложится на плечи главного тренера. Он должен сделать так, чтобы ребята приезжали в сборную с огромным удовольствием. Чтобы интересно было — начиная с экономической составляющей и заканчивая моральным удовлетворением.
Не знаю, чего нам не хватает… Может быть, той же болельщицкой любви? В Италии игрок сборной — это кумир. Мальчишки ходят в майках с его номером. Тренируются и стремятся быть похожими на любимых игроков.

— Считаешь, наши не хотят?
— Хотят, но у тренера нет достой- ной заработной платы. И после работы, не приносящей морального удовольствия ни ему, ни детям, он идет в магазин и покупает там бутылочку…

— Если бы после работы…
— Ну вот он, тот фундамент, о котором мы говорим… В Беларуси жизнь у людей серая. И лица у них другие — не те, что ты сегодня видел. Хотя не скажу, что итальянцы живут фантастически. Но, если есть у людей пару евро в кармане, они уже счастливы. Не знаю, почему. Наверное, здесь больше солнца, море… Я не вижу каких-то других причин.

— М-да, не смотришь ты, похоже, отечественное телевидение. А то бы знал, что жизнь лучшая именно у нас, а не у каких-то там итальянцев с их мафией и коррупцией.
— Да, не смотрю. Но лучше все-таки доверять собственным глазам.

— Я вот думаю, кто бы мог оказаться тем самым харизматическим лидером, который повел бы за собой нашу футбольную сборную…
— Очень надеюсь, что таким человеком станет Юрий Иосифович Пунтус. Хотя это будет нелегко — сразу могу сказать.

— Да уж, команда у нас еще та. Одно дело о тираспольских кондиционерах чего стоит…
— Это вы его раскрутили как невесть что. Все просто: команда приняла решение, и Гуренко как ее капитан высказал на собрании общее мнение. Это действительно было жестоко: проиграв Молдове, сидеть там еще четыре дня. Чего ради?
Думаю, готовясь в Минске, мы, возможно, сыграли бы лучше. Очень сложно выходить на игру с чувством, что ты как был в этой Молдове, так в ней и остался. Все эмоции куда-то пропали. Это мелочи, но на них нельзя не обращать внимания.
Команду нужно постоянно держать в тонусе. Не давать застаиваться ощущениям, эмоциям. Что-то придумывать, понимаешь?

— Может, вас на стриптиз всей командой сводить для увеличения той самой полноты ощущений?
— Да кто его знает… Человеческая психология — сложная штука. И правы те, кто утверждает: грамотный тренер — прежде всего специалист именно в этой области межличностных отношений.

— А Пунтус смог бы сделать такой вот необычный ход? Со стриптизом…
— Ха-ха-ха… (Смеется, затем долго думает.) А почему бы и нет? У него ведь кличка очень даже подходящая — Сексуальный…

— Пудышев дал?
— Кто ж еще?! Мне кажется, она довольно меткая. И тандем Пунтус — Пудышев очень интересный. Они дополняют друг друга, один концентрирует, другой расслабляет. Так и должно быть. Главный тренер — это не тот человек, с которым можно задушевно поговорить и пожаловаться на жизнь. Например, в “Сампдории” я куда больше общаюсь с помощником главного. Он все равно как прослойка между командой и главным. Даст полезный совет, укажет на ошибку, посмеется вместе с тобой…

— На твой взгляд, после ухода Гуренко и Белькевича кто должен стать в сборной главным заводилой на поле?
— Сложно ответить… Хотя я бы не сказал, что тот же Гуренко был в этом плане идеальным лидером… Возможно, именно такого человека в прошлом отборочном цикле нам и не хватило. Он должен иметь в команде непререкаемый авторитет. Чтобы сказал и никто не подумал о том, что это можно не сделать. Есть же единение душ на подсознательном уровне, верно? Оно создается не само по себе, просто кто-то прилагает к этому усилия, ведет за собой, и его уверенность в победе передается другим. Он может быть на поле даже не лидером, а просто хорошим футболистом, но суть от этого не меняется.

— Глеб как лучший наш футболист на роль лидера подходит?
— С большой натяжкой. Во-первых, пока Саше лишь 24 года — это не так уж и много. А во-вторых, мне кажется, у него нет таких капитанских задатков, как, например, у Штанюка. Во всяком случае, не замечал их за время наших совместных выступлений.
Хотя справедливости ради скажу, что таких мастеров, как Саша, у нас нет и не уверен, будут ли еще. Если в Бразилии есть Пеле, в Аргентине Марадона, то у нас — Глеб.

— Хорошо, а ты способен в трудный момент повести за собой команду?
— Не знаю… Это должны почувствовать я, ребята, тренеры… Может, да, а может, и нет. Люди ведь меняются, и иногда в них проявляются таланты, о которых они даже и не подозревали. Тот же Глеб через годик вполне может стать настоящим лидером. Но от него должно чем-то повеять, чтобы команда поняла: да, за этим стоит идти.
Слагаемые успеха каждый раз разные. Иногда команда играет без тренера, он ей не нужен. Иногда, наоборот, хороший коуч тащит за собой среднюю в общем-то дружину. А бывает, что процессом руководит второй тренер, только он не выпячивает себя, а вполне довольствуется ролью неформального лидера.

— Вы с ребятами часто обсуждаете эти проблемы, или, как говорится, вам больше делать нечего?
— Мы болеем за сборную и на родину всегда приезжаем с желанием. Но я не понимаю, например, когда нас за неделю до матча загоняют на сбор. Как потом можно выходить на газон и играть с эмоциями? Откуда они могут взяться, если ты семь дней проторчал в комнате и ничего, кроме телевизора “Горизонт”, не видел?

— Согласен, в Стайки девчонок возить проблематично. Хотя, конечно, если уж сильно постараться…
— Слушай, все же взрослые люди… Если ты такой здоровый, то будь готов сыграть потом матч в полную силу. Не можешь — следующий раз будешь смотреть за игрой с лавки запасных. Другое дело, конечно, что у нас нет такого количества классных игроков, но все равно надо стремиться к решению вопроса именно таким путем. Другого выхода нет.
А место жительства действительно значения не имеет. У фонтана — не у фонтана. Если человек захочет, то приведет куда угодно.

— Как считаешь, творческие встречи с болельщиками оживили бы атмосферу в команде перед важными поединками?
— Будучи игроком борисовского БАТЭ, я как-то принимал в такой участие. Но радостно-взволнованное ожидание встречи, как сейчас помню, сразу же сменилось неловкостью, когда в зале увидел несколько человек, к тому же подвыпивших, которые невпопад задавали какие-то вопросы. Да нас самих было в два раза больше, чем зрителей! С тех пор я в эффективность подобных мероприятий уже не верю…

— Твои коллеги по клубу занимаются чем-нибудь, помимо футбола, например… бизнесом?
— Я бы сказал, они стараются. Кто-то присматривается, а кто-то ведет дела с помощью друзей или родственников. Можно тупо скупать квартиры, которые растут в цене.

— А сам к чему склоняешься?
— Идей хватает… Правда, несколько раз менялись. Последняя мысль — сделать в Минске хороший тренажерный зал. Я уже вышел на представителей “Техно Джим” — это очень известная фирма, спонсирующая такие клубы, как “Милан”, “Интер”, “Ювентус” и многие другие. (Виталий не поленился из другой комнаты принести внушительных размеров буклет).
Залов с такими тренажерами, а они, поверь мне на слово, чрезвычайно удобны и комфортны в использовании, в Минске да и в Беларуси еще нет. Так что, возможно, стану пионером. Лишь оказавшись в “Милане”, понял, что от работы в тренажерном зале можно получать удовольствие, и мне хочется, чтобы наши люди тоже испытали похожее ощущение.

— Будем считать, часть рекламной кампании ты уже провел. Что конкретно надо для воплощения столь благородной идеи в жизнь?
— Деньги. И время. Но, надеюсь, мне помогут представители “Техно Джима” . Я уже заручился их поддержкой.

— Раньше, помнится, ты хотел открыть в столице ресторан…
— С возрастом предпочтения меняются. Ресторан должен чем-то удивлять. Сделать хорошую кухню в Минске, по-моему, затруднительно. А кормить человека всякой ерундой не в моих правилах. Если уж он пришел, то должен хорошо посидеть. Мне бы хотелось подавать устрицы, а где их взять? Можно найти, но, наверное, это будет слишком дорого.
Другое дело — тренажерный зал… Эх, выдал я тебе все секреты…

— Вот удивил: футболист хочет открыть тренажерный зал. Кто бы мог подумать?
— Еще мне блюз-кафе нравится. Я видел одно в Португалии. Два этажа, три барные стойки, диваны… Приглушенный свет. Блюз. Народ общается… Я поем и вечером туда. Фантастика! Супер! Однако как все это будет функционировать в наших условиях?

— На претворение сих прожектов в жизнь большой, брат ты мой, капитал нужен… А ведь в России, как ни странно, заработать сейчас можно гораздо больше, чем в Италии…
— Так и я подумываю над этим. Мной интересуются кое-какие клубы, но все ведь денег стоит.

— Россия, кроме денег, славится еще и тем, что футболистов она поглощает, словно Бермудский треугольник. На Запад потом вырваться чрезвычайно трудно…
— У меня тоже такое предчувствие есть. Но пусть на пяток лет засосет, а потом можно и на тренерскую работу уйти. Сколько тот век длится у футболиста? Ну, попылю до 33, а там пора и на покой…

— Мне почему-то кажется, играй все наши сборники за рубежом, пусть даже в средней руки клубах, дела у национальной команды шли бы все лучше, чем сейчас. Как думаешь?
— Согласен. Это ж опыт какой! И игровой, и жизненный. Получается, как кубик Рубика. Скажем, Италия — один цвет, Англия — другой, Испания — третий и так далее. Селедка и свекла вроде бы несовместимые продукты, а перемешаешь — вкусно!
Другое дело, что у нас так не получается, за границей играют, по существу, два человека. Глеба, положим, из Лондона в Москву переманить трудно, хотя переехал же Смертин по этому маршруту…

— Похоже, ты о “Милане” уже не думаешь.
— Я реально смотрю на вещи.

— Зачем они тогда тебя покупали?
— Вероятно, думали, что совершу какой-то переворот в их клубе… Кто его знает, вдруг они и сейчас на меня рассчитывают…
Это клубная политика — очень часто игрока, не оправдавшего надежды… Хотя не скажу, что не оправдал. Думаю, потраченные на меня деньги клуб уже давно вернул, даже что-то и заработал.
Да я не в обиде. “Милан” ведь открыл мне дорогу в большой футбол. Где бы я был, не попадись он нам тогда в еврокубках? А может, и круче все сложилось бы. Бегал бы сейчас за одну команду с Роналдиньо… Жизнь — штука загадочная…

— Все-таки ты изменился по сравнению с собой пятилетней давности. Тогда все разговоры были исключительно о “Милане”. А сейчас, подозреваю, он тебя не сильно интересует.
— Просто понял, что существует немало других хороших команд. Сегодня я получаю больше удовольствия от футбола здесь, в Генуе, нежели, если бы находился в команде с Шевченко, Каладзе и так далее. Меня здесь любят, уважают. В Милане я тоже был частью истории великого клуба. Но слишком уж маленькой…

— Какие еще удовольствия есть в твоей жизни, кроме игры пусть и не в великой, но все же хорошей команде?
— По-другому стал чувствовать эту самую жизнь. Бывая в Минске, кожей ощущаю, что начал выпадать из когда-то родного ритма. Где-то чего-то не понимаю, впрочем, то же было, когда перебрался из Пинска в столицу. Это нормально.
Тяжело обустраиваться на новом месте, но каждый переезд дает много опыта. Начинаешь понимать страну, то, как в ней живут люди, для чего.

— Для чего живут итальянцы?
— Они получают удовольствие от жизни.

— М-да, Виталик, здорово они тебя тут обработали. На родине форварда не поймут. Как это — можно жить да еще и получать при этом удовольствие?
— А для чего тогда появляться на свет? Человек должен быть счастливым. Всегда: занимаясь любовью, гуляя по городу, работая в конце концов.
Мне комфортно в Италии. Здесь так спокойно…

— О Беларуси небось редко вспоминаешь…
— Почему же? Я переживаю за свою страну. Там ведь родители, друзья, родственники. Не знаю, как сделать, чтобы у нас было не хуже, чем здесь. Даже думаю о том, как было бы хорошо перенести в Беларусь маленький кусочек Италии.
У нас люди ждут, чтобы этот день прошел быстрее и скорее наступил завтрашний. А здесь наслаждаются каждой минутой жизни. Вот и вся разница. Поэтому люди быстрее стареют, чаще болеют. Наша женщина в 45 уже считает себя старухой. Сама, чего уж говорить о других. А здесь в таком возрасте жизнь только начинается.
Если у тебя есть желание нравиться окружающим и каждое утро ты просыпаешься с мыслью, что жизнь прекрасна и удивительна, то она и на самом деле становится такой.

— А что, в Италии нет проблем?
— Да хватает. Я знаю, что не все генуэзцы могут позволить себе есть каждый день мясо, но этот их оптимизм позволяет как-то моделировать ситуацию таким образом, что все неудобства уходят на второй план. Сравни лица здешних прохожих и наших, идущих, скажем, по улице Ленина. У нас даже в праздник люди не улыбаются. А у этих праздник каждый день. Все открыты, доброжелательны, улыбчивы…

— То есть мне в принципе стало понятно, что нашу сборную от жизни страны отделить не удастся. Как живем, так и в футбол играем…
— Я думаю, если в стране наступит хорошая жизнь, все будут улыбаться, сме…

— …то на шиша нам тогда будет нужна какая-то футбольная сборная?
— Не, без футбола никак нельзя. Люди придут на “Динамо”, выпьют бокальчик пива. Посмотрят, как мы закатаем итальянцам три безответных, и довольные разойдутся по домам, обнимут любимую жену и все будет хорошо. На следующий день запишут своего ребенка в футбольную школу, тот подрастет и захочет быть похожим не на Тотти, а на Сашу Глеба и Юру Жевнова.

— О себе маэстро скромно умолчал…
— Да я спокойно к подобным вещам отношусь. Если есть мальчишки, которым симпатична моя игра, то это здорово. Я сам в этом возрасте хотел быть на кого-то похожим. И, что интересно, уже тогда стал ловить себя на мысли, что мне больше нравятся даже не голы, а красивая игра. Комбинация, умное решение, нестандартный пас, ставящий в тупик защиту соперника. Кстати, когда нашей команде удается такой футбол, то мы, как правило, добиваемся успеха. Другое дело, что это не всегда получается.

— Слушать бы тебя, Виталик, да слушать… Одна вот только закавыка выходит для простого работяги, вернувшегося со второй смены. Хорошо тебе учить всех жить на зарплату, с которой и в Гренландии можно себя неплохо чувствовать, не то что в солнечной Италии. Ты ведь наверняка часто читал эту нехитрую в общем-то истину в глазах тех, кто аплодировал тебе или же освистывал с трибун родного “Динамо”…
— Это тоже наша жизнь… По мне так не завидовать надо человеку, а стремиться к тому, чтобы самому чего-то добиться. Мне ведь это место не по наследству досталось. Просто я любил футбол с детства и кое-чему смог выучиться.
Да, футболистам сейчас хорошо платят, но это стимул для родителей, чьи дети, возможно, могут достичь гораздо большего, чем наше поколение.
Хотя мы еще своего последнего слова не сказали. Мне так кажется…

Наш разговор с Виталием о сборной можно продолжать до бесконечности. Но мне пора на ночной поезд в Турин, где завтра снова выйдут на старт Паралимпиады белорусские атлеты. Практически каждый день они выигрывают медали. Так же как их многочисленные соотечественники в разных точках земного шара. Виталий — постоянный читатель “Прессбола” и потому знает всех белорусских чемпионов не понаслышке.
Мне кажется, ему тоже хочется быть чемпионом. Не Беларуси, конечно, а настоящим. Не знаю, верю ли в это я. Вряд ли, хотя… С этими убежденностью и оптимизмом, зашифрованными в уклончивых, чисто ментальных ответах на любимый вопрос отечественных болельщиков, я уже сталкивался пару месяцев назад, когда гостил у белорусского Марадоны — Глеба.
Конечно, для коренной ломки старых стереотипов им лучше подошел бы маститый зарубежный мэтр, но на него не хватило денег, и делать революцию в белорусском футболе вновь поручили своему. Пунтусу — которого хорошо знает большинство игроков омоложенной сборной. Какой получится эта сексуальная (по прозвищу главного тренера) революция — сегодня не скажет никто. Известно только, что для покорения очередной ступени нам нужно новое мышление. А этого, как показывает практика, добиться труднее всего, ибо надо сделать то, чего никогда не делал раньше.