Эдуард Малофеев. Искренний на все восемьдесят

Я бы вплетал свой голос в общий звериный вой
Там, где нога продолжает начатое головой.
Изо всех законов, изданных Хаммурапи,
Самые главные — пенальти и угловой.
Стадион “Динамо” вчера был необычайно оживленным. Проходишь на первый этаж спортивного комплекса, чтобы найти конференц-зал, а тебя встречает женская команда “Динамо”. Чуть дальше — основной состав “бело-голубых”. Подхожу к Вакуличу с Бутаревичем, здороваюсь и в лоб задаю вопрос: “Ну что, принудительно-добровольно?” “Да ну, специально попросили тренировку на десять утра поставить, чтобы и сюда успеть, интересно же”, — ответ футболистов удивил. Что ж, пока я нашел место в зале, фуршетная часть программы собрала всех гостей у столов. И то ли тамошние закуски и вправду были такими вкусными, то ли Эдуард Васильевич не спешил принимать официальные поздравления у всех на виду — в итоге начало чествования сместилось примерно на пятьдесят минут. Ладно, в такой праздничной атмосфере действительно приятно провести несколько часов. Многие легенды белорусского футбола в одном зале — и все под предводительством Малофеева. Вон сзади Челядинский устроился поудобнее со своими помощниками, на ряд ниже Пунтус достал очки и внимательно уставился в экран, на котором ничего, кроме заставки фильма, не было… Вон Людас Румбутис в фирменной кепке и в стиле персонажа “Джентльменов”. В первом ряду семья ЭВМ и, конечно же, сам Малофеев. Увидев маэстро, задайтесь вопросом: так сколько же ему лет? Да, паспорт громко кричит, что Эдуарду Васильевичу восемьдесят (!), но на деле его неиссякаемая энергия все еще бурлит и смывает волной равнодушных. Да, Эдсон, как его звали свои футболисты, все еще категоричен во взглядах на “искренность”. И найдет в тебе подвох, если вдруг решишь его обмануть. Не потерпит и отсутствия самоотдачи даже в диалоге, а все потому, что ЭВМ — живой и настоящий!
После поздравлений от разных структур — от руководства минского “Динамо” до представителей того самого “золотого” “Динамо-82” в лице Михаила Вергеенко, голкипера-чемпиона СССР — вниманию зрителей представили фильм о юбиляре “Наш Малофеев”. Уроженец Коломны, легендарный бомбардир и еще более эпохальный тренер, единственный, кто смог довести белорусский клуб до чемпионства в СССР, остановился в одном шаге от стыковых матчей за попадание на ЧМ-2002, посвятил всего себя букве “Д” на груди и продолжает помогать клубу сейчас — фильм рассказывает о том, кто олицетворяет белорусский футбол. Некоторые цитаты из картины мы приведем.

— Что означает ваш термин “искренний футбол”?
— Ох, вообще случайно появилось это выражение. Мы с журналистом сидели, болтали о разном, и я ему стал рассказывать про то, что хотел бы видеть на поле в исполнении моих футболистов. Тогда у моего собеседника и родился этот термин, да он и мне по душе пришелся. Много раз я уже говорил, что играть мы должны для болельщиков и за них. И ты как футболист просто обязан полюбить болельщиков и быть с ними до конца честным. Я ведь как на установку перед игрой захожу в раздевалку? Первый вопрос: “Все ли готовы играть?” Раз молчат, значит все согласны, уж не обессудьте теперь. Вышел на поле — отдайся игре на сто процентов, только тогда у тебя что-то получится. Пускай на 50 минут, на час — но с максимальной самоотдачей. Вот я вообще во время игры не сидел на скамейке, постоянно жестикулировал, подсказывал. Бывало и такое, что выхожу из технической зоны, поворачиваюсь к нашим болельщикам и показываю, грубо говоря, на Сережу Боровского, капитана: “Вы ж посмотрите, ну как так можно играть?! Где совесть твоя?” Вот так и подбадривал, а как по-другому?
Вспоминает и сам Боровский: “Да, Васильич часто кричал что-то с бровки. Но в основном для ритма, чтобы не сбивались на перепас, а резко шли вперед. В ситуации, когда мяч идет к тебе и есть время на принятие решения, ЭВМ крикнет играть в касание, а ты и не успеваешь даже подумать, насколько это верное продолжение атаки, сразу же отдаешь мяч. С большим уважением относились к тренеру, не пререкались. Ну, быть может, Юрка Пудышев мог немного повставлять свои пять копеек, но не фатально. Все знали, что у Васильича нет авторитетов на футбольном поле, он мог и на двадцатой минуте первого тайма заменить, если ты не тянул”.

— Эдуард Васильевич, у вас какое-то необычное отношение к деньгам…
— Я родился в небогатой рабочей семье. Может, и не шиковали, но мне казалось, что всего хватало, поэтому за деньгами гнаться не привык. Больше тебе скажу: я стеснялся первые зарплаты получать за футбол. Где это видано: занимаюсь любимым делом, а тут мне еще и деньги за это дают! И за воспитанников, взращенных мной, мог бы брать определенные проценты от перепродажи в новый клуб. Нет же, ни копейки не взял, зато парней талантливых у меня было хоть отбавляй. Я настоящий тренер, а не барыга! Мне на все хватало, жил безбедно, так что у бога просил только здоровье.

Тему продолжила младшая дочь Эдуарда Васильевича Екатерина: “Деньги для него вообще ценности не представляли от слова “совсем”. Никогда никому он не отказывал в помощи, в том числе материальной. И независимо от степени родства и близости папа в любом случае пойдет навстречу. В нем есть часть его души, которая отвечает за то, чтобы дарить людям все хорошее, которое в нем в нереальном количестве. Есть еще одно яркое воспоминание из детства — семечки! Ох, это было удивительно. Папа уезжал со спортивными сумками, в которые складывал вещи, а возвращался с пакетами, куда они были аккуратно переложены, зато те сумки до отвала были набиты семечками. Когда папа начинал их жарить, а это делал только он, поскольку больше никому такая важная роль не доверялась, все в доме замирали. Смотрели, как он моет эти семечки, потом жарит… И всей семьей их лузгали! А еще он часто привозил из дальних поездок вещи. Но вся загвоздка в том, что зачастую они не подходили по размеру. Помню, он как-то подарил мне туфельки, лакированные такие, с фиолетовым бантиком… Шикарные! Но размером больше моего на три-четыре номера. Ох, как же часто я их мерила и ждала, что когда-нибудь смогу пройтись по улице в них. И только, наверное, в третьем классе туфли мне подошли. Вот так. В папе есть еще один персонаж — любящий дедушка. Воспитание первого внука он пропустил, но когда родился мой сын Кирилл, взялся за дело основательно. Парню тринадцать, переходный возраст, поэтому пока что он не совсем понимает любовь и заботу дедушки. А ведь он звонит Кириллу чуть ли не каждый день, пытается чему-то научить”.

— Балую я его! Нельзя так делать, конечно, но я с собой справиться не могу. Откровенно все ему отдаю. Говорю, каким Кирюха должен стать, хоть и знаю, что сейчас наверняка в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Ну что-нибудь да останется. Для меня самое главное — чтобы он вырос добрым по-настоящему. Прямо говорю: “Если что-то натворил, будь смелым признаться и извиниться — тогда все будет хорошо”.

— Эдуард Васильевич, вы счастливы?
— А что такое счастье? Что-то такое маленькое, едва ощутимое. Горсть… нет, щепотка всего лишь в твоей руке. И в то же время счастье везде, в каждой вещи вокруг тебя, в каждом человеке. Сейчас могу сказать, что счастлив в одном: у меня в жизни все получилось так, как я и мечтать не мог, и у меня был футбол. Это чувство разным бывает: счастье может быть спокойным, а может и через кровь и пот, через не могу. Радость — это очень неоднозначная штука, ее сложно описать словами. Можно только (стучит себе в грудь. — “ПБ”.) чувствовать по биению сердца, счастлив ты или нет.

На главный вопрос, что же все-таки нам нужно делать с белорусским футболом, чтобы выйти из кризиса, Эдуард Васильевич ответил громогласно на весь конференц-зал “Динамо”:
— Есть такой пример у меня: театр. Пришел я как-то раз на спектакль, смотрю, наслаждаюсь себе спокойно. И тут выходит Ульянов — тот актер, который маршала Жукова в фильмах играл. И сразу почувствовалась другая энергетика, люди со своих мест встали, совершенно по-другому глаза горят у них. Вот это искренность! В этом зале достаточно футболистов, молодых ребят, которым еще предстоит сыграть за “Динамо”. Скажу вам: будьте искренними! Выходишь ты на поле, сыграл плоховато, допустим. Кого винить будешь? Разве это трудно — критиковать себя? Это же исповедь: перед тренерами, перед болельщиками. Мои хорошие (обращаясь к залу), я вот вспомнил сейчас Аршавина, которого совсем не уважаю после той его цитаты про ожидания и проблемы. Как так можно сказать? Стольких болельщиков ты отвратил от игры! И теперь я обращаюсь к тренерам: чаще проговаривайте везде, что вы играете для болельщиков. У меня и в “Авангарде” в Коломне, и здесь всегда были полные трибуны. Да что там, на любительский “Псков” тоже достаточно приходило народа. А Брест вспомнить! Ну вы понимаете, в чем дело? Или мне везло, или все-таки что-то я умел. Вот ты, молодой тренер, не знаешь чего-то, так подойди ко мне, спроси. Ты вроде и позаимствуешь идею, а потом, когда она сработает у тебя, — все, это уже твое творение, потому что реализовано через спектр твоих мозгов. Мне порой бывает обидно, что наши специалисты не хотят расти. Если бояться — ничего и не получится. Это как с детьми, которые учатся ходить благодаря своему стремлению! Нашим тренерам нужно научиться работать “через не могу”.
Вот смотрите, федерация приняла новую программу развития тренеров. Ну изучил я ее. Да, хорошая, но ведь советская же! Все это уже было у нас! А самый главный аспект убрали — физическую подготовку. Где это видано? Нельзя этого делать! Вот когда я физически хорош — у меня и настроение отличное, и могу передать его своим игрокам. И когда все это будет — футбол станет страстным, таким, каким мы хотим его видеть. Вы же не забыли, что каждая атака должна заканчиваться ударом? Как угодно — головой, пяткой, носом, но должна! А сейчас что? Вратарю пас отдают вместо атакующих действий. Тревожит меня это. Слышу порой и мелкие детали, на которые должен обращать внимание настоящий тренер. Вот, к примеру, кричишь ты с бровки: “Жестче! Жестче!” А ведь это неправильно, это вообще хулиганство. Ну крикни ты: “Плотнее!”, так ведь совершенно по-другому воспримется. Или наоборот: “Спокойно, контролируем мяч”… БЫСТРЕЕ, быстрее нужно играть, все в атаку! Не хочу лезть в работу тренерских штабов, конечно, но если у вас есть какие-то вопросы, давайте соберемся! Присядем вместе, я покажу все свои наработки… Помочь ведь хочу! Тренеры должны наступить себе на больную мозоль и не стесняясь спрашивать совета у более опытных коллег, потом это все трансформировать во что-то масштабное… А вообще давайте встретимся, повторюсь, и поговорим о футболе. Уверен, нам это поможет. Закончу, пожалуй, стихами Евгении Шерман:
Мы молоды душой — и в этом суть!
И хоть порой бывает очень сложно,
И годы юности назад нам не вернуть,
Но в этой жизни все еще возможно!
Эдуард Васильевич продекламировал — и тут же утонул в аплодисментах конференц-зала. Малофеев — великолепный семьянин (с Диной Антоновной прожил уже 58 лет), неоднозначный тренер, разнополюсный футболист и человек с сумасшедшей энергетикой. С днем рождения, с 80-летием!