Золотая команда. Ему было только 32

Его судьба удивительна, а жизнь соткана из противоречий и драм.
Виктор появился в “Динамо” в конце семидесятых, в самые непростые времена, когда об успехе в чемпионате СССР никто и не помышлял. Смекалистый и не по годам резкий центральный защитник сразу обратил на себя внимание специалистов и клубов-грандов. Выступая по юношам и юниорам, он неоднократно вызывался в сборную Советского Союза своего возраста. В восемнадцать стал игроком основного состава минчан и выиграл золото чемпионата Европы среди юношей. В 1979-м в его активе серебро чемпионат мира среди юниоров. В финале сборная СССР уступила команде Аргентины во главе с Диего Марадоной со счетом 1:3. Янушевский — один из немногих, кто провел тот поединок без ошибок.
Конечно же, такого молодого и перспективного “оборонца” хотели видеть в своем составе многие. В частности, самым настойчивым был ЦСКА. В те времена вопрос решался просто: приказ министра обороны — и игрок призывался на военную службу. Так все случилось и тогда. Мудрый и дальновидный начальник “Динамо” Леонид Гарай с блеском ту непростую ситуацию разрешил. При этом получился самый настоящий детектив. “Янушевского очень хотел видеть в своих рядах ЦСКА. В Москве ему обещали и квартиру, и машину, и хорошую зарплату. Он как-никак стал чемпионом Европы среди юношей, выиграл серебро чемпионата мира среди юниоров. Мать футболиста Валентина Платоновна сообщила, что Виктор прилетит со сборной СССР в аэропорт “Шереметьево-2”, а потом сразу отправится в распоряжение московских армейцев. Мы вместе с ней и его близким другом Михаилом Дубицким отправились в Москву”, — рассказывал Гарай. Спасать Янушевского от ЦСКА с ними поехал заместитель председателя Белсовета, общества “Динамо”. Они помогли договориться с руководством аэропорта, и Янушевского сразу после прохождения таможни встретили и провели на второй этаж.
Там произошел довольно долгий разговор. Минчане сообщили своему воспитаннику, что свет клином на ЦСКА не сошелся, в “Динамо” ему увеличат зарплату, помогут с квартирой. Веское слово сказала и мама. Представьте себя на его месте. И Москва предлагает достойные условия, и Минск. На принятие решения — минуты. Виктор в конце концов согласился вернуться в родную команду.
Решили выбрать маршрут через Вильнюс, так как самолет отправлялся вот-вот. Не учли одного: Олег Базилевич, который тогда возглавлял армейскую команду, отлично все просчитал. Только наша дружная компания покинула здание аэропорта, как увидела машину тренера и его самого. Пришлось снова скрываться в здании. Вызвали такси — и прямиком на железнодорожный вокзал, оттуда на поезде отправились в Минск.
Была и вторая серия. В минский военкомат пришла телефонограмма, в которой футболист объявлен дезертиром. А возле подъезда уже дежурили военные, чтобы арестовать Виктора. Хитрый Гарай и здесь нашел выход. Прямо с тренировки Янушевского оправили на постельный режим в госпиталь МВД. Понятное дело, под чужой фамилией. Дальше начальник команды пошел по высоким кабинетам, где встретил полное понимание. И в скором времени защитник вышел из госпиталя со справкой о том, что не годен к воинской службе.
Он идеально вписался в схему Эдуарда Малофеева. Вместе с “Динамо” стал чемпионом СССР-1982 и бронзовым призером в следующем году. Дважды попадал в список 33 лучших игроков чемпионата страны, а также провел несколько матчей за сборную СССР.
И все развивалось хорошо до 1988 года. Представить защиту минчан без Янушевского было невозможно. Но на командный мостик спустя пять лет ступил Малофеев. И Виктора через несколько месяцев отчислили из команды. Многие говорят, что дело в возрасте. Защитнику было уже 28, а команда взяла курс на омоложение. Плюс ко всему несколько раз наш герой и тренер не могли найти точки взаимопонимания.
Вместе с ним из “Динамо” убрали и Георгия Кондратьева — одного из лучших форвардов СССР. Поговаривали, что они якобы сдали матч и неоднократно нарушали дисциплину.
И знаете, где оказался Янушевский? В ЦСКА! Круг замкнулся. В новой команде он стал самым возрастным, за что получил прозвище Дед. Выходил на поле не так часто (в 22 из 42 матчей), но помог клубу вернуться в высшую лигу.
В скором времени Виктор отправился за границу. Оказался в скромном “Олдершоте” (четвертый дивизион Англии). Но там сразу не сложилось. Последовали возвращение в ЦСКА, победа в чемпионате СССР и новый зарубежный маршрут.
Это была Германия и берлинская “Теннис-Боруссия” (пятый дивизион). Там Виктор выходил в основе, даже однажды отличился в последней игре сезона. А спустя месяц его нашли бездыханным в номере отеля, где жил. По документам умер из-за остановки сердца, оторвался тромб.
Была и версия о самоубийстве. “Женам что нужно? Чтобы достаток был в семье, — заявил экс-игрок ЦСКА Михаил Колесников. — А как только ты заканчиваешь играть и прежние деньги в дом приносить перестаешь… Видимо, Витя и не выдержал — говорят, повесился в ванной”.
Янушевскому было 32 года…

Михаил ДУБИЦКИЙ, близкий друг
— Я дружил с Виктором, его мамой Валентиной Платоновной. Когда он оказался в “Динамо”, в разговорах со мной сетовал, что Малофеев не уделяет ему должного внимания. Это позже Эдуард Васильевич станет доверять молодежи, и она его не подведет, а тогда он делал ставку на опытных. Янушевского же любил Олег Базилевич, который работал в ЦСКА. И упорно звал к себе. Но мы его отговорили от этого шага.

Леонид ГАРАЙ, начальник “Динамо”
— Время показало, что и мы, и Виктор тогда поступили правильно. В “Динамо” спортсмен раскрылся, стал настоящим мастером, одним из ведущих защитников страны, провел свои лучшие матчи. И если бы не ранняя смерть, принес бы нашему футболу еще много пользы…

Валентина, вдова футболиста
— Познакомились в Белорусском институте физической культуры в Минске в год Московской Олимпиады. Я училась по специализации “фигурное катание”, а он — на “футболе”. Но факультет у нас был один. Часто ходили на одни и те же лекции, встречались в деканате. Витя был видным парнем и уже довольно известным футболистом (участвовал в эстафете олимпийского огня), а я — красивой девчонкой. Обратили друг на друга внимание, начали дружить. Постепенно это переросло в нечто большее.
Встречались два года. А потом события стали развиваться стремительно. Мы решили расписаться в августе. Хотели, чтобы никто не узнал — даже родители. А потом он приходит и говорит: “Валь, слушай, моя мама обидится, если мы не скажем”. Я отвечаю: “И моя тоже”. “Давай скажем!” — “Давай”. Так и объявили о помолвке. Родители оказались не против. Но когда в минском “Динамо” узнали о том, что мы собираемся расписываться в августе, руководители вызвали Виктора и запретили играть свадьбу. Ведь сезон был в самом разгаре. Нам сказали: “Можете расписываться в августе, но свадьбу сыграете в декабре”. Мы согласились. В итоге тихо расписались в конце лета, а зимой устроили повторную церемонию — только торжественную.
Он был очень узнаваем на улице, постоянно раздавал автографы. Но при этом оставался очень скромным. Как-то в автобусе к нам подошел незнакомец и попросил Виктора расписаться в тетрадке. Когда муж взял ручку и черканул, очень удивилась. На его месте я оставила бы роспись на всю страницу, а Витя аккуратно написал фамилию в уголке. Вообще он не пил, не курил. Удивительны разговоры о том, что его отчислили из “Динамо” за нарушение режима. Был хорошо воспитан, уважал женщин, любил детей.
Виктор постоянно был в разъездах, но при этом всегда старался мне помогать. Вспоминаю такой случай. Я просто шаталась от усталости, когда дети были маленькими. Никак не удавалось полноценно отдохнуть. Однажды просыпаюсь — состояние волшебное! Оказалось, что он утром тихо поднялся, прикрыл дверь в спальню, одел и обул детей и накормил их завтраком. Кстати, его вообще не нужно было просить купить продукты — он всегда сам ходил в магазин, когда в холодильнике становилось пусто.
Виктор на поле и дома — два разных человека. В семье был спокойным, никогда голос не повышал. А на поле — хулиганом. Полностью отдавался игре, бился до последнего и даже задирался, за что получил прозвище Петух.
Но при этом был очень порядочным. Ненавидел нечестную игру и очень переживал, когда ему казалось, что матчи были договорными. Даже выслеживал некоторых футболистов, потому что подозревал их в нечестности.
За карьеру Витя дважды перенес сотрясение мозга. Одно из них получилось очень серьезным — даже лежал в больнице. Поэтому в “Динамо” у него был щадящий режим: если на тренировке он плохо себя чувствовал, мог спокойно попросить тренера отдохнуть пять минут, и тот без проблем позволял ему. В клубе знали: если Янушевскому плохо, это не потому, что он ночью гулял, а из-за сотрясений.
Затем были ЦСКА и переезд в Германию. Сначала он отправился один, а когда устроился — приехала я с двумя дочерьми. Потом было межсезонье — мы вместе вернулись в Минск, отдохнули две недели, после чего он обратно поехал один.
В его клуб тогда пришел новый руководитель, который хотел расстаться с некоторыми футболистами, в том числе с Виктором. Так что муж поехал искать новую команду, а я осталась с детьми. Просто он был ответственным, очень сильно переживал из-за того, что пришлось расторгать контракт.
Мы созванивались раз в неделю, а в основном писали друг другу. Но по последнему письму, которое он прислал, поняла: что-то не так. Он жаловался на здоровье — говорил, что болит печень. Очень сильно переживал: все-таки столько лет отдал спорту, а тут подходит конец карьеры — и проблемы с контрактом. Видимо, нервы были на пределе.
На календаре был 1992-й — год бандитизма, вымогательства. Поэтому и появлялись всякие странные версии. До меня вообще доходили слухи, что его застрелили, чтобы забрать деньги. Но всю эту молву нужно отбросить — говорю как есть: Виктор, видимо, очень сильно переживал. Его сердце просто не выдержало…
Когда дочки (Яна и старшая Светлана) стали подрастать, решила: будет хорошо, если они займутся спортом. И отдала их в гимнастику. Подумала: если не получится, то хотя бы красивыми девчонками вырастут. Поначалу многие не верили, что они станут хорошими гимнастками. Но у них все получилось — у младшей даже чуть лучше, чем у старшей. Яну забрала тренер Ольга Страхова и начала с ней работать. В итоге дочка стала призером чемпионатов мира и Европы в групповых упражнениях. Я ею горжусь. И Виктор тоже был бы рад.