Золотая команда. Советский американец Гоцманов

Сегодня — зарисовка об одном из ярчайших бриллиантов той короны, которую сотворил Эдуард Малофеев. Это Сергей Гоцманов, самый трудолюбивый и работоспособный на поле.

Минчанин
Его судьба — удивительная, карьера — яркая и необычная, жизненный путь — извилистый и тернистый. Сергей родился в обычной советской семье. Мама работала на заводе завхозом, папа — обычным водителем. Совсем неудивительно, что, оказавшись в США, Сергей довольно продолжительное время провел за рулем школьного автобуса.
Впрочем, не будем забегать вперед. Судьбе было угодно, чтобы родители уехали в неблизкий Казахстан, где у них и появился ребенок. Через два года — возвращение в Минск. Там юный Сережа пошел в школу, начала заниматься в футбольной секции. Кстати, занимался секретно, чтобы отец не узнал, — у того на первом месте была учеба.
Вот как об этом рассказывал Гоцманов: “Отношение папы к футболу было своеобразным. Он узнал, что я занимаюсь спортом, когда меня уже зачислили в “Динамо”. О том, что каждый день хожу на тренировки в “Трудовые резервы”, отец даже не догадывался.
Он меня за все гонял, многое запрещал, требовал, чтобы после школы сидел дома и делал уроки. Во время обеда на своей машине иногда приезжал — проверял, все ли выполняю. Если меня вдруг на месте не оказывалось, приходилось потом изворачиваться, выдумывать какие-то школьные экскурсии по местам боевой славы. На самом же деле в это время я пахал на тренировках. Мать была моим союзником — все знала и помогала как могла. Но в один прекрасный день, когда в 17 лет меня зачислили в команду, пришел к отцу, и он сразу мной начал гордиться.
А крестным отцом в футболе стал Эдуард Васильевич. Одно время он тренировал динамовских школьников как раз моего возраста, и мы часто с ними играли. Я ему сразу понравился. Правда, в основной команде, когда я в нее попал, Малофеева не было — старшим тренером работал Базилевич. Эдуард Васильевич тогда возглавлял брестское “Динамо”, а поскольку мне надо было решать вопрос с армией (в дубле с этим могли возникнуть проблемы), он забрал меня к себе. Потом убрали Базилевича, был назначен Малофеев. Он поехал в Минск, я — за ним. Дебютировал в основе в 1979-м, когда команда только-только вышла в высшую лигу”.
Больше отсюда Гоцманов никуда не уходил, хотя предложений хватало. Одиннадцать лет в футболке “Динамо”, 289 проведенных матчей, 31 забитый мяч, место в основе сборной СССР, серебро чемпионата Европы, звания лучшего футболиста Беларуси. Ярчайшая карьера.
В том золотом “Динамо” Гоцманов был одним из важнейших винтиков командного механизма. Чемпионство 1982 года и бронза следующего — большая заслуга в том числе и Сергея.

Чемпионство
“Все было в нашу пользу, все получалось, команда просто летала по полю. Подобрался великолепный коллектив, который был потрясающе сплочен. Ребята самого разного возраста — ветераны Прокопенко, Пудышев, Курненин, те, кто помоложе, — Боровский, Курбыко, Шавейко, Василевский, и мы, совсем молодые, — были объединены одной целью. Здорово начали, охватил победный раж. Хотелось выиграть и все тут! Вышли на первое место и поняли, что уже никому его не отдадим. Та команда была действительно сильна духом.
И личность Малофеева играла большую роль. Он с детства был моим кумиром, и именно он вывел меня в большой футбол. Если бы не ЭВМ, вряд ли добился бы всего. Какая огромная страна, сколько миллионов мальчишек занимались футболом, сколько школ. И мне вместе с командой удалось прорваться на самый верх. До сих пор считаю, что такого не заслужил, потому что были куда более талантливые и достойные. Но Малофеев выбрал именно меня.
Для нашей команды искренний футбол значил многое. Мы выходили на поле, чтобы радовать трибуны, отдавали душу игре. И жили искренне — веселились, гуляли, выпивали все вместе. Нас мало интересовали деньги. Коллектив был просто фантастический”, — признался спустя несколько лет наш герой, комментируя тот золотой сезон.

Сборная
Гоцманов практически идеально вписывался в любую игровую схему и модель. И когда в сборную СССР его позвал Малофеев, никто и не удивился. Но вот когда Сергей застолбил себе место на фланге в команде Лобановского — это был настоящий подвиг. Украинский специалист придерживался силовой модели, игроков не жалел. Гонял футболистов на тренировках от всех души. Тот же Вагиз Хидиятуллин однажды рухнул прямо на массажный стол и произнес: “Заберите меня от него — нет сил”.
Звездный час той сборной СССР — чемпионат Европы 1988 года. Только в финале советские футболисты уступили команде Нидерландов — 0:2. Гоцманов сыграл в четырех из пяти матчей. Но в число награжденных званием заслуженного мастера спорта не попал. У советских руководителей была своя система поощрений.
Еще один интересный факт. УЕФА выделил советским футболистам за тот успех бонус в размере одного миллиона долларов. Игрокам отдали только десять процентов от этой суммы. “Лобановский делил по заслугам. Каждый получил по наигрышу. Больше всех заработал Дасаев — десять тысяч. Он сыграл во всех матчах. Я получил около шести тысяч. Реально ли было в 1988-м зацепить золото? Думаю, что мы проиграли тот финал до игры. Никто не скажет, что мы не хотели выиграть, не мечтали об этом. Но в каждом сидела мысль: вышли в финал — уже достижение. А когда так думаешь — ты проиграл. Потому что настоящий чемпион всегда рассматривает второе место как поражение”, — рассказывал Гоцманов.

Англия
Не заставили себя ждать и приглашения из-за рубежа. Перестройка и гласность уже давно шагали по стране, железный занавес рухнул, советские мастера воспользовались шансом перебраться в сильные чемпионаты, посмотреть собственными глазами на другие турниры.
У Гоцманова было два предложения. Звали в Испанию и Англию. Но он сразу выбрал Туманный Альбион. Все дело в том, что к тому времени был женат на гимнастке Ольге Коваль, а она как раз работала в Брайтоне.
Схема, по которой минчанин мог примерить футболку английского клуба, оказалась интересной. Три месяца он был на просмотре, получая столько же, сколько в столице. Затем был яркий дебют во втором дивизионе. Первые четыре матча — четыре забитых гола. Сразу же поступило предложение от “Саутгемптона” из премьер-лиги. Сергей хотел остаться в Брайтоне, но в Центральном совете “Динамо” решили иначе, и он перебрался туда.
Там сразу начались проблемы. Искреннего футбола Малофеева и в помине не было, тотального Лобановского тоже. Вся игра строилась на длинных забросах через все поле. Гоцманов передач почти не получал. Только провожал взглядом высоко пролетающие мячи над головой. Потом и вовсе оказался в дубле.
Затем в его карьере были клуб “Галлешере” из ГДР, возвращение в Минск. В 33 он оказался дома, но чемпионат был совсем другой, былое соперничество отсутствовало. Повздыхал, повздыхал наш герой, да и завершил карьеру.
“Англия — страна размеренная, спокойная. Люди чтут традиции, уклад жизни у них веками формировался. Взять хотя бы левостороннее движение. Освоился, кстати, быстро, зато отвыкал с трудом. Помню, приехал в отпуск в Минск и сразу выехал на встречную полосу. Хорошо реакция не подвела… В Восточной Германии оказался после падения Берлинской стены. Кругом грязь, неустроенность. Но деньги, надо признать, там платили неплохие, и это единственное, что компенсировало все неудобства”.

Америка
А супруга тем временем трудилась в гимнастической секции и получила довольно престижное предложение перебраться в Миннесоту. Вышло очень интересно. Вот мнение Сергея: “В Америке оказались неожиданно. Супруга работала в Минске в одной из школ гимнастики. Рядом трудился наставником достаточно известный спортсмен, который выступал еще на Олимпийских играх 1964 года. Затем он перебрался в США, открыл гимнастический клуб и пригласил ее на работу. К моменту отъезда я полгода уже не играл и в Америке в лучшем случае рассчитывал найти какую-нибудь подходящую команду по мини-футболу. Думал, в Миннеаполисе, находящемся на севере страны, ничего нормально футбольного и быть не может. Но оказался неправ. Еще удалось поиграть.
Сразу по приезде узнал, что в США открывается профессиональная лига. Конечно, возник соблазн туда попасть, и я попросил одного нью-йоркского приятеля, игравшего когда-то в Минске и уехавшего десять лет назад, подыскать мне команду. Он сделал все что мог. Всюду вроде были не против меня взять, но когда узнавали возраст — их энтузиазм куда-то пропадал. Да и по-английски знал только три слова, не говорил вообще. Тогда и понял, что надо действовать самостоятельно. Записался на занятия по языку и всякий раз просматривал местную газету — большей частью, разумеется, спортивный раздел. И однажды наткнулся на сообщение: команда по соккеру “Миннесота Сандер” заключила контракт с тем-то и тем-то. Я подошел к учительнице английского и спросил: “Если они заключают контракт, значит, и деньги платят, верно?” Попросил ее уточнить детали. После звонка поехал в клуб.
Неделю тренировался, потом вызывает руководство. Да, говорят, мы видим, ты прекрасный игрок, на голову выше остальных, но вот заявка у нас уже заполнена, больше никого внести в нее не можем. Я, по-моему, резонно спрашиваю: “Так, если я выше, почему меня нельзя взять, а кого-то другого выставить?” И получаю ответ: ребята, мол, с нами уже столько лет, не хочется им делать больно. Вот тебе, думаю, и капитализм, в котором, как нас учили, выживает сильнейший. Впрочем, в конце разговора мне деликатно предложили приходить и тренироваться с командой. Я же тонко намекнул, что у меня семья, детей кормить надо, поэтому “за так” тренироваться смысла не вижу.
На следующий день они мне позвонили — из команды ушел Тони Сэнни, которого пригласили в клуб MLS “Вашингтон Юнайтед”. Место освободилось, и появилась возможность взять меня. Был подписан контракт, но играл я за “Миннесоту” все равно фактически бесплатно. Дело в том, что в Штатах у меня был не совсем определенный статус, и для того, чтобы я юридически получил право работать там, где хочу, жене (это же она сюда приехала по рабочей визе, а я так — в довесок) нужно было оформить вид на жительство — “грин-карту”. Для этого ей предстояло нанять адвоката, что стоит, сами понимаете, не пять копеек. Учитывая, что и у нее возникли сложности с работой и с деньгами, я попросил руководство клуба, чтобы сумма, которую они мне планируют платить, пошла на оформление “грин-карты” жены. Потому что если такой документ будет у нее, то все остальные члены семьи получат его автоматически. Клуб мою просьбу выполнил, и нам уже пришел положительный ответ на запрос о виде на жительство. Когда у меня появится “грин-карта”, “Миннесота” наконец начнет платить мне за игру в футбол. Да и чувствовать себя в стране буду гораздо свободнее.
А затем жена попала в неприятную ситуацию. Приехала, месяц поработала — и ее клуб обанкротился. Для нас это было тяжелым ударом, поскольку разрешение на работу было у нее исключительно в том клубе, который оформлял ей визу. И пока родительница одной из юных гимнасток хлопотала, чтобы заново открыть школу, кто-то из “доброжелателей” сообщил куда следует — эти русские, мол, нелегально здесь живут. И поначалу нам было предложено в две недели покинуть территорию Соединенных Штатов, иначе депортируют из страны. Но мы представили документы, на какие средства живем, показали банковские чековые книжки, после чего нам разрешили остаться в США.
Были ли мысли вернуться? А куда возвращаться? В Россию или Беларусь — играть? Как футболист я уже списан был. Что касается жены, то подумайте, сколько сейчас тренеру по гимнастике могут платить? Вот так-то. Значит, надо было пытаться выживать и встать на ноги в Америке. Хотя бы ради детей. И я рад, что все получилось. Большой дом, большая семья, внуки.
Если в Англии и Германии я жил в основном в окружении аборигенов, то здесь — огромное количество русских. Русские магазины, русские газеты… Не чувствую, что я далеко от Минска. Иногда кажется: вот сейчас сяду за руль — и через час домой приеду. И от этого как-то легче на душе становилось”.
Вот такой он, Сергей Гоцманов. Советский американец…