Золотая команда. Надежный. Четкий. Порядочный

Эдуард Малофеев собрал под своим крылом невероятный коллектив настоящих уникумов.
Один из них — Леонид Гарай. Должность его звучит сейчас как настоящая архаика — начальник команды. Но если называть по-современному — президент клуба. Ни больше ни меньше. Он решал практически все вопросы. В горкоме партии и на железной дороге, квартирные дела и автомобильные. Вроде бы самый главный в том “Динамо” Малофеев, но он первый в раздевалке и на скамейке. Гарай — незаменимый человек в решении других проблем.

Кудесник и волшебник
Он мог решить все. Как шутил капитан той великой команды Юрий Пудышев: “Гарай мог любого и на Марс отправить. Договорился бы с космонавтами легко. Вот только никто не соглашался”.
Мне повезло пообщаться с ним очень подробно, поработать на протяжении года в одном кабинете. Уже будучи на пенсии и оказавшись невостребованным в любимом футболе, Леонид Павлович вдруг обнаружил в себе задатки корреспондента-аналитика и устроился в “Спортивную панораму”. Это были невероятный опыт общения, неповторимые моменты слышать обилие историй из биографии той великой команды. Тогда казалось, что такого общения будет много. Конечно, ничего не записывал. Оказалось, что жизнь кратковременна. Леонид Павлович ушел в 83. Нет и того волшебного кабинета на улице Кирова. Зато осталась светлая память об этом светлом, ярком человеке.

По заветам Синявского
Он прожил удивительную жизнь. Детство прошло вообще интересно. Невероятно, но когда он заболел футболом, в начале пятидесятых, телевизоров в домах не было. Все новости узнавали из радиоточки, которая находилась в каждой квартире на кухне. Когда нашему герою исполнилось восемь лет, он заслушался репортажем Вадима Синявского во время турне московского “Динамо” в Англию. Поговаривают, сам комментатор иногда из-за сильного тумана футбола вообще не видел, но вещал жуть как красиво на весь СССР! Вот и Леня восхитился. Да так, что провел в этом виде спорта всю оставшуюся жизнь. Я звонил ему незадолго до ухода. Вопрос был на минуту — проговорили два часа. В этом весь Гарай…

Уличный футбол
Его воспитала улица. Время спортивных школ еще не пришло, и игровые навыки Леонид обретал во дворе. Рос без отца: политрук отдела милиции погиб в Бресте еще в первые часы войны. Мать одна растила их с братом. В начале пятидесятых Гарай стал ходить на городской стадион. Там высилась еще польская трибуна — крытый козырьком будущий тринадцатый сектор, а с восточной стороны стояли три-четыре ряда обычных лавочек. На поле тренировалась взрослая команда спартаковцев, игравшая на первенстве города. По подбору футболистов и ресурсу она уступала военным командам Северного, Южного городков и пограничникам, но большинство брестчан считали своей именно ее.
Капитаном спартаковцев был Петр Якубовский, бухгалтер по профессии. Молодежь всегда кучковалась около него. Подростки подавали за воротами мячи, и когда Якубовский замечал, что кто-то неплохо бьет, звал на пробу. Так в команду попал и юный Гарай.
Тренировки проходили три раза в неделю под руководством того же Якубовского. Он был лет на пятнадцать старше, и иначе как Петр Ефимович к нему не обращались. Такая была у Гарая первая во взрослом футболе связка, наполнявшая сердце гордостью.

Его достижения
В 1956 году в Минске организовали Футбольную школу молодежи. Таких в Союзе было всего четыре — в Москве, Ленинграде, Киеве и Тбилиси. ФШМ финансировало государство, и футболистам полагалась стипендия 80 рублей — неплохие деньги. Для сравнения: в командах мастеров были ставки 110, 130 и 160 рублей.
В ФШМ собрали лучших восемнадцатилетних парней со всей республики. Сюда и попал Леня Гарай, параллельно поступив в институт физкультуры.
В конце года четверых ребят — 19-летних Гарая, Чергинца, Зарембо и Бурачевского — зачислили в штат главной команды, а из остальных сформировали коллектив “Урожай”, заявленный в класс “Б”. В ФШМ пришел новый набор — ребята 1938 года рождения.
Гарай еще в ходе первого своего сезона, будучи девятнадцатилетним, в матче за дубль серьезно травмировался, затем было еще несколько повреждений. Его уговорил продолжить карьеру игрока приехавший в брестский “Спартак” вторым тренером Павел Мимрик, капитан бронзовой команды минчан, большой авторитет в том белорусском футболе. В городе над Бугом сложился дружный коллектив, молодые самоотверженные игроки, которым не хватало на поле дядьки-наставника. Так Гарай нашел свою команду. В той дружине он будет профессором, при котором оборона обретала стройность и четкость. В том же 1964-м его признали лучшим защитником на переходном турнире в Клайпеде, где спартаковцы боролись за выход в класс “А”.
Василий Курилов рассказывал, как первый раз взятый на выезд на дрожащих ногах вошел в автобус с небожителями, а все отвернулись, чтобы не нажить попутчика — как-никак 700 километров в одну сторону. Борис Караваев нарочито развалился на два кресла — хоть стоя езжай. И тут Гарай, еще не тренер, но ведущий игрок, спустившийся на землю обитатель олимпа, позвал: “Садись ко мне!” И досталось юнцу престижное место за водителем.

Положительный герой
Возможно, Гарай и вправду был слишком положительный: не брал в руки карт, не употреблял алкоголь, обходился на поле без ненормативной лексики. Очень много читал. В качестве вожака команда принимала более понятного, кому и отдавала повязку. Капитаном он не стал ввиду отсутствия луженой глотки. Но авторитетом пользовался, был наставником молодым, подсказывал как по части игры, так и в житейских вопросах. Узнай иные его советы, тренеры вряд ли остались бы довольны. На тренировках меньше бей головой, учил он молодого партнера Костю Лешана: любой удар — это маленькое сотрясение. В игре — другое дело, там наша работа…
Соперникам центральный защитник противостоял деликатно, хорошо читал игру, предвосхищал стыки позиционным чутьем и игрой на опережение. В сегодняшнем футболе его сочли бы чересчур мягким: ноги не убирал, в борьбу зря не лез, но успевал просчитать ситуацию.

Любимая школа
Брестский этап стал для Леонида Павловича достойным и долгим. Ведущий игрок, тренер, а позже — директор СДЮШОР-5. Создать вторую в стране специализированную футбольную школу олимпийского резерва — это сотни согласований, договоренностей, внеплановое строительство. Но он оказался прекрасным организатором и дипломатом. Когда школа заработала, брестские юноши стали главными конкурентами минчан в розыгрыше первенства республики — турнире “Хрустальный мяч”.
СДЮШОР-5 — главный памятник Гараю в родном городе. Но Леонид Павлович на том не остановился, и когда брестское “Динамо” принял Эдуард Малофеев, согласился перейти к нему работать начальником команды. Они заложили фундамент замечательной команды, из которой выйдут Гоцманов, Мельников, Сытик, Сокол. Затем вместе переедут в Минск, чтобы вписать золотую страницу в историю белорусского футбола.

Обаяние и шарм
Отличный организаторский талант Гарая и невероятная энергетика ЭВМ сотворили невозможное — минчане выиграли чемпионат СССР! Игроки попали в сборную.
Заслуженный тренер БССР Леонид Гарай оставался начальником “Динамо” до 1992-го, а затем еще четыре года работал председателем клуба. Позже сотрудничал с мозырским ПКЦ, был начальником отдела национальной и юношеских сборных Белорусской федерации футбола, председателем дисциплинарного комитета БФФ…

Леонид ГАРАЙ, заслуженный тренер Беларуси
— В 70 лет решил стать журналистом. Никогда об этом шаге не жалел. Я не профессор, но хороший аспирант. У меня был огромный опыт в футболе, грех с ним не поделиться с читателями. Никто никогда не подкалывал. Некоторые так по-доброму подшучивали: мол, привет, писатель. А так, оглядываясь на прожитую жизнь, очень доволен, как она сложилась. Считаю, что мы с Эдуардом Васильевичем создали отличную команду единомышленников. Она запомнилась всем надолго. Сейчас вспоминаю и мучительно подбираю эпитет, как назвать тот замечательный коллектив. Красивый — первое, что приходит на ум. Эта красота исходила от каждого, кто выходил в составе или сидел на скамейке. На минском стадионе “Динамо” я впервые оказался в далеком 1978 году. Были ли мысли, что сумеем чего-то добиться серьезного? Положа руку на сердце, отвечу: нет. У минчан никогда не было выдающегося подбора игроков, таланты, если появлялись — их сразу забирали в клубы постатуснее. Но невероятно в 1982-м все сложилось. Первое — фантастическая энергетика и вера в ребят Малофеева. Второе — очень вовремя в составе оказались Пудышев и Курненин. Они стали своеобразными авторитетами в раздевалке. Блестяще был готов Прокопенко, который мог в одиночку сотворить гол. В большом порядке был Миша Вергеенко. А какая молодежь на подходе! Гоцманов, Зыгмантович, Кондратьев, Гуринович! Вот и мы начали всех разрывать. А потом кто-то посмотрел на турнирную таблицу — а мы там первыми идем, — и говорит, нужно так до зимы продержаться. Все объединились вокруг этой идеи. В том числе и ваш покорный слуга.
Я горжусь, что был частью того великого коллектива. Очень приятно было работать с такими непохожими, ершистыми, но невероятно обаятельными ребятами. Особенно уважал Прокопенко.
Природа обидела этого уникального человека и футболиста. Он заикался и очень стеснялся своего недостатка. Очень. Это в жизни. А на поле Саша обо всем забывал. Он был там в своей стихии. А стихия эта — импровизация и искренность. А еще бешеная самоотдача и работоспособность. Именно этому учил своих игроков Малофеев. Именно об этом твердили им и мы, представители тренерского штаба. За это и Прокопенко любили болельщики. По игре он в команде был лучшим. Популярность — безумная. По улице было не пройти. В среде болельщиков — только и разговоры о нем. Он сильно привлекал внимание людей.
Его часто звали на радио, телевидение. А он стеснялся своего недостатка и отказывался.
Нас нередко приглашали на тот же тракторный завод, другие гиганты промышленности — очень были популярны встречи общественности с футболистами. Всегда там ждал полный зал. Всегда аншлаг — все забито до отказа. Естественно, к кому больше всего вопросов? К Малофееву, Пудышеву, Курненину, Прокопенко — звездам того “Динамо”.
А Саша ужасно стеснялся. “Я не пойду, Леонид Павлович”, — буркнет в ответ. И не пойдет никуда. Что я могу сделать?
На мой взгляд, этот недостаток крепко на него давил. Особенно в повседневной жизни — в игре-то разговаривать не надо. Прекрасного футболиста и человека это угнетало. Он очень хотел понимания — личность-то неординарная как на футбольном поле, так и за его пределами. Но не всегда его находил. А вот болельщики понимали своего кумира с полувзгляда, с полуслова. Что им какое-то заикание, если сам Прокоп рядом. Даже если бы ничего не говорил, люди все равно стояли бы, разинув рты. Время было такое. Его просто обожали и безгранично любили.
Талант от Бога. Прокопенко никогда не зазнавался, не задирал нос. Народ его любил до безумия. Ждали после игры, жали руки. Конечно, ему такое внимание было приятно.
И он никогда не отказывался от общения. Потому что сам обычный парень. Такой же, из народа, который говорит простым языком и поступает как рядовой человек.
К сожалению, не все компании оказались хорошими. Его там прекрасно принимали, а Саша не отказывался, когда ему предлагали не только что-то рассказать.
Считаю, это ненастоящие болельщики. В силу своей скромности и застенчивости Саша никогда никому не говорил нет. Одна посиделка сменяла другую. Тяжело…
Но он всегда старался возвращаться туда, где ему было лучше всего — на футбольное поле. Однако в один прекрасный момент не сумел вовремя вернуться. И пошел по наклонной…

В последние годы Леонид Павлович сошел с орбиты публичности. Виной тому — болезнь. Стала изменять и отказывать его блестящая память, которая хранила очень многое. По этой причине пришлось закончить с журналистикой, с мемуарами, а затем и полностью отойти от дел, уединиться.
…Первым из чемпионского состава ушел Прокопенко, ему было всего 35. Затем не стало Виктора Янушевского — тому и вовсе было 32. Сердце Юрия Курненина остановилось в 2009-м, а Петр Василевский закончил жизненный путь в 2012-м. Потом ушли Иван Савостиков, Михаил Цейтин, Гарай, великолепный Пудышев. Очень жаль…