Золотая команда. Синьор Алейников

На “кликуху” отзывается с улыбкой. Мол, Пудик был невероятно талантлив, для того чтобы давать такие эпитеты людям!
Познакомил нас Дима Прокопенко, сын знаменитого полузащитника минского “Динамо”, чье 40-летие победы в чемпионате СССР отмечаем нынешней осенью. Алейников в той команде был значимой фигурой. Опорный полузащитник провел 21 матч, забил восемь мячей. Стал, как сейчас говорят, системообразующим игроком. Затем были долгая карьера в сборной СССР, приглашение в туринский “Ювентус” и комфортная жизнь в Италии. Откуда он в Беларусь наведывается нечасто. Наша беседа состоялась несколько лет назад.

— Свой первый день в минском “Динамо” помню очень четко. Пятого января 1981 года. Дебютная встреча всех после зимних каникул. Эдуард Васильевич Малофеев торжественным тоном представил меня коллективу. В душе все затрепетало. Я, мальчишка, в стане такой великой команды! Исполнилась мечта детства. Словами эти ощущения до сих пор трудно передать. Да и нет таких эпитетов, которыми можно это сделать. Восторг, упоение, безмерная радость? Может быть… Но, повторюсь, еще никто таких слов не придумал.

— Молодому положено и мячи таскать, и в раздевалке убираться. Дедовщина в том “Динамо” существовала?
— Да вы что?! Никакой. Все очень уважительно относились друг к другу. Без разницы, сколько тебе лет. Авторитет один — ЭВМ. В раздевалке главные Юра Пудышев, Саша Прокопенко, Юра Курненин. Они тогда, как сейчас говорят, тусовались одной компанией и к себе близко других не подпускали. Задача молодых: работать на тренировках так, чтобы они тебя зауважали и пригласили в свой коллектив. Не всем это удавалось. А то, что сетку с мячами с поля уносишь — никаких проблем.
Разница между старшими и мной была восемь лет. Огромное расстояние. Очень много общались на футбольном поле. За его пределами — практически никогда. Но свою науку они преподносили доходчиво и продуктивно. Сказать что-то против — увы, нет. Зато молодежь росла как на дрожжах.

— Про стойкость того же Курненина ходят легенды…
— Уникальный человек и защитник. После матча смотришь на его ноги — живого места нет. Колени распухшие, икры все в синяках. Думаешь: завтра точно на тренировку не сможет выйти. Утром — первый на поле. Носится как угорелый. Вспоминаю случай с ним в Сараево, кажется, там дело было. В раздевалке — потолки низкие. Он не заметил, шарахнулся головой о балку. Все лицо в крови! Через минуту после врачебных процедур, как буденовец с перебинтованной головой, выскочил на поле! И таких в команде было много. Не могу представить случая, чтобы, как сейчас, после незначительного столкновения кто-то мог полчаса корчиться от боли и лежать на поле. Даже если дали сильно сзади по ногам — отряхнулся, улыбнулся и дальше побежал. Очень здорово в этом плане помогла наука Михаила Цейтина, тренера по акробатике. На ногах мы научились стоять очень крепко.

— Прокопенко и Пудышев тоже уникальные люди…
— Они как два брата-близнеца. Оба — всегда на позитиве, сыпали фирменными шуточками. На поле — безоговорочные лидеры. И один, и второй могли решить исход любого матча в одиночку. Позитивные ребята, которых, к сожалению, нет с нами. Оба — импровизаторы с большой буквы. Для Пудика главное — отдать точный пас, в дальнюю ножку, как он говорил, чтобы противник не мог перехватить. Прокоп — это бешеная скорость, дриблинг. Правильно вам ветераны рассказывали: иногда Саша сам угловой подавал и его же замыкал. Вот у кого не было слабых мест, так это у него. Человек мог делать на поле абсолютно все, ему покорялись любые высоты. Он мог придумывать такие вещи, которые другому и в голову не могли прийти. Еще отмечу его огромную работоспособность. То, как Прокоп трудился на поле все 90 минут, — вызывало уважение. И без разницы, какой был матч. И Пудышев, и Прокопенко не делили игры на главные и второстепенные. На ум приходит два случая. Встречаемся в Москве с “Динамо”. На воротах Алексей Прудников, кандидат в сборную. Пудышев вырывается один на один, до ворот метра три. Кричит во весь голос: “Леха, доставай!” Но вместо удара получается какая-то бабочка, Прудников ее ловит, а в воротах оказывается наш капитан. Все смеются от души, в том числе и Пудышев. А вот у Прокопа было по-другому. “Получите и распишитесь”, — кричит, и мяч закатывается в ворота. Два уникума. Про них легенды слагали. Таксисты бесплатно домой подвозили. Считали за честь проехаться с великими мастерами. Потом перед друзьями хвастались.

— Что больше всего помнится из того золотого сезона?
— Многое. Удивительные по накалу матчи с динамовцами Киева. Жарища в Ташкенте. Противостояние в Ереване.

— Вы в 1982 году стали игроком стартового состава?
— Именно так. Накануне сезона в днепропетровский “Днепр” отправился Павлов. Освободилось место опорного полузащитника. Малофеев доверил его мне. На первых порах пришлось невероятно сложно. Помню матч с тбилисским “Динамо”. Главный мне сообщает, что персонально отвечаю за Давида Кипиани. А это был, на всякий случай, величайший футболист в СССР. Техника, дриблинг, понимание игры — все на запредельном уровне. Отобрать мяч у него было никак невозможно. Я просто отдал все силы в первые 45 минут. Кипиани, слава богу, не забил. На второй тайм меня хватило еще на десять минут, попросил замену при счете 0:0. И что случается дальше? Уступаем 1:4. Кипиани забил, три голевых отдал. Ребята криво на меня посмотрели после матча. Мол, чего заменился рано? Да сил просто не осталось. Что мне было ответить?

— Главное качество той великой команды?
— У нас подобрался просто замечательный коллектив, в котором каждому отводилось свое место и в нем любой чувствовал себя комфортно. На футбольном поле люди понимали друг друга с полуслова. Ты, оставляя мяч пяткой в центре поля, был уверен, что сзади его подхватит Боровский и продолжит атаку. В голкиперов верили. Михаил Вергеенко был в полном порядке. В обороне еще Янушевского отмечу. В нападении — Гуриновича, Василевского, Кондратьева. Мастера высшего класса. Если передача шла вперед, там всегда находился человек, который ее принимал.

— Два заключительных матча в Москве и победы над “Динамо” 7:0 и “Спартаком” 4:3…
— Это была феерия атакующего футбола. С одноклубниками мы просто делали все что хотели. Получалось абсолютно все. Со “Спартаком” тоже проблем больших не было. Вели с разницей в три мяча, хозяева потом отыграли два. Но все равно были уверены в своих силах, могли еще забить, и сохранялось чувство, что золота никак не упустим.

— Потом финальный свисток…
— …и буря положительных эмоций. Прокопенко разрыдался прямо на поле. Малофеева стали качать на руках. В раздевалку пришли космонавт Коваленок, ребята из “Песняров”. Буря хохота, шуток, радости. Затем приезд в Минск. Многотысячная толпа на перроне. Разве такое можно забыть? Неизгладимое впечатление…

— Почему тот успех так и остался единственным в истории?
— Все просто. В тот год совпало все. Грамотный тренерский штаб, отличная генерация игроков, главенство одной идеи. Футбол — игра коллективная. В одиночку здесь ничего не добьешься. В тот конкретный момент звезды на небе сошлись. Мы объединились под одной идеей и выстрелили. Дальше все было не так. 1983 год — уже другой коллектив. Дальше — еще сложнее. Вот и спустились мы с привычных высот.

— Зато вы оставались еще очень долго на очень высоком уровне. Как попали в сборную СССР в середине восьмидесятых, так больше из нее и не выпадали…
— Мне повезло. Просто всегда выполнял работу от всей души, на все сто процентов. Пригодился и Малофееву, и Арзамасцеву, и Лобановскому.

— В 1986-м, сменив Малофеева в сборной, последний сразу избавился от Гоцманова, Зыгмантовича, Кондратьева. Почему не тронул вас?
— Может, повлияло, что меня в той команде сразу хорошо приняли киевляне, которые составляли костяк коллектива. Ребята видели — ног не убираю, выкладываюсь до конца. К тому же хорошая физическая подготовка позволяла выполнять любые требования тренерского штаба. А они были очень высокими. Врезались в память слова Лобановского перед матчем-дебютом с венграми на чемпионате мира-1986: “Сережа, пока не все получается. Многие были недовольны, что повез тебя в Мексику. Писали об этом и в прессе. Сегодня ты должен доказать, что они не правы!” Дал задание — опекать лидера соперников Детари.
Справился с этим поручением. Сам забил уже на четвертой минуте, в итоге мы добились победы 6:0. В следующем матче пришлось работать персонально с Платини. Тоже справился. Матч закончился вничью — 1:1. С тех пор в сборной играл постоянно в основе.

— Платини тогда был просто великолепен!
— Француз — умный, интеллигентный. Манерой игры напоминал Черенкова и Гаврилова. У них голова варила так, что прибегать к помощи локтей не было необходимости. Так и у него. Без слабых мест футболист. Как тот же Кипиани.

— Против другой легенды того времени Диего Марадоны тоже приходилось выходить?
— Первый раз на чемпионате мира-1990 в Италии. И дважды в матчах “Ювентус” — “Наполи”. По просьбе минских друзей взял у Диего автограф. Его в “ПБ” опубликовали. По тому времени было невероятно круто.

— Лобановский действительно велик? Что сейчас вспоминаете больше всего?
— В одном контрольном матче на сборе травмировал большой палец на ноге. Утром сказал, что больно бить по мячу, нужна пауза. Лобановский пожал плечами: “Ладно, работаешь с Морозовым. По специальной программе”. А это беговые серии. 100 метров, 200, 300, 400. Маленькая пауза. Обратно — 400, 300, 200, 100. Я проклял все на свете! В обед сообщил Лобановскому, что боль стихла и вечером готов тренироваться с командой.

— Неужели Лобановский в киевское “Динамо” не звал?
— Официально — нет. После чемпионата Европы-1988 прощупывал почву через киевского администратора Чубарова. Но начались разговоры об отъезде за границу, срываться в Киев не имело смысла. Год спустя я подписал контракт с “Ювентусом”.

— В ту сборную СССР часто привозили звезд театра и кино…
— Мы сами на спектакли ходили. Как-то к нам приехали Михаил Боярский и Андрей Миронов. Оба — совершенно разные. Боярский — быстрый, верткий. К каждому подошел, руку пожал: “Я Михаил Боярский!” Миронов стоял в сторонке, скромно так произнес: “А меня Андреем зовут…”

— Не жалко, что из того “Динамо”, кроме нескольких человек, так никто и не попробовал свои силы в Европе?
— Не люблю сослагательного наклонения. Что и как будет, как распорядится судьба — не знает никто. Были таланты, которые могли заиграть абсолютно в любом европейском клубе-гранде. Но какой смысл сейчас об этом говорить?

— Зато вам удалось небывалое — первый зарубежный контракт и сразу знаменитый “Ювентус”. Неужели не было страшно?
— Послушайте, а чего бояться? Уровень тренировочного процесса в Советском Союзе был одним из лучших в мире. Мы работали так, что могли зарекомендовать себя в любом клубе. Тем не менее я очень сильно раздумывал, когда поступило предложение из Италии. Однако потом все разложил по полочкам. Да, Италия, да, Турин, да, языка не знаю. Но что еще может сдерживать? Такой шанс не использовать — потом себя никогда не простишь. Чего бояться? Тех же итальянцев со сборной СССР возили так, что мама не горюй. Уровень оснащения у каждого из той нашей команды был сродни любому европейскому звездному мастеру. А переезда не опасался совершенно. Ну вот чем могла удивить Италия? С советской сборной объездил почти все страны мира. Представлял прекрасно, что меня ожидает. Тренировочный процесс после нагрузок Валерия Лобановского вообще не вызывал опасений. Язык освоил быстро. Когда оказываешься один в незнакомой стране, это постигается моментально. Все остальное — на футбольном поле. Благодарен судьбе, что дала такой шанс. Единственное, к чему оказался не готов, — к огромной армии тифози клуба по всей стране. Невероятный интерес к каждому футболисту в Турине. Впрочем, а что в Минске было иначе?
Еще раз говорю: нет, не было страшно. А кого или чего бояться? Я профессиональный футболист. Должен выходить на поле и доказывать свою состоятельность. Какое чувство страха должно быть? Ты умеешь бить по мячу, у тебя уровень физической подготовки на самом высоком уровне. Ну и какая разница, что на противоположной половине поля тебе противостоит Марадона? Да, он великий игрок. Так выйди и докажи, что не слабее его. Это мой принцип жизни. Ели ты испугался, если ты слабый — в спорте тебе делать нечего. Выбирай другую профессию. Ты выходишь на футбольное поле, тебе платят деньги, ты должен выполнить определенную работу. Зачем бояться? Подкладывать соломку не люблю. Вышел, выгрызай свой участок. Если слаб — сиди на скамейке.

— Слышал невероятную историю, что столица Беларуси деньги за вас так и не увидела?
— Не смешите меня. Конечно, все досталось Москве. Если не изменяет память, то в “Динамо” прибыл автобус и несколько комплектов футбольной формы из Италии. Все. А у кого остались все деньги, надо у тогдашнего руководства спорта спросить. Времена были абсолютно дикие.

— Сейчас вы без серьезной работы…
— Как-то не сложилось в тренерской профессии. Побывал в России, потренировал в Италии. Но все мимо. Да и не мой футбол сейчас. Люди в “стыки” не идут. Убирают ноги. А ведь это одна из самых динамичных игр на планете. Поэтому и по сто тысяч зрителей приходят на стадион. Должна быть на поле душа. Так учил нас Малофеев. Мы играем для болельщиков. И подвести их никак не должны.