Денис Матвеев. Вперед и ни шагу назад

За последние два года он поработал с женской сборной Беларуси, которую вывел в финальную стадию чемпионата Европы, затем с мужским “Марко”-ВГТУ и молодежной командой Беларуси. Специально для “ПБ” уроженец Витебска рассказывает о своих карьерных зигзагах.

— Как случилось, что Денис Матвеев после насыщенного периода в Беларуси вновь оказался в Казани и вошел в тренерский штаб клуба “Динамо-Ак Барс”?
— Параллельно с работой в мужском “Марко”-ВГТУ я был главным тренером сборной Беларуси среди ребят до 20 лет. В начале июня мне позвонил из Казани главный тренер “Динамо-Ак Барс” Ришат Гилязутдинов. На тот момент не стоял вопрос о какой-то моей позиции в тренерском штабе. Звучало так: работа в системе клуба. Я дал добро. Как только мы согласовали контракт, я позвонил председателю Белорусской федерации волейбола Алле Тетериной, поставил ее в известность, сообщив, что поеду работать в Казань. На тот момент у “Динамо-Ак Барса” была цель — готовиться к Всероссийской Спартакиаде, новому проекту, который запускался Министерством спорта Российской Федерации. И под него нужно было принимать решение, ехать и включаться в процесс. В результате мы завоевали серебро, а такая задача и стояла — взять медаль, поскольку участвовали все российские регионы. В общекомандном зачете Республика Татарстан заняла четвертое место, что очень круто. В волейбольных соревнованиях либо заявлялись целыми клубами, либо формировалась сборная региона — если клубов там несколько. У нас одна женская команда, поэтому разрываться не пришлось. Волейболисты казанского “Зенита”, кстати, выиграли Спартакиаду. И после этих соревнований переключились на суперлигу. Хотя наших игроков вызывали и в сборную России, которую возглавил серб Зоран Терзич. А по регламенту чемпионата, если в сборную страны вызвано три игрока и более, то автоматически отдается место в полуфинале Кубка России. Поэтому на предварительном этапе мы обкатывали команду без оглядки на результат.

— Как думаете, почему вас позвали в Казань?
— Я прошел определенный путь длиной шесть лет. Сама система “Динамо-Ак Барса” подразумевает и тренерскую селекцию. Главный тренер Ришат Гилязутдинов готовит рядом с собой помощников и затем отпускает их в свободное плавание. Этот проект проходил и Александр Перепелкин из “Енисея”, несколько лет назад и я после Казани стал главным тренером другого клуба. Сейчас Ришат так готовит Сергея Сикачева. Это система, в которой, помимо подготовки самой команды, Гилязутдинов дает стартапы и для помощников. Надеюсь, и у Сикачева в будущем срастется своя интересная история. Наверняка и на меня есть какие-то планы. Сейчас “Динамо-Ак Барс” сильно обновилось, и многих игроков нужно дорабатывать. Поэтому главному тренеру необходим, например, консилиум в каких-то моментах. Работы много, поэтому нужен соответствующий тренерский штаб и сильные помощники. Чтобы специалист уже знал требования.

— Как отреагировали в федерации волейбола Беларуси на ваше решение?
— Не знаю насчет реакции. В этой ситуации считаю, поступил правильно. Когда со мной прекращали сотрудничество в национальной сборной, был уверен, и так считаю до сих пор, что мне можно было доверить и дать возможность поехать с ней на чемпионат Европы. Поэтому, когда спустя какое-то время передо мной встал выбор — ехать в Казань или оставаться, принял решение в свою пользу.

— Почему у вас завершилось сотрудничество со сборной Беларуси, ведь вы вывели ее в финальную стадию чемпионата Европы?
— Состоялся тренерский совет, на котором приняли решение, что мой уход усилит или сделает более мобильной сборную под руководством Станислава Саликова и его тренерского штаба.

— Но вам хватило бы сил выйти с командой в плей-офф?
— Может быть, справился, а может, и нет. Но считаю, что право везти туда команду заслужил. А остальное — сослагательное наклонение. Тем более у нас среди тренеров есть определенная этика. Но сейчас к этому отношусь совершенно философски. Наверное, мне так было нужно на тот момент.

— Сильно переживали?
— Конечно, было тяжело. Любому тренеру сложно. Но это путь, который выбрал, с него уже не свернуть.

— Но давайте представим гипотетически. При определенных условиях у того ростера сборной образца EURO»2021 потолок — это 1/8 финала чемпионата Европы, где мы и завершили борьбу?
— Как раз тогда предстояла игра с Россией, и ее сборная была не в лучших кондициях. И шансы белорусок обыграть россиянок имелись. Поскольку у команды на то время был переходный период с внедрением молодых спортсменок под руководством Серджио Бузатто. Но это гипотетически. Очень ведь много нюансов, особенно в плане подготовки и проблем со здоровьем. Поэтому, например, я берег некоторых лидеров во время матчей в Золотой Евролиге, но это, видимо, не оценили. Поскольку хотели, чтобы мы играли всеми основными, несмотря на различного рода проблемы, которые у волейболисток за сезон накопились.

— Работу в женской сборной летом 2021-го вы завершили. Что было дальше?
— Переключился на мужскую клубную команду “Марко”-ВГТУ из Витебска. Сделал ставку на молодых игроков, взял талантливых ребят из столичного РУОРа и других. И как раз костяк сборной U-20 я уже готовил в составе витебского клуба. А потому этот общий проект был для меня интересен. Там много кто засветился, в том числе связующий Томашевский, который со “Строителем” сейчас выступает в суперлиге. Кропотливая работа дала результат, и многие ребята выстрелили.

— Вы поработали и с мужчинами, и с женщинами. Почему вновь решили сконцентрироваться на прекрасном поле?
— Постараюсь объяснить. И, кстати, много кто из тренеров переходит из мужского волейбола в женский. На вопросы в интервью они отвечают, что эти грани волейбола ничем не отличаются. Но я, много поработав с женскими командами и потом переходя к мужским, могу сказать, что смена в этом направлении намного проще. По психологии, по организации игры. У мужчин дает результат жесткая дисциплина. И если тебе удалось ее выстроить, то процесс будет давать плоды. А в женском волейболе есть много нюансов, и они настолько специфические для каждого игрока, что здесь нужен багаж опыта оценки и принятия решений в различных ситуациях. Вот так наскоком в женский волейбол зайти — не получится. Поэтому, касаемо возвращения в женский волейбол, мне, конечно, интересно работать с девушками. Поскольку я много времени отдал этому, учился, познавал, имею определенные наработки. Хотелось бы продолжать в том же духе и дальше развиваться.

— Существует стереотип, что женский волейбол более прямолинеен, чем мужской.
— Мужской — более силовой, агрессивный и динамичный. Но все сводится к силе. Ведь мужское начало всегда более мужественное. Это и атлетизм, и скорость. Но грани смещаются. И по ряду причин становится интересным и женский волейбол.

— Спортивная изоляция белорусского и российского спорта сильно ударила по общему уровню суперлиги?
— Да, конечно. Это проблема. Если брать срез по суперлиге, то есть клубы, которые в целом подравнялись по среднему уровню. Ведь всегда могли быть те игроки, кто заметно выделялся. Проблема существует и с легионерами, которые в нашу сторону смотрят и едут неохотно, потому что есть политические моменты и ограничения. Не скажу, что уровень очень сильно понизился, но точно подравлялась средняя прослойка команд.

— Белорусский и российский волейбол ожидает спад?
— Он в какой-то мере будет в любом случае. Это как если сравнивать с автомобилем. Допустим, загнали в гараж хороший гоночный автомобиль. И вот он стоит в гараже, а другие машины развиваются, участвуют в гонках, их модернизируют, прокачивают, какую-то новаторскую мысль внедряют. И самое главное — это происходит в конкуренции. Именно конкуренция позволяет понять, двигаешься ты в том направлении или нет. А когда твоя машина стоит в гараже — оценить не можешь. И в этом плане точно будет стагнация. Необходим выход на международную арену, чтобы у нас была возможность оценивать свое мастерство, определять, в каких критериях прибавлять. Не могу сказать, что в свете событий внимание к волейболу заметно снизилось. Но специальная военная операция, конечно, накладывает отпечаток на все. И спорт не ушел на задний план, эта повестка остается, но она не приоритетная, потому что у людей сейчас тревоги за другие вещи. Все в ожидании развития событий в регионе, надо отнестись к этому с пониманием. А наша задача делать то что мы умеем хорошо, чему научились. И быть готовым к тому моменту, когда вдруг границы откроют — представлять и защищать интересы своих государств на международной арене.

— Участие “Минчанки” в суперлиге вносит разнообразие в соревнование, ведь по сути открытый чемпионат России благодаря нашей команде приобретает международный статус.
— Да, конечно. Когда мы ехали с командой в Минск, все оценивали, что едут в Беларусь, едут в ту страну, которая имеет свои национальные традиции. Это самобытно. Как и Татарстан, пусть он находится в Российской Федерации, но имеет свои яркие культурные особенности. И чем больше представителей разных культур участвует в суперлиге, тем выше зрелищность и массовость соревнований.

— В результате ваше возвращение в Казань — это шаг вперед?
— Считаю, что да. Потому что понимаю цели и амбиции “Динамо-Ак Барса”, мне интересно работать именно с такими задачами. Плюс одно дело работать с материалом, который может ограничивать твои тренерские идеи, и совершенно другое трудиться в России — она страна большая, и в ней много одаренных игроков. Поэтому здесь я могу быстрее увидеть результат своей работы. Взять ту же Латвию или Литву — там может вырасти за поколение два-три высоких игрока, а у России территориально где-то в Хабаровске вырастет девушка, на Сахалине, в Мичуринске, Белгороде и так далее. И собирается около 120 человек, выбираешь из них лучших, и с лучшими работаешь. То есть ты понимаешь, что здесь уже работаешь с девушками и парнями, которые прошли серьезный селекционный отбор. Поэтому для меня это шаг вперед.