Звезды спорта. Сергей Макаренко. В них никто не верил

Школьники обязательно задают прославленному мастеру вопрос: “Как стали олимпийским чемпионом?” Ответ — прямо сейчас.
Сергей Лаврентьевич рассказал о военном детстве с боевыми окопами, о работе на рудовозе и макаронах по-флотски. А также об удивительной победе двух худощавых парней на Олимпиаде-1960 в Риме.

Накрытые подушками
Родился я в 1937 году в украинском Кривом Роге. В 1940-м отца-офицера перевели служить в Белоруссию, в Брестскую крепость. Семья поселилась неподалеку от нее в двухэтажном доме по улице Советской. Когда пришли немцы, нас выгнали из квартиры. Мать тогда соврала: сказала, что муж — железнодорожник. Мол, уехал на поезде, а как началась война, уже не вернулся. Все документы, которые свидетельствовали, что мы семья военного, мама уничтожила. Спрятала только одну его фотографию, но и она потом пропала.
Жили в деревянном доме недалеко от тюрьмы и укрывались от бомб в окопах. Услышим тревогу — сразу туда прятаться. Родные брали с собой подушки и накрывали нас, детей. Был даже случай, когда окоп обвалился и мы оказались засыпанными. Потом долго нас откапывали, а мы под подушками лежали тихо, даже не пикнули. Обошлось…
После войны ждали отца. Не знали, где он, жив или погиб. Позже пришло сообщение, что пропал без вести. Нам выделили небольшую пенсию, которой не хватало даже на еду. Поэтому мать постоянно работала. Бедно жили, ведь в семье нас трое сыновей-сорванцов. Вот такие воспоминания военные…

Шахматы или гребля?
Самый радостный момент детства — дружба. Знаете, после войны нас воспитывала улица, и только спустя какое-то время детей стали направлять в спорт, учебу, культуру. Сейчас с теплотой вспоминаю наших ребят и брестские дворы. Помню, как мы однажды очень увлеклись шахматами. Бегали друг к другу и играли целыми днями. Продумывали тактику на пять ходов вперед! Мозг развивался. Мог бы стать шахматистом. Но нас, ребят, перетянула к себе гребля. Все в нее пошли тренироваться. В Бресте до сих пор мои любимые места — водные. У нас так много красивейших каналов, рек, озер!

Рудовоз и макароны по-флотски
Потихоньку начал бегать на реку Мухавец, которая протекала рядом с домом. Там располагалась гребная база “Спартак”, оставшаяся еще от поляков. Мы с ребятами очень любили плавать и кататься на лодках.
Мухавец находился в системе Днепро-Бугского канала, через который доставляли руду в Германию. Чтобы помочь маме с деньгами, однажды попросил шкипера взять меня на рудовоз матросом. Целый год на нем трудился. После войны организм был очень ослаблен, а за время этой работы возмужал, окреп… Макароны ел по-флотски! Сами готовили: рудовоз хорошо обеспечивали, и продуктов хватало.

Первая любовь
Однажды увидел каноэ.… И аж весь задрожал! Мой первый тренер Владимир Пилипенко привез их из Киева. Не пластиковые, как сейчас, а деревянные. Тяжелые… Но такие красивые! В то время я уже хорошо управлялся с любыми лодками: академическими, байдарками, шлюпками. И когда впервые сел в каноэ, даже не перевернулся, что с новичками происходит часто. Сразу ушел с рудовоза.
Мама тогда расстроилась: “Ох, сыночек. Ты же работал, был обеспеченным”. Волновалась, поэтому сразу устроила меня на завод газовой аппаратуры в Бресте. В самый важный цех: именно мы вытачивали все необходимые детали. Сейчас это “Гефест”. Как-то ездил туда, попал в свой цех — а там ничего не изменилось. Совмещать работу и спорт удавалось. Все надо было делать быстро: прибегал домой, переодевался и сразу же стремглав летел на тренировку. Болел этим, было огромное желание заниматься.

Гомельские причуды
В первый год занятий поучаствовал в юниорских соревнованиях. В Бресте у всех выиграл, поехал в Гомель — и оказался на втором месте. Там были свои причуды. На реке, где проходили соревнования, работали земснаряды, которые углубляли и очищали водоем. Их опускали на якорях с помощью тросов, протянутых с берега на берег. И если нужно было передвинуть, включали лебедку и натягивали трос. И организаторы использовали эту ситуацию, чтобы воздействовать на нас, гребцов. Проплывает гомельчанин — его пропускают. А передо мной поднимается трос, и я в него упираюсь! Мне помогло то, что шел вплотную к сопернику и успел проскочить. Остальные же останавливались, сходили с дистанции. Так было в первый день соревнований, а потом участники и тренеры подали протесты. Тогда гребля только начала развиваться, и некоторые такое творили! Дальше, конечно, судейство было уже настоящее.
На следующий год выиграл Всебелорусскую спартакиаду, и меня включили в сборную БССР. Выступал в одиночке на чемпионате Советского Союза и занял десятое место. Вот такой получился дебют.

Худощавые парни
В 1959 году нас с Леонидом Гейштором посадили в двойку. И лодка наша просто полетела! Я был хорошим одиночником, а он силен именно в паре. Так сошлись сразу все звезды. Выиграли Спартакиаду народов СССР и сразу попали в сборную Советского Союза. Стали готовиться к Олимпийским играм, хотя даже не представляли, что можем туда поехать, а уж тем более хоть что-то завоевать. Мы были два новеньких парня, невысоких и худощавых. Никто в нас не верил.
Тем более что впереди ждал жесточайший отбор: готовили к Играм много сильных экипажей, конкуренция была запредельная. Соревновались даже с олимпийскими чемпионами 1956 года Павлом Хариным и Грацианом Ботевым, которых победили на дистанции десять тысяч метров. На километре было еще тяжелее — хотя и уступили всего две десятые секунды. Тогда пришлось перестроиться из стайеров в спринтеры, ведь дистанция на Олимпиаде в Риме планировалась именно тысяча метров. И последние контрольные соревнования под Ленинградом мы убедительно выиграли — привезли конкурентам семь секунд!

Фокус победы
Мы приехали в Москву в красивой форме, в новой атрибутике. Видим, как наша команда улетает в Рим, а мы — нет! И никто ничего не объясняет. Только потом узнали, что нас задержали по политическим мотивам. У меня была хорошая характеристика: отец — защитник Брестской крепости, сам я — фрезеровщик газовой аппаратуры. А Леонид когда-то не захотел вступать в комсомол. Отсюда и появились проблемы. Только благодаря моей репутации нас все-таки пустили на Олимпиаду в Рим. Мы даже успели перед соревнованиями опробовать акваторию. Кстати, очень красивое место: кругом одни скалы и горы. Озеро Альбано образовалось в кратере потухшего вулкана, глубина у него сумасшедшая!
Олимпиада прошла для нас очень удачно. В финале шли все время впереди, но нельзя было даже повернуть голову и посмотреть на соперников — иначе сбились бы с рабочего ритма. Только боковым зрением следили, чтобы никого не было рядом. Финишировали первыми. Тогда никаких эмоций не было, из лодки нас буквально вытаскивали. Сами уже были не в силах, настолько выложились. После заезда находились словно в тумане и не понимали значения своей победы. Осознание пришло потом, когда все начали поздравлять и интересоваться подробностями.
Что было самое интересное? На протяжении первой недели Олимпийских игр у сборной СССР не было ни одной медали. И мы, гребцы, стали первыми, кто принес золотые награды! Все начальство, тренеры нас в буквальном смысле носили на руках! На следующий же день в Олимпийской деревне нам объявили о присвоении звания заслуженный мастер спорта СССР. Храню этот значок до сих пор.

Монеты с Олимпиады
Спортсменов без наград, которые уже выступили, отправляли на родную землю. А у нас еще было время погулять по Риму. Помню, как в школе на уроках истории читал про этот город. И уже будучи взрослым, вспоминал некогда пройденное и ходил по тем местам, что описывались в учебнике. Очень любил этот предмет, а еще географию. В моей любимой седьмой школе Бреста учителя умели заинтересовать! Всегда с большим вниманием слушал материал, а на следующий день все пересказывал.
Попал и на церемонию закрытия Олимпиады. Менялся там значками и монетами. Раньше не собирал, а потом понял, насколько это интересно! Ведь по монетам тоже можно изучать историю. Сейчас в альбоме хранится кругляш 1748 года: весь потертый, из красной меди!

Вместе 60 лет
После Олимпиады часто приглашали на разные мероприятия. Но особенно запомнилась одна встреча в Брестском музыкальном училище. Все давно знали: самые красивые девушки там. Вместе с друзьями-спортсменами с удовольствием пошли на вечер. Там я выступил, рассказал о спорте высших достижений. Затем начались танцы. А я был невероятно стеснительным, боялся пригласить девушку. Как вдруг объявляют белый танец, и моя Алла Борисовна сама ко мне подошла. Потом мне рассказывала, что ее подружки подтолкнули: “Иди, пригласи олимпийца — видишь, как стесняется”. Потом целый вечер я не отходил от нее.
Стал приглашать в кино и кафе — так и прикипели друг к другу. Она такая добрая, чудный голосок — колоратурное сопрано (самый высокий женский голос. — “ПБ”.). Помню, как предложение делал. Приехал в Кобрин к ней домой. Там накрыли стол, а я не знал, как начать! Сестра ее меня подтолкнула: “Сереж, ты чего приехал? Ну говори уже!” Сумел выдавить из себя волшебную фразу. Живем вместе уже более 60 лет. У нас чудесная дочка Ирина, внучка Вероника, правнук Паша! Все навещают, не забывают.

Порвали финиш
На чемпионате мира 1963 года конкуренция была сумасшедшая. Немцы у нас все время сидели на волне. Думал: если немного отдохнем и выпустим их вперед, потом понадобятся невероятные силы, чтобы обогнать. А откуда чему взяться? Дистанция десять километров. Ну мы и поднажали. Раз — и поставили немцев на корму: так тяжелее выбираться. Они отплыли. Я снова: раз! Вижу, они немного расслабились. Когда мы вышли на последнюю прямую, еще поднажали, чтоб уж наверняка. Так разогнались, что не успели затормозить. И пробили обшивочный материал плота, возле которого стояли лодки.
Когда плывешь, возникают мысли: а зачем все это надо? Большое напряжение держать скорость, когда в спину дышит противник. А какая физическая сила нужна! Один гребок — до ста килограммов. Весла гнутся. Представляете? Без сомнений, у гребца должна быть невероятная сила воли и целеустремленность.

Иглоукалывание
Перед Олимпийскими играми 1964 года в Токио мой верный напарник Леня заболел… Тогда в Киеве было похолодание, а он стоял и разговаривал с товарищами. Смотрю — у него губы посинели. Кричу: “Леня, ты что?!” Он тогда встрепенулся и побежал домой. На следующий день — температура больше 39 градусов. И это перед самым заездом! Тогда проиграли конкурентам совсем чуть-чуть, секунду. Ничего, в жизни всякое бывает. Тогда для себя сделал вывод: к здоровью нужно относиться бережно.
Когда уже был главным тренером национальной команды, у нас имелся свой врач, который следил за состоянием спортсменов. А знаменит он был тем, что обучался у китайцев технике иглоукалывания. Однажды мы приехали на соревнования на Западную Украину. Была сложная дорога: горы, перевалы! Ехали очень долго и добрались до места только в день стартов. Все очень устали после такого пути. Врач поставил каждому по три иголки, и команда моментально заснула, все расслабились. Отдохнули — и выиграли соревнования. Отмечу, что ставить иголки совсем не больно.

Приходите завтра
Последние два года мы с Гейштором уже не показывали тех результатов, которые требовались, часто даже в призеры не попадали. Тогда меня попробовали поставить с другим напарником. И снова лодка поплыла! Начали подготовку к чемпионату Европы. Мы были основной двойкой и надеждой. Тренер мне сказал: “Иди делай документы”. А там такая система была: разрешение на выезд давало политическое руководство. Лето, все в отпусках. Искал начальников, и в итоге одного все-таки нашел. “Приходите завтра. Все оформим”, — ответил он. А сам вечером уехал в отпуск. В общем, отфутболили меня… Я обиделся и плюнул. Ушел из спорта из-за такого отношения.
Стал работать тренером в сборной Советского Союза. Затем был наставником команды БССР. Побывал во многих странах: в Китае, Индии, Иране… В Германии даже воспитал чемпиона мира. Помню, как нашел его в войсках: смотрел, кто может хоть чуть-чуть грести. Сначала он в лодке только переворачивался. Ничего страшного, видел, что научить можно. Я был грамотным тренером, разбирался не только в технике, но и в психологии человека, умел расположить к себе и обучить.

***
Все интересные истории Сергея Лаврентьевича Макаренко не описать в одном интервью. Именно поэтому олимпийский чемпион хочет издать свою книгу. В ней подробно расскажет о детстве, вспомнит отца, мать и братьев. Конечно же, поведает о победе на Олимпиаде, любимом городе Бресте и незабываемой встрече с будущей женой. Короче говоря, вся жизнь найдет отражение на бумажных страницах. Книга готовится к печати…