Пражская весна. Не такие, как мы

Без танкистов

Время откорректировало смысл пословицы: танкисты отбыли домой, вскоре отправились в Братиславу и словацкие министры, коих в управленческих органах советской Чехословакии по негласному закону требовалось иметь ровно столько, сколько и чешских. Немецкие туристы приросли значительно — за счет как восточных, так и западных соседей теперь уже самостоятельной Чехии.
Недостижимая для Беларуси программа “Миллион — Родине” давно и легко побита силами одной только Праги — города действительно очень красивого, куда давно проторили тропы и белорусские туристы.
Посетив из любопытства пару туристических агентств чешской столицы, обнаружил, что маршруты местных путешественников пролегают во многие города бывшего СССР, но Минска среди них я не нашел. Постеснялся спросить, почему, и домыслил предполагаемый ответ сам. Разные мы — стоим на противоположных политических платформах, хотя и очень похожи — по населению и стартовым позициям, с которыми когда-то Белоруссия и тогда еще Чехословакия вступали в новую эру своей истории. До сих пор помню цикл популярных перестроечных статей в “Аргументах и фактах” о жизнеспособности экономик бывших республик СССР и стран-сателлитов, в конце которого был сделан обнадеживающий для нас вывод: самые перспективные — белорусы и чехи…
Нынче чехи налаживают воздушный мост Прага — Минск. Как выясняется из коммюнике национальной авиакомпании, Беларусь — единственная европейская страна, с которой у них до сих пор нет прямого воздушного сообщения. Маленькие должны дружить, однако Ленин со товарищи всегда смотрели на буржуазию сурово, без разницы, бельгийскую она имела принадлежность или американскую.
В сегодняшней Праге вождь мирового пролетариата — скорее устойчивый бренд, карикатура на ностальгию по прошлому. На столичных билбордах Ильич по-прежнему имеет героический шварцеподобный профиль и мечтательно прищуренные глаза. С такими он когда-то слушал “Аппассионату”, а теперь явно что-то другое из репертуара местной радиостанции, на что недвусмысленно намекают наушники на его голове. Но, видно, тоже хорошее…
Наш лидер представлен скромнее: и плакаты поменьше, и фантазия похуже, но все равно приятно. Про Буша или Путина в городе вообще ни полслова… Еще здесь не любят Кубу. Она отвечает Чехии взаимностью и не так давно отправила домой их посла. 0:1. Но, уверен, европейцы счет сравняют и какой-нибудь Родригес тоже будет вскорости заказывать билет за океан.
Невелика потеря… Кубинцы тут все равно погоды не делают. Куда в большей чести туристы американские — богатые и степенные. Нравится им Прага, и местные власти, скрипя зубами, все-таки признают, что демократия тоже бывает неравнобедренной. Если в Чехию гражданам США виза не требуется, то проследовать в обратном направлении, миновав посольство самой мощной экономической страны мира, никак не удастся. Оно, конечно, понятно, терроризм не тетка, и все же как-то не очень честно получается…

Защитите интуриста

Впрочем, о честности здесь надо позабыть. За несколько дней пребывания в Праге меня пытались развести четыре раза. По мелочи, но все равно неприятно. Школа жизни позволила пройти через испытания с высоко поднятой головой, чего не скажешь о парочке американских туристов, встреченных мною все на той же Вацлавской площади.
Хрестоматийные персонажи — высокий седой интеллигентного вида старик в очках с тяжелой оправой и спутница его лет. Еще неделю назад они наслаждались предчувствием путешествия в Европу в какой-нибудь Оклахоме, а тут…
“Здесь обманывают!” — выхватив из прогуливающейся толпы почему-то именно меня, старушка негодующе указала на барышню атлетичного телосложения в окошке обмена валюты. Девушка славянской внешности изо всех сил старалась сделать виноватый вид, не переставая тем не менее отрицательно качать головой. Мол, ни черта у вас не получится…
Развод был в принципе незатейливым. На двери написан один курс (довольно-таки выгодный, что подтверждалось аршинными буквами снизу — 0% комиссии), за спиной девушки-богатыря — другой, набранный куда более убористым шрифтом. В итоге на каждом долларе янки потеряли 25 центов.
“Что ж ты, кобыла эдакая, интуристов дуришь, тем более наших лучших друзей — американцев? Что они подумают о славном городе — жемчужине восточной Европы?” — сдается, кассирша многое поняла из моего дружеского обращения на русском, но отчего-то промолчала. И ведь окошко у них, подлецов, так славно устроено, что никак руку туда не запустишь, хотя бы ради озорства, мол, давай-ка я тебя за удачную шутку слегка за косу оттягаю… И стекло толстенное, куда там американскому пенсионеру. Здесь только танки и помогут…
На самом деле менять деньги надо было за углом, на параллельной улице. У женщины, замотанной в черный платок, кажется, до самых пят, уроженки то ли Ирана, то ли Ирака — в общем, какой-то дружественной нам страны. Она даже по-приятельски улыбается мне, почуствовав, верно, родственную душу.

Лукашенко forever

Еще одну родственную душу я встречаю в доме своего пражского приятеля Милана. Его жену зовут Светланой, и она уроженка Сербии и Черногории. “Я люблю Лукашенко!” — восторженно приветствует она меня еще в дверях. “Это за что?” — задаю я резонный вопрос и получаю ожидаемый в принципе ответ: “За то, что не прогибается перед американцами”.
За ужином засиживаемся до полуночи. Спорим. Приводим аргументы, и каждый из них кажется другой стороне не самым существенным. Третейский судья — Милан. Его никак нельзя обвинить в ангажированности — в 89-м он горячо приветствовал бархатную революцию и даже зачем-то оставил на память пражские газеты тех времен — Светлана до сих пор чертыхается, делая в квартире уборку.
“Поверь мне, ту революцию делали не студенты, а рабочие, которые хотели западного счастья. Вместо этого через год их выставили на улицу. Закрыли завод. Сначала один, затем другой, и пошло-поехало… А те, кто остались и работают в частных фирмах, боятся уйти в отпуск: а вдруг за время их отсутствия что-нибудь случится? Так что ту Европу они как не видели, так и не видят… Да и к Гавелу здесь многие относятся так, как у вас к Горбачеву…”
Потом мы говорим о цифрах, и здесь мне удается взять реванш. Средняя зарплата в Чехии — 800 долларов. Светлана, работая в начальной школе учительницей по четыре часа в день, получает 450. Ежемесячная плата за девяностометровую четырехкомнатную квартиру — 150 долларов. “А цены, между прочим, в ваших магазинах ниже, чем у нас…”. Но сербка все равно не сдается: “Зато ваш строй справедливее”.
“Погоди-погоди, не дай бог тебе узнать, что такое безработица”, — грозит она мне смуглым своим пальцем, которым одновременно листает толстенный журнал IKEA. Когда-то наше правительство поступило очень мудро, не пустив скандинавов в синеокую. В самом деле, кто бы тогда стал покупать белорусскую мебель, на которую не то что садиться, смотреть страшно? Эх, Света, не дай бог тебе узнать, что такое вечно дотируемый отечественный производитель…
Эта тема — отношение чехов к Беларуси — так или иначе будет проходить через все мои пражские встречи. Кто-то останется подчеркнуто нейтральным, кто-то иронично снисходительным, но никто — равнодушным. Мы — лучший выпускной класс из давно уже закрытой советской школы и их история тоже.

Маленькая, да удаленькая

За историей и ее уроками я сюда и приехал. Меня еще с детства удивлял тот факт, каким образом маленькая Чехословакия могла успешно конкурировать в хоккее с таким монстром, как СССР.
Сколько таких стран можно было запихнуть в географическую карту необъятной родины, которая то и дело спотыкалась о чешский барьер — их тягучий, от обороны хоккей нещадно критиковался нашими комментаторами, а загадочные фамилии — Холечек, Глинка, Новы, Мартинец — таили скрытую угрозу.
Особенно запомнился почему-то последний, с русским именем Владимир: то ли своими нехоккейными габаритами, то ли тем, что забивал нам больше всех. Он всегда катил на смену с невозмутимым выражением лица, и если бы не свитер с фирменной чешской шнуровкой, Мартинеца легко можно было принять за арбитра из какой-нибудь нейтральной и тогда еще беспомощной хоккейной Швейцарии.
Наши называли его Хитрым Лисом, и пражской весной 2006-го я очень хочу его разыскать. Как и Антонина Паненку — героя финального матча чемпионата Европы по футболу 1976 года. Ведь и сегодня чешская сборная — одна из лучших в мире. Еще я еду за женским баскетболом. В прошлом году чешки выиграли чемпионат Старого Света, в этом “Гамбринус” из Брно стал сильнейшим клубом Европы. Как, за счет чего они смогли добиться того, что нам — таким же по численности и наверняка не менее одаренным — кажется фантастикой?
А для чехов это обыденность… Сильнейший хоккеист мира Яромир Ягр, лучший спортсмен страны 2005 года, в майские дни на обложке каждого чешского издания. Они уже давно в цвете и куда более оперативны, чем СМИ белорусские. Видимо, там тоже были когда-то инструкции, придуманные еще при царе Горохе и принципиально подавленные то ли знаменитой весной, то ли (что скорее всего) жесткими реалиями рынка. Закончившийся в начале девятого вечера матч суперфинала хоккейного чемпионата страны назавтра подается практически всеми ведущими газетами в формате двух-трех полос — роскошь для отечественных газет просто вопиющая…
Чешские спортсмены — и это факт — куда менее закомплексованы, чем их белорусские коллеги. Друг “Прессбола” известный спортивный журналист Богумил Червенка показывает мне свою последнюю работу — первую полосу одной из популярных столичных газет. Там счастливые обладатели чемпионского Кубка хоккеисты пражской “Спарты” позируют стране в чем мать родила. Правда, со спины — фасад они оставили для симпатичной словацкой журналистки, которая тут же, в раздевалке, берет интервью у одного из победителей.
“Ребята сами так пожелали”, — объясняет мне секрет скандального снимка Червенка. “А зачем?” Коллега улыбается: “Трудно сказать, может, захотели показать чешским девушкам красоту мужского тела. Или еще чего задумали. У нас ведь думать и показывать не возбраняется. Свободная страна… А у вас такой опубликуют?”
Посмотрим, Богумил… Главное ведь только начать, пусть даже с перепечатки. В самом деле, хочется, чтобы и наш хоккей хоть чуть-чуть оброс чем-то из ряда вон выходящим, не усредненно-тоскливым, как стандартные послематчевые комментарии тренеров и игроков. “Противника изучили хорошо… Мы не реализовали несколько выгодных моментов… Будем разбираться, делать выводы… Возникли вопросы по судейству…” Только сейчас понимаешь, как нашему спорту не хватает Якова Шапиро, который стремился сделать ярким даже самый унылый поединок…
Хоккей и футбол в Чехии соперничают в популярности, и пальмой первенства владеет тот, кто добивается более звучных успехов на международной арене. Сейчас банкуют Ягр и компания — их перспективы на латышское первенство мира выглядят куда радужнее, нежели немецкие шансы Недведа и его друзей.

Продолжая традиции

Соблюсти паритет в бюджетах ведущим клубам футбольной и хоккейной лиг тем не менее не удается. Бюджеты чемпиона футбольного сезона-2005 и хоккейного-2006 нынешнего — волею судьбы в обоих случаях это пражская “Спарта” — разнятся почти в два раза: у футболистов 16 миллионов долларов, у хоккеистов — 9.
Правда, у последних посещаемость матчей выше — об этом мне с гордостью говорит все тот же Мартинец, спортивный директор прошлогоднего чемпиона страны пардубицкого “Меллера”.
Удивительно, но факт: подавляющее большинство игроков того самого легендарного поколения, в 70-х три раза побеждавших на чемпионате мира и четыре — Европы, живут и работают именно в тех небольших городках, в которых когда-то начинали играть в хоккей, ни на йоту не прельстившись радостями столичного существования.
Одно из немногих исключений — Дана Затопкова, олимпийская чемпионка в метании копья 1952 года. Она перебралась в Прагу вместе со своим знаменитым мужем — четырехкратным олимпийским чемпионом Эмилем Затопеком, признанным на рубеже веков лучшим спортсменом Чехии минувшего столетия. Они родились в один день, в один год и прожили вместе более полувека — чем не сюжет для романтической истории о вечной любви?!
Коллега Даны и конкурент Эмиля в споре за звание спортсмена номер 1 легендарный 39-летний копьеметатель Ян Железны в минувшем году баллотировался на пост президента чешкого НОКа. Не прошел. Чем прославленная чемпионка, в 84 (!) ведущая активную общественную деятельность, была искренне огорчена.
“НОК — это спонсорские деньги, причем весьма немалые, и старая команда, привыкшая ими распоряжаться. А новый президент, естественно, приведет с собой новую. Кстати, ничего плохого в том не вижу: любой организации, пусть даже самой идеальной, нужна свежая кровь, жизнь ведь не стоит на месте”.
Ян пока отдохнет и поднакопит силы для другого раза, когда окончательно завяжет со спортом. Интересно, будет ли он пересматривать в таком случае систему олимпийских премиальных? Пока чемпиону полагается круглая сумма в миллион крон — это где-то порядка 43,5 тысячи долларов. По общему мнению — вряд ли, в этой стране любят использовать западный опыт, а там олимпийцы довольствуются весьма скромным государственным вознаграждением, зарабатывая куда большие деньги на спонсорских контрактах.
В основном атлеты рекламируют продукты питания. Если десять лет назад Поборски взирал на пражан с билбордов с отечественным шоколадным батончиком в руках, мол, если бы не он, не видать нам серебра чемпионата Европы как своих ушей, то теперь обычной гастрономии мало — Валента крутит свои фантастические сальто исключительно с помощью мощного энергетического напитка Red bull.
В книжных спортивный раздел — один из самых популярных. Я уже не припомню, когда видел в белорусских магазинах издания об отечественных атлетах. По-моему, последним был Железовский. Книжку о нем в издательстве “Физкультура и спорт” выпустил теперешний главред “Спорт-экспресса” Владимир Кучмий. И было это лет двадцать назад…
Чехи обогнали нас и здесь: почти о каждом герое есть книга или сборник, где они вместе. А более всего меня впечатляют сразу два красочных издания о зимней Олимпиаде в Турине. Продавец говорит, что они появились на полках уже через пару недель после ее окончания…
Что касается пенсий для олимпийских призеров и чемпионов, то здесь прославленным чешским атлетам приходится рассчитывать главным образом на собственные накопления, сделанные в период активной карьеры. Впрочем, средний размер пособий (350-400 долларов) навскидку не кажется таким уж маленьким. НОК же планирует поощрять каждого заслуженного ветерана ежегодным рождественским подарком в эквиваленте 900 долларов. Эх, как бы и нашим так подучиться, чтобы дарить своим ветеранам к Новому году хотя бы малую толику этой суммы. Ведь и пенсии у них куда скромнее чешских, и болеют они куда чаще своих товарищей по социалистическому лагерю. Потому как и тренировались мы с ними по-разному: наши — на износ, а чехи — по науке и собственному самочувствию, и об этом я тоже буду с ними говорить…
Они отпускали своих лучших спортсменов, достигших 32-летнего возраста, в западные клубы еще в семидесятых, когда мы и думать не могли о подобной вольнице. Атлеты получали в валюте нормальные деньги, а страна — 30% от заработка. Помнится, у созданного по примеру чешских товарищей отечественного “Совинтерспорта” аппетиты были намного больше…
Если честно, это являлось нашей платой за железный занавес и традиционную оторванность от Европы. Кто знает, на каком месте в иерархии Старого Света была бы сейчас Беларусь, если бы не гримаса истории, некогда накрепко связавшая ее с Российской Империей.

Взвились соколы орлами

Кстати, Чехия тоже не имела самостоятельного государственного статуса и в XIX веке входила в состав Габсбургской Австро-Венгерской монархии.
В 1862 году преподавателем пражского университета Мирославом Тыршем было основано знаменитое национальное гимнастическое движение “Сокол”, ставшее ответом аналогичному немецкому движению в духе Яна. Чешская гимнастика быстро завоевала популярность в Европе, в Беларусь же она пришла из Польши. Так, в начале XX века в Минске в польском “Соколе” занималось около 150 горожан.
Зарождение же первого минского спортивного общества под руководством графа Чапского относится к 1892 году. К тому времени французский барон Кубертен был уже пленен сокольской гимнастикой и предпринимал усилия для того, чтобы вовлечь родоначальников “лучшей современной системы физических упражнений” в создаваемое им олимпийское движение.
Таким образом среди двенадцати первых членов исполкома МОКа оказался чех Иржи Гут-Ярковски, позднее даже ставший его генеральным секретарем. Кстати, именно олимпийское движение способствовало тому, что вскорости Чехословакия начала выступать на Играх самостоятельной командой.
Разумеется, белорусам, существовавшим в составе царской России, даже мечтать об этом не приходилось. Да, похоже, никто и не мечтал… Кто знает, может, именно в этом толерантном отношении к собственной независимости лежат и наши неудачные потуги в тех видах спорта, где требуется предельная концентрация командного (читай — национального) духа?
Истоки нынешних успехов чешских футболистов, хоккеистов и баскетболистов следует искать еще в первой половине прошлого века. В 1934-м сборная Чехословакии стала второй на футбольном чемпионате мира. Баскетболисты выиграли титул лучшей команды Европы в 1946-м, спустя год аналогичный успех уже на мировом первенстве отмечали хоккеисты… А ведь начинали когда-то предшественники Ягра с унизительных поражений с разницей в 30 и более шайб от родоначальников хоккея. Чтобы наконец-таки преодолеть канадский барьер, упорным чехам понадобилась четверть века. Сколько же потребуется белорусам, дабы материализовать выдающееся национальное хоккейное строительство в титул лучшей сборной планеты?
Я задавал этот вопрос Мартинецу и Иржи Холику. Хитрый Лис, иронично улыбнувшись, от прямого ответа ушел. Старший же Холик отметился лихой шуткой…

Назад в будущее

Нам есть чему поучиться у чехов — таких же маленьких, как и мы сами. Вот только захотим ли? Мы идем по жизни своим, только нами одними изведанным путем. Возвращение из Праги в Минск кажется путешествием во времени. У которого к тому же, как у часов на здании гродненского автовокзала, нет стрелок. Это первое, что встречает европейцев в приграничном городе. И, будь я журналистом чешским, непременно начал бы свое повествование о Беларуси именно с этого курьезного факта. Который при желании можно сделать весьма символичным.
Но я искренне хочу, чтобы иностранцы так же живо интересовались нашей страной, как мы — Западной Европой. Пусть даже как последним оплотом рыночного социализма с человеческим лицом. Заразился, стало быть, чехословацким еще подходом к жизни, который помогал нашим соседям в схватках, политических или спортивных, обыгрывать куда более мощных и могучих противников.
“У нас нет ни нефти, ни газа, но зато есть вот это”, — и один из моих пражских собеседников выразительно стучит пальцем по лысеющей уже голове.
Пожалуй, это есть лучший рефрен для моего путешествия в весеннюю Прагу-2006.