Пражская весна. Наш паровоз вперед летит

О перспективе нашей женской плавательной команды, заехавшей на двухнедельный тренировочный сбор в этот город, пока можно говорить лишь в сослагательном наклонении. Пожалуй, скептиков сегодня найдется куда больше, чем оптимистов. И довольно жесткая и нелицеприятная переписка в “Прессболе” между тренерами, функционерами и даже спортсменами в преддверии отъезда женской четверки (как ни крути, прообраза олимпийской эстафетной команды) в долгий заграничный вояж — лучшее тому подтверждение.
Но не воспользоваться случаем и не заглянуть к своим я не мог. Наверное, потому, что отношусь к отряду тех, кто верит. Не только в Александру Герасименю и Светлану Хохлову, но и в Анну Копаченю вместе с тренером Чугуевым и его привлекательной идеей слепить эстафету европейского класса.
Пардубице — третий и заключительный этап более чем двухмесячного сбора, первые две части которого наши провели во французских горах. И чертовски от них устали. Самые любимые кадры на Аниной видеокамере — это те, где команда в полном составе паровозиком и с характерным для последнего звуком “Ту-ту-ту” торжественной пробежкой взбирается по витой металлической лестнице. И так вверх- вниз. Отмучились!
Если эксперимент пройдет удачно, то белоруски наверняка повторят французский паровозик в следующем году, перед грядущим чемпионатом мира. Чтобы к Олимпиаде довести процесс до совершенства…
Я везу из Минска музыкальные диски для Хохловой. Герасимене — второй том “Тихого Дона”. Копачене — журнал “Караван истории”. И этого перечисления пристрастий наших лучших пловчих читателю вполне хватит, чтобы составить о девчонках свое мнение.
Музыка на диске (из рук адресата он тут же перекочевывает на свое место в плеере) целиком и полностью отвечает характеру Светы: она словно супергерой из титанового сплава, преодолевающий различного уровня трудности в приключенческой компьютерной игре. Хохлова не горит в танке, не боится прямого пулеметного огня, рукой, словно лазером, сшибает с неба стратегические бомбардировщики и крылатые ракеты, легко может отвинтить голову любому терминатору, если тот подвернется ей на узенькой дорожке, но неожиданно для пользователя обязательно спалится на какой-нибудь ерунде, вроде попавшего под ноги грецкого ореха. Причем не одна, а вместе с компьютером, после чего последний восстановлению не подлежит…

Аня — другая. По манере одеваться — типичная француженка. Я уверен, что в толстенном “Караване” ее прежде всего привлечет история такой же изысканной, как и она сама, Сати Спиваковой, а не скандальной жены Андрея Чеснокова (Аня укоризненно покачает головой и скажет: “Фу, ну как она могла рассказать такое о собственном муже?”). Копаченя любит ходить в театр и водить машину. Регулярно читает “Прессбол” и даже туда пишет, явно имея склонность к журналистике. Получается довольно толково, хотя иной раз выходит немного вычурно. Что, без сомнения, следует списать на ее аристократическое воспитание (разумеется, гувернанткой была жеманная француженка — отсюда и манеры!).
Саня тоже заядлый автомобилист, но журнальным историям предпочитает советскую классику. Появление в ее библиотеке “Тихого Дона” я приветствую восторженно, ибо в этом видится мягкий переход от Донцовой к литературе серьезной. Для команды, правда, остается загадкой критерий выбора Александры: тяжелая и изломанная история краснеющего Дона мало подходит для развлекательного чтива между тренировками. Но Герасименя легких путей не ищет. У нее даже есть специальный график, благодаря которому последняя, 593-я, страница первой части (браво!) закрывается аккурат за пару часов до подвоза второй.
После обеда мы все вместе (включая, разумеется, четвертого члена команды — юную Ирину Нефедову) идем фотографироваться. Сделать это требуется по возможности быстро. Ибо перед второй тренировкой девочкам надо поспать. Особенно Ане. И вовсе не потому, что в команде она самая старшая. Просто Копачене выпадает наиболее тяжелая работа — Чугуев взялся за почти списанную на берег Аню с завидным, щедро накопленным за годы вынужденного простоя рвением.
В этот день труд воспитанниц Климовой (естественно, если сравнивать их не с праздными посетителями пардубицкого бассейна, а с Копаченей) можно назвать комфортным. Слаженными плавными гребками разрезают они водную гладь, наматывая бесчисленные сотни, туда — обратно.
Аня в центре всеобщего внимания. Ее свирепо разрезающий центральную дорожку дельфин, словно показательный фрагмент будущего чемпионата Европы — только на нем она борется сама с собой. Максимально… Максимально… На пределе… Еще быстрее… На финише заплывов Копаченя напоминает рыбу, выброшенную на берег. Кажется, я слышу ее тяжелое дыхание даже на трибуне…
Окончив занятия на воде, Аня не уходит с подругами в раздевалку, а остается на бортике. Вместе с резиновыми бинтами и Михаилом Ивановичем. Бинты надо растягивать, Чугуева — слушать. Он ей что-то говорит в самое ухо в короткие отрезки перерывов. Она кивает, невидящим взглядом глядя на противоположную трибуну.
В отель мы пойдем с Чугуевым через супермаркет — завтра у его подопечной день рождения, а утренняя тренировка начнется в восемь. Во столько в Чехии даже цветы не продают…
Мне бы, конечно, завтра в Пардубице и приехать. Пойти с девчонками на дискотеку — она как раз перед днем отдыха выпадает, но, увы, никак не получается. Потому остается только вечерний чай в номере Хохловой, где собирается четверка. Новости, шутки, байки и глаза Копачени. Она в этой компании, словно герой популярного спортивного фильма “Железные игры” — самый большой авторитет. Но даже не потому Аня интересует меня более всего. Это ее один лишь бог знает какая попытка вновь вернуться на те рубежи, где была лет пять тому. И наверняка последняя…
Я даже знаю, о чем она думает тогда, когда, отвлекшись от общей беседы, вдруг упирается взглядом в стену. Да и не мудрено догадаться: “Стоит ли вся эта адская работа выделки? А вдруг не поплыву?” Такая вот неумолимая всеобщая история мирового спорта в одном человеке. Если Аня выплывет, то наверняка станет героем, пусть даже и не самым приметным, в национальном масштабе — примером, который мы, журналисты, с большим удовольствием растиражируем. Если нет…
Об этом мы говорим с главным по дороге домой. И о сборной тоже. Да и много еще о чем. Ведь наше плавание (а с него, никуда ни деться, будут требовать медаль в Пекине) сегодня уязвимо куда больше многих других видов. Но, как мне хочется надеяться, уже начинает выбираться потихоньку из той ямы, куда попало после бездарной потери эстафеты, которую можно было считать лучшей за всю историю отечественного плавания.

— А не слишком ли длинный у команды получается сбор? Два с половиной месяца вдали от родины — это ж ведь еще и психологически выдержать надо…
— Ну, все когда-то приходится делать в первый раз… Чтобы получить эффект от горного этапа подготовки, надо хорошо отработать на равнине один сбор до него и другой после. Если бы мы это сделали применительно к Минску, где перегруженные дорожки, транспорт и невозможность нормально отдохнуть между тренировками, то кпд получился бы нулевым.
Как свидетельствуют методические разработки, наиболее высоких результатов спортсмены достигают на 18-24-й день после спуска с гор. Я же считаю, диапазон более широк — от 14 до 50 дней — пусть и нечасто, но такие случаи встречаются. Соревнования, в которых мы собираемся участвовать — открытый чемпионат Франции и национальное первенство, смогут лучше рассказать об индивидуальной адаптации каждой спортсменки.
Девчонки пробуют подобную систему впервые, но я не раз проверял ее эффективность на практике. Да, она несет в себе очень сильный стресс, однако вместе с тем дает и мощный всплеск результатов.
Конечно, логично было бы провести и последний сбор во Франции, это помогло бы избежать многих организационных проблем, но не получилось… На Пардубице же остановились потому, что раньше здесь тренировалась Лена Попченко и очень лестно отозвалась о местной базе.

— Почему сборная готовится именно в этом составе?
— На зимнем чемпионате страны в Гомеле я высказал свое мнение о рейтинге спортсменов. Считаю, он должен определяться в соответствии с таблицей очков международной федерации и именно на большой воде. Изложенный принцип целиком воплощен в этом варианте состава. За исключением Марины Гончар, стоявшей выше Копачени. Но ее тренер решила, что спортсменка сумеет лучше подготовиться в Бобруйске.
Вообще, планируемый состав эстафеты мне, как главному тренеру, раскрывать раньше времени не хотелось бы. В целях безопасности.

— Чьей безопасности?
— Твоей, конечно. Ну а если серьезно, то мы все помним, что произошло с Герасименей. Весьма смутная история, в которой до сих пор не поставлена точка. Сашу дисквалифицировали, и наша эстафета, очень перспективная и грозная, в преддверии олимпийских Афин, по существу, была выключена из борьбы.

— Уж извини, но именно Чугуева и считали главным подозреваемым по делу Герасимени…
— Конфуций как-то сказал: “Если о человеке все говорят хорошо, это требует проверки. Если о человеке все говорят только плохо, то это тоже следует проверить”. Все равно как про меня сказано. О Чугуеве нейтрального мнения нет, его или любят, или ненавидят.

— Тогда я готов выслушать твои версии произошедшего…
— Версий две. Одна связана с играми внутри нашей федерации, вторая — с противниками. Это можно было сделать с помощью хозяев сбора, где все случилось, — киприотов или французской сборной, готовившейся рядом с нами.
Удар по Сашиному здоровью был весьма значительный, и полностью от него она еще не оправилась. Не уверен, что мы сейчас должны ворошить ту историю, но необходимые уроки из случившегося необходимо извлечь. Кто предупрежден, тот спасен. К сожалению, спектр людей, заинтересованных в провальном выступлении нашей сборной на Олимпиаде в Пекине, по-прежнему довольно широк.

— Темные силы эти, следует полагать, надо искать в Минске…
— Эти люди отошли от управления командой не по своей воле. Хотя я как раз-таки считаю, что по своей, ибо каждый пожинает плоды собственного труда.

— В схватке с бывшим гостренером и главой федерации Сергеем Матвеенко ты обзавелся союзником, коего раньше все считали твоим врагом. Я имею в виду Наталью Шоломицкую. Как сей факт объяснить?
— Мы с Наташей врагами никогда не были. Да, существовали определенные разногласия, но со временем мы просто сумели подняться выше их. В самом деле межличностные конфликты не стоят и выеденного яйца, если в итоге страдает дело. А о глубине ямы, в которую попало белорусское плавание, мне говорить не хочется — все и так знают.
У нас сейчас нет преемственности. В хороших плавательных державах за одним поколением, которое покидает водную дорожку, вплотную стоит следующее — и так на всех уровнях производства мастеров. Мы же берем то, что есть…
По большому счету, команду на Пекин нужно было клепать еще в 2002-2003 годах. Сейчас же работаем авральным методом, потому что другого выхода нет. Впрочем, в любом случае моя задача состоит в том, чтобы создать задел на Олимпиаду-2012. Надо взять девочек, которые идут за Хохловой и Герасименей вторыми-третьими номерами, поставить на эту бригаду толкового тренера…

— А что, у нас таковые имеются?
— Есть много нераскрытых талантов. Назову Полегошко Сашу и Лаврущик Татьяну — тренеров из Барановичей, которым просто надо создать условия. Если мы осенью 2006-го сформируем такую лондонскую команду, то она сможет уже работать с чувством, толком, с расстановкой, как, собственно, и должно быть.

— Это все хорошо, но Олимпиада-2012 все же еще слишком далеко, а чего нам ждать от Пекина? На что потенциально способна сборная?
— Планируем четыре финала — два индивидуальных и два эстафетных. Если выполним данное обязательство, это станет очень большим скачком по сравнению с Играми предыдущими.

— Вот ведь какая штука получается, Михаил Иванович. У нас практически любой вид спорта показатели улучшает, а медалей на Олимпиадах становится все меньше и меньше…
— Мы забываем о том, что конкуренты тоже не спят в шапку и, на всякий случай, располагают куда большими возможностями…

— Ну, положим, двухмесячные сборы во Франции не все из них могут себе позволить…
— Давай возьмем сбор в Фон-Роме. Там весь пакет обходился нам в 41 евро на человека в сутки. Где, в каком Бобруйске ты сможешь за такие деньги прожить, есть, поплавать, поработать в зале и при этом получить необходимые медицинские услуги? К тому же там пансионат, где отдыхают обычные люди, а это, как ни крути, совсем иная атмосфера.
А Фон-Роме — спортивная база. Мигом находишь общий язык со всеми. Если в бассейне нужна именно эта дорожка, ты договоришься, и неважно с кем — голландцем, итальянцем или французом. На следующий день ты ему поможешь — это неписаный закон спортивной солидарности.
В Пардубице дорожка стоит 15 евро в час, столько же просят в минском ВСК. Но, извините меня, здесь мы плаваем по два человека на дорожке, а там по десять. Я не говорю про питание — и во Франции, и в Чехии оно, разумеется, куда лучше, чем в Бобруйске.
Все эти досужие разговоры про дорогостоящие сборы и погоню за суточными веют советскими временами и политикой старого руководства федерации, которое патологически не воспринимало никакой критики в свой адрес.
Нужен хороший гостренер, и я очень надеюсь, что им станет Ольга Яскевич — она работает завучем школы “Старт” и зарекомендовала себя как практичный и весьма толковый руководитель. Думаю, нашему плаванию нужны именно такие организаторы. Надо подниматься с колен и выводить федерацию на совсем другой уровень работы. Впрочем, это уже совсем другой разговор…

— Поговорить-то завсегда можно, а Михаил Чугуев не боится, что после Олимпиады-2008 его за невыполнение планов возьмут и р-раз — как Шоломицкую…
— Я не держусь за место. Важен сам процесс. Если мне интересно — занимаюсь, если нет — то как бы высоко должность ни котировалась, она мне не нужна. Интересно себя испытывать, смотреть на то, как поведу себя в ином качестве, в новых условиях.

— Пожалуй, первым критерием оправданности твоего кредо на сей раз станет выступление Ани Копачени. Любопытно, как сумеет поплыть эта спортсменка, как когда-то твоя лучшая ученица Наташа Барановская, списанная со всех счетов…
— Да, скажет о моем уровне как тренера, но не как организатора команды.

— И все же коллективу психологически немаловажно, как умеет работать ее главный тренер именно в бассейне…
— Знаешь, я не господь бог и сделаю только то, что смогу. Главное для меня — это заставить Аню поверить в себя. Если человек механически выполняет работу и она не подкрепляется верой — это напрасный труд. Аня не такая, и то, что она сейчас делает, меня полностью устраивает.

— Тебя удовлетворяет фармакологическое обеспечение команды?
— Нет. Об этом постоянно говорит наш врач Анастасия Павловна Пинчук. В диспансере получили не то, что нужно. Ну не было у них тех препаратов, которых бы хотелось. Я имею в виду особенности горной подготовки.

— А зачем тогда сборы, если не можем нормально восстановить спортсменов?

— Мы выкрутились. Нашли деньги и купили то, что необходимо.

— Разумеется, по белорусским меркам…
— Понятно, что мы используем российские наработки, а то, что происходит в забугорье, по-прежнему остается темным лесом. Хотя, безусловно, было бы очень интересно узнать о последних достижениях западной спортивной науки.

— Но у нас же есть свой спортивный НИИ…
— Мы можем оттачивать остроумие на эту тему сколь угодно долго, однако есть одна неплохая, на мой взгляд, поговорка: “Не стреляйте в пианиста — он играет, как умеет”.

— Тем не менее спросят потом не с пианиста, а с Михаила Чугуева — крайнего…
— В моей юности был такой случай. Шли с ребятами. Нарвались на компанию. “Миша, покатили их!” Ну Миша и рванул, а когда оглянулся, то за его спиной никого не было. Это называется оказаться крайним. Больно и неприятно.
Кто-то же им должен быть, чтобы в следующий раз за твоей спиной остался хоть один человек. Людям необходимо перестать бояться и почувствовать творческую свободу. Мне важно, чтобы каждый тренер, в первую очередь провинциальный, понял: если он хорошо работает, его труд будет объективно оценен, вне зависимости от того, нравится он начальству или, как говорится, рожей не вышел. Не наставник существует для функционера, а наоборот, впрочем, эту истину предыдущее руководство федерации почему-то забывало.

— Кстати, как тебе нравится новое?
— Министр коммунального хозяйства Владимир Максимович Белохвостов производит впечатление разумного человека, который не спешит хвататься за шашку, как это наверняка сделали бы на его месте многие начальники, обладающие таким же статусом. Он прост, доступен и действительно стремится разобраться, что происходит в этом, прямо скажем, весьма непростом виде спорта, ему доставшемся.
Я просил, чтобы министр помог отправить на украинские сборы перед летней Европой девочек из нашего второго эшелона и нашел в этом вопросе понимание и содействие. А что еще нужно для хорошей работы?

— Какие цели ты ставишь перед командой на чемпионат Европы?
— Планирую медаль. Кандидаты Герасименя и Хохлова. Вернутся с медалями обе — никто этому факту, сам понимаешь, не огорчится.
Эстафета… Знаю, многие тренеры не верят в ее перспективу, но надеюсь, что со временем мне удастся специалистов переубедить. Кстати, в Будапеште в ее составе не будет Саши и Светы — они сосредоточатся на индивидуальных выступлениях.
Квартеты скомплектуем следующим образом: кролевая команда — четыре первых места на майском чемпионате страны. Комбинированная — первые места в различных способах плавания.
Критерии очень просты. Когда я их объявил, то заметил, что у многих людей появилось желание работать. Тем более мы будем держать в сфере наших интересов и тех, кто пока не способен выигрывать. Кто знает, может быть, именно они выйдут в 2008-м на первые роли?