Голос галерки. Гленовые листья

Скорее всего, это дурной тон — самоцитирование. Но трудно было удержаться, чтобы не сделать приведенную выдержку годичной давности камертоном к нынешнему тексту. Особенно сейчас, когда свежи еще ощущения от рижской эйфории. Весьма показательным в этом смысле будет сравнение итогов народных волеизъявлений. Год назад по результатам ЧМ в Австрии выступление белорусских хоккеистов оценили на “отлично” и “хорошо” 52% респондентов, участвовавших в традиционном опросе “ПБ”. Нынешний же рижский вояж чудодейственным бальзамом пролился на израненные вечером 13 февраля 2005 года болельщицкие души, материализовавшись в 96-процентный, аки спиритус медицинский, одобрямс.
С невиданной доселе шестой в мире вершины наши прежние зияющие высоты, покоренные в периоды прозябания и карабкания у элитных подножий, воспринимаются почти иллюзорно, метафизически. Лишь как достояние истории, предания старины далекой. Так обрела ли игровая прогрессия белорусской сборной устойчивый, необратимый характер?
Вряд ли ответ на этот сакраментальный вопрос дал мировой форум в Риге. Хотя от глаз хоккейных экспертов не ускользнули качественные подвижки в действиях коллектива п/у маэстро Хэнлона. Отмечаются строжайшая игровая дисциплина и возросшая тактическая грамотность, умелая постановка игры в меньшинстве, сносная реализация большинства, увеличение командных скоростей и сокращение времени принятия решений… Ну, и Мезин, конечно, как столп и апостол всех постулатов. Вышеперечисленное уже на второй год чудесным мичуринским образом дало всходы. Это объективно.
Как, впрочем, и тот несколько обескураживающий факт, что за два последних мировых чемпионата более двух шайб, по своему обыкновению, мы не забросили ни одному оппоненту из первой десятки рейтинга ИИХФ. Порядком застарелая и уже почти хроническая хворь белорусской сборной под названием “дваголизм” никуда не девалась. Она лишь перешла в латентное течение на бодрящем фоне погромов год назад Австрии (5:0) и ныне Казахстана (7:1) и Украины (9:1). И пока соотечественники не постигнут премудрости забивать хотя бы трижды (для начала) в матчах с соперниками по мировой топ-десятке, нам так и суждено ловить ратные подвиги “за друзи своея” былинного стража-кипера по прозванию Мезин, как со Словакией (2:1) и Швейцарией (2:1). Обретаясь при этом в лучшем случае на нынешнем 10-м месте в пресловутой и-и-ха-эф-овской табели о рангах, с коей ныне уже приходится считаться.
Однако для того чтобы больше забивать, прежде надо, кажется, как минимум бросать по воротам чаще. Если проанализировать бросковую статистику белорусов на мировых форумах, более или менее становятся понятны истоки их стеснительной “голострельности”. В два-два с хвостиком раза нас перебросали в Риге и шведы, и финны, и россияне, и даже словаки. Как и год назад, уступили в этом компоненте швейцарцам. Хотя и это какой-никакой, а прогресс, если сравнивать с матчами в Вене, где доминировали такие пропорции: со Словакией — 18:52, с Россией — 13:33, с Чехией — 10:48 не в нашу пользу. Мы же, в свою очередь, перебросали в “хэнлоновскую эру” лишь побратимов из бывшего нерушимого лагеря — казахстанцев (39:22) и украинцев (39:32), доедающих без соли последний запас великой советской хоккейной школы.
Но хоть что-то то изменилось с приходом в наши хоккейные палестины пророка дядюшки Глена? Вне всяких сомнений. Безусловной заслугой мистера Хэнлона, много говорящей о его высочайшей компетентности, надо признать то, что он очень точно определил потенциальные точки роста (причем быстрого) крепнувшего организма белорусской сборной: вратарь (полкоманды) и противоборство в неравных составах (пол-игры). Мезин, кажется, был всегда, однако только при Глене поистине незаменим сделался. Что здесь причиной: безграничное доверие коуча, которое окрыляет, или наступление золотого вратарского возраста, судить не берусь, однако игра Андрея при попечении Хэнлона почти безупречна: 97,14% отраженных бросков в Вене, 94,14% — в Риге. Хай класс!
Очень добавили белорусы при игре в неравных составах. Заокеанская придумка — спецбригады — доказывает свою эффективность. Скажем, из 23 заброшенных в Риге шайб больше половины, 12, пришлись на долю реализаторов большинства. Правда, несколько смущает то обстоятельство, что 8 из 12 таковых голов получили опять же казахстанцы и украинцы.
А вот что точно удалось Глену Хэнлону, работая урывками в сборной, так это непостижимым образом создать боеспособный, управляемый коллектив, сплотить его вокруг понятной и высокой цели, вселить в подопечных веру в собственные силы, повысить самооценку, раскрепостить их потенциал, если хотите. В области психологии скрыты действительно недюжинные резервы роста. “Team building” — командное строительство — еще одно заморское ноу-хау, дающее всходы на белорусской хоккейной почве. Как театр начинается с вешалки в гардеробе, так антреприза Хэнлона идет от плаката в раздевалке. “Войдем в историю здесь и сейчас!” Хоккейный театр “Гленком” (худрук — Г.Хэнлон) за два своих сезона еще не достиг тех высот профессионального мастерства, что покорил московский “Ленком” (гл. режиссер Захаров, который Марк), но смотреть за его становлением чрезвычайно интересно. Здесь же к слову замечу, что ошибаются, кажется, те, кто противопоставляет сейчас Глена Хэнлона и Михаила Захарова как неких антагонистов. Оба уже вписали свои имена в летопись белорусского хоккея. О роли личности в хоккейной истории можно говорить долго, и эти тренеры, безусловно, — яркие личности, работающие на благо отечественного спорта каждый по-своему. Да и подопечные у них здесь одни, так что нечего делить.
Мистер Хэнлон, каждый год удивляя, берет в команду на ЧМ желторотых необстрелянных юнцов: то Филина, то Кукушкина, то еще кого. Хочется верить, что “птенцы гнезда Гленова” вырастут и оперятся еще под его попечением, хотя всякий раз мы вынуждены говорить о перспективах участия канадца в делах сборной с известной долей сослагательности. Тем не менее чистой воды эксперимент, видевшийся год назад авантюрой, не закончен. По идее “Washington Capitals” о плей-офф Кубка Стэнли еще пару лет можно будет только мечтать, а значит, у нас есть шанс продолжить наблюдение за опытами пришлого гуру — натуралиста Хэнлона — на белорусской земле. Дерево, которое посадил Глен, дало листья. Что это за дерево, узнаем по плодам.
Поэтому “заманчиво было бы снова увидеть через год на нашей скамейке проницательного Глена. Хотя бы для того, чтобы в динамике убедиться в жизнеспособности прививаемых им на белорусской почве идей. Но, в любом случае, и через год нам будет что сравнивать…”