Постфактум. Сашка, белка и свисток

Отношения Саши и ведущего отечественного страховщика начались с того момента, когда юная пловчиха, получив двухлетнюю дисквалификацию, оказалась за бортом большого плавания. B&B помогла Герасимене пережить период безвременья, и, как видим, спортсменка отплатила за заботу сторицей: уверенно вернулась в элиту континентального плавания, став вдобавок совладелицей мирового рекорда.
“Нам приятно иметь дело с такой обаятельной и талантливой спортсменкой, как Саша. Радует, что она не боится соперничества ни с кем, даже с немками, которые выглядят значительно мощнее, да и ростом выше на целую голову. За такое проявление характера ее можно только похвалить. И потому мы намерены сотрудничать с Александрой и впредь. Верим, самые большие ее победы еще впереди”, — сказал директор компании Борис Медник, вручая спортсменке путевку на летний отдых в Турцию.
Саша улыбалась, но с грустинкой в глазах: не секрет, ей хотелось вернуться из Будапешта с большей коллекцией наград. Да и вообще, собравшаяся по этому поводу пресс-конференция в спортивном ресторане “У фонтана” была окутана легким налетом пессимизма. Как ни старалась старший тренер женской сборной по плаванию Елена Климова не сказать меньше того, что думает, ей это не удалось…
Впрочем, обо всем по порядку…
Климова: Я недовольна выступлением своих воспитанниц. Это касается как Герасимени, так и Светы Хохловой с Ирой Нефедовой. Надеюсь, Саша на меня не обидится, так как и сама осталась от него не в восторге. Не могу заявить, что планировала ей золото, но на две награды рассчитывала. Так же как и на одну Светину. Но увы…
Пока мы мечтали и заглядывали в мировой рейтинг, наши соперники не стояли на месте. Если честно, не только мы были поражены уровнем результатов, показанных на этом чемпионате, но и все, кто туда приехал.
О причинах говорить преждевременно: надо все проанализировать, хотя определенные предположения у меня есть. Большую часть вины все-таки возьму на себя, потому что не сработала заключительный цикл, как планировала. Девчонок ни в чем обвинить не могу, они выступили так, как смогли.
Герасименя: На нашем не совсем удачном старте сказались не только последствия отравления, но и другие неблагоприятные причины. Не уверена, что именно сейчас стоит их оглашать.
Климова: И Саша, и Света должны были попасть в финал “полтинника” дельфином. Ведь чем отличается белорусский чемпионат от европейского? Тем, что ввиду невысокой конкуренции можно проплыть предварительные заплывы с запасом, что называется, раскатываясь к финалу. Будапешт показал, что такую роскошь мы себе позволить не можем: там нужно было выкладываться по максимуму уже на первой стадии. Хотя девчонки с этим мнением не согласны.
Хохлова: Лично я согласна.
Климова: Учтя уроки дельфина, на спине Саша со Светой молотили, так сказать, по полной. И это тоже сыграло негативную роль — на финал их попросту не хватило. У Саши еще и нервы разгулялись. Все-таки мировой рекорд, согласитесь, к чему-то обязывает… Особенно когда встречаешься с совладелицей этого рекорда. Которая, откровенно говоря, оказалась готова гораздо сильнее, как и вся женская сборная Германии.
Герасименя: Я уже не первый раз встречаюсь с Питч, и мы знаем друг друга довольно неплохо. Правда, не скажу, что оживленно общаемся. К сожалению, мой английский не настолько хорош, чтобы разговаривать на нем так, как на русском.
Хохлова: Просматривая рейтинг, всегда надеешься на то, что в основном турнире соперницы не покажут свои лучшие секунды, да и утром мы, как правило, еще “спим”. Здесь “поспать” не удалось — дельфин пролетел мимо. Потом, как уже сказала Елена Владимировна, мы неслись изо всех сил.
Подготовка к “Европе” стала для меня традиционной: где-то посередине болела, пропустила половину. На чемпионате страны не выступала, около месяца вообще не тренировалась — только потом начала обретать форму и в результате вышла на уровень, позволивший попасть в финалы, хотя было очень тяжело. Последний “полтинник” плыла уже, как говорится, на том, что осталось. А осталось немного… Огромное спасибо Елене Владимировне, она сделала все, что могла.

— Нужна ли белорусской сборной собственная база, или она может круглый год тренироваться за рубежом, как, скажем, конькобежцы или велосипедисты?
Климова: Безусловно, нужна. Общаясь с представителями ведущих плавательных держав, я заметила, что они предпочитают готовиться дома, лишь иногда выезжая за рубеж. Мне кажется, это и в психологическом плане куда легче, чем несколько месяцев кряду сидеть на сборе в другой стране. Я имею в виду наше турне длиной в 70 дней, после которого уже ничего не хотелось — ни выступать, ни соревноваться, только бы вернуться домой.
Беда в том, что в Минске негде тренироваться. Если бы здесь функционировал нормальный бассейн с длиной дорожки 50 метров или хотя бы “четвертак”, а желательно и то, и другое, то можно готовиться к крупным турнирам дома, раза три- четыре в год выезжая на сборы.
На Западе, где существует клубная система, плавательные базы такие, что нам и не снилось. Пловцы работают в условиях максимального комфорта. Я разговаривала с Леной Попченко, которая сказала, что к неудачным выступлениям во Франции относятся очень корректно и никто не устраивает по этому поводу истерик и не считает количества денег, затраченных на подготовку. Люди понимают, что иногда не все удается.
Что касается бассейна ВСК, то в нем тренируются спортсмены всех водных видов спорта, которые у нас есть. Плюс огромное количество всякого рода абонементных групп. Когда в этом году я перешла работать в комплекс на Сурганова, то была просто шокирована. Мы и уехали из-за того, что в подобных условиях, когда на дорожке одновременно плавает по 15 человек, профессионально готовиться невозможно!
Хохлова: Плывешь в такой каше, а тренера не то что не слышно, хорошо если его видно. Рядом занимается группа по аэробике, музыка гремит на весь дворец. Женщина, которая ведет занятия, старается ее перекричать. Люди снуют туда-сюда. Взрослые, дети… Шум, гам… Короче, обстановка напоминает рабочую весьма отдаленно.
Климова: Товарищи журналисты, представьте себя на нашем месте. Вам надо сдать серьезную аналитическую статью, сосредоточиться, а вокруг все время стоит бедлам. Кто-то кричит, ходит, разговаривает по телефону, что-то спрашивает… Что в таких условиях можно написать?
— Но ведь как-то же пишем… Впрочем, какие перспективы развития плавания в стране раскрывает перед вами новое руководство федерации?
Климова: Спросите об этом у него сами.

— Но вы же должны знать…
Климова: Должна, но не знаю. В любом случае к Олимпиаде мы не успеем ничего построить. Даже если сильно захотим. Мы всегда спохватываемся, когда уже поздно. Причем говорим об одном и том же каждый олимпийский цикл, а воз и ныне там.
Строительство идет. В Уручье, где-то еще в районных центрах, но когда бассейны сдадут в эксплуатацию, я, например, не знаю. К тому же закрывают на капитальный ремонт те, что есть. Скоро такая участь ждет мой родной “Старт”. Ладно мы, но каково детям, нашему ближайшему резерву? Где им тренироваться? Так что перспективы, на мой взгляд, далеко не радужные.
— Как же нам сохранить тех, кто способен рассчитывать на что-то в олимпийском Пекине?
Климова: Это непростой вопрос, и я пока не знаю точного ответа. Сейчас очень популярна “Фабрика звезд”. К этому проекту можно относиться по-разному, однако механизм его действия предельно понятен. На разных ступеньках производства стоит много профессионалов, каждый из которых занимается конкретным делом.

У нас же на месте этой лестницы — голый пролет. Медали-то мы на Олимпиаду планируем, но получается так, что решать этот вопрос спортсмену и тренеру приходится, полагаясь исключительно на собственные силы. В трубу могут вылететь любые деньги, если не будет системы. А у нас, давайте смотреть правде в глаза, ее нет.
Во всем цивилизованном мире на спортсменов работают научно-исследовательские институты, а белорусские спортсмены могут лишь мечтать о подобной поддержке. Не хочу никого обижать, но мы топчемся на месте.
Надо расти. Если хотим узнать, что происходит в мире, нужно ездить и общаться. Не только тренерам, но и врачам, руководителям. Даже массажистам! Хотя последних у нас вообще нет…
Хохлова: Я хочу рассказать, как Манаду готовилась к финалу сотни на спине. Она приходит в комнату, к ней подбегает специально обученный человек, массирует ее, не знаю, наверное, еще что-то делает… (Оживление среди журналистов.) А потом француженка выдает блестящий заплыв.
Климова: Знаете, когда я смотрю, как работают немцы или те же французы, меня одолевает скепсис в отношении наших перспектив. Грустно становится, товарищи!
Может быть, в других сборных есть какие-то научные или медицинские наработки, позволяющие хотя бы не отстать от современных тенденций, но в плавании ничего подобного точно нет.
А самое печальное в этой ситуации знаете что? Мы сейчас поговорим, возможно, потом соберут какое-то совещание, наметят план работы, но ровным счетом ничего не изменится.
Поэтому я давно уже ни на кого не надеюсь, только на себя. Если что-то раздобуду в порядке личного общения — это хорошо.
Хохлова: Дело в том, что Елена Владимировна говорит по-английски, чего нельзя сказать о многих других наших тренерах. Как можно узнать что-то новое, если существует языковый барьер?
Климова: Мне кажется, резонно организовать совместные сборы с россиянами или французами. Просто для того, чтобы посмотреть, как проводят занятия их ведущие тренеры. Поучиться у них. Во Франции я работала в одном бассейне с Филипом Лука — тренером Манаду — и очень много для себя почерпнула.
Герасименя: Елена Владимировна, когда приезжает с соревнований, всегда предлагает попробовать что-то новенькое. Как правило, новинки дают организму непривычную нагрузку, но имеют свой эффект.
Хохлова: Она даже на разминке нам шепчет: “Смотрите, что делают немки, не таращитесь в потолок!” И мы в самом деле приглядываемся, чего они там чудят.
Климова: Если бы, это вы только на пресс-конференции такие правильные. А в бассейне: “Ой, да не видели мы как будто их разминку!..”
— Так, может, нам не стоит огород городить? Отправим всю вашу бригаду проверенным маршрутом во Францию к тому же Филипу. Хуже точно не будет…
Климова: Филип — очень своеобразный человек и любит только себя. С ним сложно общаться. Мне больше по душе стиль работы других… Да того же Вернью — наставника и мужа Лены Попченко, с которым мы оговаривали возможность проведения совместного сбора. Интересно было бы поработать вместе с украинцем Турчиным, тренирующим Олега Лисогора.
Надо продумать, как все это лучше сделать. Беда в том, что уже через неделю после возвращения с чемпионата Европы нужно положить на стол готовый план, как будем готовиться дальше. Мы вечно куда-то торопимся: “Давай, давай!” Я так быстро не могу, надо созвониться, договориться, привести свои планы в соответствие с чужими, которые тоже постоянно корректируются.
Характерный пример. Изначально последний сбор перед чемпионатом Европы должен был пройти на Украине, в Курахово, но наши соседи решили перенести сроки своего чемпионата, и потому уже сверстанные планы пришлось срочно менять. В болгарском Сандански я раньше не была, однако теперь знаю, что курорт для астматиков — это не то место, где следует проводить последний этап подготовки. Во всяком случае, это подтвердили и биохимические анализы, которые мы уже на месте брали у девчонок.
— Следует полагать, психолога в нашей сборной тоже нет…
Климова: А он бы и не помог. Саша и Света обладают довольно высокой психологической устойчивостью. И если бы они были готовы на сто процентов, то, поверьте, сделали бы все. И они старались, но прыгнуть выше головы не смогли. Значит, еще раз повторюсь, это моя вина, что не сумела подвести девочек к пику их возможностей…
Четыре года назад, перед чемпионатом Европы в Берлине, где Саша завоевала две медали, на заключительный сбор мы приехали в Прагу. И там все равно какой-то ступор случился. Не плывет сборная — и все тут. Я была еще неопытной и боялась что-то менять, шла по строго намеченной программе. Но, как потом оказалось, эта неопытность и сыграла на руку, Саша буквально зазвенела.
Теперь же, в Болгарии, когда возникли аналогичные проблемы, вроде бы уже пошло сужение, должна появляться легкость. А ее все нет и нет, я стала нервничать, пыталась что-то поменять. Но, как видите, не удалось. Берлина не получилось…
Это хорошо, что Елена Владимировна Климова умеет признавать ошибки. Качество это, увы, нечасто встречается у отечественных тренеров. По обыкновению довольно сложно устроенный человек, предпочитающий носить все в себе, на сей раз она разоткровенничалась с журналистами. И Климову нельзя обвинить в желании подстелить соломку, ведь успехи национального плавания по традиции связывают лишь с именами ее воспитанниц. Впрочем, есть многие другие, которые давно не считают зазорным привозить домой места в четвертом-пятом десятках. Как ни странно, их, похоже, устраивает все.
Наше плавание действительно напоминает лестницу без ступенек. Они обветшали и прогнили в обстановке всеобщего равнодушия и безыдейности. Стыдно сказать: должность гостренера пустует уже несколько месяцев — на это место просто никто не хочет идти, объясняя свое нежелание нехитрой формулировкой: “Там такое болото, из которого нельзя вылезти, можно лишь завязнуть еще глубже”.
Поэтому никто и не старается. Климова на самом деле одна. Без научно-методического обеспечения, ибо отечественный НИИ, призванный работать на спорт высоких достижений, назвать сколь-нибудь конкурентоспособным на международной арене не повернется язык даже у самых отъявленных оптимистов. Медицинское обеспечение пловцов всегда на порядок, а то и на два уступало легкоатлетам — их коллегам по циклическим дисциплинам. На страницах нашей газеты впору объявлять конкурс на замещение должности врача национальной команды. Но я отнюдь не уверен, что сможем найти именно того, кто нужен…
Как выяснилось на пресс-конференции перед чемпионатом страны, мужская составляющая сборной вообще умудряется работать без врача уже больше чем полгода. Чего тогда удивляться сороковым местам? Их должны занимать именно те, кто так безалаберно относится к труду спортсменов, которые и сами устали служить мишенью для шуток и иронии теперь уже (благодаря БТ) всей страны.
На месте руководства национальных телеканалов я вообще относился бы к трансляциям с международных соревнований куда строже, нежели сейчас. Идеологическая (самая мощная в творческом плане) составляющая наших каналов начинает мгновенно трещать, едва мы вступаем в реальное противостояние с зарубежными противниками и обнаруживаем ту пропасть, которая нас на самом деле разделяет.
Наши “белки” кувыркаются и падают, вызывая при этом почему-то не взрыв всенародной скорби, а лишь трогательную иронию. Из полезных орудий производства у нас есть только свисток, в который мы что есть силы свистим: “Навести порядок… Представить.. Рассмотреть в сжатые сроки… Объявить о принятых мерах по телевизору и в средствах массовой информации…”
В больших домах с мохнатыми дорожками бегают сотни, тысячи клерков-порученцев. Если дело выгорит, они получат премии и ордена. Если нет — просто по шапке, но не очень сильно. Умение молча слушать и озабоченно кивать головой всегда в цене. Вот только нашей родине от этого совсем маленький приварок.
Прогресс всегда двигали профессионалы, которых у нас традиционно немного. И Климова сейчас стоит перед китайской стеной, пытаясь примерить ее высоту на глаз. Стена велика, но Елене Владимировне очень хочется ее перепрыгнуть, а нам — ей в этом помочь. Ведь мы — болельщики, привыкшие переживать за наших всегда и везде, и с удовольствием увидим хотя бы одну ее воспитанницу на олимпийском пьедестале.
Вот только решать олимпийскую головоломку надо совсем другими, нетипичными для нас методами. Без белорусских белок, ошалело бегающих по кругу под раскатистые переливы особо мощного свистка…