Россия. Дезертир или диссидент?

В “Магнитке” прекрасно понимали, что их звезда “посматривает на сторону”, даже несмотря на подписанный Малкиным в начале августа новый контракт. Посему паспорт игрока под разными предлогами на руки ему не выдавался. Можно сказать, что организаторы побега использовали едва ли не единственный шанс. В аэропорту Хельсинки, куда “Металлург” прибыл, дабы проследовать транзитом на “Кубок Тампере”, отдать его форварду были вынуждены: таможне любой страны мира наплевать на чужие фобии, и на контроле документы должен предъявлять непосредственно их владелец. Дальше — шпионская классика. Команда разбирает баулы с ленты багажного транспортера, а ее лидер уже мчится в подогнанном к выходу из зала прилета авто в заранее арендованные для него охраняемые апартаменты. Которые к тому же предусмотрительно расположены в том же районе финской столицы, где находится посольство США: план предусматривал двухнедельные тренировки в Лос-Анджелесе, где располагается штаб одного из заокеанских агентов Малкина. Получение разрешение на въезд в Штаты нынче хлопотное дело. Но все формальности оказались улаженными буквально за два дня: не требующие присутствия хоккеиста процедуры были выполнены заблаговременно. При этом все события разворачивались в условиях строжайшей секретности. О том, куда исчез форвард, не были осведомлены ни родители, ни партнеры по уже бывшей команде, ни тем более ее руководство. Мобильник покоился вне зоны доступа, собственных попыток связаться с родиной герой в первые дни драмы не предпринимал…
Именно в эти несколько дней неравнодушный к хоккею люд активнее всего обсуждал, преступник ли Малкин или все-таки жертва. Что интересно, по ощущениям уже тогда процент сочувствующих едва ли уступал тем, кто обличал “изменника родины”. Последние негодовали: для чего затевать эти шпионские игры, когда нынче уехать из России в США можно вполне легально через парадный подъезд — чай, времена не те, что в бытность аналогичных демаршей Могильного и Федорова? Да еще устраивать шоу а-ля операция “Гром” через неделю после подписания нового контракта с родной “Магниткой”. Их оппоненты парировали: никто не знает, как этот контракт был подписан. Зато о мечте Евгения играть в НХЛ известно всем и давно, тем более что закадычный приятель и первый номер драфта-2004 Александр Овечкин уже сезон как триумфально бороздит просторы лиги. И неизвестно, какой процент в автографе под неожиданно всплывшим новым контрактом со “сталеварами” составляла добрая воля, а какое — прямое или косвенное принуждение.
В неведении широкие массы томились около недели. Первое отступление от конспирации было допущено “заговорщиками” накануне уик-энда. Хоккеист прислал в офис “Металлурга” факс с просьбой признать его новый контракт с магнитогорцами недействительным. В тот же день Малкин вышел на связь с родителями, чтобы успокоить их и сообщить, что у него все нормально. На тот момент возмущенное руководство российского клуба и виновника этого гнева уже разделял океан. Операция была благополучно завершена, и через сутки Евгений наконец избавился от завесы секретности, открывшись для общения с журналистами. И поведал им причины, по которым была затеяна вся вышеописанная эпопея.
Приверженцы “теории жертвы” оказались правы: новый договор заключался под давлением генерального директора “Металлурга” Геннадия Величкина. Физического воздействия, само собой, не допускалось, но эмоциональный прессинг использовался на все сто — в лучших традициях НКВД 30-х. Уведомление о желании переехать за океан игрок, как и положено, подал в клуб за две недели до предполагаемого убытия, но оно было отправлено Величкиным в урну на глазах у заявителя. Далее была многодневная психологическая обработка, подключение родителей, которые, по замыслу клубного руководства, должны были повлиять на 20-летнего сына, разговоры о патриотизме и необходимости еще год поиграть в суперлиге… “Сломался” Евгений после многочасовой пытки бессонницей: новый контракт с “Магниткой” был подписан в три часа ночи в доме семьи хоккеиста, куда на последний и решительный бой наведался глава клуба с твердой установкой “сейчас или никогда”. Причем, по признанию нападающего, засыпал он в ту беспокойную ночь с как никогда твердой уверенностью: в НХЛ он уедет уже в этом межсезонье, несмотря ни на что. Именно поэтому до бегства он сторонился общения с прессой, не желая лицемерно разглагольствовать о планах в составе магнитогорцев на следующий чемпионат России.
Итак, с эмоциональной точки зрения все понятно: Малкин — жертва. Возможно, не проявившая в нужный момент должной твердости, но, по крайней мере, искренняя. О планах уехать в Питтсбург именно по окончании сезона-2005/06 он прежде заявлял неоднократно, и “Металлург” как будто ничего против не имел. Можно предположить, что причина резко изменившегося настроения банальна — деньги. И здесь можно понять уже магнитогорских хоккейных боссов: отдавать взращенного командой самородка за “спасибо” они не желали. 200 тысяч долларов отступных, которые “пингвины” могли бы перечислить россиянам — смехотворная цифра, когда речь идет о таланте такого калибра, в свое время Величкин заявлял о сумме в десять раз большей. Да и эти пару сотен тысяч “Питтсбург” мог бы “отжалеть” исключительно в порядке доброй воли: как известно, Федерация хоккея России до сих пор не присоединилась к договору ИИХФ и НХЛ о компенсации за игроков. А посему никаких юридических оснований для каких-либо выплат у американцев как будто и нет.
Металлурги, само собой, иного мнения. На руках у них контракт, который они, вероятнее всего, будут использовать как главный козырь в почти неизбежных грядущих судебных тяжбах. Правда, в их позиции на первый взгляд одно уязвимое место: по российским законам рабочий контракт хоккеиста ничем не отличается от контракта, скажем, слесаря. Оба регулируются трудовым кодексом, согласно которому Малкину грозит лишь… увольнение из “Металлурга” за грубое нарушение дисциплины. В штабе “Магнитки” об этом, разумеется, осведомлены и тем не менее настроены весьма решительно. И очевидно, что последними откровениями хоккеиста “Дело о побеге” не исчерпается — война только разворачивается. Просто фронт отныне перестал быть невидимым.