Проблема. ЦСК Витебский: технология уродства

Вот что, например, сообщала газета “Советская Белоруссия” 15 декабря 2005 года в материале Сергея Голесника “Королева устала ждать”:
“Затянувшаяся реконструкция единственного в областном центре стадиона на три олимпийских цикла полностью парализовала учебно-тренировочный и соревновательный процессы. Условия для работы стали хуже, чем 10 лет назад”, — это строки из письма министру спорта и туризма Александру Григорову, под которым подписались 40 специалистов Витебщины, в том числе заслуженные тренеры СССР и Беларуси. “Центральный спортивный комплекс — прекрасное сооружение, но не для легкоатлетов. На нем нет секторов для прыжков с шестом, метания диска, копья и молота… один сектор для прыжков в длину расположен неграмотно, с выходом на финиш. Отсутствует оборудование и инвентарь для всех видов”.
Через десять месяцев после этой публикации в Витебск отправилась бригада “Прессбола”.

Исковерканная арена

17 октября 2006 года. ЦСК “ВИТЕБСКИЙ”.

Леонид Ходоренко, заслуженный тренер Беларуси: С тех пор как президент разрезал ленточку, прошло уже три лета, а до сих пор тут невозможно ни тренироваться, ни соревноваться. Мы могли иметь здесь вдоль трибуны красивые сектора для прыжков в длину и тройным, которые были бы пригодны для соревнований любого уровня. Вместо этого — единственная яма для прыжков в длину, от которой метр до финишной прямой. Это не вписывается ни в какие параметры, потому что проводить прыжки во время забегов нельзя, иначе беды не миновать.
Евгений Адаховский, тренер Витебского УОР: Посмотрите, сколько песка вынесли прыгуны на финишный створ!

Борис Хачатурян, заслуженный тренер СССР: Нет, проводить можно, если поставить регулировщика с жезлом и в белых крагах.
Должен был проводиться тендер на укладку легкоатлетической дорожки. Но когда “Nordic”, фирма с мировым именем, пыталась вступить в борьбу, сказали, что они уже опоздали. В итоге отдали право укладки волгоградцам.

Л.Ходоренко: А теперь посмотрите на прыжковую дорожку. Во что она превратилась всего за три года! Такие проплешины! То же самое в секторе для прыжков в высоту и на беговой дорожке! Покрытие протерлось, и это при том, что легкоатлетическая арена вовсе не перегружена. А какие деньги сюда вложены!
Хачатурян: По центру, за противоположной от финиша прямой, собирались оборудовать сектор для прыжков с шестом, чтобы атлеты разбегались по ветру — с одной стороны и с другой. И с трибун бы смотрелось великолепно. Но, как видите, как ничего не было, так и нет.
Олег Шароваров, гостренер по Витебской области: Проект сектора для шестовиков был готов к весне 2005 года. По поводу переноса сектора для прыжков в длину и по поводу шеста мы с Леонидом Владимировичем Ходоренко были в УКСе Витебского горисполкома, беседовали с его начальником Вылегжаниным. Он нас выслушал и пообещал этот вопрос решить, если по коммуникациям не будет препятствий непреодолимой силы. Через полгода я его встретил, он говорит: “Ваше предложение по переносу ямы обсуждали, решили все оставить без изменений”. А по шесту они сделали заказ проектному институту, через шесть месяцев документация была готова. С тех пор прошло еще полтора года…

Геннадий Ходоренко, старший тренер ДЮСШ: Секторов для длинных метаний на арене нет как таковых. Их планировалось оборудовать на запасных, примыкающих к стадиону полях. Однако сегодня места для них уже нет. Все отдали футболу.
Адаховский: Смотрите, как неграмотно расположен сектор по толканию ядра. Где во время соревнований могут находиться участники? На дорожке — нельзя, там идут забеги. По полю ходить запрещено — берегут газон. Техника безопасности не соблюдена. В случае использования способа кругового маха не исключено, что ядро вылетит на дорожку. Ребята ведь юные, только осваивают технику движений. Не дай бог несчастный случай!
Теперь взгляните на сегмент. Я знаю умельца, который его сотворил. Как говорится, сделал как умел…

“Яма есть, препятствий нет”

— Начальник областного управления по физкультуре и спорту Владимир Синковец заверил меня, что есть решение о выделении 120 миллионов рублей на покупку инвентаря. Как реализованы эти деньги?

О.Шароваров: 14 июня решением Витебского облисполкома “О подготовке спортсменов области к летним Олимпийским играм в Пекине” среди прочего — “…выделить ЦСК “Витебский” из областного бюджета 120 миллионов рублей”. На приобретение легкоатлетического инвентаря (список прилагается). Наименование товаров, их количество согласовано с председателем областной федерации Леонидом Бараем, со мной, как гостренером, и председателем областной коллегии судей Николаем Бабаевым. По проектно-сметной документации был составлен исчерпывающий список, в котором наряду с барьерами, снарядами и стартовыми колодками значились электронное табло и бегущая строка. По прайс-листу “Тален Групп” (это единственная фирма, у которой имеется весь ассортимент) получается около 500 миллионов. Но выделили 120. Там указан срок — четвертый квартал 2006 года. Областное финуправление должно перечислить эти деньги на счет ЦСК “Витебский”. После чего руководство спорткомплекса может начать тендер. По закону объявление о нем нужно разместить за месяц до начала. Если до 1 января средства не будут реализованы, они пропадут. Кто не успел — тот опоздал! На сегодняшний день деньги на счет ЦСК не поступили…

Хачатурян: В мае ходили разговоры о том, что горисполком выделил на покупку барьеров и стартовых колодок 68 миллионов рублей. Директор ЦСК Анатолий Соколов согласовывал со мной, какие барьеры лучше приобрести. Директор выигравшей тендер “Тален Групп” Николай Талецкий был согласен на оплату в рассрочку. На этом все заглохло.

Валентин Авакумов, замдиректора ЦСК “Витебский”: Наш спорткомплекс находится в коммунальной собственности города. Строит его управление капитального строительства Витебского горисполкома. Генподрядчик — стройтрест N 9, а дальше я не знаю. Все вопросы решает УКС. Что касается недоделок, качества работ, то, если у нас возникают вопросы, мы пишем в УКС. Строят, закупают — все УКС.

— Необходимые заявки вы туда направили?
— Перечень инвентаря отражен в проектно-сметной документации, разработанной институтом “Витебскгражданпроект”. Инвентарь должны поставить в соответствии с проектом.

Л.Ходоренко: На сегодня ЦСК “Витебский” не приобрел оборудования ни на один рубль! Проводить чемпионаты области среди взрослых атлетов не имеем никакой возможности. Три года проводим областные первенства среди юношей только благодаря энтузиазму наших тренеров. Мы привезли из школ свои барьеры, ядра, стартовые колодки. Кстати, Витебская область уже десять лет живет на стартовых колодках, которые Евгений Анатольевич Адаховский сварил из своего железа своими руками. Ими пользуются и в УОРе, и здесь, на стадионе.

— А яма с водой для стипль-чеза есть?
— Яма есть, препятствий нет. Инвентаря нет вообще!

Авакумов: Действительно еще ничего не приобреталось. Вот эти 120 миллионов, о которых было сказано раньше, — первое выделение денег на приобретение оборудования. Пока же тренеры используют инвентарь своих спортивных школ.

Хачатурян: 120 миллионов — достаточно, чтобы приобрести все необходимое?
Авакумов: Мы прикидывали: нужно около полумиллиарда.

Хачатурян: Так надо и просить эту сумму у руководства. 120 миллионов — это копейки. Пусть руководство города выходит на Минспорта, там же есть мощный источник финансирования — “Суперлото”. Не будете просить, никто ничего никогда сам не предложит.

Авакумов: Думаю, просьба должна исходить от областной федерации легкой атлетики, от тренеров, а мы — только база.

Хачатурян: Тренеры всегда пойдут навстречу и подпишут такое ходатайство.

— База — это нечто обезличенное. Есть конкретные люди — вы, ваш директор, сотрудники.

Авакумов: Все вопросы по недоделкам и инвентарю мы решаем только с УКСом, потому что они располагают генеральным проектом, ресурсами, они заказчики, а мы только исполнители, потребители, как и спортивные школы. А вот общественные организации и специалисты могут обращаться и повыше. Мы тоже не откажемся подписать такое письмо.

Шароваров: В 2004-м году мы были вынуждены из-за отсутствия инвентаря отказаться от проведения мемориала Аглетдиновой. На чемпионате области в финале стартуют по два человека из-за отсутствия барьеров. Финалы “А”, “В”, “С” и так далее. Сейчас ситуация хуже, чем была до реконструкции. Так зачем она затевалась?

Уволены из запаса

Адаховский: После нашего письма в Минспорта и статьи в “СБ” от 15 декабря 2005 года на следующий день к нам приехала группа из Минска — председатель федерации Михайловский, генеральный секретарь Криштанович и замдиректора РЦОПа Антипов. Нам сказали: все, что касается легкой атлетики, должно быть сделано до окончания 2006 года. Обещали, что сектора для длинных метаний у нас будут здесь, на запасном поле. Но оно отдано футболистам. Видите, натянули сетку для того, чтобы мяч далеко не улетал. Из-за нее невозможно оборудовать сектор для метаний.
Еще одно место было в потенциале — вместо территории рынка. Но там сейчас футбольное поле с искусственным покрытием. Метателям места нет. У футболистов три поля, у нас — ни одного!

Авакумов: В спорткомплексе 13 спортивных сооружений, в том числе запасной футбольный газон. Он используется по назначению.

— Поле запланировано как футбольное?

Авакумов: В данный момент — да. Генплан строительства объекта замыкал то, что вы сейчас видите. А за дальнейшее развитие и совершенствование я отвечать не готов.

— Почему не готовы? В генплане же все расписано.

Авакумов: Я не видел этого ген- плана, вы его в УКСе посмотрите. У нас его нет. Вот строится запасное поле с искусственным покрытием и подогревом, так у нас нет даже технической документации.

— Там футбольное и там футбольное, и там. А для легкоатлетов, для длинных метаний ничего не предусмотрено?

Авакумов: В данный момент — нет. Что я могу сказать? Я же не строю объект.
Шароваров: В 2001 году, когда тут еще шла стройка, я видел план всей этой территории. Изначально сектор для диска и молота должен был располагаться на главной арене. Но в ходе строительства нарушили технологию. Сначала должны быть залиты сектора для метаний, установлены упоры для шеста и только потом укладывается покрытие. А когда оно уложено, вырезать в нем отверстия для секторов нельзя. Может пойти “гармошка”, открываются каналы для воздуха и воды… В мае 2003 года, когда шла укладка покрытия, секторов для длинных метаний не стало. А про другое место для них говорили только в устной форме. Я от директора комплекса слышал: “Вот здесь, в этом углу за пределами запасного поля будет сделан круг для метания диска и молота, а вот там, навстречу, по диагонали, будет сектор для копьеметателей”. Формально можно метать копье и на главной арене. Но есть вероятность нарушить системы полива и подогрева. Последняя, кстати, не планировалась ни в 2003-м, ни в 2004-м. А в результате ни на основном, ни на запасном поле уже негде расположить сектора и круги. И забор фундаментальный поставлен, и трибуны… Все, здесь уже все закончено.
Последняя возможность оборудовать сектора для метаний — вот на этом стадиончике. Но управление культивирует 48 видов спорта — 36 летних и 12 зимних и потому это поле отдано конькобежцам. Их тоже можно понять. Они переодеваются где-то в вагончике. Зимой этот круг заливается водой, и каток готов.

— Так это же зимой! А летом? Здесь можно вскрыть асфальт и оборудовать сектора.

Шароваров: Теоретически возможно. А захотят ли?

Адаховский: В далекие времена, когда мой отец, заслуженный тренер республики Адаховский Анатолий Семенович еще работал, метали зимой вот в этом зальчике — в полотно. Тут был еще старый манеж, в нем беговую программу делали. А рядом можно было выйти тренироваться в поле. Не было чего-то сверхжирного, но нам казалось — это рай.

Л.Ходоренко: По крайней мере чемпион Олимпийских игр и Европы Ромуальд Клим тренировался в двух метрах от того места, где мы сейчас стоим. Прямо за этой сеткой был круг, а сейчас его нет.

Стадион-урод

Адаховский: Если на стадионе есть беговые дорожки, значит, он предназначен для проведения легкоатлетических соревнований. Полноценный же турнир возможен лишь тогда, когда имеются сектора для всех четырех видов прыжков и всех четырех видов метаний плюс оборудование. В моем понимании ЦСК “Витебский” в нынешнем его виде — стадион-урод. Кто его запустил в жизнь, не понимаю.

Шароваров: Обидно, ведь в Бресте шло точно такое же строительство, но там все сделали по-человечески. И футбольный клуб существует, и футбол с легкой атлетикой мирно уживаются на основном ядре.

— И платят за аренду и те и другие.

Авакумов: Стадион еще не сдан в эксплуатацию, его строительство разбито на этапы. Сначала ввели в строй гостиницу, кафе, потом игровой зал. Затем стали укладывать дорожки, футбольный газон. Но это еще не завершенное строительство. Не делайте акцент на том, что стадион уже полностью сдан. Вот одно поле строится, там — другое.

— Акцент на том, что у вас невозможно проводить соревнования по легкой атлетике. В какую сумму обошлась государству дорожка?

Авакумов: Не знаю, не владею темой. Это УКС. У нас нет проектно-сметной документации, нет балансовой стоимости, УКС нам ничего не передал, потому что объект не сдан. Мы находимся на строительстве.

Шароваров: Объект сдается и принимается поэтапно. Гостиница, кафе, игровой и тренажерный зал работают. Но акт приема легкоатлетического ядра не подписан, его никакая комиссия не принимала. Официально администрация стадиона не имеет права сюда и людей пускать — ни на тренировки, ни на соревнования.
Адаховский: Но деньги-то берут. И приличные!

Авакумов: Не приличные, стоимость аренды рассчитана и утверждена горисполкомом.

— Как вы можете брать деньги за аренду не принятого госкомиссией, не сданного в эксплуатацию объекта?

Авакумов: Аренда взимается за то, что у нас есть. Есть беговые дорожки, они имеют какую-то минимальную стоимость. Сектор для прыжков в длину и тройным есть? Есть. Оказываем услуги школам. Вот эти 120 миллионов рублей, о которых здесь говорили, выделены, а конкретный механизм получения еще не отработан. Этот вопрос решает начальник финансового управления при облисполкоме — Сергеенок.

— Сколько стоит часовая аренда стадиона?

Авакумов: Час эксплуатации во время соревнований — 146 тысяч рублей. Имеется в виду использование не только дорожек и секторов, но и инфраструктуры — трибун, раздевалок, туалетов, электроэнергии, воды. А во время тренировок индивидуально подходим к каждому арендатору. Одна беговая дорожка — 6 тысяч в час. Сектор прыжков в длину и тройным — 5 500.

— Но ведь вы предлагаете заведомо некачественные услуги — дорожки насквозь протерты.

Авакумов: Как специалист я не готов оценить готовность дорожек к соревнованиям. На них что бегать нельзя?

— Можно — с риском получить травму.

Авакумов: Они уже выработаны за три года. Фирма, которая укладывала покрытие, должна в течение пяти лет проводить гарантийное обслуживание. Должна, но на самом деле этого нет.

Адаховский: Обещание сдать легкоатлетическую арену к концу 2006 года, как заверял в частности и председатель БФЛА Михайловский, никогда не будет выполнено.

Шароваров: Стадиону на момент начала реконструкции лет 50 было. Трибуны сносили под ноль. Работы в общем-то закончились, активные действия прекратились с укладкой дорожки. И в результате легкоатлеты не имеют и того, что было до начала строительства.

Л.Ходоренко: Семь лет строительства и три после открытия дорожки. Десять лет!

— А прежде были сектора для длинных метаний?

Л.Ходоренко: Были. Копье метали в поле, а диск и молот — на запасных, там были залиты круги.

Адаховский: Мне казалось, что все решения у нас запланированы. В соответствии с этим и деньги выделяют на то или иное направление. А получилось, что кто-то все планы перечеркнул и захотел развивать футбол, а легкую атлетику — уничтожить. Будто легкоатлеты виноваты в том, что у нас нет нормального футбола. Зачем же резать курицу, которая несет золотые яйца?! На недавнем чемпионате Европы витебляне завоевали шесть медалей — три золотые, две серебряные и одну бронзовую.

Раздевалка для бесполых

Г.Ходоренко: Здесь в цокольном помещении — раздевалки. Вот табличка со стрелочкой — “Раздевалки легкоатлетов”, а внизу — то же самое по-английски. Давайте поднимемся туда и посмотрим, в каком состоянии они находятся.

Авакумов: Нечего туда ходить! Нечего! Там нет раздевалок! Они обозначены, но еще не достроены. Объясняю: объект находится в стадии завершения строительства. Завершения! Поэтому на стройку не пойдем! В данный момент легкоатлеты пользуются раздевалками футболистов.

— А пользуются?

Г.Ходоренко: Пользуются. Девочки и мальчики — в одной раздевалке. Стоят мужики полотенцем обернутые, девочки тут же ходят. Сами закрываются чем придется. Ну куда это годится?! Полностью противоестественно.

— Переодеваются друг при друге?

Г.Ходоренко: Верно. И одним туалетом пользуются, и одной душевой. Пока одни моются, другие ждут. И это тогда, когда нет футболистов. У них-то все раздельно, как положено — для хозяев, для гостей. Раздевалки хорошие, но они не наши.
Инвентаря нет. Барьеры, которые вы видели, я привез из школы. И этот полуподвал с двумя дорожками стоит 40 тысяч рублей в час. Представляете, за что мы деньги платим?!

— Сколько раз в неделю тренировки?

Юрий Клименко, тренер СДЮШОР: Четыре раза, по утрам. Некоторые еще и вечером тренируются. С ноября по март — пять месяцев. Вот и посчитайте. И за что платим? Это же детская школа! Если мы вкладываем в аренду такие деньги, значит, половину не отдаем ребятам. То бишь не можем выехать на соревнования, не можем купить форму, шиповки, инвентарь. Нужно же как-то детей поощрять — купить призы, грамоты. А деньги уходят на аренду. Не знаю, откуда эти расчеты берутся. 40 тысяч в час, считаю, большие деньги для ребят. А в каких условиях занимаемся? 60 детей на двух дорожках и с таким бытом… Что за отношение к детям?! То, что Авакумов говорит, что не владеет ситуацией, мне кажется, он просто лукавит. Так не должно быть, это просто неприлично. С детей надо 50 процентов арендной платы брать. Максимум…

Кристина, 12 лет: Занимаюсь бегом почти три года. В раздевалке переодеваемся по очереди — сначала девочки, потом мальчики. А когда времени нет, то вместе.
Авакумов: Когда соревнования и много народу, мы всегда разделяем. Здесь раздевалки для мужчин даем, а на втором этаже, в игровом зале, — две раздевалки для женщин.

— Но соревнования бывают куда реже тренировок…

Авакумов: Из тренировок выжимаем сколько можем.

— А что мешает дать легкоатлетам две раздевалки, чтобы избавить детей и молодых людей от унизительной едино-половой?

Авакумов: Внизу раздевалка занята футбольной командой. У них полный цикл — тренировки с утра до вечера. Для легкоатлетов предусмотрены три раздевалки на первом этаже. Сейчас их просто нет.

Шароваров: Осенью 2003 года федерация легкой атлетики к открытию комплекса подарила комплекты для прыжков в высоту и с шестом. Вот они лежат три года в этом цоколе и не эксплуатируются. Их стоимость — 35 тысяч долларов.

Л.Ходоренко: В Витебске нет стандартного манежа для легкой атлетики. В Бресте, Гомеле, Могилеве, Минске — есть, в Гродно ведется большое строительство легкоатлетической базы, у нас же в ближайшее десятилетие этого не предвидится. Кроме этого полуподвального зальчика с двумя дорожками, есть зал в училище олимпийского резерва. Но это на краю города, в двух километрах от последней остановки трамвая. Детей мы туда не дотянем.

Что будет завтра?

Адаховский: Шесть европейских медалей Витебской области — отличный результат. Но получится ли он завтра? Чтобы завтра песни петь как сегодня, надо сейчас закладывать базу. На многое не претендуем. Только на минимум, чтобы создали нормальные условия для работы. Мне кажется, отсутствие стремления создать условия на местах — хороший вариант для Центра олимпийской подготовки. Если человек в регионе не имеет условий, где он их может получить? В Центре. А у тренеров, живущих не в столице, таким образом вырабатывается комплекс неполноценности. Разве может Минск все переварить? Роль Центра, на мой взгляд, в том и состоит, чтобы не переманивать учеников из регионов в столицу, а создавать условия, чтобы на местах росли специалисты. Вот в Финляндии: как новый копьеметатель, так новый тренер. В итоге — мощная школа метания копья!

— Практика показывает, что и у нас высокие результаты появляются там, где конкурируют несколько региональных школ — и в метании молота, и в толкании ядра, и в женском спринте. Как только столичные мэтры все выгребают до основания, пиши пропало… Если кто-то думает, что в Минске должно быть все лучшее, это заблуждение. Хорошо должно быть везде.

Л.Ходоренко: Тогда и государству будет лучше. Витебская область регулярно занимает в республике лидирующие позиции в категории младших и средних юношей. Но что будет завтра с таким отношением к людям? Юношеские команды — фундамент юниорских, юниорские — взрослых. Не будет фундамента, ничего не вырастет. По нашему фундаменту нанесли мощный удар — вышибли тренировочную и соревновательную базу. Не хочется думать, что это злонамеренное вредительство. У нас ведь более десятка кандидатов в олимпийцы — им-то где готовиться? Надо срочно что-то делать!

Заключение

Увиденное на ЦСК “Витебский” 17 октября 2006 года поразило неправдоподобной реальностью.
Первую очередь комплекса сдали под фанфары президенту страны с обещанием в оговоренные сроки сдать вторую — и на этом все замерло. Очковтирательство государственного масштаба!
В новое покрытие вбухали полмиллиона долларов — оно всего за три года протерлось будто за тринадцать. И никто не думает о его ремонте.
Нет секторов для метаний, нет легкоатлетического инвентаря — никаких потуг, чтобы исправить ситуацию!
Вместо 500 миллионов рублей выделили четверть этой суммы — и ту не переводят.
Мальчики и девочки, юноши и девушки — в одной раздевалке, в одном туалете, в одной душевой — нормально, в порядке вещей…
Неужели всего этого не видят и не знают руководители Витебской области (губернатор Владимир Андрейченко) и города (мэр Петр Дроздов)?
А может быть, пора подключиться контрольным и правоохранительным органам, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки?
ЦСК “Витебский” — не частная лавочка, а государственный объект. Пора и действовать на государственном уровне.