Возвращение. Андрей Ковалев: я дома

И пусть его игра не столь броская, как прежде, но не менее полезная. С 21 (6+15) баллом Ковалев является третьим бомбардиром в команде и имеет второй (+19) показатель по системе “+/-”. А на прошлой неделе он впервые в карьере в официальном матче вышел на лед в родном Витебске, где когда-то делал первые хоккейные шаги, и тремя голевыми передачами помог “Юности” одержать пятую победу подряд.
ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Андрей КОВАЛЕВ. Родился 2.04.66 в Витебске. Воспитанник витебского хоккея (тренер — В.Кузнецов) и минской “Юности” (тренер — В.Польшаков). Выступал за “Динамо” (Минск), “Динамо” (Москва), “Нью-Хейвен” (AHL), “Маскегон” (CoHL), “Роуноук” (ECHL), “Гринсборо” (ECHL), “Битигхайм” (Германия), “Швеннинген” (Германия), “Давос” (Швейцария), “Крефельд” (Германия), “Оберхаузен” (Германия), “Хайльбронн” (Германия), “Юность-Минск”. Чемпион СССР (1990, 1991). Чемпион Спартакиады народов СССР (1982). Чемпион мира среди молодежных (U-20) команд (1986). Лучший нападающий чемпионата мира в группе “С” (1995). Лучший снайпер DEL-лиги (Германия) (1995). Входил в сборную “All Star” DEL-лиги (Германия) (2001). Лучший ассистент 2-й бундеслиги (Германия) (2004). В чемпионатах СССР (высшая лига) провел 130 матчей, набрал 75 (50+25) очков, получил 45 минут штрафа. В чемпионатах СССР (первая лига) — 213, 171 (104+67), 196. Выступал в составе национальной сборной СССР (35 игр, 13 шайб). В 1990 г. задрафтован НХЛовским “Вашингтоном” (N драфта — 114).
За сборную Беларуси провел 89 матчей, набрал 63 (33+30) очка, получил 127 минут штрафа. Участник восьми чемпионатов мира (1995 (группа “С”), 1996 (“В”), 1997 (“В), 1998, 1999, 2000, 2001, 2003) и двух Олимпиад (Нагано-1998, Солт-Лейк-Сити-2002).

— Андрей, как приняла витебская публика?
— Перед тем поединком было и радостно, и волнительно. Хотелось показать хорошую игру, ведь на трибунах присутствовали родные и друзья. Да и реванш необходимо было брать за домашнее поражение на старте чемпионата. Ну а многие витебские болельщики, наверное, уже и не помнят о том, что я родом из города на Двине. Ведь уехал давно, в 1980 году. Где-то в конце марта, перед самым днем рождения. Погода, помню, мерзкая была: дождь, слякоть, хмурое утро, минский вокзал неприветливым каким-то показался… А приметил меня на республиканском чемпионате центральных ведомств патриарх минской “Юности” Валерий Константинович Польшаков. Я ведь за витеблян тогда не только в турнирах среди сверстников играл, но и за старшую команду, с ребятами 64-го года рождения.

— Когда уезжали за границу, могли предполагать, что когда-то будете выступать дома, в национальном чемпионате?
— Никогда не говори “никогда”. Жизнь движется по спирали. Так что исключать ничего нельзя. Хотя в конце восьмидесятых ни о чем таком думать не хотелось. Как сложно было представить и то, что в Беларуси будет проводиться достойный и самодостаточный, приличного уровня хоккейный турнир. В то время ведь и страны такой не было, а Минск, как и вся периферия, работал на Москву.

— Теперь, когда вы адаптировались в родном первенстве, не посещают мысли о том, что, возможно, стоило на пару лет раньше вернуться в Беларусь?
— Не знаю, может, и стоило. Но это такой вопрос, на который всегда удобнее отвечать задним числом. Предыдущие десять лет провел в Германии. И меня в принципе все устраивало. Но после прошлого сезона, который отыграл в “Хайльбронне”, хозяева, видимо, посмотрев в паспорт, стали демпинговать. С 67 (31+36) очками в 49 матчах я стал вторым в команде по результативности. И логично было предполагать, что руководство клуба предложит новый контракт. Но боссы тянули. А напрашиваться не хотелось. И тогда зашел в офис и объявил, что завершаю карьеру и уезжаю на родину. Там стали бурно выражать сожаление: мол, как же так, мы очень расстроились, на тебя рассчитывали. Но конкретного приглашения все равно не последовало. В общем, хотели втянуть меня в торги, сбить цену. Но я уже настроился переходить на тренерскую работу, прикидывал варианты, подумывал о поступлении в Высшую школу тренеров. Игроцкий-то опыт у меня богатый, а вот теоретическую базу следовало пополнить.
Однако все изменил телефонный разговор с Михал Михалычем. Захаров предложил на годик отложить мои планы и поиграть у него в “Юности”. Тем более что новая трактовка правил пошла на пользу техничным игрокам. А я к тому моменту уже четыре месяца не катался. И такой поворот событий, признаюсь, застал врасплох. Попросил время подумать. Волновался даже. Недели две плохо спал, с друзьями советовался.

— И что друзья?
— Кто как. Одни говорили: “Зачем тебе это нужно? У тебя ведь имя! Уходить нужно вовремя и красиво”. И так далее в том же духе. Другие утверждали: “Не переживай, ты сможешь!” В общем, решиться было нелегко. Но покатался, постепенно втянулся. И пошло-поехало.

— Какие впечатления от клубного белорусского хоккея? Насколько комфортно чувствуете себя в нем?
— Нормальный уровень. Много неплохих, мастеровитых игроков. Положительный заряд получил от внушительной победы над московским “Динамо”, в августе наведавшимся в парк Горького. Понятно, что матч товарищеский, но все равно приятно. Привыкать к тренировочным нагрузкам было сложновато. Ведь во время Кубка Беларуси пахали практически без выходных. В Германии график был легче.

— Рулевой “Юности” Михаил Захаров не делает вам каких-либо скидок с учетом былых заслуг и авторитета?
— Разве что с учетом возраста. К ветеранам у Михал Михалыча особый подход. На занятиях не стригут всех под одну гребенку. Тем не менее в игре требования ко всем одинаковые. Там уж послаблений никому не бывает. И это, конечно же, правильно.

— Однако старт в чемпионате Беларуси у “Юности” получился натужным…
— Мне сложно дать однозначную оценку. Впрочем, как говорят старожилы команды, в предыдущие пару лет “Юность” тоже начинала тяжело. Возможно, потому, что не успевала отойти от предсезонных нагрузок?

— Семь побед в последних восьми матчах позволяют говорить о том, что кризис позади?
— По моим ощущениям, мы действительно набираем ход. Жаль только, что из-за проблем со спиной на выезд в Витебск и Новополоцк не смог поехать наш лучший бомбардир Серега Шитковский. Без него было тяжеловато, ведь из-за дефицита форвардов даже пришлось сменить амплуа защитнику Сергею Паклину. Вся команда с нетерпением ждала выздоровления Шитика. И когда он вернулся в строй уже в домашнем матче с “Витебском”, мы рвали и метали…

— …что не может не обнадеживать накануне полуфинального этапа Континентального кубка, который пройдет в середине ноября в Минске.
— Точно, к старту в еврокубке нужно быть в порядке. Не исключаю, с прицелом на этот турнир тренерский штаб и выстроил подготовку.

— А вы сами сможете еще прибавить по ходу сезона?
— Хотелось бы. Уже почти вкатился, и в общем чувствую себя неплохо. Правда, есть над чем работать. Передачи исправно отдаю, а вот забивать пока маловато получается. Будем трудиться.

— Так, может, еще и в сборной Беларуси тряхнете стариной? Новый наставник Курт Фрэйзер — частый гость на встречах чемпионата страны. Кстати, каково ваше отношение к назначению американца на пост главного тренера национальной дружины ?
— В сборной пора молодым дорогу уступать. Я же, пожалуй, сосредоточусь на завоевании титула чемпиона страны. Золота белорусской чеканки в моей коллекции еще нет. И очень хочется добыть его именно для “Юности”, которая, по сути, дала мне путевку не только в большой хоккей, но и в жизнь. А по поводу приглашения к рулю национальной дружины Фрэйзера отвечу любимой фразой моих чешских и польских партнеров, в разное время выступавших со мной в одних командах: поживем — увидим. Им очень нравилась эта русская поговорка, которую они выучили в школе.

— Пару лет назад в интервью “Прессболу” вы заявили, что планируете завершить карьеру в 40 лет и обязательно в “Битигхайме”, где и открыли когда-то немецкий этап в хоккейной биографии. Однако в последний год перебрались в “Хайльбронн”…
— Эти города расположены рядом, в двадцати километрах друг от друга. Представители “Хайльбронна” часто видели мои выступления и в межсезонье попросили помочь их команде пробиться выше — во второй по рангу дивизион.

— Почему не получилось?
— Легионерский лимит в оберлиге — пять человек. А иностранцы здесь играют очень важные роли. Когда закончлcя период дозаявок, один из них травмировался, а второй ушел. На финише сезона потеряли важные очки, и в плей-офф стартовали не только обескровленными, но и с пятого места, отстав от второго всего на два пункта…

— Одним из ваших партнеров в “Хайльбронне” был воспитанник “Устинки” Игорь Дорохин, который старше вас на четыре года…
— Возраст не мешал ему быть лучше многих в команде. Мы знакомы еще с советских времен. Правда, Игорь уже довольно давно получил немецкое гражданство и не считается легионером. А вообще в Германии и среди молодых ребят сейчас много бывших казахстанцев и поволжских немцев, перебравшихся сюда еще в юном возрасте, когда после распада СССР хлынула волна эмигрантов, стремившихся на историческую родину.

— В годы зарубежной карьеры важным ли для вас являлся фактор наличия в коллективе соотечественников или русскоговорящих хоккеистов?
— Куда комфортнее, если есть родственная душа, с которой можно и словом перекинуться и отдохнуть вместе в неформальной обстановке. Хотя при выборе клубов на этот критерий внимания никогда не обращал.

— Население Германии сейчас вообще значительно пополняется за счет выходцев из третьих стран. Например, там очень много турок. Насколько терпимы немцы к переселенцам?
— Современная Германия — едва ли не образец уважительного отношения к разным национальностям. Видимо, уроки второй мировой войны не прошли даром. Поэтому прибывшие новые жители страны чувствуют себя здесь своими. Ярким свидетельством тому — предпочтения тех же турок на чемпионате мира по футболу, который принимала минувшим летом немецкая земля. Выходцы из Турции горячо поддерживали сборную Германии.

— А вы на мундиале за кого болели?
— Я с 1978 года за Аргентину переживаю. Тогда еще были черно-белые телевизоры, и во время трансляции решил, что буду за белых. А у аргентинцев ведь форма светлая. Команда мне понравилась, и с тех пор предпочтений не меняю. Тем более что потом у них Диего Марадона появился, которого считаю лучшим футболистом всех времен и народов.

— А в четвертьфинале немецкого чемпионата мира, когда сошлись Германия с Аргентиной, не было противоречивых чувств?
— А я за немцев не волнуюсь, хотя у них в этом году очень хорошая команда подобралась. Увы, перед встречей не тешил себя мыслью, что при любом исходе будет повод для радости. Расстроился неудаче аргентинцев.

— В Германии вы провели самый продолжительный и едва ли не лучший отрезок карьеры. За эти годы успели привыкнуть к немецкой жизни? Что так долго удерживало в стране?
— Ordnung. Что означает порядок. Причем во всем. Поначалу было непривычно. Но, как известно, со своим уставом в чужой монастырь не суются. Вот и я старался жить по заведенным правилам. Постепенно начинало все больше нравиться. И свою жизнь без этого сложно представить. Порядок — это не только дисциплина, это воспитанность, вежливость, уважение к старшим и так далее.

— Думать по-немецки не начали?
— До этого не дошло. Я ведь и язык-то немецкий к своему стыду толком не освоил. Хотя, наверное, и следовало бы постараться. Но во время выступления в Северной Америке немножко выучил английский. А в Германии его практически все знают. К тому же здесь почти все команды не менее чем наполовину укомплектованы канадцами и американцами. Да и наставников заокеанских полно. Так что даже тренировки на английском. Немецкую же речь слышал в основном на улицах и по телевидению.

— Коллективный отдых принят в немецких командах? И насколько он отличается от того, какой вы помните по советским временам?
— В германских клубах есть хорошая традиция — “Kabine-fest”, что переводится как “праздник в раздевалке”. Каждый вторник после тренировки ребята остаются на совместный ужин. Пьют пиво, играют в покер. Как правило, это мероприятие начинается около семи вечера и завершается в полночь, когда закрывается ледовая арена. Такие посиделки очень сплачивают, помогают людям лучше узнать друг друга. Причем не только с хорошей, но и с неприглядной стороны, что тоже бывает немаловажно. Что касается советских команд, то наставники обычно препятствовали созданию единства среди подопечных, стремились разбивать их на группы.

— А почему для этого “феста” выбран именно вторник?
— Понедельник, как правило, выходной. И во вторник самые тяжелые тренировки. А дружеская вечеринка призвана снять напряжение.

— С кем из представителей “белорусского десанта” в Германии наиболее тесно общались?
— Так получалось, что соотечественники выступали обычно в других городах, и времени для визитов оставалось немного. Да и в выходные всем хотелось побыть с семьями. Но какой-то период в “Оберхаузене” была внушительная белорусская диаспора: я, Саша Андриевский, Саша Макрицкий, Игорь Матушкин. Примкнул к нашей компании и форвард сборной Латвии Александр Керч. Праздники проводили вместе, отмечали дни рождения свои и детей, которые за это время тоже сдружились.

— Дети считают родной страной Германию или Беларусь?
— Скорее Беларусь, ведь здесь дедушки-бабушки, много друзей. Хотя дочка прожила в Германии восемь лет, ходила в немецкую школу. Теперь пошла в минскую. Освоилась уже. Жена ее готовила, занималась с ней плотно. А четырехлетнего сынишку водим в детский сад. Вообще, языковой проблемы быть не должно, ведь в семье мы общались по-русски. Но малыши друг с другом могли и по-немецки разговаривать.

— К немецкой культуре, музыке успели привыкнуть?
— У них популярны фольклорные мотивы. На их основе создается и современное творчество, в том числе и эстрадная попса. Есть песни и мелодии, знакомые всем с детства. И во время праздников немцы любят их коллективно исполнять. Вообще это очень впечатляет, когда две тысячи незнакомых людей, положив руки друг другу на плечи и раскачиваясь в такт, затягивают песню. Подобные вещи, как мне кажется, сплачивают, объединяют нацию. У нас на родине такую картину представить сложно. Впрочем, это не значит, что белорусский народ чем-то хуже или лучше, просто он другой. И без тесного общения с соотечественниками мне свою жизнь представить сложно.

— Вы говорили, что задумывались о тренерском ремесле. Начать собираетесь на родине?
— Ох, не знаю! Посмотрел, как вкалывает Михал Михалыч, и увидел, какая нелегкая эта ноша. Особенно в наших условиях, когда у наставника голова болит обо всем и сразу. Все-таки на Западе дело поставлено по-другому. Там четкое разделение функций, организационных вопросов тренер практически не касается. Так что беречь надо наших специалистов, горят они на работе. И теперь я не уверен, что готов вкусить такого хлеба. Впрочем, попробовать хотелось бы.