История. Пирамида затертых поколений

Беларуси о подобных звездах мечтать не приходится: у нас другая свадебка и, соответственно, другой калибр приглашенных. Пробежав по составам белорусских команд, обнаруживаем в лучшем случае по одному, где-то двух легионеров, способных украсить чемпионат. Остальные — массовка, “гастарбайтеры”, которые не лучше и не хуже общей массы. Нет ничего предосудительного в том, что белорусское первенство дает работу сторонним парням, которые дома получали бы меньше (футболист, компьютерщик, няня, строитель — не столь уж длинный ряд профессий, востребованных на чужой стороне при условии неприхотливости в запросах). Вопрос в другом: позиций на поле всего одиннадцать, и каждый средней выучки легионер закрывает вакансию, на которой мог появиться способный, хотя и не стабильный пока в игре местный мальчишка.
По кругу движемся или по спирали, но подобное мы уже проходили. Так получалось, что после войны минское “Динамо” (“Спартак”, “Беларусь”) на протяжении двух десятков лет тренировали, как правило, москвичи. Первым послевоенным старшим тренером минского “Динамо” был Евгений Елисеев, которого сменили Лев Корчебоков с Василием Павловым, следом работали Александр Назаров, Василий Соколов, Евгений Фокин и далее, после белорусского исключения середины 50-х в лице Михаила Бозененкова, — Виктор Новиков и Александр Севидов. Игравший при многих наставниках Геннадий Брониславович Абрамович как-то признался, что при разности подходов и человеческих натур приезжих тренеров объединяло убеждение: к игре в футбол белорусы органически не способны. И, отправляясь из столицы, каждый брал с собой не менее 5-6 “своих” игроков, объективный уровень которых не всегда соответствовал, как сейчас бы сказали, требованиям, предъявляемым к легионерам. Приход в новую команду с собственным “выводком” имел подтекст: наставник показывал пригласившему начальству, что едет безродный белорусский футбол спасать. Кроме того, всегда нелишне иметь в команде людей, тебе обязанных, на которых можно опереться. Так или иначе, молодые белорусские игроки шанса попасть в состав почти не имели.
Положа руку на сердце, после войны между столичным и белорусским футболом пролегала пропасть. Они и в сороковом-то не слишком соперничали — московские гранды и не так давно включенное в союзный чемпионат минское “Динамо”, а три оккупационных года сделали отставание огромным. Угон молодежи в Германию, цифра “каждый четвертый”, руины, оставленные от войны, — не было ни базы, ни “материала”. Местный футбол в главной команде республики в этот период представляли пинчанин Николай Шевелянчик, мозырянин Ратмир Пержхало и найденный позже в Бобруйске Геннадий Абрамович.
Но без конца так продолжаться не могло, вопрос подготовки местного резерва вызревал. В 1956 году ситуацию попытались решить на союзном уровне, централизованно открыв в Москве, Ленинграде и ряде столиц республик Футбольные школы молодежи, учащимся которых открыли ставки 880 рублей. В минскую ФШМ, которую возглавил Яков Алексеевич Ермаков, из групп подготовки и отделений спортшкол республики отобрали около тридцати старшеклассников, которые от такого счастья ошалели: заниматься любимым делом и еще получать за это деньги куда большие, чем зарабатывала классный руководитель! Осенью “фэшээмовцам” устроили нечто вроде экзаменационного турне по Украине. По результатам матчей в Киеве, Чернигове и Ужгороде четырех мальчишек зачислили в главную команду республики (то было недолгое “белорусское” время: минский “Спартак” возглавляли Матвеев, Бозененков и Шевелянчик). В 1957 году для участия в классе “Б” была образована команда “Урожай”, и остальных воспитанников ФШМ включили туда.
Скороспелость (неполный год) первого выпуска на сегодняшний ум не выглядит чем-то обстоятельным, но по тем временам и в таком виде новшество представляло значительный шаг вперед. Вероятно, в дальнейшем по мере развития футбольные школы должны были предлагать поступившим более продолжительный курс подготовки, но многие благие дела имели у нас свойство перерождаться в кампанейщину. Минский “Спартак” выбыл из класса “А”, Бозененкова сняли, приглашенных тренеров интересовал результат, а не отдаленная перспектива, а тут еще в ФШМ отменили стипендии, ужали штат, сократили врача — никто туда уже особенно не рвался, и школа существовала наравне с остальными.
А школ и групп подготовки было к тому времени несколько, причем каждая в значительной мере держалась на личности тренера, в тогдашних условиях большого подвижника и энтузиаста. В конце 50-х — начале 60-х в Минске стал действовать целый ряд преданных делу детских тренеров: Дмитрий Петрович Матвеев, Владимир Михайлович Мацкевич, Юрий Федорович Мохов, Михаил Яковлевич Андружейчик (ФШМ), Александр Васильевич Гришин (группа подготовки при “Спартаке”), Геннадий Брониславович Абрамович, Евгений Константинович Глембоцкий (“Динамо”), Евгений Феликсович Шунтов (“Урожай”, СКА), Олег Михайлович Базарнов, Леонид Андреевич Лапунов, Валерий Леонидович Ковалевский (СДЮШОР-5)… Появились продуктивные наставники в областях: Вилий Захарович Блинков в Гомеле, Нил Григорьевич Фролов в Бресте, Виталий Дмитриевич Шарбур в Могилеве, Вячеслав Аркадьевич Сиваков в Гродно, Владимир Иванович Бодягин в Витебске. Приходя на тренировку, они не просто бросали мяч — учили ребят, жили с ними, воспитывая футболистов и людей не столько назидательностью, сколько примером собственного подвижничества и преданности игре. У кого-то из них были слабости, но мальчишки многое могут простить, если видят, что в главном человек — настоящий.
Работа дала результат: в 1964 году привычная в роли аутсайдера сборная Белоруссии вдруг разделила первое-второе места с Грузией на Спартакиаде школьников в Таллине и стала второй на впервые разыгранном Кубке “Юность”.
В Таллин юношеская сборная Белоруссии приехала падчерицей: участники вспоминают, как они старались не смотреть на экипированных сверстников из сборных Грузии или Латвии. К Кишиневу белорусов постарались одеть лучше, однако на открытии, куда соперники вышли в “фирме”, мальчишки республики-партизанки выделялись дешевыми трикотажными костюмами. Но началась игра, и белорусы доказали, что зря по одежке встречают…
На кишиневском турнире остановимся подробнее. Фактически это было союзное первенство старших юношей (17-18 лет), в отличие от скоротечных турниров прежних лет проводившееся с разъездами. Его взял под опеку комсомол и дал название “Турнир на призы ЦК ВЛКСМ “Юность”.
Евгений Шунтов и помогавший ему Олег Базарнов формировали команду на базе сборной школьников. По регламенту к участию в розыгрыше Кубка “Юность” допускались также учащиеся техникумов, профтехучилищ и студенты, а возраст ограничивался уже не чистым 1947 годом рождения, а 1 сентября 1946-го — так появились Юра Мартынов, Женя Окрайко, Толя Жлоба, Слава Маслов.
В турнире участвовали сборные союзных республик, Москвы и Ленинграда (6 групп по 3 команды), играли в два круга с разъездами. Белорусы попали в подгруппу с Ленинградом и Арменией — сильными командами, где много ребят вскоре заиграли в высшей лиге, тогда как в минское “Динамо” футболистов продолжали десятками возить из Москвы — в дубль и основу. Однако вопреки рейтингу наши заняли первое место и прошли в финал. Решающим стал матч в Ереване. Хозяева разместили белорусов в гостинице при базаре — под окнами с четырех утра начинался сумасшедший гвалт. Ребята без того не могли уснуть от жары, заворачивались во влажные простыни. Более того, матч назначили на 12.00, когда температура воздуха приближалась к плюс сорока. Но белорусы разумно включили экономный игровой режим, техничные Курилов и Сунцов затевали длинные перепасовки в центре, заставляя бегать армян. А те, красавцы с мячом, бороться за него не приучены — занервничали и, потеряв силы, скисли. После матча, выигранного гостями со счетом 2:0, армянский тренер признался: ну все сделали, чтобы вы у нас сжарились…
Впоследствии не один год работавший с юношеской сборной Евгений Шунтов вспоминает, что это была самая умная из попадавших в его распоряжение команд, с которой можно было строить тактику. В воротах — имевший задатки большого вратаря Миша Трахтенберг, непроходимая пара защитников Дударев — Маслов, умнющие Сунцов и Курилов в середине поля… Общепринятой была схема 3-2-5, при которой нападающие часто простаивали без дела, тогда как оборона и полузащитники бились из последних сил. Белорусская команда научилась по ситуации перестраиваться, при овладении соперника мячом резкий Штукмайстер отходил в середину, а Курилов с Сунцовым раздвигались влево-вправо так, что при организации ответной атаки опекуны не всегда могли их найти…
Финальный турнир проходил в Кишиневе в октябре 1964 года (дней через десять после того, как сняли Хрущева и поставили Брежнева). Соперниками белорусов выступали сборные России, Москвы, Украины и Казахстана. В итоге первое место безоговорочно выиграли украинцы, у которых блестяще смотрелись Володя Мунтян и Толя Бышовец, а также Слава Семенов, в будущем капитан чемпионской “Зари”, — 4 победы в 4 встречах. Белорусы получили от Украины четыре безответных мяча, но в остальных матчах сыграли на результат: 0:0 — с Москвой, 2:2 — с Россией и 1:0 — с Казахстаном.
Второе место стало для нас выдающимся результатом, показавшим, что в футбольных школах Белоруссии воспитывается интересная молодежь. И что же? Взглянем на запечатленный на кишиневском снимке 29 октября 1964 года основной состав той команды, в котором играли Вячеслав Маслов, Михаил Трахтенберг, Владимир Дударев, Виктор Киселев, Василий Курилов, Анатолий Жлоба, Михаил Штукмайстер, Николай Головацкий, Владимир Шевченко, Владимир Сунцов, Валерий Кучинский. Заинтересовал из них кто-нибудь, за исключением Василия Курилова, ставшего в 18 лет чемпионом Европы среди юношей, но так в итоге и не ограненного, тренеров главной команды республики? Другие юноши так и не получили шанса, в лучшем случае пополнив белорусские коллективы класса “Б”, в качестве резерва минского “Динамо” всерьез не рассматривавшиеся. В те годы республика была очарована бронзовыми медалями нашей “шестой московской” команды, игравшей в действительно интересный футбол, но самодостаточной, оторванной от какой-никакой белорусской футбольной пирамиды в недостижимые небеса.
Спустя годы, когда Мустыгин, Малофеев, Адамов пошли на сход, выяснилось, что время упущено, что взращенное в их бытность вне перспективы попадания в “Динамо”, пересидевшее звездный час следующее поколение не готово играть в севидовский футбол. И мы попали в долгую, без намека на повторение бронзового успеха, яму. Далее были многочисленные вылеты и возвращения, пока не пришли к идее национальной команды, пока не выстроили систему ее подпитки местными юношами, не подвели плавно к основному составу Боровского, Шавейко, Василевского, Курбыко, потом — Янушевского, Гуриновича, Головню и, наконец, также выросших на этом фундаменте Гоцманова, Алейникова, Зыгмантовича…