Окруженная красотой

— Сразу поинтересуюсь вашим здоровьем.
— Так себе. Спина все еще болит.

— Что же случилось в матче с Шафаровой?
— Логичный итог болей в области поясницы, которые начались примерно две недели назад. Дискомфорт чувствовала еще по прилете в Мельбурн. Два тяжелых трехсетовых матча, предварявших встречу с чешкой, спровоцировали такой неутешительный исход. Честно говоря, поединки против испанки и японки вытащила исключительно на морально-волевых.

— Собственная оценка австралийского выступления.
— Естественно, я довольна лучшим результатом в карьере, тем более что для этого потребовалось выиграть у элитной теннисистки из Японии, входящей в топ-30 мирового рейтинга. По развитию счета оба моих матча были похожи, но сильно отличались по игровой драматургии. В стартовом поединке против испанки Пус Тио, кстати, моей подруги, неоправданно отпустила вожжи, снизив во втором сете атакующее давление на соперницу, за что и поплатилась проигрышем партии. В следующем матче, напротив, выжимала из себя все возможное, поскольку Сугияма просто так, за здорово живешь, не отдавала ни одного розыгрыша. С ней нужно было держать ухо востро — японка обращала себе на пользу малейший шанс. У меня вообще сложилось впечатление, что на другой стороне корта находилась теннисистка, напрочь лишенная нервной системы. По ее лицу ничего нельзя было прочитать, никаких эмоций.

— Даже во время убийственного третьего сета, который длился без малого полтора часа?
— Не знаю, как она, но я была на грани отчаяния. Думала, этот кошмар вообще никогда не кончится. Спина напомнила о себе уже при счете 3:3. Не мудрено, ведь мне пришлось отыгрывать три гейма подряд, явно перегрузив поясницу. Пришлось обратиться за помощью к физиотерапевту. Медицинский перерыв пошел на пользу, поскольку за мной остались два последующих гейма. Это только подтверждает истину о том, что в женском теннисе нет ничего невозможного. В свое время Ким Клейстерс проиграла матч, ведя по ходу решающего сета 5:1. В свою очередь, Сугияма также не дала возможности завершить встречу в “основное время”, дважды отыграв мои подачи на матч (4:5, 5:6). Ну а дальше началась настоящая нервотрепка. Слава богу, хватило сил не сползти к сугубо оборонительной игре, иначе японка обязательно бы меня задавила. А так она первая не выдержала обмена ударами при плотном наступательном теннисе.

— Пресловутая австралийская жара сильно мешала?
— Разве что в первом матче. Там действительно корт едва не плавился. Но потом погода стала досаждать участникам и организаторам другим способом: из-за проливных дождей пришлось менять расписание нескольких игровых дней. В частности, наш матч третьего круга с Люси Шафаровой пришлось прервать еще в первом сете при счете 2:2.

— Если абстрагироваться от травмы, реально было пройти чешку?
— Еще раз повторюсь: в женском теннисе непобедимых нет, и именно Шафарова, пребывающая сейчас в прекрасной форме, подтвердила эту истину, одержав блестящую и безоговорочную победу над вторым номером посева Амели Моресмо. Можно, конечно, говорить, что француженка недооценила соперницу, но это ее головная боль. В мачте со мной Люси также здорово провела первый сет, и я отнюдь не уверена, что выиграла бы его даже со здоровой спиной. Уже на разминке отчетливо поняла, что сегодня ничего ни светит — любое движение вызывало ноющую боль.

— Каков вердикт врачей?
— Предварительный диагноз особого оптимизма не вызывает: воспаление второго позвонка поясничного отдела. Приеду домой в Лас-Пальмас, сделаю снимки, томографию, тогда и определюсь с дальнейшим лечением.

— Прошлый год вы прошли довольно ровно и даже добрались в июле до 49-го места в рейтинге ВТА. В то же время назвать успешными выступления в турнирах “Большого шлема” язык не поворачивается. В чем причина?
— Действительно, лишь на “Ролан Гарросе” удалось преодолеть барьер первого круга. Понимаете, такие грандиозные турниры в чем-то сродни Олимпийским играм, где для победы требуется совпадение множества факторов: отличная спортивная форма, отменная психологическая готовность, наконец, удачный жребий. Без фарта при запредельной конкуренции не обойтись. Сейчас, пожалуй, впервые повезло с жеребьевкой. Но в полной мере воспользоваться подарком судьбы не позволила травма.

— По нынешним меркам вы довольно поздно начали работать под руководством иностранного специалиста — лишь в 18-летнем возрасте. Не считаете, что попросту пересидели на минских кортах?
— В последнее время я все чаще задумываюсь над этим вопросом. Впрочем, ответ на него очевиден. На Западе процесс подготовки теннисиста строится совершенно по другим законам, о которых, тренируясь в Беларуси, не имела ни малейшего представления. Даже не подозревала, насколько более качественно и основательно можно планировать работу. Сравнивать-то было не с чем, отсутствовала система координат. Зато теперь не представляю, как можно готовиться иначе.

— Как возник вариант сотрудничества с Ральфом Коком?
— Какое-то время играла по контракту за один из голландских клубов, который тренировал именно Ральф. Видимо, ему импонировала моя игровая манера, а мне понравился его подход к тренировкам, так что решение о совместной работе возникло само собой. Он проживает в Лас-Пальмасе, поэтому и появилась необходимость в переезде в этот город на Канарских островах, где поныне обретаюсь в съемной квартире. Помимо меня, у него тренируется еще одна девочка двумя годами моложе.

— Можно ли говорить, что у вас существует полноценная команда, помогающая готовиться к турнирам?
— Вполне. Кроме Кока, осуществляющего главное руководство, и его помощника, у меня есть специальный тренер по физической подготовке, массажист-физиотерапевт, а также психолог. Кстати, очень хороший.

— Готовы ему всю душу излить?
— А этого и не требуется. Нужно доверять мнению настоящего профессионала и ценить его взгляд со стороны. Когда он предлагает какие-то свои наработки, я просто примеряю их на собственный характер, как бы просеиваю.

— Для многих наших соотечественников отдых на Канарских островах остается недостижимой мечтой, вы же там живете. Аборигену красота не приелась?
— Нет, ну что вы. Разве можно привыкнуть к теплому морскому пейзажу, к этим ярким летним краскам? Мне это тем более не грозит, ведь выбраться на пляж удается лишь урывками между тремя тренировками в день.

— Что может противопоставить Анастасия Екимова с ее миниатюрным ростом 165 сантиметров высоким атлетичным соперницам, коими богат современный женский теннис?
— С ними необходимо действовать на предельных скоростях, при этом навязывая умную комбинационную игру. У моего типа теннисисток, как правило, хорошо развита выносливость, так что для высокорослых и физически мощных вполне можно устроить гонку на выживание.

— В чем видите резерв усиления собственной игры?
— Сейчас основной упор делаю на отработке сильной подачи, без которой и в женском теннисе на что-то серьезное претендовать не приходится.

— В Мельбурне было время на общение с коллегами по сборной? Может, обсуждали с Максимом Мирным белорусские перспективы в матче со шведами?
— Представляете, все проблемы перетерли, а эту — забыли. (Смеется). Если честно, даже не знаю, какой состав выставят гости.

— Официально он еще не объявлен, но, полагаю, Виландер привезет Содерлинга, Бьоркмана, Юханссона и Аспелина.
— Теплая компания, ничего не скажешь. Но Кубок Дэвиса — это такое специфичное явление, всю суть которого определяет вторичность любых рейтинговых и статистических выкладок. Я ведь в прошлом году предупреждала испанцев, с которыми в феврале смотрела телетрансляции из Минска: “Ребята, расслабьтесь, ничего вам здесь не светит”. Так они меня чуть не на смех подняли. Ничего, уже после первого дня улыбки улетучились, а их бывшие обладатели с недоуменным видом все допытывались: “Quien es Volthkov?” Кто знает, может, сакраментальная фраза “кто такой Волчков” вскоре зазвучит по-шведски.