Три марафона за три месяца

— Андрей, прими поздравления с тройной удачей! Этот отрезок можно считать одним из наиболее успешных в твоей карьере?
— Полностью успешным вряд ли: каждый раз мешала работать в полную силу боль в колене. Те же 2:14 — не тот результат, которым можно быть довольным. Если бы не колено, возможно, не случилось бы той “ямы”, в которую угодил на отрезке с 21-го по 29-й километр. Было очень тяжело. Бежал вперед с надеждой, что боль отпустит или хотя бы таким же темпом дотяну до финиша. На 30-м километре почувствовал, что боль понемногу уходит, и стал прибавлять. Не случись девятикилометрового кризиса, результат был бы лучше минуты на полторы, и можно было бы бороться за победу.

— Нет ли комплекса перед африканцами, фаворитами стайерского и марафонского бега?
— Нет, даже наоборот. Чем более именитые соперники, тем лучше для меня. Изначально настраиваюсь на то, что почетнее быть пятым или десятым с высоким результатом, чем победить со временем, скажем, 2:20, которое не интересно ни мне, ни вам. Меня жесткая конкуренция лишь подстегивает!

— Многие специалисты полагают, что в год достаточно бежать два-три марафона, а ты осилил три за три месяца! Не перебрал?
— У меня свой взгляд на это. Если раньше стайеры совмещали успешные выступления в беге на пять и десять километров с участием в марафоне, то сейчас многие предпочитают узкую специализацию. И я тоже. Мне удобнее готовиться только к марафону, не отвлекаясь на более короткие дистанции. Предпочитаю делать хороший загрузочный блок и потом выступать в двух марафонах. После Детройта и Сакраменто планировал отдых, но так как не показал результата, на который готовился, пошел ва-банк на третий марафон и, как видно, оказался прав: и результат достойный, и место высокое. Значит, и моя точка зрения имеет право на жизнь.

— Расшифруй понятие “загрузочный блок”.
— Бегуны готовятся к одному марафону порядка двух месяцев. Я пытаюсь за то же время подвести базу под два пробега. Это вопрос психологии. Сразу же настраиваю себя на то, что через четыре- шесть недель после первого марафона буду бежать еще один. За этот промежуток успеваю физически восстановиться. Практикой доказано, что медленнее других систем организма восстанавливается психическая. Но если изначально себя запрограммировать, то психология заранее окажется готовой к тому, что надо будет перетерпеть какой-то период в жизни и тренировках и готовиться как обычно к очередному марафону. Если ждешь отдыха после трудного соревнования, очень тяжело даже назавтра выйти на тренировку. Я же, заканчивая первый пробег, почти сразу делаю двухкилометровую заминку, а на следующий день — пробежку шесть-восемь километров. Если психика готова, физически это намного легче.

— Каковы тренировочные объемы?
— По марафонским меркам они у меня не самые высокие. Когда закладывается база для таких дистанций, преодолеваю 600-650 километров в месяц. Ближе к соревнованиям нагрузка снижается до 500. На этом фоне можно проводить подготовительные старты и контрольные тренировки.

— В каких условиях предпочтительнее готовиться: в лесу, манеже, на шоссе?
— Чередую все покрытия. Если зимой нет возможности качественно тренироваться на воздухе, работаю в манеже на мягкой дорожке. Примерно половину времени бегаю по грунту — утоптанным лесным дорожкам, другую половину — по асфальту. Тренировки включают в себя бег по пересеченной местности, забегание в гору. Прыжки в последнее время пришлось убрать из-за проблемы с коленом.

— А штанга, гимнастика, тренажеры?
— Работа с железом больше годится для укрепления психологии. Думаю, марафонцу достаточно упражнений с собственным весом: отжимания, укрепление пресса, спины, работа на перекладине. Тренажеры — в минимальном объеме. Бег по пересеченной местности, ускорения в гору для марафонца важнее в плане ОФП, чем занятия на тренажерах.

— В каком районе города тренируешься?
— Живу в Сухарево, там есть небольшой лесной массив, в котором провожу основную массу тренировок. А на специальную работу, где требуется хронометраж, езжу в манеж Республиканского центра олимпийской подготовки.

— Самое большое расстояние, которое довелось преодолеть на тренировке?
— Был у меня год, когда я остался без наставника. Наметил пробежать 50 километров. Дело было зимой. Начал часов в двенадцать, а возвращался — было уже темно. Повезло, что взял с собой сухариков, потому что после сорокового километра заголодал страшно! Сейчас понимаю, да и мой тренер Александр Геннадьевич Гоцкий постоянно напоминает, что длительные пробежки без питания, без водички или без специальных напитков проводить нельзя — происходит истощение организма. Тот “полтинник” бежал 3 часа 45 минут, преодолевая каждую “десятку” за три четверти часа. Но лучше такими объемами не увлекаться.
— Каков рацион питания марафонца? Как себя подводишь к марафону?
— В тренировочном процессе диеты не соблюдаю. Любимые блюда — из итальянской кухни: спагетти, паста, макароны, лазанья. Могу их есть даже дважды в день. Нравится и японская — суши, сашибу, но мы выросли в иных географических условиях, и живая рыба не всегда нам подходит.

— Что такое сашибу?
— Филе из сырой рыбы.

— А мясо?
— Рыба, курица, желательно вареные, поменьше жареного. Бывает, хочется острого. Но за две-три недели до марафона, даже за месяц, исключаю из рациона жирную и жареную пищу. Если нарушаю, наутро после достаточной нагрузки печень подает сигналы. А когда за неделю до старта постепенно выхожу на пик формы, организм очень чувствителен к любой перемене в питании, во всем. Процентов восемьдесят марафонцев за неделю до соревнований переходят на белково-углеводную диету. Три с половиной-четыре дня едим вареное мясо, рыбу, яйца, сметану, кефир. Идет процесс подсушивания, когда организм сжигает накопившиеся запасы углеводов. Потом за три дня до марафона переходим на углеводосодержащие продукты, организм насыщается “молодыми” углеводами, это дает прилив сил.

— Как подкрепляетесь на дистанции?
— Основная часть бегунов — на пунктах питания, которые обычно расположены через каждые пять километров. На второй половине трассы столы стоят через два с половиной километра — вода, энергетические напитки для любителей. Ни один профессионал не возьмет напиток, который не пробовал на тренировке: при максимальной нагрузке печень моментально среагирует на новшество.

— То есть профи готовят себе питье заранее?
— Напитки готовят и начинают пробовать за две-три недели до марафона. Опытные бегуны используют стандартные составы. За день до старта сдаем приготовленные жидкости организаторам, их опечатывают, ставят в боксы, а утром расставляют по трассе. На “АИМСовских” марафонах подавать напитки, как это делается у ходоков, нельзя. У нас они выставлены на столах в зависимости от стартового номера. На соревнованиях, где приглашенных бегунов порядка 10-15 человек, их питье ставится на первый стол. Все емкости пронумерованы. Подбегаешь, на ходу ищешь свою бутылку и, продолжая движение, пьешь.

— Не случалось, чтобы кто-то выпивал чужое?
— Только раз, в 2002 году в японском городе Хофу, где я, к слову, был вторым, пробежав за 2:12. Привезли трех эфиопов, спросили, будут ли они сдавать напитки. Те переглянулись: “Не будем”. Раз нет, значит, должны пользоваться водой, выставленной для всех остальных. Назавтра эфиопы подбегают к напиткам с номерами и хватают, кому что нравится. Правда, брали они со стола бегунов- любителей, естественно, кто-то остался без своего питья. С элитой такие номера не проходят: если кто-то заявит протест, можно схлопотать дисквалификацию.

— Теперь о составе чудодейственного питья.
— Это обыкновенные энергетики заводского производства. Я пользуюсь американским напитком “Power Gel”, батончиками “Power Bar” вроде мюслей. Батончики употребляю в течение двух дней перед стартом.

— Сколько пьешь на одном питательном пункте?
— Обычно два-три глотка. Если температура воздуха ниже 18 градусов, иногда это вопрос психологии. Просто знаешь, что теряешь много влаги, и заставляешь себя сделать глоток-полтора.

— На протяжении двух с лишним часов тяжелой работы о чем-то думается? Спортсмены во время бега общаются между собой?
— Думается абсолютно обо всем! И общаемся тоже. Сейчас в Фениксе был любопытный момент. После 17-го километра незадолго до пункта питания я чуть отстал, а со мной — бегун из Эфиопии. Он меня поддержал, похлопал по плечу: “Go! Go!” Если в жаркую погоду кто-то не успел попить, передаем друг другу воду, губки. Для людей, занимающихся таким тяжелым ремеслом, это в порядке вещей. Марафон — дистанция, где не надо никого обыгрывать. Нужно просто показать результат, который наработал.

— На каком языке разговариваешь с иностранными коллегами?
— Польским на бытовом уровне владею хорошо. По-английски говорю больше, чем понимаю. А Дима Сивов, марафонец из Могилева, наоборот, понимает больше, чем говорит. У нас идеальный дуэт. Американцев это шокирует, они не понимают, с кем именно общаются.

— Тебя нередко приглашают на марафоны в США…
— Сейчас в американских пробегах есть пять-шесть светлокожих спортсменов, которые на равных борются с африканцами. Видимо, попадаю в их число. Организаторам неинтересно, когда лидируют, скажем, десять человек — и все темнокожие. Для создания интриги нужны белые бегуны, способные конкурировать с африканцами. Элите обеспечивают перелет, гостиницу и питание. Остальная масса любителей бега все оплачивает из своего кармана. Плюс стартовый взнос — сто долларов. Марафон в Америке — коммерческое предприятие. Маечка-“хэбэшка” с эмблемой пробега — около 15 долларов, а затрачено на нее максимум пять. Майка под рубашку — порядка 25 “зеленых”. Заявилось тысячу человек — только со стартовых набирается сто тысяч долларов. Это же живые деньги, остается их выгодно вложить.
У нас такое невозможно. Надо либо искать очень солидных спонсоров, либо просить у государства. Нужны клубы любителей бега при крупных предприятиях. Если бы они объединились, пусть и на любительском уровне, появился бы насыщенный календарь соревнований. Вообще самый простой путь к здоровому обществу — начать бегать трусцой. В Англии половина детей в возрасте до 10 лет страдает ожирением, там выделяются огромные деньги, чтобы привести нацию в порядок. Это глобальная проблема. Надо бы и у нас привлечь детей на стадионы.

— На протяжении долгой спортивной карьеры у тебя было несколько тренеров…
— Все они достойны благодарности. И в первую очередь учитель физкультуры Вячеслав Сергеевич Тараканов, сейчас он уже пенсионер. Я учился в 11-й средней школе Бобруйска. Под руководством Тараканова мы выигрывали все городские соревнования: кросс, футбол, баскетбол, допризывное троеборье. Начинал он работу в шесть утра, а заканчивал в темень. Вячеслав Сергеевич заразил меня спортом. Первым тренером был ныне покойный Юрий Николаевич Шатохин. Он брал меня на “свои” сборы и по возможности отправлял с группой своей жены Светланы Васильевны, которая и сейчас плодотворно работает. В 19 лет, когда определилась специализация, перешел к Альбеку Бексултановичу Салсанову. Подоспело время служить в армии — уехал в Минск, в спортроту. Там меня курировали Александр Геннадьевич Гоцкий и Анатолий Нестерович Оверчук. После службы вернулся в Бобруйск к Салсанову. Но через несколько лет снова уехал в Минск и с тех пор тренируюсь у Гоцкого.

— Назови самые высокие спортивные достижения.
— Прежде всего это победа на марафонах 2001-2002 годов в Ганновере. Тогда пробежал за 2:11.44 и 2:11.56. За два сезона пять или шесть раз выбежал из 2:13. Это неплохой уровень. Пускай и не совсем удовлетворен результатом, но все же отмечу теперешний марафон в Аризоне: переборол и боль, и себя, догнал эфиопов, хотя проигрывал им более 30 секунд, затем долго вел бег. Многое получилось, в первую очередь в психологическом плане. Запомнился марафон в Хофу, о котором я упоминал. Из официальных стартов назову второе место на чемпионате Европы среди полицейских в Люксембурге в 1998 году, пятое — на аналогичном чемпионате мира в 96-м.

— Давай вспомним не только приятное. На главном чемпионате мира ты пробежал не совсем удачно.
— Это было в Севилье в 99-м. Стояла сумасшедшая жара, в тени плюс 37, на солнце — под 50. После половины трассы понял, что передо мной одна задача: добежать! Раз приехал туда в составе национальной команды, считал обязательным для себя финишировать. Прибежал за 2:33.10 51-м из 86 участников. Конечно, остался недоволен, но отработал свой хлебушек до конца. Так же жарко было еще только в Сингапуре в 2001-м.

— Сейчас какие ставишь перед собой задачи?
— По большому счету, участие в пробегах и вся подготовка сводятся к одной конкретной цели — достойное участие в Олимпийских играх. Правда, на них надо еще попасть. Норматив “А”, определенный ИААФ — 2:15.00, — у меня уже есть. Но надо выполнить и условие, поставленное нашим легкоатлетическим руководством. В личной беседе главный тренер назвал мне ориентир — 2:12 и быстрее. Здесь уместно говорить о стабильности. Есть много темнокожих бегунов, которые разово показывают гораздо более быстрые секунды, но потом к ним не приближаются. Имеется другой вариант, когда спортсмен на каждом старте демонстрирует близкие результаты и даже с некоторым прогрессом. Если буду бежать за 2:16-2:20, сам не захочу ехать в Пекин. Замыкать там неизвестно какие десятки мне неинтересно. Бороться нужно за достой- ное место и за результат, за который не будет стыдно ни перед собой, ни перед государством, ни перед теми, кто мне помогает.

— О ком речь?
— Уже больше десяти лет являюсь сотрудником Департамента охраны (восемь лет — Бобруйского, два года — Партизанского отдела города Минска). Никогда не встречал в нашей организации непонимания или отказа в чем-то. Мне везет на хороших людей.