Андрей Мезин: не волнуйтесь

Впрочем, гадания приедет — не приедет четырежды лучший игрок страны в ее сборную накануне грядущего чемпионата мира в России последние два месяца отошли на дальний план. И в Минске, и в Гомеле, и в Волковыске (далее можно перечислять все города и веси Беларуси, где хоть немного интересуются хоккеем) болельщики задавались вопросом, когда же Мезин оправится от травмы, оставившей его вне игры в начале декабря. Голкипер, как обычно, удивил — возвратился на лед задолго до срока, определенного врачами и даже тренерами. Вернулся в привычном эффектном стиле, внеся солидный вклад в успех своего “Салавата Юлаева” в недавних матчах с фаворитами российской суперлиги. Он вновь в игре и вновь в пути: наш звонок застал вратаря в среду вечером в Москве, куда уфимцы приехали на очередной календарный матч с “Крыльями Советов”.

— Все ждали твоего появления, но что оно окажется столь скорым и ярким…
— Да я и сам был немного ошеломлен стремительностью развития событий. Думал, что возвращаться в строй буду постепенно, начиная с поединков с аутсайдерами вроде тех же “Крылышек”. В Омск на игру с “Авангардом” даже лететь не должен был: на тот момент катался от силы неделю. Первый раз после травмы вышел на лед как раз накануне отъезда команды на “Кубок Полесья”.

— В Гомеле, кстати, тебя ждали до последнего.
— Разговоры шли. Был вариант, при котором я просто прилетел бы в Беларусь, побыл с ребятами из сборной. Но тренеры “Салавата” решили, что мне лучше остаться в Уфе, потренироваться с фарм-клубом. Наверное, правильно: просто “побыть” — это потерять время, которое сейчас на особом счету. А защищать ворота в игре с любым соперником мне на тот момент было противопоказано. Напускал бы полную сетку и в довесок к физической травме получил еще и психологическую.

— Физическая еще беспокоит?
— Ноет немного, но терпеть можно.

— А тут еще “партия сказала “надо”.
— Никто меня не насиловал. “Будешь готов — скажешь”, — вот слова тренеров. Но на утренней раскатке перед вылетом в Омск у Вадика Тарасова прихватило шею. Штаб постановил взять меня в гости к “ястребам” на всякий случай. Забавно вышло: вылет почти сразу после тренировки, а у меня с собой ни паспорта, ни вещей. Помчался домой собираться. Отправляясь в дорогу, действительно предполагал, что весь матч с омичами провишу на бортике в полной амуниции в качестве запасного. Но утром в день игры стало ясно: Тарасов выйти на лед не сможет.

— В общем — сплошной форс- мажор. И из такой ситуации ты выбрался с честью. Так сильно истосковался по хоккею?
— Ой, не то слово! Наблюдать за работой партнеров с трибуны и из-за бортика невыносимо, самого тянет, сердце кровью обливается.

— Так каким все-таки был твой диагноз?
— Чтобы его вспомнить, нужно быть врачом или в крайнем случае показать на себе. (Смеется.) Букет целый: и приводящая, и спина, и еще что-то… Вот и было обидно: после иных переломов иногда быстрее возвращаются в строй. А здесь непонятно что и откуда вылезло — и сиди на “банке”, ходи по врачам.

— Наверняка именно неуемное рвение и сослужило тебе плохую службу в январе, когда случился рецидив…
— Не исключено. Все-таки нужно было еще недельку покоя дать травмированным мышцам. Но у нас же обычно как: вроде ничего не болит — и нормально, докладываешь о выздоровлении. В итоге на первом же упражнении опять дернул по живому — и все по второму кругу. Правда, теперь уже не баловал: слушал нашего врача — спасибо ему — и жил по расписанию: с утра бассейн, потом фитнес, тренажеры. Закачивал спину, пах, ноги, проходил курсы терапии.

— Но даже такой прилежности было явно недостаточно, чтобы с ходу выдать суперматч против одного из лидеров.
— Не нужно преувеличивать мои заслуги. Уже через пару минут после стартового вбрасывания в Омске поймал себя на мысли, что восхищаюсь партнерами. Ребята играли как никогда: мощно, быстро, точно, самоотверженно, дисциплинированно, никакого разгильдяйства. Плюс все меня подбадривали, по возможности берегли. В таких условиях я и на одной ноге отыграл бы надежно. Хотя, может, это мне так кажется после долгого простоя. Со стороны-то игра смотрится совсем по-иному, чем с площадки.

— Перед “Кубком Полесья” главный тренер “Салавата” Сергей Михалев скептически отзывался о возможности твоего скорого восстановления. Мол, игроку для этого нужно тренироваться столько же, сколько он пропустил. Коуч ошибся?
— Ему с высоты опыта виднее. Да и я пока не могу заявить, что уже в полном порядке. График-то предыдущих туров был неслабый: сразу после “Авангарда” — “Ак Барс”. Закончили вничью — 4:4, но могли и лучше. И пару голов точно запишу себе в пассив. В случае с первым, вместо того чтобы действовать, долго думал. А потом вообще курьез вышел: вроде парировал шайбу по науке, но она как-то нелепо срикошетила и спикировала в ворота. Так что как минимум чувство игры еще предстоит восстанавливать, пока готов процентов на восемьдесят. До плей-офф надеюсь добрать оставшиеся двадцать.

— Тарасов уже пришел в норму?
— Даже не знаю, у него как раз недавно наш врач был. Но не думаю, что сейчас меня замуруют в запас. Все-таки какая-то моя заслуга в положительном балансе поединков с лидерами тоже есть. Наверное, будем играть через матч.

— Такое чувство, что партнеры по клубу и сборной Беларуси ждали только твоего возвращения, чтобы начать крушить оборону соперников.
— (Смеется.) Вряд ли здесь есть прямая зависимость. Просто истинные мастера рано или поздно показывают, на что они способны. Взять того же Кольцова: скоростей, на которых сейчас играет Костя, я давненько не видывал. А видеть на вратарском веку доводилось многое. Их интернациональное звено с Микеской и Антиповым все чаще заявляет права на звание ударного.

— Похоже, от “потухших глаз” партнеров, которые ты с горечью наблюдал в прошлогоднем плей-офф, нынче не осталось и следа?
— Слава богу, “Салават” действительно на ходу. Никто пока не обсуждает какие-то задачи на решающий этап чемпионата. Но уверен, что большинство ребят, как и я, чувствуют: нынче мы способны забраться очень высоко. Взять хотя бы баланс наших игр с фаворитами: после трех матчей с Казанью у нас две ничьи и победа, с “Магниткой” тоже, с “Авангардом” — ничья и две победы, с “Химиком” — поражение, ничья и победа…

— Зато в бомбардирском реестре суперлиги игроки “Салавата” отнюдь не в лидерах.
— Это как раз и здорово: значит, мы сильны командой, а не звездами. Так надежнее: если у кого-то не идет игра — ребята прикроют. Да и соперникам труднее. Одно дело, когда задача — нейтрализовать пару “тузов”, а другое — когда может выстрелить буквально любое звено. И, конечно, многое в плей-офф будет зависеть от игры в большинстве и меньшинстве. Год назад в четвертьфинале с “Ак Барсом” мы ни в чем не уступали казанцам в равных составах, результат они сделали реализацией лишнего.

— И здесь уже болельщики “Салавата” будут молиться на тебя. Возможно, некоторые вспомнят и твою стопроцентную надежность на чемпионате мира-2005 в Вене.
— Ну, там была совсем другая система. Хэнлон ее выстроил так, что моей задачей было — не пропускать “свое”, то есть броски с дальней и средней дистанции. Нужно очень напрячься, чтобы вспомнить выход один на один на наши ворота на последнем мировом первенстве в Риге. Для нас его схемы были в новинку, но они работали!

— Так подсказал бы партнерам, привил им канадский стиль. Глядишь, и за местом на пьедестале дело бы не стало.
— Не мне партнеров наставлять. И нужно понимать, что схемы не универсальны, не всякая подойдет каждой команде. Не факт, что даже казанское звено Морозова смотрелось бы в хэнлоновской модели органично.

— Итак, мы плавно подобрались к теме, которую в любом случае не обошли бы. Тренеры сборной часто выходят на связь?
— Грех жаловаться, не забывают. Особенно приятно это было во время вынужденного простоя, когда настроение было просто отвратительное, и услышать лишний раз, что ты нужен и на тебя рассчитывают было приятно и важно. Общался и с Фрэйзером, и с обоими его ассистентами — Занковцом и Цыплаковым, и с менеджером сборной Киселевым.

— Тем не менее в одном из недавних интервью ты заявил, что вероятность твоего приезда в Минск в тренинг-кэмп перед чемпионатом мира в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят.
— На тот момент примерно так и было. О причинах повторять излишне: все-таки я не могу рисковать благополучием семьи и ставить под угрозу работу в клубе. Но во время простоя из-за травмы решил разбавить депрессию консультациями на сей счет со своими юристами. Их вердикт такой: юридически никто не имеет права запрещать мне заключать контракт с российским клубом или требовать какие-то компенсации: я — равноправный гражданин России, и точка. Но даже если брать в расчет только хоккейное гражданство, то от того, приеду я в Беларусь будущей весной или нет, все равно ничего не изменится. Карантин ИИХФ для смены национальной команды — четыре года, а новому принципу легионерского лимита в суперлиге еще нет и года. Не приедь я на чемпионат мира в Ригу прошлой весной, еще можно было бы бороться, а так разницы практически никакой. А раз так, то я, наверное, в Минск все-таки прибуду.

— Сто процентов?
— Ну, сто дать не может никто. Вдруг за пару месяцев Федерация хоккея России еще что-нибудь придумает — после прошлого лета уже никто ничему не удивится. Надеюсь, этого не произойдет, а травмы обойдут стороной. И “Салават Юлаев” — тоже было бы кстати — удачно выступит в плей-офф, именно об этом сейчас все помыслы. Да и в сборную лучше приезжать в хорошем настроении. Была еще, правда, одна причина моих колебаний — семья. Дочки растут не по дням, а по часам, папу толком ни одной весны не видели. Пока мы там бьем рекорды на чемпионатах мира, остальные хоккеисты вовсю наслаждаются отдыхом с родными и близкими. А я уже который год лишен такого удовольствия. Но белорусская федерация нашла выход, предложив ехать в Минск вместе с семьей. Такое отношение не может не подкупать. Да и Беларусь слишком много мне дала, чтобы в одночасье это все перечеркнуть.