Портрет. Александр Лухвич: я ушел вовремя

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Александр ЛУХВИЧ. Родился 21.02.70 в Минске. Воспитанник столичной ДЮСШ “Торпедо”. Первый тренер — Николай Блашко. Мастер спорта. Игровое амплуа — защитник. Выступал за команды: “Динамо” (Минск, 1987-97, 2005), КамАЗ (Набережные Челны, 1997), “Уралан” (Элиста, 1998), “Торпедо” (Москва, 1999-2004), “Дарида” (2006). Пятикратный чемпион Беларуси (1992-в, 93/94, 94/95, 95-о, 97), серебряный призер (1996), двукратный обладатель Кубка Беларуси (1992, 93/94), бронзовый медалист первенства России (2000). На уровне высшей лиги выступал в трех чемпионатах: Советского Союза — 23 матча, 1 гол; России — 187 игр, 11 мячей; Беларуси — 152 матча, 2 гола, 12 голевых пасов. Средний рейтинг по версии “ПБ” — 5,29. В составе национальной сборной Беларуси провел 31 матч (1996-2003).

Уступил Румбутису — и не жалею

— Саша, приоткрой все же завесу: почему решил повесить бутсы на гвоздь?
— Пришло время — свое отыграл. Если откровенно, думал заканчивать еще в 2005-м. Но возвращение в родное “Динамо” получилось совсем не таким, как хотелось бы. Не буду сейчас копаться в причинах, их много — объективных и субъективных. В общем, расставание с “Динамо” произошло, так сказать, не на мажорной ноте. А ведь закончить игровую карьеру каждый мечтает красиво. Наверное, Людас Румбутис понял мое состояние лучше других — и пригласил годик поиграть в его команде. Признаюсь, решение принял не за одну минуту. Долго думал, советовался. С одной стороны, чувствовал, что у меня еще есть и силы, и желание поиграть. С другой — сдерживало опасение, как бы не попасть в неловкое положение “перезревшего” футболиста, который цепляется за любую возможность оттянуть расставание с любимой игрой.

— Румбутис уговорил?
— В общем, да. Я и раньше знал Людаса Ионовича как хорошего специалиста. Поэтому и поверил ему.

— “Дарида” здорово начала чемпионат, шла даже на первом месте. А потом вдруг угодила в кризис, и следствием провала стал откат на восьмое место. Что же произошло с командой?
— Я думал над этим. Причин много. Но, пожалуй, самая существенная заключалась в том, что перед началом второго круга получили травмы два наших ведущих нападающих — Николас и Коваленок. Пришлось играть практически без наконечника, который сумел бы прошить чужую оборону. И это не могло не сказаться. Если раньше выигрывали за счет того, что забивали на гол больше соперника, то, как только проявились проблемы с реализацией, стали терять очки. Хотя по игре никому не уступали. Уверен, все рано или поздно нормализовалось бы, и если бы не дрязги вокруг клуба и стадиона, возникшие в конце сезона, наверняка могли занять в таблице более высокое место. Хотя и восьмое — наивысшее в клубной истории.

— Выходит, о даридовском сезоне не жалеешь?
— Нет. Наоборот, очень рад, что все так сложилось. По крайней мере карьеру закончил действующим игроком, капитаном команды, а не “двенадцатым — лишним”. Я удовлетворен.

— А как молодые партнеры к тебе обращались — по имени или по отчеству?
— По имени, конечно. Не такой уж я старый, чтобы звали по отчеству. Хотя возраст, конечно, давал о себе знать. Когда вокруг играют 17-18-летние ребята, чувствуешь себя не совсем уютно: тебе невольно напоминают о том, что давно перешагнул тридцатник.

— Скажи, а не поспешил ли ты с уходом? Сейчас “Дариду” принял Анатолий Байдачный — тренер, привыкший ставить перед командой наивысшие цели.
— Что сделано — то сделано. К тому же совсем не факт, что Байдачный захотел бы меня видеть в составе обновленной “Дариды”. Он строит новую команду, у него другие исполнители.

Лучшие годы — в “Торпедо”

— На уровне элитных дивизионов ты поиграл в пяти командах: двух белорусских и трех российских. Какую часть карьеры считаешь наиболее успешной?
— Если судить по количеству завоеванных наград, то выходит, что в минском “Динамо” был самый урожайный отрезок. Но я бы отметил шесть лет, проведенных в московском “Торпедо”. Там все очень удачно сплелось воедино — и бытовые, и материальные, и игровые вопросы. Всем был доволен, и мною были довольны — болельщики, клубное руководство. Играл практически без замен. А это говорит о многом.

— Если подойти критически: удалось ли полностью раскрыться в “Торпедо”?
— В индивидуальном плане, пожалуй, да. Однако хотелось добиться большего по командному результату. Один раз “Торпедо” завоевало бронзу, три раза едва не дотягивало до медалей — финишировало четвертым. Был сезон, когда после первого круга мы шли в лидерах. Но, к сожалению, в дальнейшем сдали позиции. Обидно, ведь очень хотелось выиграть чемпионат России.

— Согласись, что до уровня российского суперклуба “Торпедо” все-таки не дотягивало. Тягаться с московскими “Спартаком”, ЦСКА или “Локомотивом” вам было непросто.
— Согласен. Ребята это прекрасно понимали, поэтому достижения “Торпедо” и воспринимались нами как вполне достойные.

— Навскидку: самый запоминающийся матч и тот, за который стыдно до сих пор?
— Хороших поединков было немало. Пожалуй, назову первую официальную встречу за сборную. Играли со Швейцарией, и хотя мы уступили 0:1, действовал неплохо — меня и Гену Тумиловича признали лучшими игроками матча, подарили часы. Самые неудачные встречи постарался выбросить из головы. Впрочем, два матча с Австрией все равно занозой сидят в памяти. Мы дважды “сгорели” — 0:2 дома и 1:5 на выезде. Прямо наваждение какое-то.

— А на клубном уровне?
— Самый яркий, пожалуй, заключительный матч чемпионата-2000 с махачкалинским “Анжи”, в котором решалась судьба бронзовых медалей. На последней минуте мы забили второй гол и вырвали минимальную победу.

— Из национальной сборной ты ушел по собственной инициативе, письменно известив об этом федерацию. Что тогда случилось: обиделся на тренера?
— Нет. Просто в “Торпедо” не приветствовали мои отлучки в сборную, критиковали, что возвращался переутомленный. К тому же почувствовал, что настала пора уступить дорогу молодым.

— Когда в 2004 году завершил выступления за автозаводцев, почему не остался в Москве? Или не прижился в мегаполисе?
— Почему же? Москва нравилась. В “Торпедо” мне сделали прощальный вечер, расстались красиво. Предлагали работать в клубе тренером юношеских команд. Но меня непреодолимо тянуло домой. За восемь легионерских лет ужасно соскучился по дому, родным, друзьям.

Я — не равнодушный

— От кого исходила инициатива твоего прихода в РГУОР в качестве тренера?
— От Юрия Антоновича Пышника и его сына Андрея Юрьевича. В их компанию пошел с удовольствием, ибо знаю, что они всегда помогут, подскажут, поправят, если буду делать что-то не так. Работаю уже два месяца — очень доволен.

— Ты ведь сам юным учился когда-то у Юрия Антоновича в РУОРе…
— Да, он из меня мастера делал. Только тогда наша альма-матер называлась Республиканская школа-интернат спортивного профиля. Четыре года в ней проучился.

— Считаешь, вовремя перешел на тренерскую стезю?
— Да. Некоторые возрастные футболисты никак не могут на это решиться. Надо уходить вовремя, чтобы болельщики не свистели в спину.

— Любопытен переход: вчера ты был зрелым, умудренным опытом футболистом, а сегодня стал тренером. Не страшно начинать с нуля?
— Нет. Чемпионат закончился в ноябре — я успел хорошенько отдохнуть и морально подготовиться к новой работе. Поэтому никакой психологической ломки не испытал. Основные волнения сводились к тому, смогу ли что-то дать ребятам, стану ли для них авторитетом.

— Уж кому быть авторитетом для пацанов, если не человеку, который провел в составе национальной сборной более трех десятков матчей. Как считаешь, что главное в отношениях “тренер — ученик”?
— Разумная демократия. Тираном не стоит быть, но и панибратства допускать нельзя.

— По характеру ты больше диктатор или либерал?
— Что-то среднее.

— За долгую игровую карьеру тебе посчастливилось поработать со многими тренерами. Чье влияние на тебя оказалось наиболее сильным?
— Наверное, Виталия Викторовича Шевченко.

— Футболисты в основной массе похожи на солдат: сказали сделать такое-то упражнение — выполнил. О том, для чего, что оно дает — задумываются лишь единицы. А ты когда понял, что знания, которые могут пригодиться в дальнейшей тренерской работе, надо накапливать?
— Действительно, когда молодой, да еще все в жизни складывается удачно, о будущем особо не задумываешься. А вот ближе к концу игровой карьеры стал более внимательно следить за тем, как работают тренеры, анализировать их действия, делал кое-какие записи. Хотя, признаюсь, в прежние годы о тренерской карьере даже не задумывался.

— А чем думал заняться?
— Может, бизнесом, может, чем-то еще. Я ведь закончил академию МВД.

— А физкультурное образование есть?
— Сейчас учусь на тренерских курсах.

— В ходе матчей ты — тренер сдержанный или эмоциональный?
— Не знаю… По крайней мере я — не равнодушный.

В судьи никогда не пошел бы

— Из тех, с кем ты играл в сборной, уже образовалась довольно внушительная компания тренеров: Герасимец, Ромащенко, Сацункевич, Качуро, Шуканов, Геращенко, Журавель, Тумилович…
— Это здорово, что ребятам дают возможность стартовать в новой ипостаси. Молодое поколение должно внести в тренерский корпус свежую кровь.

— Кто, на твой взгляд, может добиться наибольших успехов?
— Трудно сказать. Игроками они были хорошими, но тренерская работа — это совсем иное. Как у кого пойдет. Ведь некоторые становятся тренерами, и довольно успешными, хотя сами никогда не играли в футбол.

— Чувствую, не хочешь никого обидеть. Ну, хорошо. А из ребят, которые еще играют — Хацкевич, Белькевич, Гуренко, Штанюк, Островский, кто, по-твоему, склонен пойти по тренерской тропинке?
— Все они играют лет с десяти, набрались огромного опыта. Поэтому, если надумают оставаться в футболе, вполне могут и в новом качестве сделать себе имя. Другой вопрос — захотят ли работать тренерами. Не каждый, знаете ли, желает добровольно садиться на раскаленную сковородку. Да и зарплата детского тренера не такая уж привлекательная.

— В отличие от Шуканова или Качуро ты начал скромно — с детей.
— Так получилось, что стал осваивать профессию с низов. Убежден, это самый приемлемый вариант. Впрочем, я совсем не против того, чтобы в будущем поработать и со взрослой командой.

— Некоторые твои бывшие коллеги стали служителями Фемиды — Жута, Величко, Барановский. Тебя подобные перспективы не привлекали?
— Никогда! Это — не мое.

— В твоей судьбе сложился довольно любопытный мостик между “Торпедо” минским, где начинал постигать футбольные азы, и “Торпедо” московским, где провел лучшие годы.
— Да, так любопытно вышло. Начинал заниматься футболом в торпедовской секции у Николая Ивановича Блашко, который на днях отметил 70-летие — с чем его от души еще раз поздравляю. Честно говоря, думал, что в московском “Торпедо” закончу карьеру. Было бы красиво — в “Торпедо” начал, в “Торпедо” закончил. Но планы изменились — поиграл еще пару сезонов.

— В грядущем чемпионате Беларуси за какую команду будешь болеть?
— Конечно, за минское “Динамо”, ведь с ним у меня столько связано. Хотя и “Дарида” мне теперь далеко не безразлична.

Виктория со мной навсегда

— Как жена восприняла твое желание завершить карьеру?
— Нормально. Виктория — так зовут супругу — меня понимает и полностью поддерживает.

— Она связана со спортом?
— Нет. Закончила институт иностранных языков. Но сейчас домохозяйка, воспитывает двоих наших сыновей. Мне очень повезло в жизни, что нашел свою половину. Мы с Викой как единое целое.

— Сыновья к футболу тянутся?
— Старший Илья уже занимается в школе “Смена” у Николая Николаевича Волкова. Тренер доволен, говорит, перспективный мальчик. Младшему, Мише, пока три с половиной года — еще рано о чем-то говорить. Но за старшим тянется: дома устраивают такие поединки, что просто голова кругом.

— Приветствуешь тягу детей к спорту?
— Если им это в радость — конечно. Спорт — это здоровье.

— Большой спорт вряд ли. Тебе ведь тоже не удалось уберечься от серьезных травм?
— Крупная была одна — вырезали мениск. Ну а мелких даже не считал. Сейчас периодически напоминают о себе: то колено заболит, то сустав заноет.

— Играть забросил окончательно или за ветеранов еще “попылишь”?
— Есть такая замечательная команда — “11 плюс”. Спасибо Коноплеву и Алексеенко за то, что пригласили в этот замечательный коллектив. Играю в нем с удовольствием.

— Из парламентской команды прямая дорога в депутаты?
— Нет, каждый должен заниматься своим делом. Политика меня никогда не привлекала.

— Общаясь с ребятами из РГУОРа, видишь в них себя 16-летнего?
— Нынешнее поколение совсем другое. Не лучше или хуже, а другое. Разговариваешь с ребятами — они более продвинутые, понимают, что футбол не хобби, а профессия, которая оплачивается довольно-таки неплохо. Для нас же футбол был просто любимой игрой. Особо не задумывались о том, что когда-то будем благодаря ему кормить семьи. А сейчас ребята с юных лет знают: если будешь хорошо работать, профессионально расти, можно жить безбедно. И это хорошо. Я за здоровый рационализм. Время энтузиастов- бессребреников ушло в историю.