СЛОВО ЧЕМПИОНУ. Сергей Павлюкович: спасибо "Динамо"

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Сергей ПАВЛЮКОВИЧ. Родился 19.05.74 в Минске. Мастер спорта. Защитник. Рост 187 см, вес 78 кг. Футболом занимается с восьми лет, воспитанник минской “Смены” (первый тренер — Александр Сидорович). Выступал за “Смену” (Минск, Д2) (1992-93), минское “Торпедо” (сентябрь 1993 — декабрь 1998), пермский “Амкар” (Россия, Д2) (1999-2002), томскую “Томь” (Россия, Д2) (2003). В минском “Динамо” с марта 2004 года. Чемпион Беларуси- 2004. Признан лучшим защитником чемпионата страны прошлого года. В высшей лиге чемпионатов Беларуси провел 151 матч, забил 15 голов, сделал 7 результативных передач. Рейтинг (версия “ПБ”) — 4,93. Женат, двое детей.

— Серега, и все-таки почему 31 октября 2004-го ты не пожелал дать краткий комментарий встречи, принесшей “Динамо” седьмой титул чемпиона страны?

— Дело в том, что в конце минувшего сезона усилиями некоторых людей, организаций и журналистов нагнеталась какая-то нездоровая обстановка вокруг нашей команды — с “Динамо” боролись не только на футбольном поле, но и за его пределами. Так вот, негатив от всего этого постепенно накапливался, и, когда мы стали чемпионами, не скрою, поначалу хотелось от него избавиться. Правда, поразмыслив, понял: мои высказывания были бы чрезмерно резкими. Но жизнь, как известно, — очень сложная штука, а за свои слова всегда нужно отвечать. Посему и решил тогда взять паузу до той поры, пока все трезво не осмыслю. Сейчас, по прошествии трех месяцев, я нашел ответы на ряд волновавших меня вопросов, которые задавал себе по ходу чемпионата. И, знаешь, какие-то негативные вещи стал оценивать иначе, менее категорично, что ли. Хотя, по большому счету, мое мнение не изменилось: уверен, для очень многих любой успех “Динамо” — как кость в горле. А с другой стороны, это и неплохо. В самом деле, с какой стати они должны быть к нам лояльны? Мы же им не родные. Считаю, это нормально. Мало того, в этом противоборстве есть смысл: они пытаются доказать свою правоту, мы — свою.

— Понятно. А сложно ли было тебе, в сущности, коренному торпедовцу, стать динамовцем?

— Я отдал “Торпедо” пять лет жизни, и этот клуб мне как родной, но… В середине 2003-го возникли проблемы с игровой практикой в Томске, и я попросил знакомых переговорить с руководством “Торпедо”, чтобы меня взяли в аренду на три месяца. Причем бесплатно. С “Томью” достиг консенсуса, однако автозаводцы, которые поначалу вроде были согласны, чтобы я поиграл у них один квартал, затем пошли на попятную, при этом отозвались обо мне как о слабом футболисте. Ну, слабый так слабый… Осадок, конечно, остался. Поэтому когда в конце 2003 года вернулся в Минск, перенес операцию на мениске и оказался без клуба — “Томь” выставила меня на трансфер, — то, если честно, даже мысли не возникло обратиться к руководству “Торпедо”, чтобы мне позволили просто потренироваться с командой… Хотя в стане автозаводцев до сих пор работают люди, которые очень хорошо ко мне относятся и помогли бы, чем смогли. И они, убежден, искренне поздравили меня с чемпионством. Короче, я какое-то время находился в подвешенном состоянии, а потом появился вариант с минским “Динамо”. Мне, травмированному, передвигавшемуся, по сути, на одной ноге, позвонил Румбутис и предложил: приди, потренируйся с командой, пусть доктора посмотрят, в каком состоянии твое колено, но без взаимных обязательств.

— Он рассказывал, что, оказавшись в “Динамо”, ты не выдвигал условий, не настаивал на заключении контракта. Импонирует, насколько профессионально и порядочно ты поступил в отношении своей новой команды…

— А как иначе, если там меня приняли очень хорошо? Руководство пошло навстречу, а доктора, массажисты — настоящие профессионалы — делали все от них зависящее, чтобы быстрее вернулся в строй после операции. Причем в тот момент не было ясно, смогу ли играть, останусь в команде или нет. За это им огромное спасибо. Не стоит забывать и о том, что я пять лет выступал в России — в Беларуси, по большому счету, обо мне забыли. Опять же минское “Динамо” — это имя, высший для нашей страны уровень. Если бы возник вариант с другой командой, то, возможно, выдвинул бы какие-то финансовые условия. Кроме того, считал: после завершения российского этапа необходимо что-то поменять в своей карьере. Я твердо решил вернуться на родину, и у меня появился шанс продолжить выступления в самом именитом клубе Беларуси. Румбутис мне откровенно сказал: сделали что могли; станешь чемпионом — заработаешь денег, ну а нет…

— Ты до сих пор лидер “Торпедо” по общему числу матчей в высшей лиге — 123. Чем это объяснишь?

— Когда “Торпедо” тренировал Владимир Николаевич Косаковский, у клуба имелись серьезные проблемы с деньгами, но насколько сплоченным был коллектив! Команда без преувеличения являлась нашим вторым домом. Неудивительно, что я даже не помышлял о том, чтобы сменить место работы. Косаковский создал в “Торпедо” замечательный микроклимат. Мы дружили не только на поле, но и за его пределами.

— В следующем сезоне “Торпедо” не будет в высшей лиге…

— Да, к сожалению, одним сильным соперником станет меньше. И мне как футболисту, пять лет игравшему в этой команде, досадно, что ее постигла такая участь…Может, через два года “Торпедо” вернется в элиту и вновь будет бороться за высокие места.

— Всю жизнь ты играл на позиции опорного хава, однако с приходом на пост главного тренера Юрия Шуканова тебе пришлось переквалифицироваться в центрального защитника. Легко перестроился?

— Каждый грамотный наставник оценивает футболиста, определяет у него сильные и слабые качества и, исходя из той модели, приверженцем которой он является, расставляет игроков на поле таким образом, чтобы минусы нивелировались за счет плюсов. Шуканов решил, что максимальную пользу для команды я принесу как центральный защитник. Ну а для меня перемещение по вертикальной линии на одну-две позиции назад было не очень существенным. Я в принципе выполняю те же функции, что и в центре поля, но только ближе к собственным воротам. Единственное, требования к последнему защитнику намного выше. Однако при грамотном, как у нас, построении игры и когда ответственность за результат возложена не на конкретного футболиста, а на всю команду, даже ошибки, без коих не обходится ни один матч, не становятся роковыми.

— Большинство динамовцев кличут тебя уважительно: дядька…

— Ну, положим, не “дядька”. Между собой они меня “старым” называют. Команда у нас молодая, но есть человек восемь опытных ребят, чьих заслуг в завоевании золотых медалей невозможно переоценить. Ведь что такое коллектив? Это группа людей, которые заряжены одной целью. У нас различные взгляды на жизнь, несхожие интересы, однако на тренировках, во время матчей мы обязаны быть едины, как пальцы в крепко сжатом кулаке. А еще не должно быть равнодушных. Когда молодежь видит в глазах старших товарищей желание добиться успеха, победить даже вопреки обстоятельствам, она никогда не позволит себе дать слабинку. И наши молодые — Дима Пархачев, Леня Ковель и другие их ровесники — также сделали все от них зависящее, чтобы “Динамо” добилось поставленной задачи — заняло первое место.

— В ходе матча ты громко подсказываешь партнерам, однако нельзя сказать, что сильно ругаешь их за какие-то огрехи. Скорее судьям пытаешься что-то доказать…

— Сергей Павлюкович на поле и вне его — два разных человека. Если в азарте встречи на кого-то и накричу, то не думаю, что он затаит на меня обиду: ребята ведь видят, какой я по жизни. Ну а своими подсказками стараюсь помочь парням: ситуация в игре меняется постоянно, и если вовремя дать совет, человеку не придется двадцать метров бежать за соперником, ему достаточно будет сделать два-три шага вправо или влево и прервать передачу… Опять же главный тренер меня за это не наказывает.

— Напротив, Шуканов считает, что ты — одна из главных фигур в минском “Динамо”.

— В нашей команде все фигуры — ключевые. Например, на динамовских опорных полузащитников Диму Чалея и Игоря Рожкова выпала в минувшем сезоне огромная нагрузка, с которой они с честью справились. Во многом благодаря нашим опорникам, пресекавших в зародыше атаки соперников, мы так мало пропустили. Моими партнерами по обороне являются два игрока молодежной сборной Ян Тигорев и Дима Ленцевич — лучшие, на мой взгляд, фланговые защитники белорусского первенства. И судя по тому, как они относятся к делу, обязательно вырастут в классных футболистов.

— В том, что Павлюкович стал лучшим защитником чемпионата Беларуси, есть и их вклад.

— Не столько их, сколько всей команды. Убежден, займи “Динамо” восьмое или даже пятое место, приз лучшему защитнику первенства страны однозначно достался бы представителю другого клуба. Наши тренеры так построили командную игру, что даже серьезная ошибка одного футболиста не оказывается фатальной. Ну а если мы и пропускали, то наши полузащитники и игроки линии атаки делали все возможное и невозможное, дабы цифры на табло изменились в пользу “Динамо”.

— По поводу “людей в черном”…

— В плане отношений с судьями чемпионат поделился для меня на две неравные части. В первой, включавшей стартовые шесть или семь туров, я схлопотал три желтые карточки, причем две из них — за разговоры. Да, язык тогда у меня развязался, временами вообще не контролировал свои действия, эмоции… Во второй части, когда Шубина сменил Шуканов, не сказал бы, что стал иначе относиться к делу, просто понял: ничего арбитрам не докажу, а “горчичники”, заработанные за пререкания, лишь вредят команде. В оставшихся до окончания первенства турах я получил еще три предупреждения, однако все эти карточки явились следствием игровых моментов.

На мой взгляд, есть две категории судей. Одни располагают к себе футболистов, действительно ведут игру. Например, ты сыграл грубо, но видно невооруженным глазом, что сделал это не нарочно. Арбитр подбегает к тебе и говорит: “Сережа, аккуратнее, иначе в следующий раз…”. Короче, сразу понятно, что судья — человек футбольный, досконально разобрался в эпизоде, знает игроков, поэтому и выносит сперва устное замечание. Другая же категория при любом, даже незначительном нарушении подзывает к себе и менторским тоном заявляет: “Еще раз — и желтая карточка”. Вольно или невольно в душе возникает протест и негативное отношение к этому арбитру. Разумеется, мне импонируют судьи, относящиеся к тебе по-человечески, у которых налажен контакт с футболистами.

— Давай вернемся к твоим скитаниям по российской первой лиге. Как возник вариант трудоустройства сначала в “Амкаре”, а потом и в “Томи”?

— Я, как, наверное, и любой белорусский футболист, хотел испытать свои силы в другом чемпионате. Когда “Торпедо” возглавил Юревич, он вроде бы и делал ставку на опытных игроков, но в разговоре со мной новый наставник автозаводцев дал понять: мне будут подыскивать команду. Как следствие, за год я побывал на просмотрах в восьми клубах первой и высшей российских лиг. Получалось, “Торпедо” играет в первенстве страны, а как только пауза неделя-другая — мне покупают билет, и я еду на просмотр… В конце концов Юревич махнул на меня рукой: дескать, ты мне не нужен, сам ищи себе команду. Этим занялся Валерий Леонидович Тюнис, который стал обзванивать клубы, предлагать мою кандидатуру. Перво-наперво приглашение поступило от “Волгаря-Газпрома”. Съездил с ними на сборы, пять дней в Сочи потренировался, и меня отправили в Минск оформлять документы для выезда за границу. Я все быстро сделал, а звонка из “Волгаря” нет и нет. Когда связались с клубом, оказалось, что я уже не нужен… В последний момент позвонили в “Амкар”, и там сказали: команда через два дня выезжает на сбор, и если у Павлюковича есть желание, пускай присоединяется. Я поехал, провел два тренировочных предсезонных сбора, видимо, понравился, и пермский клуб заключил со мной контракт.

Знаешь, первые два года морально было очень сложно. В том плане, что в “Амкаре” меня поначалу вообще за футболиста не считали. Точнее, там полагали: коль я белорус, то соглашусь на любые условия. Руководство пермского клуба относилось ко мне, как к человеку второго сорта. И хотя я стабильно играл за “Амкар” и наверняка не был лишним в команде, но при случае мне говорили: если хочешь, отправляйся себе домой, однако вряд ли в Беларуси ты найдешь место, где заплатят больше… Только по прошествии двух лет, когда обжился в Перми, появились знакомые, почувствовал, что отношение ко мне со стороны руководства изменилось, стало человеческим. Я продлил соглашение еще на два года. Когда же истек срок и этого контракта, амкаровцы готовы были его пролонгировать. Но на прежних условиях… Видишь ли, в клубе сложилась неоднозначная ситуация: для местных игроков предлагались хорошие условия, а для приезжих — не хуже прежних. Стоило же заикнуться о повышении зарплаты, отвечают: поглядим, каков будет бюджет команды… И меня, если честно, это задело. Даже несмотря на то что планировал остаться в “Амкаре”: сын Егор ходил в садик, родилась дочка Алевтина, да и в целом меня в Перми все устраивало. Все, кроме отношения. Ибо полагал: за четыре проведенных в “Амкаре” года вправе рассчитывать на лучшие условия, чем те, что были мне предложены… Остановились на том, что я отбываю в отпуск, а в декабре, когда начнется подготовка к новому сезону, мы вернемся к этому разговору.

В Минск наша семья ехала через Москву, а попутчиком был мой одноклубник Саня Шутов, которого звали в Томск. В первопрестольной он собирался встретиться с Петраковым — главным тренером “Томи”. И так получилось, что наставник томского клуба договорился пересечься с Саней в том же ресторане, где мы обедали, дожидаясь поезда на Минск. Приехал Петраков, переговорил с Шутовым поинтересовался: “А что за футболист сидит за соседним столиком?” — “Мой одноклубник, едет домой в отпуск”. — “Ну-ка, зови его сюда”. Когда я подошел, Петраков спросил, сколько я получал в “Амкаре”, есть ли контракт? Я рассказал, что и как. После чего он сразу позвал меня в “Томь”. Если бы Саня не был моим попутчиком либо я добирался другим маршрутом, то даже не знаю, где очутился бы. Значит, судьба такая…

— Однако в “Томи” ты стабильно играл лишь полгода…

— Увы… В середине чемпионата в команде наступали сложные времена. Мы уступили в принципиальной встрече “Металлургу-Кузбассу” из Новокузнецка, после чего Петраков в сердцах заявил, что подает в отставку и уезжает в Москву. Потом вроде остыл, все нормализовалось, но к некоторым футболистам стал относиться иначе. Я тоже почему-то попал в немилость. Причем Петраков, когда к нему обращался, говорил, что я ему нужен, но на деле в упор не замечал… Поэтому я и хотел, чтобы меня отдали минскому “Торпедо” в аренду.

— Ты обмолвился, что в жизни Сергей Павлюкович — другой человек, нежели на поле… Позволь узнать, какой? Я слышал, для тебя семья — это все.

— Совершенно верно. Жена Ольга, дети Егор и Алевтина — самые родные и близкие мне люди, в трудную минуту именно они первыми приходят на помощь. И разве могу как-то по-другому относиться к супруге, если она одна, с двухмесячным ребенком на руках, едет ко мне за три тысячи километров, чтобы быть вместе? В детях тоже души не чаю. Общаясь, играя с Егором, Алевтиной, получаю такую психологическую разрядку и подпитываюсь положительными эмоциями, что словами не передашь.

— Сын увлекается футболом?

— Егор его смотрит, но большого рвения играть не проявляет. Да и честно говоря, не хочу, чтобы он стал футболистом. Во-первых, каждый человек сам должен выбрать себе профессию, а во-вторых, у нас — трудная работа, кто бы что ни говорил. Мне не хотелось бы, чтобы Егору было тяжело в этой жизни. Хотя решать, разумеется, ему.

— Дочь?

— Дети все время проводят вместе, Алевтина тоже спортивный человек. Подрастет, возможно, запишется в какую-нибудь секцию.

— Футбольную?

— Нет, пускай будет нечто более культурное. Фигурное катание, например, или теннис. Тем паче Ольга занималась этими видами спорта.

— Каковы твои литературные, музыкальные пристрастия?

— Когда играл в России, чтобы скоротать время в поездках, читал запоем. Преимущественно детективы. Сейчас, в Беларуси, когда переезды совсем короткие, книг не читаю, газет не выписываю… К музыке тоже спокойно отношусь. Знаешь, недавно меня поразил один игрок нашей команды, большой поклонник группы U2. На Новый год он позвонил в четыре часа утра и пригласил в гости. Спрашиваю: “Чем ты занимаешься?” — “Слушаю U2, приходи”. — “Ладно, скоро буду”. Однако в гостях мне побывать не довелось: он, заслушавшись U2, уснул, я же постоял, постоял на улице и отправился восвояси. Да, так меня на Новый год еще никто не разыгрывал…

— Как зовут любителя U2?

— Он знает.

— Фильмы какие уважаешь?

— “Место встречи изменить нельзя”, а еще старые советские комедии Гайдая, Рязанова.

— Чем привлекает культовая лента Говорухина? Может, к творчеству Владимира Семеновича Высоцкого неравнодушен?

— Не сказал бы, что близко знаком со стихами, песнями, балладами Высоцкого, просто с недавних пор “коллекционирую”, что ли, разные крылатые фразы, выражения. А в этом фильме их особенно много, причем все классные, запоминающиеся.

— Чего ждешь от нового сезона?

— Поскольку от успехов “Динамо” зависит и мое благополучие, хотелось бы, чтобы у нашей команды все складывалось хорошо. Но для этого мы прежде всего должны качественно, засучив рукава, отпахать “межсезонку”. Если где-то недоработаем сейчас, то по ходу чемпионата наверстать упущенное будет в два-три раза сложнее. Кроме того, общеизвестно: удержать титул всегда труднее, нежели завоевать его. Думаю, всем очевидно, что для минского “Динамо” есть только одно место — первое.

— Нынешним летом предстоит старт в главном клубном европейском кубковом турнире…

— Считаю, о Лиге чемпионов сейчас, в феврале, думать рано. Сложность задач обычно повышается постепенно. Поэтому для начала, повторюсь, необходимо хорошо подготовиться к сезону, потом — без потерь стартовать в чемпионате страны. Мы не должны витать в облаках, а спуститься на землю и работать, работать и работать…