Кто поможет пилигримам в Кубке Дэвиса?

Чтобы сохранить место в элите, нужно победить в сентябре команду Перу, причем в гостях. Не слишком простая задача. И решать ее придется тем же пилигримам…
Кто и когда придет им на смену? Иначе мы потеряем все, ими выстраданное и завоеванное. Об этом вместе с корреспондентом “ПБ” рассуждают капитан сборной Беларуси Дмитрий ТАТУР и главный тренер национальных команд Алексей ПЕТРЕНКО.

— Спустя два месяца после битвы со шведами какие мысли гложут, лишая покоя?

Дмитрий Татур: Самая больная тема, самый главный вопрос: когда мы наконец увидим еще кого-то, способного поддержать Мирного и Волчкова в борьбе в Кубке Дэвиса? Вдвоем в Мировой группе тяжело. Хочется видеть хотя бы средний уровень игры, необходимый для попадания на третий-четвертый номера команды? И, честно говоря, после матча настроение, касательно резерва, не совсем обнадеживающее. Даже само отношение ребят к происходившему на корте вызывало большое удивление. Когда Волчков в поединке первого дня с Седерлингом играл тай-брейк, я оглянулся на скамейку запасных, ожидая поддержки, однако увидел там лишь главного тренера Петренко, врачей Ванхадло и Малашевича и отца Володи. Где были ребята, которые готовились в команде? Оказалось, кто-то проголодался, кто-то пошел в туалет… В решающий момент матча место, откуда должна была исходить положительная аура и вера в нашу победу, оказалось полупустым.

— То есть ребята не проявили элементарной заинтересованности?
— Вот именно: не было элементарной заинтересованности ходом матча! Наверное, это прежде всего мое упущение. Перед матчем я говорил вам, что наша команда славится коллективным духом. Возможно, я ошибался. Почему так происходит, честно говоря, непонятно. Ни в коем случае не хочу устраивать ребятам разнос или как-то их обидеть, но поправку на будущее им в этом отношении сделать необходимо. В первую очередь — для себя.

— Вероятно, они, потенциальная смена, за долгие годы притерпелись к тому, что ни от их предшественников, ни от них ничего не зависит. На корте все решают недосягаемые Мирный и Волчков. Чего же дергаться? Сложившаяся ситуация объективно способствует развитию безответственности.
— Согласен с вами. Но все-таки: где же амбиции и определенный уровень игры, который позволил бы доверить кому-либо из молодых право выхода на корт? Уверен, что лучше Волчкова никто не сыграл бы, хотя затраты на их подготовку составили немалую сумму. Поэтому ждем и соответствующей отдачи.
Посмотрим на ситуацию глобальнее. Вот проходил у нас только что женский “двадцатипятитысячник” с участниками очень высокого юниорского уровня: россиянка Павлюченкова — лидер мировой классификации до 18 лет и выиграла уже не один турнир “Большого шлема”. Половина теннисисток являются членами национальных команд. И когда я гляжу на трибуны и, кроме тренеров, не вижу там практически ни одного нашего молодого игрока, это вызывает немалое удивление. Вспоминаю время, когда в нашем дворце тенниса проходили чемпионаты СССР с участием Метревели, Какулия, Ахмерова, Короткова, Демиденко, Тихонко, Леонюка, Тетерина… Нас, меня и моих сверстников-теннисистов, было не выгнать из зала. Хотя за что играли тогда?

— За талоны?
— За талоны, грубо говоря. И просто любили этот теннис! Сейчас же молодой человек может проявить себя как личность и как игрок и обеспечить себе достойную жизнь. Поэтому обидно видеть пустые трибуны. Но в принципе это прогнозируемо. Выскажу свой взгляд на проблему. Не секрет, что теннис — очень дорогой вид спорта. К сожалению, до определенного момента мы имели лишь одну зимнюю базу — дворец тенниса. Конечно, туда всеми правдами и неправдами стремились попасть многие, но, к сожалению, не все были этого достойны. Нередко гораздо большую заинтересованность в занятиях теннисом проявляли родители, нежели их дети. Устроили ребенка в теннис — ну и слава богу!

— То есть произошел неестественный отбор?
— Вот-вот! Вы правильно сказали: неестественный отбор. Редчайшее исключение, когда совпадали возможности родителей, стремление ребенка и желание тренера. Поэтому у нас выросли Азаренко, Милевская, Екимова, Кустова, Говорцова, Дегалевич, Емельянова, Орлик… Говорю о девушках, так как больше сталкивался с ними в работе. Вот это — одна из серьезных причин, объясняющая, почему у нас возникла такая ситуация у ребят. Хотя допускаю, что могу быть не совсем объективным.

— Похоже на истину, если учесть и более высокий уровень конкуренции в мужском теннисе, и то, что парням в силу физиологии приходится преодолевать более длинный путь к вершинам мастерства. Начиная с середины 90-х у нас почти постоянно подрастали юноши, занимавшие высокие позиции в Европе: Михеев, Курилович, Зинченко, Александров, Васин, Бельский, Скрипко, Новиков, Коротченя…
— У Васина были личные победы над Федерером.

— И вроде бы над Робредо…
— Саша Скрипко тоже был европейским лидером по юношам, а три года назад в матче Кубка Дэвиса против Энди Роддика, стоявшего тогда первым или вторым, имел сетбол — это очень неплохой результат!

— Но Скрипко, которого три сезона наигрывали в Кубке Дэвиса, мы уже потеряли! Было впечатление, что пропал и Коротченя. Однако, слава богу, снова появился и даже выиграл в свои 18 чемпионат Беларуси.
— Скрипко, надеюсь, все-таки не потеряли. Он учится в университете Далласа. Университетский теннис в Америке очень приличного уровня. К тому же парень, насколько я знаю, играет в высшей университетской лиге.

— Александр начинал с четвертой ракетки вуза, а теперь уже первая.
— Но у него были серьезные травмы, в том числе два мениска удалены. Это тревожит…

— То есть лет до 15 наши ребята идут по восходящей. И вдруг у самого подножия профессионального тенниса начинается какая-то ломка, после которой белорусские тинейджеры “рассыпаются”, перестают прогрессировать, а их зарубежные сверстники, наоборот, с каждым днем прибавляют и становятся звездами, а то и суперзвездами. В чем здесь дело?
— Проблема перехода из юниорского тенниса во взрослый существует. Надеюсь, сейчас начались подвижки в нужную сторону. Что надо? Во-первых, очень возрастают денежные затраты. Во-вторых, 15-16-летний игрок требует к себе индивидуального подхода. То есть ему нужен персональный тренер, который работал бы только с ним.

— Если специалист будет тренировать только одного юного игрока, он вылетит в трубу.
— Так было раньше. Сейчас с финансированием поездок на турниры стало легче во многом благодаря председателю Белорусской теннисной ассоциации Михаилу Яковлевичу Павлову. Другая проблема — индивидуальных тренеров и достойной оплаты их труда — остается актуальной. В юниорском теннисе тренер может иметь группу из трех-четырех человек и уделять достаточно внимания каждому из них, чтобы те достигали приличного европейского уровня. Что у нас и получалось. Следующий этап — индивидуализация и более серьезные занятия с теннисистом. Нужно играть примерно двадцать турниров в год — это двадцать недель в разъездах. В такой ситуации обеспечить тренера, чтобы он мог прокормить семью, непросто. Пожалуй, я вам привел две главные причины, почему названные выше ребята пока не заиграли на высоком уровне.

— А как это делается в Европе?

Алексей Петренко: В отличие от западных стран у нас ранняя специализация.
Здесь начинают играть в 4-5 лет, к 16 годам у них тренировочный процесс длится 11-12 лет, во многом поэтому они превосходят европейских детей и находятся в первой десятке-двадцатке, и за счет финансирования — государственного и за счет того, что организаторы турниров европейской категории оплачивают проезд-проживание, и за счет того, что с ними едет один тренер на пять человек, который их опекает, они показывают результаты. Когда же юноша переходит в мужской теннис, ему нужен персональный тренер, персональный врач, персональный массажист — целая команда. Если в детском теннисе с пятью работает один специалист, то здесь, наоборот, на одного должны трудиться пятеро.

— С какого примерно возраста?

А.П.: Начиная с 15-16 лет. Нужны специалисты, которые смогут надолго отлучаться из дома, отключаться от внутренних проблем и уезжать с ребятами на соревнования на 200 дней в году.
У нас человек, выводящий игрока, обязан к чему-то принадлежать. А на самом-то деле должны быть игрок, тренер и команда, которая этим занимается. У нас это можно сделать на государственном уровне: создать на реальной базе, чтобы никто друг другу не мешал. Для этого немного надо — деньги…

— Это же немалые деньги — чтобы команда опекала одного способного ребенка.

А.П.: Так вот в этом и весь вопрос. Пора понять: массовостью не воспитаешь игрока мирового уровня. Это здорово, что финансируем детей до 15-16 лет и они к этому возрасту неплохо играют. Но надо какую-то часть средств направить на элиту, на три-пять человек, создать маленькие команды. Благодатного человеческого материала у нас много: в детских возрастах и чемпионы Европы, и призеры. И с ними нужно работать. Найти одного-двух тренеров плюс база, где будет всесезонная подготовка — хард, земля под крышей. Плюс финансирование: не всех по чуть-чуть, а трех-четырех человек. Если кто- то не выдерживает, нужна ротация.

— К примеру, взяли трех-четырех в этом сезоне, но через год подходит новый возраст, там тоже есть три-четыре талантливых подростка, которых также жалко потерять. Значит, финансировать нужно не один возраст?

А.П.: Понимаете, когда 15-16-летних юношей начинают нагружать мужским теннисом, многие не выдерживают физиологически. На их место берут других. Остаются самые стойкие, самые сильные.

— Но ведь не все сразу раскрываются. Есть ребята, которые развиваются медленнее сверстников, зато потом дают отличные результаты.

А.П.: Если такие ребята докажут свою состоятельность, буду этому только рад.

— У вас немалый опыт работы в Германии. Как это происходит там?

А.П.: Так и делается. Финансируется максимум три-пять человек. Все остальные — за собственные средства.

— Кто финансирует счастливчиков?

А.П.: Федерация.

— А клубы?

А.П.: Клубы на каком-то уровне тоже, например, оплачивают стартовые взносы на турниры.

Д.Т.: Федерация аккумулирует финансовые поступления от муниципалитетов, клубов, спонсоров.

А.П.: Клубы — самостоятельные организации. Их много. Чуть ли не на каждой улице клуб с теннисным залом. В каждом клубе — по сто человек, которые платят взносы. Кроме того, они находят частных спонсоров. В Германии — иная финансовая ситуация, спонсорство поощряется. На этом строятся финансовые схемы немецкой федерации и клубов. Есть базы: общегерманская, земельные, окружные. У них разработаны критерии для отбора игроков в сборные.

— Есть такое понятие — сборная земли такой-то, скажем, Северный Рейн-Вестфалия?
А.П.: Да, конечно. Но это максимально три-четыре человека в каждом возрасте. Их финансируют и ведут по специальной программе.

Д.Т.: Но это в одной земле, а их в Германии 16. Считайте 50-60 теннисистов в каждой возрастной категории находятся на обеспечении только в сборных. Поэтому если бы у нас была возможность помогать хотя бы десяти игрокам по возрастам, а не трем-четырем, это дало бы больший эффект.

А.П: Если создать команду, надо конкретно вести ребят к первой сотне рейтинга АТП, а не к первой тысяче.

— Впечатление, что наши юные теннисисты даже не ориентированы на высокие цели. Помнится, Волчков в 17 лет, не имея рейтинга АТП, в матче с Украиной обыграл опытного Рыбалко, а последнему чемпиону СССР Полякову уступил 2-3 по сетам и 6:8 в пятой партии. И в паре Макс и Вова “сделали” соседей.

А.П.: Самое важное, чтобы среди способных ребят, которых у нас сейчас около десятка, найти тех, которые хотят попасть в первую сотню. Мало просто тренироваться и играть в турнирах, нужна полная отдача, высочайшая самодисциплина. Надо выделить тех, кто очень этого хочет, и потом с ними работать. Брать тех, кто не стремится к вершинам, но пока играет лучше сверстников, бесперспективно. Пока надо помогать всем, но особое внимание сейчас уделить 15-18-летним.

— Есть ли в вашей обойме ребята с горящими глазами, готовые пахать и пахать?

А.П.: Думаю, есть, но не стоит их называть, а то еще неправильно истолкуют. Надо разобраться: они сами хотят, или кто-то за них хочет. Это станет ясно, когда они выйдут из-под родительской опеки.

Д.Т.: Мне пришлось выезжать на соревнования с Максимом Мирным. Это настоящий профессор тенниса. День у него начинался в 9 утра, заканчивался в 10 вечера и все эти 13 часов были посвящены теннису. После подъема — разминки, растяжка, заминка, потом завтрак, тренировка, занятия с физиотерапевтом, решение оргвопросов, вторая тренировка, восстановление. Ему не надо было напоминать: давай сделаем то или это, он сам просил: помоги мне отработать этот прием, или давай попробуем вот это. Хотелось бы видеть подобное отношение и у юных ребят.
Когда мне было 7 лет, у нас в ДЮСШ “Вымпел” при заводе Вавилова висел плакатик: “Теннисист — не сосуд, который тренер должен постоянно наполнять, а это факел, который он должен поджечь”.
К сожалению, у нас очень долго отбирали не лучших, а тех, кто был в состоянии создать детям комфортные условия. Возможно, это одна из причин нынешней ситуации. Но с приходом в БТА мэра столицы Михаила Яковлевича Павлова появились реальные сдвиги к лучшему. Главное — строятся базы. И частные, и государственные. Например, на улице Чапаева в Минске создается зал на пять крытых кортов для ДЮСШ N 8, сейчас она будет школой городского подчинения. На Жудро уже построен “Городской центр тенниса”, на Орловской планируется возвести еще одну базу. Теннис станет доступнее для детей из не слишком обеспеченных семей, тем самым расширятся возможности отбора способных ребят. Заметьте: и Мирный, и Волчков, и Екимова, и Азаренко, и Милевская выросли не в самых обеспеченных семьях.

А.П.: Любая база мертва без специалистов. На каждой из них должны работать тренеры, которые смогут профессионально научить детей основам тенниса. Поэтому формула, на мой взгляд, должна быть такой: база плюс тренерский состав.

Д.Т.: Пока не было специализированных залов, нам, теннисистам, приходилось очень непросто. Руководители спорткомплексов с большей охотой сдают помещения футболистам, ибо тем легче заплатить аренду: их ведь в пять-десять раз больше, чем теннисистов. В специализированных же залах будут только корты для тенниса. И, надеюсь, будет падать арендная плата, а значит, и финансовая нагрузка на родителей.

— Согласен с вами: без расширения основания теннисной пирамиды не будет и вершины. Но ведь, кроме Минска, есть регионы. Между тем в протоколах февральского чемпионата страны мой коллега Сергей Версоцкий из 64 игроков мужской и женской сетки нашел лишь троих неминчан. То есть республика в теннис не играет, проводим чемпионаты столицы.

Д.Т.: Это еще один мощный пласт, из которого можно черпать таланты. Все же в Минске — только пятая часть населения Беларуси, в регионах — четыре пятых.
Теперь доложу вам, как там обстоят дела. В Гродно уже начато строительство четырех крытых кортов. Недавно звонили из Бреста: там планируют создать столько же. В Гомеле — отличная база: пять крытых кортов и довольно много открытых — травяных и земляных. Благодаря губернатору Александру Якобсону принято решение открыть на этой базе ОЦОР — областной центр олимпийского резерва. Мы планируем провести там женский “сателлит”-“десятитысячник”. В Витебске — лишь два корта, а вот в Могилеве — хороший центр, в котором проводятся международные турниры “Космокорт”.

— Но, видно, там нет специалистов…

Д.Т.: Дайте время! Не может сейчас конкурировать периферия с Минском, когда там тренируются в залах 12 на 20 метров с деревянным полом. А специалисты, думаю, найдутся.

— Как найдутся?

Д.Т.: Построили базу в Барановичах — нашли специалистов, супругов Василевских. Прошло несколько лет, и их ребята уже показывают хорошие результаты.

— БГУФК готовит тренеров по теннису? Известные теннисисты, заканчивая карьеру, становятся тренерами?

Д.Т.: Специалистов готовят, но большинство не закрепляются в профессии. У теннисистов судьбы складываются по-разному. Сергей Васин, Сергей Самосейко, Вера Жуковец работают с резервом. Марина Стец вышла замуж и живет в Германии, Ольга Глущенко — в Америке, Александр Швец — в Москве, Василий Кажера — тоже в России. Многие уехали, потому что условия для профессиональной работы до сих пор были только во Дворце тенниса.

— Кроме баз и спецов, нужна система турниров. Тарпищев рассказывал мне в интервью, что в России их проводится более тысячи.

А.П.: Беларусь сейчас поднялась с турнирами очень прилично — проходят четыре мужских “фьючерса”. А есть еще женские международные соревнования. Это для нас важно: именно на них набираются первые рейтинговые очки, а наши ребята дома могут получить wild carde участников. В БТА думают и о том, чтобы заполучить в Минск турнир более высокой категории.

Д.Т.: Насыщение календаря — одно из направлений развития тенниса в республике. Сейчас в сводном календаре нашей ассоциации 158 турниров — международные, республиканские, клубные. В прошлом году их было 131, в позапрошлом — 94. Динамика ощутимая!

— Но ведь клубов у нас практически нет.

Д.Т.: В Могилеве клуб, в Барановичах…

— Однако клубный чемпионат страны не проводится.

Д.Т.: Это то, к чему надо идти.

— Давайте обратимся непосредственно к Кубку Дэвиса. Следующий матч — в плей-офф против сборной Перу — придется играть в гостях. Как будете готовиться?

А.П.: После поединка со шведами мы с Дмитрием Анатольевичем собрали расширенный состав сборной (не было только Мирного) и объявили, что каждый может претендовать на вакантные места в команде. На сегодня третий, четвертый и даже второй номера у нас открыты. Волчков тренируется дальше по плану, кроме того, используя свой огромный опыт, помогает мне психологически настроить ребят на то, что им в скором будущем придется заменить нынешних лидеров. С каждым из них у меня полный контакт. Я знаю, где кто находится и как играет.

— С Мирным понятно: это профессионал высочайшего уровня, всегда заряженный на результат. Он и в этот раз выложился без остатка. Что с Волчковым? Парную встречу со шведами он отыграл блестяще.

Д.Т.: Я бы не стал никого выделять. Кубок Дэвиса — это командное соревнование. Вова при определенном везении мог удачно сыграть и в первый день.

А.П.: Володя сыграл со шведами в меру своей готовности на тот момент. При благосклонности фортуны можно было бы рассчитывать на иной результат. Хотя объективно шведы были стабильнее.

— Для широких масс ситуация с Волчковым не очень понятна. В матчах Кубка Дэвиса Володя блистает. Ясно, что для этого требуются гигантские усилия самого Володи и тренерского штаба, что на это тратятся определенные средства. После матча все ждут, что это имя снова вспыхнет пусть даже на не самых сильных турнирах. И мы увидим, как Володя растет, растет, растет. Не может же победитель аргентинцев, испанцев, россиян не расти. Но этого не происходит.

Д.Т.: Для нас это сложный вопрос. Мы об этом тоже постоянно думаем, переживаем и пытаемся помогать ему изо всех сил.

А.П.: За последний год Володя в рейтинг-листе сильно откатился назад. По своему потенциалу он может играть в турнирах АТП-тура, но по очкам он туда просто не попадает. Поэтому задача сейчас такова: играть в турнирах, в которых он может заработать очки и продвигаться по рейтингу вперед. Для этого сейчас выискиваем турниры в подходящих регионах и на подходящих покрытиях. Важно, чтоб он сам был морально готов подняться до первых сотен, потому что это огоромный пласт работы. У него были подъемы на “Уимблдоне”, потом спады, травмы. Если это все пройдет на нормальном эмоциональном уровне и здоровье позволит, думаю, о Волчкове мы услышим на престижных турнирах. Если какие-то факторы вместе не сложатся… В любом случае, надеемся, он попробует еще раз.