Форпост. С места в финал

А в воскресенье белорусский околохоккейный люд вообще ожидал легкий и приятный шок: директорат чемпионата мира решил включить белоруса в бригаду финала Канада — Финляндия. Прежде представители отечественного судейского корпуса на такие высоты не забирались. И, судя по всему, наш герой добраться до них тоже не планировал.
— Сам еще не до конца осознал, что произошло. Хотя поздравления приятны, они уже который день не утихают. Мандраж, конечно, присутствовал, особенно поначалу. Как-никак первый раз на взрослом чемпионате мира. Но более опытные коллеги подбадривали, супервайзеры тоже. Подсказывали, если что: здесь же своя специфика. Например, нам на первом же заседании было запрещено контактировать с журналистами и игроками вне площадки. Это было несложно: жили-то мы отдельно. Слышал, что многие команды были недовольны условиями в “Космосе”, а в нашем “Холидей Ин” все на уровне: и тишина, и питание, и персонал. Только работай.

— Масштабы арены не давили? Все-таки после белорусских двух-, трехтысячников “Ходынка” могла впечатлять.
— А часто она была переполнена? Да и не привыкать мне к вместительным аренам. В Канаде на молодежном чемпионате мира похлеще было. Там же вообще восемнадцати-, двадцатитысячники. Причем почти постоянно заполненные под завязку, даже на ничего не значащих матчах турнира на вылет. Поэтому в Москве впечатляла не столько “Ходынка”, сколько пустота ее трибун.

— Полагаю, это была не самая большая проблема. Какой из восьми проведенных тобою матчей дался тяжелее всего?
— Как ни странно, совсем не последний. Скорее, матч шведов с финнами и четвертьфинал Россия — Чехия. С первыми все понятно: у Швеции с Финляндией давние хоккейные счеты и соседская ревность опять же. И чехи, даже безнадежно уступая, боролись до конца. Последние минуты приходилось следить за Малкиным. Тот несколько смен не столько играл, сколько гонялся по площадке за одним из чехов. Уж не знаю, где тот успел ему насолить. Мой канадский напарник посоветовал присмотреть за этой парочкой. И точно: на заключительной минуте пришлось разнимать. Неплохо успели: после игры тот эпизод в числе других супервайзер поставил нам в заслугу. Еще бы чуть-чуть, и могла начаться “стенка на стенку”.

— Как вас инструктировали по поводу драк? В НХЛ, например, это часть шоу.
— На чемпионатах мира так акценты не расставляются. Чуть только заварушка, нужно, во-первых, не допустить возникновения массового побоища, а во-вторых, быстрее разнять уже дерущихся. Но лучше, конечно, предугадать рукоприкладство и не допустить его.

— Даже в бригаде финала ты антропометрически явно выделялся на фоне партнеров. Может, потому тебя и решили в нее включить? Лучшего “тафгая для тафгаев” найти сложно.
— Не думаю, в судейских тройках такой специализации нет. Вернее, в парах — рефери-то не должны разнимать дерущихся, не их это дело. Зато каждый лайнсмен обязан знать приемы, которыми сцепившихся можно быстро утихомирить. Профессиональные секреты.

— Признайся: после четвертьфинала был уверен, что на нынешнем чемпионате — это твой потолок?
— Особо не анализировал. Хотя назначение на финал немного удивило. Все-таки белорусских, латвийских, украинских и даже российских судей на решающие игры назначают редко. После матча Россия — Чехия числился запасным на одной из полуфинальных встреч и думал, что на этом закончу чемпионат.

— Как и когда узнал о самом главном назначении?
— За сутки до начала финального поединка. В субботу вечером мне в номер позвонил супервайзер Юрай Околичаны и попросил спуститься в холл, забрать расписание на следующий день и график отъездов. Это ежедневная процедура: нам выдавали подробное описание всех мероприятий. Юрай отдает мой график и поздравляет. На мой законный вопрос — с чем, отвечает: “А ты посмотри назначения”. Наверное, смешное у меня было выражения лица после ознакомления. В холле, кроме Околичаны, были другие судьи и супервайзеры — все улыбались и поздравляли.

— Но ты в тот момент, подозреваю, был далек от эйфории?
— Первые секунды речь, конечно, отнялась — сюрприз еще тот. И вечер немного “поколбасило”, волновался. Но спал крепко, а с утра сам себе сказал: “А что, собственно, такого — матч как матч. Тем более что финнов уже судил. С канадцами, правда, не пересекался, но они же не существа из другого мира — такие же хоккеисты…” Перед выходом на лед супервайзер тоже подбодрил: “Игра как игра, просто сконцентрируйтесь на ней и проведите так, чтобы было приятно вспоминать”. В общем, успокоился и во время матча чувствовал себя нормально.

— Со шведами Виннерборгом и Карлбергом работал впервые?
— В Москве на чемпионате мира — да, но знакомы были и раньше. С Карлбергом — шапочно, а вот с Виннерборгом довольно неплохо. Он работал у нас в Минске в 2004-м на юношеском первенстве мира, а позже я уже судил с ним на молодежном форуме в Канаде. Хотя за время турнира все со всеми перезнакомились, не сидели по номерам. Лучше, конечно, когда знаешь тех, с кем работаешь в бригаде. Но необязательно, правила-то одни. Разве что с НХЛовцами чуть сложнее, есть у них особенности трактовки.

— Настраивался на бой?
— Вообще-то помнил прошлогодний финал и был готов к тому, что ближе к концовке нервы у игроков начнут сдавать, возможны драки. Тем не менее все прошло на удивление мирно, очень уж очевидным, кроме нескольких моментов в конце, было преимущество канадцев.

— Пиковые моменты игры были? Когда, принимая то или иное решение, приходилось бороть сомнения за доли секунды.
— Не припомню. Весь матч провел сконцентрированно, но не нервно. Да и Виннерборг помогал переключаться. Он тот еще шутник. Мог, проезжая мимо, бросить на ходу пару слов, и напряжение сразу уходило.

— Что за слова?
— Это не для печати. (Смеется.)

— Наблюдать за игрой канадцев было приятно и со стороны. А как с самой площадки?
— Впечатление, конечно, колоссальное. Раньше-то мастеров калибра Нэша доводилось видеть или по телевизору, или с трибуны. А здесь вот он, рядом. Скорость, техника феноменальные, все делается на порядок быстрее и тоньше, чем у нас. При этом — абсолютно без напряга. Видно, что люди не просто выполняют тяжелую работу, а буквально наслаждаются хоккеем. Несмотря на важность матча, тот же Нэш или Доун шутили и между собой, и с нами.

— Это понятно. А вот финнам, думаю, было не до смеха.
— У них, само собой, веселье не фонтанировало. Однако и там Пелтонен пытался завести партнеров, подбодрить. Мастер есть мастер.

— Андрей Мезин заметил, что чешские скорости буквально ошеломили многих наших “сборников”. Ты не растерялся?
— Только в самом начале, потом быстро приспособился и понял, что так даже интереснее. Ты постоянно в игре, не выходишь из тонуса.

— Знаешь, тебе этим назначением, пожалуй, заодно подложили свинью. Уже в 23 года отработал на финале чемпионата мира. К чему стремиться? Ну разве что оказаться в такой же бригаде, но с красными повязками главного арбитра.
— Память, само собой, на всю жизнь. После игры к нам в раздевалку зашли коллеги и супервайзеры, отметили хорошую работу, поблагодарили. Мне персонально советовали продолжать в том же духе, не опускать планку — приятно. Но в рефери мне еще рановато. Я-то был самым молодым из всего судейского корпуса на этом чемпионате, пока похожу в лайнсменах.