Система энергоВЫНОСителей, или АссигНАЦИЯ хоккейного займа

К здравицам наверху приучены, звучат они к месту и попусту с газетных, телевизионных и прочих трибун, несмотря на “отдельные недостатки”. Как заметил в минувший вторник на совещании в ФХРБ заслуженный тренер Беларуси Валерий Польшаков, “посмотришь телевизор, где нахваливают развитие нашего детского хоккея, которому уделяется столько внимания, и начинаешь сомневаться, в одной ли стране с комментаторами я живу”. Право, если снять розовые очки, в коих ярким отражением австрийского цвета маячит победный транспарант “Главная задача выполнена!” — есть повод, даже необходимость поговорить об этом серьезно.

Тяжелая кавалерия

“Our goal is to win a Gold Medal”. В дословном переводе из официального буклета ФХРБ к чемпионату мира эти слова главного тренера сборной Беларуси звучат: “Наша задача — выигрыш золотой медали”. Ни больше ни меньше, хотя по ходу турнира в Москве многие переводчики-интерпретаторы Курта Фрэйзера командную цель нивелировали до победы всего в одном, “золотом”, матче, коим, равно как и весной 2005-го в Вене, для Беларуси явилась игра с Австрией. Но даже если принять на веру слова и признать задачу на сезон выполненной, упрямо не сдаются логика, цифры: повторение довольно блеклого результата двухгодичной давности не есть “стремительный прогресс белорусского хоккея”, о котором вокруг только и говорят.
Кажется, основные причины, по которым главная команда страны затерялась среди посредственностей второго десятка, — словоблудие, утрата реальных ориентиров, отправных точек, волюнтаризм, причем как внутри команды, так и вокруг нее. Редкий игрок в предстартовом интервью не упоминал слова “пьедестал”, не нашлось ни одного наставника, который в ходе триумфального шествия в товарищеских матчах приземлил бы подопечных. Куда там, после рижского четвертьфинала руководители сами примеряли на себя медали. Прошлогодний успех усыпил явно, хотя так же наяву исторические примеры непостоянства фортуны, улыбавшейся белорусам в матчах со Словакией в Риге и Кошице и всего лишь сохранившей спокойствие в Москве.
Так беспомощно, как на последнем чемпионате мира, сборная выглядела разве что в 2001-м, когда вылетала из сильнейшего дивизиона, а председатель ФХРБ, его заместители и тренерский штаб команды по этому поводу в полном составе ушли в отставку. Но даже в Германии мы обыграли немцев и вообще, несмотря на пробелы в физической форме, смотрелись собраннее, тактически грамотнее, были игровая дисциплина, трезвая оценка ситуации, самокритика. До Москвы-2007 на “мире” и Олимпиадах Беларусь Германию, не говоря уже об Австрии, всегда побеждала, даже ничьих себе не позволяла. В штабе Анатолия Варивончика было меньше красивых слов, дорогого лоска, модных примочек, эскортного персонала, грубо говоря, “понтов”, зато, как теперь кажется, присутствовало больше серьезности, зрелости, ответственности, строгости, кои являются неотъемлемой частью профессионализма.
“Поначалу мы элементарно растерялись. В поединке с чехами скорости оказались намного выше, чем многие ребята ожидали увидеть”, — признался после чемпионата Андрей Мезин (“ПБ” от 15.05.2007). Что ж, растерянность была бы понятной и объяснимой, если бы четырежды лучший хоккеист Беларуси на таком уровне играл впервые, но ведь наш дебют в группе “А” состоялся в далеком 98-м, когда, кстати, команда впервые вошла в восьмерку сильнейших сборных планеты. За истекшие девять лет Мезин и К° провели восемь элитных турниров ЧМ, две Олимпиады с участием всех звезд НХЛ, откуда же такие “сюрпризы”? Не предполагали, что чехи быстрее? Решили, что наше оружие мощнее американского, канадского, и, оголив шашки, полетели на броню? И почему белорусская кавалерия на деле оказалась даже тяжелее танков противника, с гирями на ногах и руках?..
Увы, тактика нашей команды, если она существовала, была продиктована не расчетом, а эмоциями и потому выглядела более чем странной, ущербной. Общеизвестно, что сборная Беларуси крайне редко добивалась успехов при игре в силовое давление с выдвинутой вперед тройкой нападения — разве что с заведомо слабыми соперниками. Со стороны это очень эффектно, весело, однако атакующему стилю должны соответствовать исполнители и их физические кондиции. В Москве же кавалерия имела безграмотные хаотичные построения, а оборона вообще смахивала на партизанщину: ни персональной опеки, ни позиционной игры, разве что отдельные теракты на собственном пятаке.
Иногда образовывались такие дыры, что даже медленный, уступающий в классе соперник, не говоря уже о грандах, имел бы завидное преимущество. С нашей стороны не отнять самоотверженных действий хоккеистов: Антоненко, несмотря на травму, выдал свой лучший турнир в сборной, Кольцов, Заделенов, Страхов, Мелешко играли, превозмогая боль, сражался Угаров, молодцом выглядел Горячевских, браво Кулакову, не подвел Костюченок, низкий поклон Мезину — были герои, но не было победы. Нам позволяли солировать тогда, когда успокаивался соперник, в иное же время белорусов рвали, словно бумагу, и созерцать разбросанные по площадке клочки было просто неловко, стыдно.

От Фрэйзера к Фрейду

Чувство стыда, как представляется, испытал сам главный тренер, по горячим следам выдавший эмоциональную, но объективную характеристику действиям подопечных в матче с чехами: “избиение”. Возможно, как и в случае с озвученной задачей “выиграть золотую медаль”, Фрэйзер оговорился, впрочем, как следует из введения в психоанализ авторитетного в отличие от своих земляков-хоккеистов австрийца Зигмунда Фрейда, случайных оговорок, ассоциаций просто не бывает, на язык человека вольно или невольно выскакивает то, что рвется наружу из глубины подсознания.
Не иначе как подсознательными и вряд ли осознанными можно назвать панические попытки Фрэйзера найти спасение в перетасовке голкиперов. Телезрителям, а потом и читателям этот цирк перевели как “плановые замены”, однако Мезин о таком плане явно не догадывался. “Подобное произошло впервые в моей карьере, — признался Андрей. — Меня меняли и говорили, что сейчас, через одну-две смены, выпустят обратно. Мол, нужно встряхнуть команду, дать вратарю чуть-чуть опомниться. В итоге пришлось ждать на лавке почти полпериода, потом опять выйти и в конце концов снова смениться. Не знаю, как там со встряской, меня, скорее, выбивало из колеи”.
Случайно или нет, но именно в этот момент на прессболовском Интернет-форуме появился анекдот: “Курт Фрэйзер попытался развернуть тактическую схему Глена Хэнлона. И все порассыпал”… Гениально, не правда ли? Тут и утраченные штыки, и обманутые детские надежды, и падающие с игрового поля игрушечные фигурки кавалеристов, и неуклюжие повороты на командном пункте, и размытый до неузнаваемости тактический рисунок, и полное пренебрежение традициями, опытом игры.
Потом широкой аудитории объявят, что, оказывается, “команда прибавляла в каждой встрече”, но вот не только неверующий глаз автора, упрямая логика цифр, но и взгляд изнутри сборной как-то не совпадают и с этой точкой зрения руководства команды: “Утратив шансы на выход в плей-офф, уже тяжело было собраться, — свидетельствует Мезин. — Уверен, если бы мы обыграли команду Шуплера в основное время, то и немцев “вынесли” бы. А так… Для многих какая разница — девятое место или одиннадцатое”…
История сослагательного наклонения не терпит, она есть факты и параллели, которые уместны в связи с опять же провальным для белорусской сборной 2001 годом. На чемпионате мира в Германии матч с хозяевами действительно ничего не решал, но Беларусь тогда сыграла не “от балды”, а строго на результат, в традиционной выжидательной манере, максимально собранно в обороне и остро в контратаках. В Москве же на кону стояли не только спортивный и государственный престиж, но и рейтинг ИИХФ, высокое место в котором сулит выгоды на будущие турниры, в том числе и при квалификации на Олимпиаду. Фортуна подарила Беларуси шанс оторваться от Латвии и приблизиться к “священной корове” любого рассева Швейцарии. Однако первые остались в досягаемой зоне, а последние ушли еще дальше. И потом, чем же тогда были мотивированы наши игроки в шести товарищеских поединках накануне чемпионата, когда обыгрывали всех подряд? Как представляется, здесь кроется еще один серьезный промах тренерского штаба — несвоевременный выход на пик формы. Если таковой вообще был намечен.

От первопроходцев к проходимцам

В Беларуси нет частных хоккейных клубов, финансирование результатов идет за счет госбюджета благодаря перманентно продлеваемому президентскому указу. Следовательно, и интересы национальной сборной должны стоять над ведомственными, унитарными — превыше всего. На деле же, создалось впечатление, основные силы руководство федерации бросило на реализацию сумасбродной идеи “столичного секвестра”, слияния “Юности” и “Динамо”, похода на Восток и особенно — на завоевание золотых медалей внутреннего первенства, а насущные интересы главной команды страны в суматохе междоусобных амбиций из поля зрения выпали.
Так, “Химволокно” пошло гулять 5 марта, “Гомель” — 7-го, “Химик”- СКА — 14-го, “Юность” — 15-го, “Динамо” и “Керамин” — 27-го, в то время как сбор национальной команды начался лишь 5 апреля. Чем столько времени занимали себя кандидаты в сборную, знают лишь профессионалы до мозга костей, самостоятельно арендовавшие лед, тренажерный зал, поддерживавшие сбалансированное питание, следившие за медицинским состоянием, принимая правильные таблетки. Остальные просто праздно шатались и попали к мистеру Фрэйзеру хорошо отдохнувшими для решения сиюминутных апрельских целей, но растренированными в плане майской турнирной перспективы. Если требовалось выйти на пик формы к матчу со словаками в Кошице, стратегия сработала, если в Москве — провалилась. И главный тренер главной команды страны в таких условиях не только бог и царь, а и человек, на котором за полученный результат лежит вся ответственность. Но вот с кого теперь спрашивать?..
Хэнлон служил нашему отечеству в несколько иной ипостаси, без контракта, в свободное от “Вашингтона” время. Сумма материального поощрения Глена стыдливо замалчивалась, хотя в альтруизм профессионалов не верили даже самые наивные болельщики. Поэтому, когда осенью Владимир Наумов озвучил белорусское жалованье американского безработного, приглашенного на смену канадскому общественнику, наш средний класс с годовым доходом от 5 до 10 тысяч долларов (но не детские тренеры, имеющие от 2 до 5) воспринял сотню Фрэйзера совершенно спокойно. $100 000 в год, коль водятся в Беларуси такие деньги, — уважительная цена для честного, профессионального подхода.
Думалось, американец засучит рукава и станет работать на перспективу: изучит специфику, узнает игроков, менталитет нации, подводные течения, которых в нашем хоккее не меньше, чем в балете или другой области мастеров искусств. Ведь нужно обладать не только характером, знаниями, но и информацией, опытом, чтобы в нужный момент оказаться на высоте. Во всяком случае, Фрэйзер уже не имел права не только на вопрос “who is mister Shitkovski”, но и на ответ “помощникам виднее”. Также он должен был поучаствовать в составлении календаря национального чемпионата или хотя бы вникнуть в него, чтобы предотвратить последствия ранней стадии плей-офф…
Но в середине рабочего года коуч неожиданно уехал домой, якобы на переговоры с тамошним легионом, в итоге помноженным на ноль, а вернулся даже не к началу, а лишь к финалу плей-офф, к десерту.
Рад бы ошибиться, но, боюсь, после года работы в Беларуси американец имеет весьма смутное представление о системе и календаре детско-юношеских соревнований, о приводных ремнях и самом механизме молодежной сборной, ее лидерах, о лимите на легионеров, тренерском совете, исполкоме, указе и прочей специфике. Он вряд ли видел в деле Костицына-младшего, плохо выговаривает фамилию Стефанович, мимо глаз Фрэйзера прошел Континентальный кубок, мимо ушей — дискуссия о походе на Восток, мимо понятия — тема Калюжного, с которым Курт, как и Глен, так и не встретился, даже не поговорил…
Чтобы наклеить на игрока высокого класса примитивный ярлык отказника в условиях обостренного чувства патриотизма, много ума не надо, отработать большие деньги куда сложнее. Похоже, федерация в этом сезоне заключила контракт с профессионалом-временщиком, шабашником, а не главным тренером, который, как многие надеялись, не просто постоит на фарт на скамейке запасных, а выстроит пирамиду, институт сборных, систему работы на главную команду страны.

От долларов к рублевке

Но наивно было бы вешать всех собак на Фрэйзера. В конце концов, возможно, в контракте у этого профессионала и значилась только одна обязанность — красиво постоять за спинами игроков, с чем американец, безусловно, справился. Национальная сборная по своему определению — вершина пирамиды, в основании которой инфраструктура клубного хозяйства, детского и массового хоккея. Фундамент у нас более чем шаток, он представляет собой такие же хрупкие вершины в виде дорогостоящих клубов. Тема бюджетов завуалирована, сплошная муть, коммерческая тайна, хотя частного капитала в них кот наплакал. Но, несмотря на скрытые схемы, информация просачивается, и можно предположить, что самая дорогая команда Беларуси прошлого сезона минское “Динамо” совсем не далеко отстало от московского, имеющего бюджет около восьми миллионов долларов.
Возглавив ФХРБ, Владимир Наумов отказался от созданной предшественниками ВЕХЛ, благодаря которой не только плечи белорусских налогоплательщиков, но и иностранных спонсоров тянули на себе достойный календарь соревнований. Чем новое руководство не устраивали спарринги за чужой счет, понять сложно, но вместе с рухнувшими традиционными детско-юношескими турнирами не стало хватать и команд-мастеров. Так скоренько сколотили на ровном месте бригаду, назвав ее “Динамо”, нафаршировали деньгами, приобрели игроков, тренеров, получили главного болельщика в лице самого руководителя федерации, и в результате клуб за четыре года стал чемпионом. Попробовал бы не стать!
Кстати, вы ошибаетесь, если думаете, что самым высокооплачиваемым тренером в истории белорусского хоккея стал Фрэйзер. Модные пару лет назад словацкие специалисты у руля “Динамо” обходились не дешевле, а ежемесячный оклад, скажем, скоропалительно уволенного Любомира Поковича, по нашей версии, составлял около 20 тысяч долларов, не считая премиальных за победы — тут двух Фрэйзеров содержать можно было.
Свои “игрушки” и увлечения генерал Наумов оплачивает сполна, и это делало бы ему честь, если бы хоть пара-тройка динамовских зарплат уходила на ДЮСШ, перебивавшуюся с хлеба на воду под крышей одноименного БФСО. Если бы как грибы после дождя росли база, тренировочная и игровая арены, а не только дворцы для хоккейной элиты в Дроздах, именуемой в народе белорусской рублевкой. Если бы однажды, перед самым чемпионатом мира, не пришли в редакцию матери юных хоккеистов “Динамо-2”, фарм-клуба чемпионов, с жалобой на то, что работодатель давно не держит своих обязательств перед резервом… Ходокам мы посоветовали обратиться в суд — газета не средство борьбы за денежные знаки, однако факт многомиллионных долгов даже по небольшим зарплатам молодых динамовцев, признаться, несколько обескуражил…

Игра в наперстки

“Единая Россия, Справедливая Россия, Единая Россия! Угадай, где шарик?” — этот политический анекдот ныне весьма актуален там, куда недавно собирался направить свое “Динамо” Владимир Наумов. Так же легко запутаться в названиях ведомств, под чьей крышей в тот или иной момент находится исторический флагман белорусского хоккея.
Три десятка лет назад, летом 1976-го, заштатную команду второй лиги (Д3) чемпионата СССР, минское “Торпедо”, приняло под свое крыло БФСО “Динамо”. Дружину возглавил авторитетный новосибирский специалист Виталий Стаин, спортивное общество, учрежденное силовыми структурами, создало условия для иногородних игроков, решило многие жилищные и материальные вопросы, наладило мосты с московскими одноклубниками. Однако основным фундаментом для успехов “Динамо” стал построенный в Минске Крытый каток и созданная на его базе СДЮШОР “Юность”, откуда впоследствии вышла целая плеяда выдающихся белорусских хоккеистов. На Стаина работала система, которой он сам негласно руководил.
Уже в год дебюта “Динамо” завоевало путевку в первую лигу (Д2), а еще три сезона спустя оказалось в компании сильнейших советских клубов. А когда школа “Юность” вовсю запустила конвейер, выдав на-гора пару-тройку чемпионских возрастов, белорусский флагман под руководством Владимира Крикунова достиг своего наивысшего результата в истории советского клубного хоккея, войдя в 1989 году в десятку сильнейших команд СССР.
“Юность” продолжала работать, ее воспитанниками комплектовались новые белорусские клубы, “Динамо” же, угодившее в начале 90-х в полосу застоя, не имея своей ледовой базы и не развивая инфраструктуру, стало постепенно утрачивать славные традиции и флагманский статус. Стагнация привела к смене собственника — команда мастеров перешла в частные руки, а позже и сменила название, на “Тивали”. Таким образом, БФСО “Динамо” лишилось хоккейного подразделения, а новый собственник на старом багаже сумел достичь немалых успехов на международной арене и трансферном рынке.
Но когда в конце 90-х ЗАО “ХК “Тивали” в ранге чемпионов (!) самоликвидировалось, утраты команды уже никто не заметил, так как лучшие игроки к тому времени были распроданы, а свои базу и школу исторический флагман белорусского хоккея так и не создал.
Одиннадцать суверенных чемпионатов Беларуси прошли без минского “Динамо”, а в сезоне-2003/04, после выхода белорусских клубов из ВЕХЛ, деньги и пресловутый административный ресурс восполнили пробел в календаре очередным “Динамо”. Тот факт, что за четыре года совершенно новая команда пришла к золотым медалям, безусловно, тешит самолюбие кураторов чемпиона, однако, с моей точки зрения, он также свидетельствует об организационной слабости белорусского хоккея. Ведь большинство его клубов, наряду с лидером, являются, по сути, сезонными бригадами, когда под определенную задачу за большие деньги собираются тренер и исполнители, зачастую из-за рубежа. Игроки, словно поденщики, ходят от кормушки к кормушке в поисках лишней сотни или тысячи долларов. И у работодателей в этом плане своя мотивация: не столько усилиться, сколько ослабить соперника — в условиях дефицита воспроизводства ставки растут быстрее, чем мастерство.

Генеральская линия

Составом варягов можно выиграть медали чемпионата страны столько раз, на сколько хватит шальных денег, но нельзя принести ощутимую, стабильную пользу сборной, невозможно построить основание пирамиды. Когда же деньги кончаются, когда ослабевают экономические рычаги, в ход идут невнятные политические лозунги. “На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались”, — заметил как-то Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Что-то подсказывает, прерванный полет “Динамо” в Россию якобы во имя интересов национальной сборной — из той же серии…
Мне кажется, Владимир Владимирович Наумов однажды запутался в своих многочисленных интересах, которые давно вступили друг с другом в конфликт. Вольно или невольно он стал соучастником удорожания нашего хоккея, вывода его за рамки общедоступности, целесообразности, рентабельности, здравого смысла, элементарной логики. Вклад министра внутренних дел переоценить невозможно, но созданная им авторитарная система породила хаотичное, разрозненное, инстинктивное движение. Назначенные быстро считают себя выбранными, а потом и избранными. На данный момент Наумов — единственный в Беларуси руководитель от спорта, не имеющий ни одного (!) заместителя. Кто ему советует? На кого опирается? Генерал на белом коне выносит уйму противоречивых, шокирующих решений, которые хоккейные штабисты браво принимают к исполнению и с усердием милицейского батальона доводят до совершенного абсурда, не слыша возражений и критики, не взирая на средства и жертвы, пока не обратит на то внимание только один человек. Вот дойдет до президента, тот все оценит, подвергнет ревизии, завернет. И поехали в обратную сторону…
В самом деле, ведь не выдумал же Александр Григорьевич, что делегировать чемпиона Беларуси в российскую Д2 неразумно, унизительно, слишком дорого. Ведь не просто так стукнуло в голову главнокомандующему, что пагубно это, когда поставленного им на весь национальный хоккей генерала замкнуло на интересах одного ЗАО, пусть и с громким историческим именем. Что ж, то, до чего не смог снизойти Наумов, совершил Лукашенко — просто прибег к совету специалистов, и после известного совещания не только завернули нелепую инициативу, но также вернули чемпиона “на родину”, под крыло БФСО “Динамо”.
Но что перешло в наследство? Стиральная машина, точильный станок, пара велосипедов, старая форма и… список кредиторов, которым ЗАО ХК “Динамо-Минск” должно за свои золотые медали-2007. Ни тренировочной базы, ни школы, ни собственной арены у “Динамо” как не было, так и нет. Клуб за 30 лет своего существования менял собственников, но так и не пустил корни, представляя собой колосс на глиняных ногах. Вверху генеральская забава, дорогая игрушка, золотые медали, внизу огромные задолженности по зарплате игроков, нищенские доходы детских тренеров, острый дефицит льда и экипировки.
Выходит, вернулись к тому, с чего начали, хотя новоиспеченному генералу Бородичу, возглавляющему ныне БФСО, в хоккее начинать не впервой. Слывет он в здешней среде не как разрушитель, а плоды созидания Юрия Федоровича можно не только вспомнить, но и реально пощупать сегодня.
Помню нашу первую встречу осенью 97-го, когда после выхода сборной Беларуси в группу “А” глава службы безопасности президента стал первым представителем когорты больших начальников, чей могучий ресурс был направлен по конкретному спортивному адресу. Мы разговаривали часа два или три, Бородич больше слушал, его советник записывал, а под конец беседы хозяин кабинета развернул на столе проект… “Тивали-арены”, зачатой, но брошенной в эмбриональном состоянии предприимчивыми приватизаторами минского “Динамо”.
Эту первую стройку Бородич прокурировал и довел до конца, и теперь без Ледового дворца на Притыцкого, равно как и многих других, в областных центрах, хоккейное хозяйство страны и не представить. В то же четырехлетие, да простит меня за фамильярный тон Александр Григорьевич, появился и первый в белорусском спорте протекционистский указ, за которым по стопам хоккея пошли и все остальные игровые виды. …Он памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастет народная тропа — ее благодаря президенту все время асфальтируют.
Именно в основание пирамиды, а не на ее верхушку, в зарплату варягов, должна быть направлена львиная доля бюджета нового-старого “Динамо”. В этой ситуации неизбежен спад сиюминутного спортивного результата, так как средства БФСО и его спонсоров наверняка не безграничны, однако без создания корневой системы клуба говорить о “Динамо” как флагмане белорусского хоккея не придется никогда. Без корней, без традиций ХК “Динамо” представляет собой разве что вечную дыру в бюджете. И рано или поздно от команды опять останется одно название.

Команда мечты

Все-таки есть ощущение, что Бородич не просто примет от Наумова эстафету гонки за медалями. Награды придут, когда заработает система созидания, когда в каком-нибудь спальном или рабочем районе столицы появятся крепкая хоккейная школа, тренировочная, а может, и игровая арена, специализированные классы для “мальчишек-беспризорников”, из которых потом сформируется юношеская, молодежная, взрослая команды. Тогда они не будут лишними в этом городе, их не нужно будет никуда отправлять и сплавлять, потому что ляжет все это в инфраструктуру, основание большой пирамиды под названием национальная сборная, пост главного тренера в которой никогда не будет настолько вакантным.
Пока же позволим себе цитату из серии в поисках утраченного. То, к чему мы придем сегодня, оказавшийся невостребованным патриарх белорусского хоккея, бывший руководитель ФХРБ, первый и последний глава ВЕХЛ Лев КОНТАРОВИЧ предсказал более двух лет назад:
— Залог любого дела — коллектив единомышленников. Я эту истину понял вовремя и всегда старался ей следовать. И сейчас повторю, в том числе и нынешнему председателю хоккейной федерации: без денег ничего нельзя предпринять, но и уповать лишь на них — тоже.
Во-первых, ВЕХЛ создавалась на обломках советской системы, когда нас вышвырнула Россия. Не приказом сверху, не вопреки чему-то или назло кому-то, а сообща, усилиями тех, кто оказался на обочине, без стабильного календаря соревнований. Причем и взрослых, и детских. Назовите мне еще одну лигу в мире, которая не только снимала бы с хоккея сливки, но и вела по 6-7 подростковых турниров! Когда лигу зачем-то разваливали, члены исполкома осмелились поинтересоваться у Наумова: а как же дети? Сначала, во время провального для наших юношей чемпионата мира в Минске, Владимир Владимирович попросил меня оставить детскую ВЕХЛ. Дескать, взрослые перейдут под эгиду ФХРБ, а подростками продолжайте заниматься на межнациональном уровне. Я не гордый — согласился, принялся за работу, однако внезапно мнение изменилось. Больше мы с Наумовым не встречались, а нашим школам велели вариться в собственном соку. Исполком снова попытался поднять вопрос, но порыв возмущения погасило обещание председателя выплатить каждой школе компенсацию порядка 30 тысяч долларов. Однако прошел год, начался второй сезон, а еще раз задать тот же вопрос смелости уже не хватает, хотя нет ни денег, ни календаря…
Только этой осенью в нескольких возрастах к белорусскому чемпионату подтянулся киевский “Сокол”, в то время как хорошие школы есть и в Латвии, и в Польше, и в Литве, и уже в Эстонии. Убежден, никакие турниры, никакие товарищеские матчи, в конце концов, никакие деньги не заменят официальных соревнований, которых белорусские школы лишились с развалом ВЕХЛ.
Во-вторых, открытый чемпионат Беларуси, как ни крути, не является равноправным для иностранных клубов. Как не может быть равноправия по отношению к нам в российском первенстве, куда белорусов приглашают лишь в случае созревания очередной революционной ситуации, когда надо решать вопросы политического, а не спортивного характера. Поэтому рано или поздно латыши и украинцы встанут на ноги и уйдут из ОЧБ, и тогда снова придется с кем-то объединяться, чтобы не стать слабее.
…Живем мы, увы, одним днем. Вот пригласили в сборную Хэнлона. Все в полном восторге. Никто его до этого не знал, а сейчас народ в курсе: к нам приехал коуч “Вашингтон Кэпиталс”. То, что человек из НХЛ, — факт, разумеется, положительный. В силу этого Хэнлон — безусловный авторитет для всех без исключения хоккеистов. В его присутствии никто не будет хихикать или позволять себе еще какие-то вольности. Это плюс. Минусов же гораздо больше. Хэнлон ведь не приехал сюда на три года или на пять. Возможно, канадец здесь уже никогда не появится. Однако свой след он оставил. Какой? Это сладкое слово — свобода. Никаких сборов и понуканий, мы все одна семья и работаем в одной упряжке. Но такие вещи проходят только раз, даже с ним дважды не получится…
Поверьте, эйфория быстро пройдет. Придет следом Иванов с такими же плакатами, лозунгами и транспарантами, и сами игроки сделают из него клоуна на первой же тренировке… Извините, но я так считаю. (“ПБ” от 3.11.2005.)
Увы, иметь и высказывать свою точку зрения в современном белорусском хоккее дано не каждому, за это денег не платят, а неприятностей может прибавиться. Но если мнения и звучат, наш паровоз вперед летит, не замечая требований остановиться, оглянуться, захватить с собой груз или растерянных пассажиров, отремонтировать рельсы или наладить стрелочные переходы. Как показывает практика, заставить машиниста выпустить пар, упорядочить хаотично-инстинктивное движение может только один Человек. Либо в горькой перспективе — нехватка энергоносителей. Но не пора ли, не ожидая разумной команды сверху, призвать на помощь низы, еще не вымерших и не уехавших специалистов, прислушаться не только к собственным эго, сиюминутному настроению, зависимому окружению, но и к советам “посторонних”. Мне кажется, не стоит ждать, когда закончатся ассигнации, чтобы перестать топить ими печь. Хорошо бы поискать более разумное топливо.