Эхо отставки. Прежний и другой

С какой стороны ни взглянешь на уход Юрия Пунтуса, приходишь к заключению, что пуще других полезен он ему самому. Оговорюсь сразу, что никогда не причислял себя к лагерю ненавистников Юрия Иосифовича, коих ныне обнаружилось без счета. Напротив, несмотря на все больше критическое восприятие его тренерского творчества за последние полтора года, восхищаюсь открытостью этой души, всегдашней верностью слову и обязательствам. (Чего стоит, к примеру, до сей поры дожившая на наших страницах рубрика “Обратная связь”, от которой на его месте давно открестился бы, пожалуй, любой из коллег!) И уж точно ни при каких условиях не стану уличать Пунтуса в меркантилизме, использовании рабочего места для получения неправедной материальной выгоды. Понимаю, что это звучит отвлеченно, но доказывать ничего не собираюсь, да и не смогу. Просто убежден и предлагаю верить — тем, кто к этому готов.
Уходить Пунтусу потому и надо было, что на этом посту он перестал быть прежним, но не сумел стать другим. Прежним — это вожатым-заводилой из пионерлагеря советской поры, с горящими глазами и безразмерным альтруизмом. Другим — это (если продолжать выбранный ассоциативный ряд) командиром студенческого стройотряда, где на смену пламенным лозунгам просятся житейский расчет, опыт да и новые знания, необходимые для управления коллективом, единство которого уже распалось на такие разные характеры, системы ценностей и амбиции.
Если не у всех, то у многих в жизни бывает своя “табула раса”. Чистая доска, на которой хорошо пишется набело — после того как подумаешь о поучительности стертого навсегда, оставшегося в памяти лишь уроками.
Неверно быть категоричным, предполагая, что будет в виртуальном багаже, который вынесет Пунтус из тренерского номера в Стайках и из кабинета в Доме футбола. Но наверняка там будет новая самооценка, подкорректированная суматошно-бесплодными месяцами совместительства тренерских постов в сборной и клубе.
Возможно, останется там и сожаление о днях, когда дал он первую слабину, захотев остаться добрым для любимых учеников. Тогда он так и не понял, что уже перестал быть для них безоговорочно почитаемым наставником. Это — не про нынешние Канары, а про прошлогодние глебо-кутузовские “откосы” от летних спаррингов. Тогда тренеру так нужна была помощь им же взращенных звезд в поиске командной игры. Без них она так и не нашлась. Зато началась цепная реакция персональных льгот, разъевшая команду, как ржа.
Не хочется, чтобы забылись Пунтусу и обстоятельства его зимнего назначения, вскоре после оскорбительного низвержения с “молодежки”. Он предпочел тогда свой идеализм, уговорил себя довериться тем, кто только переступил через него в угоду самосохранению. Зря. Такое правильнее не прощать. Да и работать уверенно, без оглядки после такого невозможно по определению…
Но здесь и сейчас — не об этом.
С чистой доской тебя, Юра!