За пределом. Арктика. Часть пятая. Полюс: мираж, блеф, мистика, легенда

Живучие призраки

В 1818 году английские корабли “Изабелла” и “Александр” под командованием Джона Росса вошли в пролив Ланкастер, дверь Северо-Западного прохода. Но она показалась Россу запертой. Вернувшись в Лондон, он доложил, что путь преградила суша, названная им Землей Крокера. Выяснилось, правда, что никто, кроме Росса, земли не видел и все были готовы продолжать плавание. Уважаемый офицер не мог обмануть, но даже мираж увидели бы все. Инцидент был списан на дефект зрения командующего. Это заблуждение стоило Россу доброй славы, и следующим походом руководил уже его бывший помощник. Земля Крокера обнаружена не была.
Но фантом оказался живучим и появился через 90 лет в другом месте. Роберт Пири в одной из попыток пробиться к полюсу отчетливо видел гористую землю к северо-западу от острова Элсмир. Как ни странно, зная об ошибке Росса, назвал он ее Землей Крокера. Специальная экспедиция не нашла в том районе суши, но наблюдала мираж, отодвигавшийся при попытке приблизиться.
Арктика продолжала баловать исследователей подобными находками. “Открывались” земли Брэдли, Петермана, Оскара, Гарриса и другие. Некоторые из них даже наносились на карту. В их существовании пытались удостовериться Амундсен и Нобиле во время своих полетов. Но призраки земной плоти так и не обрели.

Умереть, не ступив и ногой

Долгожительницей среди северных иллюзий была Земля Санникова. Впервые ее увидел с острова Котельного (архипелаг Анжу) промышленник Яков Санников в начале XIX века. Летящие на север птицы хорошо вписались в представления о мифической земле. К концу века Де Лонг открыл последние в том районе острова. Северные моря были исчерчены маршрутами походов Баренца, Нансена, Норденшельда и усыпаны иностранными названиями. Уязвленная Россия с открытием новой земли могла бы обрести авторитет полярной державы. Нашелся и человек, доказавший такую необходимость. В 1886 году преуспевающий ученый барон Эдуард Толль тоже наблюдал загадочную Землю. С тех пор фраза проводника-эвенка Джергели: “Раз наступить ногой и умереть!” — превратилась в девиз. Погоня за красивой мечтой стала смыслом жизни, а затем и причиной ее трагического конца.
Толль убеждал: “Неужели мы отдадим последнее поле действия для открытия нашего Севера опять другим народам?” Восемь лет ушло на то, чтобы получить разрешение, а с ним 60 тысяч рублей на организацию Русской полярной экспедиции. 21 июня 1900 года шхуна “Заря” вышла из Кронштадта на поиски Земли Санникова. Из-за тяжелых льдов пришлось зазимовать у полуострова Таймыр. Осенью следующего года “Заря” стала первым российским судном, обогнувшим мыс Челюскин, северную оконечность материковой суши. На Таймыре Толль заложил продуктовый склад. Только через 73 года он был вскрыт советской экспедицией. Часть продуктов была изъята, и дегустация показала их полную пригодность. Хранение решили продлить до 2050 года.
В район поисков “Заря” пришла к зиме. Малые глубины и песчаное дно говорили о близости суши, но Земля Санникова обнаружена не была. Начальник экспедиции принял новый план: зимовать на острове Беннетта, чтобы с полярным рассветом сделать бросок по льду к искомой земле. Но судно не пустили к берегу льды и туманы. Пришлось отойти на зимовку в лагуну острова Котельный. Толля угнетали тяжелые мысли: запасы угля иссякали, а цель, казавшаяся такой близкой, не была достигнута. После мучительных раздумий Эдуард Васильевич решился на отчаянный шаг.
На исходе второго года экспедиции последнюю попытку предприняла группа из четырех человек. Разделить судьбу Толля отважились астроном Зееберг и два якута-каюра. Цель — если не достигнуть желанной Земли, то хотя бы убедиться в ее существовании с высоких (426 м) скал острова Беннетта. Средства — собачьи упряжки и легкая байдарка. Инструкция капитану шхуны предписывала с освобождением ото льдов снять передовую партию с острова. Но если угля останется меньше 15 тонн, следовало уходить в устье Лены. Капитан нарушил приказ и прекратил попытки пробиться к острову, когда угля осталось на два дня хода. Толля со спутниками больше никто не видел.
Спасательная партия под началом члена экспедиции лейтенанта (будущего адмирала) Колчака нашла только отчет для Академии наук. Косвенно упоминалась в нем и Земля Санникова. Говорилось о птицах, пролетавших “с S на N” и “с N на S”. Последними строками были: “Отправимся сегодня на юг. Провизии имеем на 14-20 дней. Все здоровы. О-в Беннетта. 8.ХI.1902 г. Э.Толль”.
Так была ли Земля? Существует версия, что за сушу принимались ледяные острова, севшие на дно в этом мелководном (от 28 м) районе Ледовитого океана. Айсберги бывают иногда частично покрыты землей и даже валунами. Чем не приманка для птиц, если даже люди поддаются порой иллюзиям?..

Слава лучше правды?

Еще и сегодня во многих справочниках утверждается, что 9 мая 1926 года Ричард Бэрд вместе с Флойдом Беннеттом на трехмоторном моноплане “Фоккер” долетели от Шпицбергена до Северного полюса. В Америке летчики стали национальными героями. Волна славы подняла Бэрда на первую ступень карьерной лестницы. Он руководил несколькими полярными экспедициями, исследовал положение южного магнитного полюса. В одиночку, в маленькой хижине, провел зимовку в Антарктиде. Наконец, совершил реальный полет над Южным полюсом.
Но сразу по завершении его северной одиссеи появились сомнения в возможности совершить рейс в 2500 км за 15,5 часа в арктических условиях. По сведениям Бэрда, он несколько раз во время полета определялся с помощью секстанта и наносил координаты на карту. При этом ветер якобы был попутным при движении в обоих направлениях. У комиссии Географического общества отчет не вызвал вопросов. Но специалисты выразили сомнения по многим позициям. Определение координат указанным способом в тех условиях считалось недостоверным. Направления ветров были подозрительно благоприятными. А оснащенный тяжелыми полозьями “Фоккер” не мог развить паспортной скорости. Но скептиков никто не слушал. Бэрд постоянно участвовал в чествованиях и не утруждал себя ответами критикам. Позже он рассказал, что после старта появилась течь масла и один из двигателей некоторое время не работал. Значит, скорость самолета была еще меньше?
К такому выводу пришел норвежец Балхен. Вскоре после пресловутого полета он вместе с Беннеттом путешествовал по Америке именно на “Жозефине Форд” (имя дочери миллионера, финансировавшего Бэрда). И при этом отметил, что машина покрывала всего 120 километров в час, хотя вновь имела легкое шасси. Беннетту Балхен сказал прямо: “Вы не могли долететь до полюса”. “А мы там и не были!” — ответил участник полета. Позднее он рассказал подробности. Действительно, в воздухе они заметили утечку масла и повернули на Шпицберген. Вскоре течь пропала, и Бэрд решил полетать над пустынными льдами. А затем они вернулись к месту старта. Так ли было на самом деле? Ответ в записях Бэрда хранится в архивах. Но никто не спешит извлекать их на свет. Да и зачем было Беннетту оговаривать себя?
Может, не важно, выдумал ли Ричард Бэрд свой рекордный полет? Кому не присущи слабости? А как же Амундсен? На дирижабле “Норге” он действительно пролетел над Северным полюсом. Но его рекорд был украден тем, кого двумя днями раньше норвежец первым поздравлял с успехом. Настоящее достижение было подменено лживым шоу?

Полярная легенда

Руал Амундсен был живой легендой XX века. В отличие от Роберта Пири, посвятившего жизнь одной цели — достижению Северного полюса, Амундсен брался за все задачи, сулившие первенство. В 1906 году на шхуне “Йоа” он впервые преодолел Северо-Западный проход. В 1911-м первым достиг Южного полюса. В 1920 году, пройдя Северо-Восточным проходом, стал первым человеком, прошедшим вокруг Земли за Полярным кругом.
В 1925 году Амундсен решил впервые применить для достижения полюса аэропланы. “Дорнье-Валь” с номерами 24 и 25 стартовали со Шпицбергена 21 мая. Рискованный полет прервался у 88-й параллели. Оба самолета удачно приводнились. Но взлететь мог только один. Три попытки ни к чему не привели. Полынья покрылась льдом, и, исполнив роль ледокола, стать на крыло машина уже не могла. Ее вытащили на лед и начали готовить взлетную полосу.
При метровой глубине снега это была титаническая работа. Но подвижка льда пустила труды насмарку. И снова расчистка — 500 метров в длину, 12 — в ширину. Снег отбрасывали на 6 метров, чтобы крыло не задело сугробы. Перелопачивая сотни тонн, работали по 20 часов в сутки. Льды опять ломались, и дорожку снова восстанавливали. Расход продовольствия, рассчитанного на месяц, пришлось сократить с 1 кг до 250 г в день. Через три недели жизни на льдине по новым нормам его могло хватить еще на месяц. К трем водным попыткам добавились четыре пробы взлететь со льда. Но на мягкой полосе самолет не мог развить нужную скорость.
Выбор дальнейших действий был небогат. Снова пытаться взлететь или отправиться к суше пешком? На эту мысль Амундсен отвечал сам себе: “Ты что, сдурел? Хочешь бросить целую хорошую машину с полным запасом бензина и пуститься в путь по торосам, где можешь погибнуть самым жалким образом? Возможно, завтра здесь вскроется полынья, и ты будешь дома через восемь часов!” А если нет? Где выход? Было решено 15 июня сделать еще одну попытку. Самолет максимально облегчили. На льду осталось 300 кг снаряжения и продуктов. Взяли минимум бензина, ружейные припасы, провиант на две недели и брезентовую лодку. Путь к пешему отступлению отрезать было нельзя. Вдруг снова вынужденная посадка?
Ночью подморозило, полоса затвердела. Она имела две трещины, готовые расшириться в любую минуту. Но разве это могло остановить? Вдоль дорожки расставили черные предметы — ориентиры для пилота. 45 минут грелись моторы. Люди разместились где могли. Кабина штурмана пустовала — слишком опасное место в подобной ситуации. Двоим пришлось устроиться в отсеке для бензина. Каждый телом ощущал тряску скользившей по неровному льду машины. Вот проскочили одну трещину, вторую. Вдруг пропал скрежет поплавков, остался только рокот моторов. Неужели сбылось?
В конце полета заклинило рули поворота, затем закончился бензин. Но внизу уже была чистая вода. К Шпицбергену самолет отбуксировало оказавшееся невдалеке судно. Главным достижением Амундсена стал даже не самолетный рекорд, а сам факт возвращения. Спустя 25 дней после старта его никто уже не ждал. Разочарование авиацией Амундсен выразил фразой: “Не летайте вглубь этих ледяных полей”. Но от своих намерений не отказался. Просто сменил самолет на дирижабль.
Купленный в Италии, он получил название “Норвегия”. Руководящее трио дополнили его конструктор и пилот, полковник Умберто Нобиле и американский летчик, сын миллионера Линкольн Элсуорт. Последний был участником и финансистом обоих полетов знаменитого норвежца. Аппарат легче воздуха имел важное преимущество. Он не требовал посадки в случае неполадок двигателей. “Норге” уже был оснащен радио.
Верный себе, Амундсен поставил задачу, еще никем не решенную. Не просто достичь полюса, а перелететь Ледовитый океан и приземлиться на Аляске! Так и случилось после трехсуточного полета “Норге” в мае 1926 года. Попутно норвежский, американский и итальянский флаги были сброшены на полюс. Славу Амундсена разделили Элсуорт и Нобиле. Но когда итальянские газеты стали прославлять земляка, отведя организатору перелета роль пассажира, отношения между ними ухудшились. Когда же Нобиле назвал автором идеи полета диктатора Муссолини, а Амундсен скептически оценил план новой экспедиции Умберто, эти люди и вовсе стали врагами.
Но, узнав о катастрофе “Италии”, Амундсен, человек с непростым характером, забыл о вражде. На французском гидросамолете “Латам” с экипажем он вылетел на помощь из гавани Тромсе. Через 1 час 40 минут связь с ним прервалась. Позже в Баренцевом море были найдены обломки самолета. Среди них — топливный бак, заткнутый деревянной пробкой. Видимо, он послужил последним судном великому первопроходцу…
Спустя сорок лет в Тромсе установили памятник с именами погибших на “Италии” и “Латаме”. Инициатором был генерал Нобиле…

SOS из красной палатки

“Италия” разбилась 25 мая 1928 года, возвращаясь с полюса. При падении командирская гондола оторвалась от дирижабля. Из десяти ее обитателей один погиб, а Нобиле и еще двое получили переломы. Облегченный корабль взмыл, и ветер унес на нем еще шестерых. Через треть часа в той стороне поднялся столб дыма. Гореть было чему. Полностью снаряженный дирижабль вмещал 18,5 тысячи кубометров водорода и нес 7 тонн бензина. А еще — прорезиненная ткань оболочки. Выжил ли кто в том костре? Надежду оставшимся девятерым давала уцелевшая радиостанция и красная четырехместная палатка. Группа из трех человек, включая шведского ученого Мальмгрена, отправилась за помощью на Шпицберген.
Спустя девять дней сигнал бедствия принял один из советских радиолюбителей. Была развернута масштабная спасательная операция. В ней участвовали полторы тысячи человек, корабли и самолеты разных стран. 20 июня итальянский пилот Маддалена обнаружил красную палатку, а следом швед Лундберг ухитрился посадить рядом с ней свой маленький “Фоккер”. Он предложил Нобиле занять единственное место, чтобы перелететь на итальянскую плавучую базу. Поначалу руководитель отказывался, но после жесткого: “Летим, генерал, к чему этот спектакль?” — принял решение, о котором потом сожалел. Прихватив своего постоянного спутника, фокстерьера Титину, он залез в кабину.
На льду остались пятеро его изможденных товарищей. Позже Нобиле объяснял свой поступок желанием лично ускорить их спасение. Увы, быстрее не получилось. Повторная посадка Лундберга закончилась аварией, и он из спасателя превратился в терпящего бедствие. Только 12 июля всех снял со льдины советский ледокол “Красин”. Подобрал он и ушедшую группу. Но она состояла уже из двух человек. Итальянцы сообщили, что Мальмгрен обессилел, лег на лед и умер. Сами они при этом не выглядели истощенными. Возникло страшное подозрение: швед пал жертвой людоедства! Правда, это никем не было доказано. А позднее выяснилось, что, так или иначе, Мальмгрен — знаковая фигура трагедии.
По драматическим канонам, финалу предшествовала завязка. Не формальная, как старт “Италии” из Милана 15 апреля 1928 года. Не политическая, когда Муссолини произвел командора перелета в генералы. И не организационная, когда Нобиле отказали в гидросамолетах на случай аварии. Скрытой, но истинной, роковой завязкой стало неприметное событие. Именно оно с фатальной неизбежностью распределило роли и судьбы действующих лиц трагедии.

Пророчество пришло по почте

В день старта в Милане вышла в свет почтовая открытка, посвященная перелету. Только спустя многие годы было замечено, какой зловещей в своей банальности оказалась эта бумажная карточка. На ней изображены дирижабль над земным глобусом с предполагаемым маршрутом полета и пронумерованные портреты всех шестнадцати его участников. Расположены они не в алфавитном, но строго определенном порядке, как будто заранее известном автору. Здесь и начинается мистика.
Изображенная схема полета точно совпадает с той, что нанесена на карте Нобиле, найденной на месте катастрофы спасателями с “Красина”. Кто мог ее нанести, если и сам генерал до прохождения маршрута не знал его точных очертаний? Дальше — больше. Если от обозначенного на карте полюса провести вертикальную линию, она разделит весь экипаж на две группы, коснувшись одного из изображенных. Причем справа окажутся портреты погибших, а слева — тех, кому удалось выжить.
Под номером один, на самом верху, — портрет Нобиле. И это естественно, ведь он командир экипажа. Но он еще и первым вернулся к жизни, эвакуировавшись со льдины. Этот факт значителен потому, что справа, на половине погибших, выше всех размещен портрет моториста Помеллы. А ведь это он первым принял мгновенную смерть при ударе гондолы о лед. Ниже находятся фото погибших во второй волне — шестерых из “группы Алессандрини”, унесенной в хвостовой гондоле. Никого из них так и не нашли. В самом низу, девятым номером, значится Мальмгрен, погибший последним. Это его изображения касается линия — граница между мертвыми и живыми. По логике, несмотря на перелом руки, швед должен был скорее выжить, чем умереть. Но он отказался от своего шанса. Отдал теплую одежду спутникам и остался ждать смерти на льду. Как понимать это стремление к концу? Может быть, причина в том, что именно метеоролог Мальмгрен настоял на варианте Шпицбергена вместо канадских островов при выборе пути с полюса. Он считал, что разыгравшаяся буря скоро утихнет. Увы, прогноз не сбылся…
Галерею погибших неизвестный пророк увенчал фигурой с копьем, воздвигнутой на нелепый надгробный постамент. Ни дать ни взять — ангел смерти. Если от кончика копья протянуть линию к фото Мальмгрена, она еще раз очертит погибших, но при этом выделит из их круга портрет под номером десять. И неспроста. Журналист Уго Лаго, стремясь попасть в экспедицию, преодолел множество запретов и долго балансировал на грани включения в состав. Оказалось, это были колебания между жизнью и смертью. Что и подтверждает открытка, где он соседствует с оставшимися в живых. Равно как Мальмгрен, возле которого под номерами семь и восемь — Мариано и Дзакки, бывшие рядом и на рубеже небытия. Мальмгрен, ключевая фигура трагедии, участвовал и в другом знаковом эпизоде. Именно он водрузил в заветном пересечении меридианов дубовый крест, препровожденный в Милан легатом Папы Римского Пия XI.
Может, все это — случайные совпадения? Тогда к ним придется отнести и еще один факт. Катастрофа дирижабля “Италия” случилась ровно через сорок дней после появления открытки. Это она предсказала исход и начала отсчет.
А вот что говорит по этому поводу непризнанная наука — нумерология. Если сложить номера на фотографиях оставшихся в живых, в итоге получится число 9: 1+2+3+4+5+6+7+8=36, 3+6=9. Значит, выжить могли все-таки девять членов экипажа. И девятым номером значится Мальмгрен! Если же суммировать цифры с фотографий тех, кто навсегда остался во льдах, выпадет круглая сотня. В нумерологии она означает вознесение в будущую жизнь. Но в сумме это единица — тот самый Мальмгрен, что добровольно отказался от жизни… Фактически это единица с минусом. Итак, общий счет половинок открытки — 8:0. И итог был подведен задолго до свершившегося. Кому и как это удалось? Ответить мог бы только загадочный миланский прорицатель…

“Наутилус” второй и третий

Идея самого необычного способа достижения полюса — под водой — родилась за 150 лет до появления подводной лодки. В 1648 году англичанин Джон Уилкинс написал трактат “О возможности построения ковчега для плавания под водой”, на котором можно совершить “проход вблизи полюса”. Чудесным совпадением стала попытка другого Уилкинса — Хьюберта — через 283 года осуществить этот проект.
Он арендовал списанное, пять лет простоявшее на кладбище судно за один доллар в год. Субмарину торжественно окрестили “Наутилусом” в присутствии внука знаменитого фантаста. Но корабль по всем статьям уступал литературному прототипу. При скорости три узла ход под водой достигал лишь 55 км. Затем нужно было всплывать или выдвигать воздушную трубу — шноркель. А если лед не позволит? Просверлить его специальными бурами! Их, правда, не успели испытать. А еще, как говорил механик, если на судне что-то ломалось, то сразу в трех местах. Серьезная затея походила на блеф.
Тем не менее 22 августа 1931 года “Наутилус” надводным ходом добрался к 82-й параллели. Дальше лежал лед. Капитан дал команду погружаться, но вдруг обнаружил, что потерян руль глубины. Не выдержал старый металл или кто-то, убоявшись риска, переделал лодку в надводный корабль, осталось загадкой. Уилкинс эксперимента ради все-таки завел нос лодки под лед. Наконец состоялось испытание бура. Увы, он не работал. Но в трагедию фарс не превратился.
И все же “Наутилус” побывал на полюсе. В этой истории случилось второе совпадение. В 1954 году в США появилась первая атомная лодка. Назвали ее, конечно, “Наутилусом”. Операция была сверхсекретной — маршрут проходил у границ СССР. Проблемы начались за воротами Берингова пролива. Лодка оказалась в тонком слое воды между дном и толщей многолетнего льда, достигавшей 20 метров. Смертельно опасным было задеть и то и другое.
В ночь на 17 июня на судне никто не спал. Специальное устройство показало, что до кромки льда осталось полтора метра. Чуть больше было под брюхом лодки. В оцепенении все ожидали скрежета металла. Удача улыбнулась “Наутилусу”, и он выскользнул из западни! Но командир Андерсон принял решение повернуть на юг. В радиодокладе начальству он предложил продолжить операцию “Солнечное сияние” после разведки с воздуха ледовой обстановки на маршруте. “Наутилус” отступил к Гавайским островам. А 3 августа 1958 года со второй попытки достиг полюса.
Хьюберт Уилкинс дожил до осуществления своей мечты. А после его смерти другая лодка — “Скейт” — всплыла в районе полюса и выполнила последнюю волю сэра Хьюберта. Его прах был развеян над арктическими льдами.

Пределы Наоми Уэмуры

“Я хочу бросить вызов пределам человеческой выносливости”, — так определил свою жизненную цель феноменальный японский путешественник. Путь к ней начался более чем скромно. Поддавшись уговорам заняться альпинизмом, Наоми не поднялся даже на Фудзияму, куда ведет протоптанная тысячами ног дорога. Но у японца было главное — его упорство росло вместе со сложностью задач. Уже через пять лет Наоми прошел ряд вершин, давших фору Фудзияме. А спустя еще четыре, в 29 лет, в активе у него были главные горы пяти континентов, в том числе Эверест. Большинство из них он одолел в одиночку. Спустившись с примы Анд — Аконкагуа, отшельник проплыл 6000 км на плоту по Амазонке. Позже, осознав, что с основным блюдом его стола — хищной пираньей — вполне мог поменяться ролями, он назвал это предприятие самым опасным, зарекшись от подобных авантюр.
Подготовку к походу на Полюс Уэмура начал в Гренландии. Привыкал к холоду, учился езде на собаках, осваивал опыт эскимосов. Один из них, старик Инутосоа, официально усыновил Наоми. Приготовления венчал рейд по Гренландии и Северной Америке — 12000 км. 5 марта 1978 года Уэмура стартовал к полюсу на собачьей упряжке. Естественно, в одиночку — впервые в мире. Идущий к концу XX век привнес в поход свой колорит. Древний способ передвижения сочетался с новейшей спутниковой связью и поддержкой авиации. Даже координаты саней определяла ЭВМ — по сигналам закрепленного на них передатчика. Но бураны, морозы, полыньи и торосы оставались прежними…
Поход мог закончиться уже на пятый день. Лежа в спальном мешке, Наоми услышал тревожное рычание собак, их удаляющийся лай и приближающиеся тяжелые шаги – медведь! Незаряженный карабин бесполезен. Единственный шанс уцелеть — не выдать своего присутствия. Пока медведь разорял запасы продовольствия, Уэмура со страху взмок и испытывал муки от невозможности почесаться. С мольбами о помощи он мысленно обратился в Токио, к жене, и это его успокоило. А сопение медведя перешло в громкое урчание, его когти уже рвали тонкую стенку палатки. Мысль “теперь уж точно конец” потонула в новой волне ужаса. Спина ощутила прикосновение носа хищника. И тут… медведь повернулся и ушел. Тишина, бешеный пульс и жадный глоток воздуха онемевшего Уэмуры…
Назавтра прилетел самолет, потери продовольствия и снаряжения были возмещены, а их виновник понес наказание. “Медведь появился вновь через 24 часа после первого нападения. Чтобы при минус сорока карабин не отказал, спусковой механизм был заранее протерт керосином. Я расположился за санями и сквозь оптический прицел наблюдал за медведем. Он шел прямо на меня. Когда осталось 50 метров, я нажал спуск. Медведь встал на задние лапы, затем с громким ревом опустился на все четыре и устремился к безопасным торосам. Я сделал еще несколько выстрелов, и все было кончено…”
Все полярные путешественники страдали от крайне тяжелых условий передвижения по торосам. У одиночки Уэмуры бесконечное прорубание в ледяных джунглях проходов для полутонных саней вызывало ночные кошмары. Уже в первую неделю пути он обморозил нос и подбородок. Собаки, изранив ледяными колючками лапы, не могли на ночевках прятать их под себя и тоже обмораживались. Таких приходилось освобождать от работы. Иногда за день удавалось пройти не более двух километров. Вымотанный до предела, Наоми засыпал над дневником на полуслове, а утром не мог вспомнить, что хотел записать.
Кормился он, как и псы, один раз в день, после перехода, холодной пищей. Доводилось проваливаться по колено в воду, сутками пережидать слепящую пургу и не спать ночами, принимая собачьи роды. Уэмура не признавал соперничества, но сообщение о достижении полюса университетской командой земляков вызвало у него слезы. Они стартовали на неделю позже, но это была команда! И как же досадно было одиночке уступить им всего четыре дня…
Последний ночлег прошел без сна. Уэмура боролся с желанием вскочить и завершить наконец путь к цели — полярный день тому способствовал. 776 километров были пройдены за 55 дней. Уставшие собаки не понимали значительности момента, но именно им была адресована первая благодарность за верную помощь. Уэмура писал: “Когда нам, людям, тяжело, мы сдаемся. Собаки сдаются, только когда умирают”. Наоми так сроднился с верными слугами, что часть их увез в Японию, где основал ферму ездовых собак.
В положении Уэмуры был весомый плюс — обратный путь он проделал на самолете. Ждал его не отдых, а новая гонка — через ледниковый щит Гренландии — 2600 км с севера на юг. Позже Наоми готовил подъем на высшую гору Антарктиды, пик Винсон, (5140 м) — помешал Фолклендский кризис.
Вернувшись домой, он обещал жене не оставлять ее целый год. Обещание осталось невыполненным. Уэмура отправился на ледяной пик Аляски — Мак-Кинли. На этот раз зимой, когда температура там опускается до -50о. 12 февраля 1984 года Наоми исполнилось 43 года. В этот день его видели на вершине. Затем гору накрыла снежная буря. Спасатели не волновались — Уэмура приучил всех к удачным исходам прежних своих приключений. Когда погода улучшилась, на склоне нашли только часть его снаряжения.
Мак-Кинли, одоленная в високосном феврале, стала для легендарного экстремала последним, неодолимым пределом…