Юбилей. Вениамин Арзамасцев: счастлив, что востребован

— Каким счастливым ветром вас, урожденного россиянина, занесло на белорусскую землю?
— Транзитным — через Смоленск. Было это в 18-летнем возрасте. А родился я на Дальнем Востоке, в селе Казакевичево Хабаровского края. Рос в семье военнослужащего, со всеми вытекающими отсюда последствиями: моим адресом, как поется в известной песне, был Советский Союз, по которому, в силу отцовской профессии, пришлось изрядно поколесить. На одном месте задерживались максимум на год. Жили постоянно в окраинных военных городках. Но маяться скукой мне не приходилось. Именно в эти детские, подростковые годы я окунулся в атмосферу спорта, который в армии был отлично поставлен. Спортивных площадок в городках имелось в избытке, как и талантливых спортсменов. Это сейчас добиться освобождения от срочной службы или пройти ее формально не проблема. А тогда служили все. Неудивительно, что прекрасно развитых физически, спортивно одаренных солдат было очень много. В том числе и футбольных самородков. Мы, пацаны, сутками крутились возле них. Нас то мячи просили подавать, а то и вместе с бойцами постучать предлагали. Радости не было предела! А вообще, помимо футбола, какими видами я только не занимался: и баскетболом, и волейболом, имел разряды по кроссу, лыжным гонкам, гимнастике. Благодаря чему получил разностороннюю подготовительную базу и развил хорошие двигательные навыки. И когда попал в большой футбол, это мне здорово помогло в процессе повышения мастерства. Ведь никакой специализированной школы я не заканчивал…

— что не помешало вам попасть на заметку смоленским купцам.
— Они заприметили меня в 1955 году на армейских соревнованиях. И предложили поступить на отделение футбола Смоленского государственного института физкультуры, где я тренировался уже систематически. Но прошло пять лет, прежде чем было положено начало серьезной карьере. В Центральную зону РСФСР союзного первенства в классе “Б” заявилась смоленская “Искра”, в состав которой включили и меня. А вскоре пришел первый личный успех — привлечение в сборную этой самой Центральной зоны, попасть в которую было весьма непросто и престижно. Последующий выезд на турнир зональных сборных оставил фантастические ощущения. Шутка ли, я, молодой парень, впервые в Москве, впервые в “Лужниках”! Это стало в устремлениях к значимым достижениям психологическим допингом на всю жизнь.

— Мы подобрались к порыву того самого, “транзитного” ветра, прочно связавшего вас с Беларусью…
— В те времена пробиться в команду мастеров было ох как проблематично. Мне судьба такой шанс предоставила, и я его не упустил. В минское “Динамо” меня позвал Сан Саныч Севидов, просмотрел в паре матчей за дубль и остался доволен — определил в основу. 1963-й стал знаковым годом не только для меня, но и для всего белорусского футбола. Бронза чемпионата страны после провального сезона-62 (19-е место) явилась огромным событием, настоящим праздником для народа. Между тем старт медального сезона для “Динамо” не задался — в первом же туре потерпели оглушительное поражение 1:4 в Киеве. Но не раскисли и принялись исправно набирать очки. А со второго круга окончательно поверили в успех. Правда, на финише едва не упустили медали. Ситуация складывалась следующая. Перед заключительным туром нашими конкурентами в борьбе за третье место были киевские одноклубники, которые кровь из носу нуждались в выездной победе над тбилисцами. А нам нельзя было терять очки в поединке с московским “Торпедо”. И надо же, играем с автозаводцами вничью! Сохраняем виды на награды, но сообщение из столицы Грузии ждем обреченно. И вдруг слышим: динамовцы Тбилиси выиграли у киевлян! Мы были на седьмом небе от счастья…

— На ваш взгляд, чем был обусловлен резкий взлет “Динамо” в 63-м?
— Во-первых, многое объясняется ролью главного тренера. Сан Саныч был прекрасным специалистом. Современный футбол — очень темповой, отличается большой интенсивностью. Севидов эти тенденции развития игры прочувствовал еще в 60-х. Потому и уделял повышенное внимание функциональной базе, систематически предлагал подопечным оригинальные и эффективные скоростно-силовые упражнения. Так что физически мы были готовы отменно. Во-вторых, немаловажен подбор игроков. Мы были предельно мотивированны, желание заявить о себе в классе “А” било через край. А уровень исполнителей? На острие неизменно нацеленные на гол Малофеев и Мустыгин, в средней линии грамотные хавы Адамов, Погальников, в обороне такие самоотверженные бойцы, как Савостиков, Зарембо, Ремин… Плюс замечательный в смысле человеческих качеств и внутренних взаимоотношений коллектив — сплоченный, сознательный, дисциплинированный. Да, бывало, отмечая какое-то торжество, позволяли себе нарушить режим. Но на утро все без исключения выходили на тренировку и пахали, сгоняя по семь потов. Не мудрено, что Сан Саныч всецело доверял нам. Как и мы ему.

— В вашей игроцкой карьере наверняка особняком стоит и 1965 год…
— Драматичный финал Кубка СССР, в котором уступили московскому “Спартаку”? О нем говорено немало. Но такие встречи действительно не забываются. Тогда правилами в случае ничьей не предусматривались ни дополнительное время, ни пенальти. Поэтому после первого матча, завершившегося со счетом 0:0, была назначена переигровка. И в ее дебюте я забиваю свой первый гол на высшем уровне. Приняв скидку от Малофеева, ахнул из-за пределов штрафной и удачно попал — Маслаченко оказался бессилен выручить партнеров. Надо сказать, что за этот гол спартаковцы тут же получили неслабую взбучку от тренеров, поскольку были предупреждены о… силе моего удара. Между тем я неплохо действовал в обороне, где меня преимущественно и использовали, но не обладал плотной, поставленной “пушкой”. Просто в первом поединке случился похожий эпизод. Обычно, продвигаясь по чужой половине поля, я всегда искал в качестве адресата Мустыгина или Малофеева. А тут ни они, ни другие партнеры себя не предлагают. Ну я и решился на выстрел метров с тридцати. Мяч здорово лег на подъем и полетел по замысловатой траектории. Слежу за его полетом с квадратными глазами: неужели в точку? Ан нет, умница Маслаченко с шага прыгает и переводит мяч на угловой. Зато в решающем сражении аналогичный номер у вратаря не прошел, вот наставники и всыпали спартаковцам по полной. Жаль, финал мы все равно проиграли — 1:2…

— Когда пришла мысль повесить бутсы на гвоздь и ступить на тренерскую стезю?
— В 36 лет. В 69-м Мустыгина, Зарембо и меня проводили из минского “Динамо”, после чего я еще сезон пылил в “Селенге” из Улан-Удэ и два с половиной — в “Гомсельмаше”. А затем снова вернулся в Минск, где и принялся осваивать профессию тренера в ДЮСШ “Динамо”. Поворотный момент в жизни наступил с приходом в нашу ДЮСШ спорткомитетовских разнарядок на поступление в Высшую школу тренеров. Из дюжины коллег направить стопы на учебу в Москву не отважился никто. А я внял совету любимой супруги, которая сказала: “Если хочешь чего-то добиться в будущем, состояться как специалист, поезжай в столицу. Будет трудно — потерпим”. И я поехал, о чем впоследствии ничуть не жалел. ВШТ дала мне бесценные знания, которые так пригодились в дальнейшем. К слову, мне повезло, что во время моей учебы в ВШТ практиковались стажировки за рубежом. Так я побывал в итальянских “Милане” и “Интере”. Не стоит и говорить, сколь много пользы вынес из этих поездок начинающий наставник. А в конце 79-го применить полученные знания на практике мне предоставил возможность Малофеев, пригласив ассистентом в навсегда ставшее родным “Динамо”. Работа в связке с Эдуардом Васильевичем — важнейшая веха в моей тренерской биографии. Само собой, вершиной нашего союза стали золотые медали чемпионата СССР в 1982 году. Это исторические времена для клуба, для белорусского футбола, которые до сих пор вспоминаются с особой теплотой. Для меня серьезным достижением остается и бронза 83-го, добытая динамовцами уже под моим началом — Малофеев перебрался в Москву, где возглавил олимпийскую сборную Союза, а позже — московское “Динамо”.
Здесь позволю себе небольшое отступление, связанное с нашими взаимоотношениями с Малофеевым. Дело в том, что на них в некоторой степени повлияла неприятная история, случившаяся в 1985 году. В том сезоне малофеевское столичное “Динамо” крайне неудачно выступало в чемпионате, стояло чуть ли не на грани вылета из высшей лиги. И вот в преддверии нашей игры с москвичами меня, как главного тренера минчан, вызывают в белокаменную, в ЦС “Динамо”. И откровенным текстом просят помочь двумя очками одноклубникам. Так я очутился меж двух огней. Поясню почему. Когда ЭВМ покидал Минск, руководители Компартии республики, федерации очень не хотели его отпускать, прося удачливого тренера закрепить золотой успех. Не уговорили. И, видимо, заимели на того зуб. И теперь высшие партийные и футбольные органы категорически предупредили меня: не дай бог, пойдешь на сговор — с футболом в Беларуси закончишь. Яснее некуда. Приезжаем в Москву, селимся в гостинице “Россия”. А вечером накануне матча ко мне в комнату приходит Малофеев с понятной просьбой. Отвечаю примерно в таком ключе: “Старик, в душе я тебя понимаю и хочу помочь. Но, во-первых, за моей спиной стоит ЦК, а во-вторых, как я могу сказать ребятам фразу “отдайте игру”? Давай поступим так. Ты идешь по номерам и говоришь с игроками. Однако хочу предупредить: если тебя и поддержат, то не все. В общем, как решат ребята, так и будет. Я же на установке говорю, что мы приехали побеждать”. В каком духе проходило общение Эдуарда Васильевича с футболистами, не знаю. На установке рабочая атмосфера, настраиваю игроков на победу. И минут за пятнадцать до финального свистка Жора Кондратьев забивает единственный в матче гол… Знаете, мне кажется, в душе Малофеева до сих пор остался негатив, даже спустя столько лет. Чувствую, обижен он. Но как было поступить мне? Думаю, если Эдуард Васильевич прочитает это интервью, он больше не станет держать на меня зла.

— На время вашей работы рулевым “Динамо” пришелся дебют минчан в еврокубках. Выход на международную арену врезался в память?
— А как же! В Кубке чемпионов стартовали домашним поединком против швейцарского “Грассхоппера”. Что творилось в Минске! Ажиотаж страшный: вместимость стадиона пятьдесят тысяч, а желающих попасть на трибуны — все двести. Выиграли скромно, всего 1:0. После матча — дружеский банкет в “Юбилейке”. И я обращаю внимание, что игроки “Грассхоппера” ведут себя уж слишком вольно. Иными словами, неслабо выпивают. Интересуюсь у их тренеров: мол, как же вы допускаете такую чрезмерную релаксацию? И слышу в ответ: “А-а, 0:1 для нас — тьфу, дома отыграем без вопросов”. Через две недели в Швейцарии соперников ждал шок: 2:2 — и мы в следующем раунде. Через год, похоже, были шокированы португальцы, когда в Кубке УЕФА мы после выездных 0:2 с таким же счетом взяли реванш у “Спортинга” дома и в серии пенальти оказались сильнее 5:3. На улицах Минска снова царил праздник.

— Давайте обратимся к новейшей истории. Далеко не все с энтузиазмом восприняли футбольный суверенитет и организацию собственного национального чемпионата. Трибуны стадионов резко опустели…
— А чему удивляться? Болельщики лишились возможности воочию регулярно лицезреть московские, украинские, грузинские клубы, матчи с которыми были зрелищными и требовали от футболистов максимальной отдачи. А в молодом чемпионате Беларуси у того же “Динамо” в первое время не было достойных оппонентов, случалось немало проходных встреч. И все же энтузиазм присутствовал. Особенно с рождением сборной страны. Мне посчастливилось быть в числе первопроходцев — после работы в столичных “Динамо” и “Динамо-93” Михаил Вергеенко, первый тренер сборной, пригласил в штаб главной команды ассистентом. Помню, с каким интересом отбирали кандидатов, как ездили в успешное турне по Южной Америке. Да, сегодня мы в каком-то смысле спустились с небес на землю. Так вышло, что наш футбол является в первую очередь поставщиком кадров для более богатых и развитых стран. Белорусский чемпионат теряет много талантливых игроков. Это закономерно, поскольку за рубежом выше уровень внутренних соревнований, лучше инфраструктура, материальные и бытовые условия. Что заставляет футболистов играть на пределе, порой через “не могу”. И в этом есть плюс: они быстрее прогрессируют и созревают для сборной. Уезжают-то самые перспективные.

— Со вчерашнего дня делами сборной Беларуси заправляет иностранный специалист. Ваше отношение к этому факту?
— Двумя руками “за”. На ум сразу же приходит позитивный пример из нашего хоккея. Появился Хэнлон — и привнес много новизны. Было заметно, что хоккеистам нравились его манера общения, построение тренировочного процесса, тактические задумки. Почему футболу не идти по идентичному пути? Надеюсь, немецкий наставник пришел не с пустыми руками. В мире немало новых методик. Думаю, Штанге с ними знаком и готов использовать. Хотелось бы, чтобы главный тренер взял под контроль и преемственность в институте национальных сборных.

— Вениамин Владимирович, вам, с вашим опытом и багажом знаний, сегодня не скучно?
— Ни в коем случае. Занимаюсь любимым делом и на пенсию не собираюсь. Работаю в структуре ФК “Минск” — тренирую группу ребят 1990 года рождения. Есть очень толковые, стараюсь воспитать из них мастеров. И счастлив, что до сих пор востребован. За что отдельно благодарен моей прекрасной супруге Тамаре Григорьевне. Оглядываясь на прошлое, хочу верить, что как игрок и тренер чего-то добился. Но вряд ли это было бы возможно без поддержки любимого дорогого человека. Я многим обязан жене и в неоплатном долгу перед ней — за то, что подбадривала в трудные минуты неудач, ждала из бесконечных разъездов, воспитала детей. За все 46 лет совместной жизни…
“Прессбол” поздравляет Вениамина Владимировича с юбилеем и желает крепкого здоровья, бодрости духа и долгих лет востребованности!