Операция "Крот". Состав и преступление

Кроме того, Геннадий Аркадьевич заявил, что “с процессуальной точки зрения, человек считается обвиняемым не с момента фактического предъявления обвинения, а с момента вынесения постановления. Это постановление давно вынесено, Шанталосов официально объявлен в розыск, который коллеги из уголовного розыска осуществляют всеми доступными методами. И как только мы найдем фигуранта — а мы его найдем! — дело будет направлено в суд. Тут двух вариантов быть не может”. Таким образом, минувшие семь дней прошли в условиях информационной бури, разыгравшейся вокруг громкого, но постепенно затухавшего, а затем и приостановленного уголовного дела. Шквал звонков и обращений в редакцию со стороны средств массовой информации, особенно российских, создавал впечатление, что ЧП возникло только вчера. Хотя в принципе, помимо фамилии обвиняемого, в деталях следствия ничего нового не сообщалось, резонанс интервью Казакевича едва ли не превышал тот, что возник от первоисточника — статьи “Операция “Крот”, опубликованной в “Прессболе” 16 декабря 2004 года.

Другим путем

Тот материал, напомним, стал основанием для специального заседания исполкома ассоциации “Белорусская федерация футбола” 1 февраля 2005 года. Идя на него, мы ожидали внутреннего разбирательства, как это случилось, например, в Италии по делу “Моджигейта” (хотя следы Лучано Моджи нарисовались на первой полосе “La Repubblica” через два года после того, как “Прессбол” рассказал о покупке игр Беларуси с Чехией), когда созданный футбольный трибунал в течение месяца на основе косвенных доказательств выявил и наказал виновников договорных матчей серии “А”. Но БФФ решила идти другим путем, пригласив на заседание исполкома представителя Республиканской прокуратуры и постановив призвать “Прессбол” передать материалы, послужившие основой для написания статьи “Операция “Крот”, для расследования в правоохранительные органы.
“Прессбол”, несмотря на все последствия, пошел федерации навстречу — все вещественные доказательства оказались в руках оперативников. Записи на кассетах давали основание предполагать, что в начале сентября 2003 года на базу в Стайки, где к отборочным матчам чемпионата Европы готовилась сборная Беларуси, приехал бывший вратарь команды Валерий Шанталосов, выступавший в том сезоне в далеком Казахстане. Ш. вызвал на разговор некоторых футболистов национальной команды. Предлагались деньги за обеспечение “нужного” результата в двух предстоявших матчах: 6 сентября Беларусь — Чехия и 10 сентября Молдова — Беларусь. В обоих встречах белорусам следовало проиграть с нужной разницей мячей, потому что на то были сделаны крупные ставки в букмекерских конторах по всему миру.
Футболист Х., например, от денег отказался. Тогда Ш., пытаясь переубедить собеседника, рассказал несколько подобных историй, мол, в Беларуси сдача игр в угоду тотализатору происходит сплошь и рядом. Так, 12 июля 2003 года в матче Кубка Интертото солигорский “Шахтер” обеспечил проигрыш в два мяча на поле хорватской “Цибалии” (2:4, хотя в первом тайме вел 2:1). Мол, игроки взяли деньги и теперь довольны. Но случаются и обратные примеры. 28 августа 2003 года в ответном матче на Кубок УЕФА в Бухаресте гродненский “Неман” должен был уступить те же два мяча, однако футболисты, взявшие деньги, не сумели обеспечить договор и попросили замены в начале второго тайма. Дескать, теперь у ребят будут проблемы…
Футболист Х. не вступил в сговор с Ш., однако накануне матча в Молдове к нему подошел московский журналист П., представившись “от Ш.”. Журналист поблагодарил Х. за якобы выполненную “работу” на матче в Минске и хотел удостовериться, что так же “гладко” все пройдет и в Тирасполе. Х. заявил П., что денег от Ш. не получал и выполнять ничего не намерен. Об этом инциденте футболист немедленно поставил в известность главного тренера сборной Анатолия Байдачного и руководителя делегации — заместителя председателя БФФ Михаила Вергеенко…

Как по заказу…

Исходя из того, что матчи в Минске и Тирасполе закончились с “требуемым” результатом, не трудно предположить, что Ш. нашел других помощников в этом деле. Журналистское расследование позволило с достаточной степенью достоверности определить, кому именно на пленке принадлежат голоса условных Ш., П. и Х. Статья “Операция “Крот” лишь добавила в этом уверенности, так как встречи со мной через посредников искал не кто иной, как Валерий Шанталосов. Разными способами Шанталосов неоднократно пытался выяснить, какой именно информацией на сей счет обладает редакция. Однажды он даже предъявил претензию, мол, зачем вы меня порочите, хотя в статье “Операция “Крот” фамилия Шанталосова не упоминалась. Но Дмитрий Беленький, через которого Валерий пробовал выяснять детали, вовсе не обладал никакой информацией по делу — она была только у меня. Тогда через Беленького Шанталосов попросил встречи со мной. Я сказал, что готов встретиться, однако Валерий к назначенному часу в редакцию по каким-то причинам не пришел. Он позвонил через некоторое время и вновь пытался что-то выяснить через посредников. Потом опять назначил встречу и опять не пришел. Тогда уже я сам позвонил Шанталосову и сказал, что готов обсудить с ним детали статьи “Операция “Крот”, если они его так интересуют. В данном случае мне было важно на 100 процентов убедиться в том, что голос Ш. на пленке принадлежит именно Шанталосову и что пленка эта никем не смонтирована.
Мы встретились с Шанталосовым, я дал ему прослушать фрагменты имевшихся у меня аудиозаписей. Валерий просил воспроизвести еще и еще, в том числе и другие пленки, все время поднося их к своему карману, где, судя по всему, находился диктофон. Не скрою, что и я “писал” собеседника, благодаря чему сейчас могу воспроизвести характерный фрагмент нашей беседы:
— Петрович, я в эти игры не играю, я незапятнанный человек — клянусь своей дочерью!
— Валерий, я уже слышал на этих пленках клятвы вашей дочерью, которые вы давали другим людям. И потом они оказывались ложью. Я не верю клятвам, которые вы даете…
— Есть мнения других специалистов.
— Валерий, играйте в футбол. И даже наша газета будет писать, как вы хорошо играете в футбол. Но как только вы переходите грань, как только вы переступаете черту, вы уже на другом поле, вы действуете против нас. И с этим нужно разбираться по-другому.
— Это чушь! Я не действую против вас.
— Я держу в штате 40 журналистов, 20 из них приходят на футбольный матч — пишут, рисуют схемы ударов, анализируют, работают. А на стадионе еще 35 тысяч человек — ждут, переживают, у них сердца наружу выскакивают…
— Ясно! Петрович, а че ж ты не написал, когда я не встал перед Австрией в Минске?! А! Когда я с Сацункевичем готовился в Германии, а приехал Тумилович и на следующий день стал в ворота. Че ж ты не поднял скандал?
— Что там было? Давайте напишем!
— Напишем…
— Я вас внимательно слушаю.
— Я бросил сумку и уехал. А вы молчите, пресса!
— Давайте напишем. Что знаете — расскажите. Опубликуем, даже не ссылаясь на вас.
— Так уже столько лет прошло. Почему я не встал вторую игру с Голландией?
— После игры с Чехией тоже полтора года прошло. Эти истории срока давности не имеют. Давайте напишем!
— Ха, напишем!
— Короче, Валерий, вы сказали Дмитрию Ильичу, что хотите встретиться. Я ждал, когда вы придете. Я вас слушаю.
— Я тоже не дурак…
Дураком Шанталосова я не считаю, а фрагмент беседы с ним никогда не опубликовал бы, если бы в хлынувших мутным потоком отголосках на интервью милиционера Казакевича Валерий не обвинил меня в серьезном преступлении. Приводим его субботнее публичное заявление без купюр.

Шанталосов отрицает

— Все эти кассеты не являются доказательством, потому что по законам Беларуси запись переговоров должна быть сделана с разрешения прокурора, — сказал вчера Шанталосов корреспонденту “Советского спорта”.
В жалобе адвоката Шанталосова, которая была отправлена в прокуратуру Беларуси, говорится: “…записи, содержащиеся на аудиокассетах в виде беседы двух мужчин, не свидетельствуют о подкупе участников и организаторов спортивных соревнований”.
В жалобе также указано, что главный редактор “Прессбола” Владимир Бережков предложил Шанталосову заплатить за неразглашение данных аудиозаписи 10 тысяч долларов. 21 марта 2005 года Шанталосов обратился в правоохранительные органы с заявлением о вымогательстве, и в итоге Бережков был задержан милицией при передаче ему денег. Однако о решении, принятом по его заявлению, Шанталосов не проинформирован до сих пор.
— Сейчас уже говорят, что появилось какое-то видео, на котором якобы видно, как я предлагаю деньги игрокам, — отметил Валерий ШАНТАЛОСОВ. — Но это какой-то заказ! Дело фабрикуется. Более полутора лет следствие пытается доказать, что я участвовал в подкупе игроков. Еще в сентябре 2003 года все игроки сборной сказали, что ни к кому из них Шанталосов не обращался с предложением проиграть матч. Сейчас этот вопрос всплыл вновь. Видимо, это выгодно редакции “Прессбола”.
— В СМИ сообщается, что вы находитесь в розыске. Белорусская милиция пыталась выйти на вас?
— Нет. Более того, две недели назад я был в Минске и никто из милиции ко мне не обращался. Зачем меня разыскивать, если и так известно, где я работаю?

Новая статья

В июне 2005 года отделом по надзору за исполнением законодательства по борьбе с оргпреступностью и коррупцией Республиканской прокураторы в отношении бывшего футболиста национальной сборной было возбуждено уголовное дело по пункту 5 статьи 16 и части 1 статьи 253 УК Беларуси (“Подкуп участников и организаторов профессиональных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов”). После материала в “Советском спорте” в отношении Шанталосова впору применять и другой параграф — часть 2 статьи 188 УК Республики Беларусь: “клевета, содержащаяся в средствах массовой информации, сопряженная с обвинениями в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления”. Именно клеветой является информация о том, что я якобы вымогал у Шанталосова взятку.
Того, что в ходе оперативной разработки “Операции “Крот” меня положили лицом на асфальт и защелкнули за спиной браслеты, я, собственно, никогда и не скрывал. Теперь есть смысл раскрыть скобки. “Маски-шоу” как раз-таки явились результатом той самой беседы, фрагмент которой приводится выше. Шанталосов приехал в редакцию, мы поговорили в кабинете, затем он предложил выйти на улицу — уединиться, чтобы сообщить мне нечто конфиденциальное. Я предложил место в автомобиле, припаркованном рядышком. В нем Шанталосов и попросил меня замять дело, не публиковать стенограмму его разговоров, свидетельствующих о подкупе матчей, а взамен вынул перетянутый резинкой рулон долларов. Не успел я возмутиться: “Валера, да ты что мне суешь, что это такое?!”, как откуда ни возьмись на автомобиль налетели ребята в масках… “Если бы в тот момент что-то сделал неправильно, давно уже сидел бы за решеткой”, — не раз сообщал я об этом факте в своих интервью. Шанталосов, как выяснилось позже, сделал на меня ложный донос. Теперь к нему добавилась и еще одна статья…

Сколько вас, г-н Ш.?

И все-таки что означают публичные заявления ГУВД Мингорисполкома? Почему изначально громкое дело о продаже футбольных матчей сборной Беларуси столько времени спускали на тормозах, томили в папках, довели до приостановления, даже уволили следователя, а теперь придали ему столь яркую информационную окраску? Причиной тому публикации в прессе либо антикоррупционная активность главы государства, проведшего серьезные кадровые перестановки в правоохранительных органах, утверждать не беремся. Из потока же резонансных материалов, выделим следующий, где анализировать коренное изменение ситуации пытается опальный Александр АЛЕЙНИКОВ — бывший старший следователь по особо важным делам, которого в 38 лет отправили на пенсию.
— На мой взгляд, преждевременно было называть фамилию обвиняемого, — сказал подполковник в интервью “Еженедельнику”. — А если суд по эпизоду подкупа игроков признает Шанталосова невиновным? Вдруг суд решит, что действия были, но не было состава преступления? Всякое же бывает…
— В отношении Валерия Шанталосова еще в апреле объявлен розыск, но он спокойно работает в новосибирской “Сибири”, и все об этом знают. Как это понимать?
— Когда я еще работал и занимался этим делом, мне позвонили футболисты, с которыми я контактировал, и сообщили, что Валера находится в “Сибири”. Все это я добросовестно занес в дело, которое затем передал. Поэтому я не знаю, почему он объявлен в розыск. Розыск — это когда не установлено местонахождение лица. Отправили бы в клуб факс — и все дела. Есть экстрадиция, заочная мера пресечения, арест… Но, на мой взгляд, когда на Шанталосова объявляли розыск, никто не дал санкцию на тот же арест. Отсюда и проблемы. А Валера избрал свою тактику: все сфабриковано, надумано, поклеп… Хотя перед тем как уезжать в Россию, он должен был поставить следователя в известность, куда едет. Он этого не сделал. Насколько известно, он еще и в Испанию летал. Но не по белорусскому паспорту. Потому что в отделе по гражданству и миграции ему не ставили штамп.
— Говорят, что у Шанталосова несколько паспортов…
— В таком случае можно вести речь о том, что это поддельные паспорта.
— Считаете, что дело будет доведено до суда?
— А куда Шанталосову деваться? Сейчас он заявляет, что расскажет всю правду президенту и Геннадию Невыгласу. Пускай приезжает. Здесь его уже ждут…
Мы продолжаем следить за развитием “Операции “Крот”.

“В прессе развернулась активная кампания, связанная со знаменитой публикацией “Кроты”. Вы знаете нашу позицию: мы инициировали это, более того, я настоял, чтобы прокуратура взялась за расследование. Но некоторые журналисты не осознают сложившуюся ситуацию. Есть заключение следователя, что речь идет о покушении на преступление. Есть доказанный факт предложения взятки и доказанный факт отказа от нее. Но отдельные СМИ пошли дальше и начали утверждать, что был сделан результат и так далее. Насколько я знаю, это не доказано, и таких действий не было в команде. Боюсь, что это вызовет реакцию наших игроков, и эта реакция уже есть. Тогда на это издание мы подадим в суд, и я боюсь, чтобы в очередной раз не говорили, что мы превысили полномочия. Речь пока идет о покушении на преступление, есть конкретный подозреваемый. Если суд установит другую вину, тогда можно вести речь об этом… По сути дела, затрагивается честь всех игроков команды, которые вообще этого Шанталосова не знают и в глаза никогда не видели, но в то время находились в команде. Пока речь идет о доказанном факте покушения на преступление, но не о конечном составе преступления”.
Геннадий НЕВЫГЛАС, председатель БФФ, на представлении прессе нового главного тренера сборной Беларуси.