Портрет. Андрею Островскому не хватило пяти матчей

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Андрей ОСТРОВСКИЙ. Родился 13.09.1973 в Речице. Футболом начал заниматься в девятилетнем возрасте в пинской СДЮШОР-3. Первый тренер – Михаил Шоломицкий. Выступал за команды: “Динамо” (Брест, 1990-93), “Динамо” (Минск, 1993-96), “Динамо” (Москва, 1997-2000), “Маккаби” (Хайфа, 2000-02), “Арсенал” (Киев, 2002-04, 2004-05), “Москва” (2004), “Черноморец” (Одесса, 2005-07). Четырехкратный чемпион Беларуси (1993-95, 1995-о), двукратный чемпион Израиля (2001-02), серебряный (1996) и бронзовый (1992) призер первенства Беларуси, бронзовый медалист чемпионата России (1997). Обладатель Кубка Беларуси (1994). В составе сборной страны (1994-2005) сыграл 52 матча, забил 1 гол. Средний рейтинг по версии “ПБ” — 5,05.

— Андрей, не обидно затормозить в шаге от Клуба Алейникова?
— Знай о нем раньше, уж как-нибудь поднатужился бы, сыграл недостающие пять матчей. Быть в компании с Алейниковым, Белькевичем, Гуренко, Зыгмантовичем весьма почетно. Но из-за травмы тазобедренного сустава пришлось расстаться с футболом раньше времени. Врачи долго не могли поставить диагноз — про состояние хрящей никто не думал. Оказалось, они наполовину стерты. После углубленного обследования профессор Гонгальский вынес вердикт: нагрузки противопоказаны, надо завершать игровую карьеру. Обидно. Семнадцать лет провел без серьезных травм, и вдруг такое.

— Футбольный путь ты начинал в Пинске, откуда обычно черпает кадры брестское “Динамо”.
— По маршруту Пинск — Брест суждено было проследовать и мне. Впервые попал на предсезонные сборы “Динамо” еще школьником. Когда возвращались домой, тренировавший его Румбутис поинтересовался, в какой вуз собираюсь поступать. Я был на распутье: учился в спецклассе по математике и физике, и одним из вариантов был брестский инженерно-строительный институт. Он же предложил поступать в пединститут, на спортивный факультет, и заодно играть за институтскую команду, откуда прямая дорога в “Динамо”. Я, подумав, согласился. В те годы уровень второй лиги чемпионата СССР был достаточно серьезным, и когда зачислили в динамовский клуб, попал в совершенно другой футбол. Никогда не забуду свой полновесный дебют. Играли во Львове с “Карпатами”. На стадионе десять тысяч зрителей как запели перед матчем западноукраинский гимн, у меня аж колени затряслись… Постепенно втянулся, получалось неплохо. Но развалился Союз, и команде пришлось опуститься на уровень национального первенства. Хотя сразу, когда лучшие игроки еще не разъехались по заграницам, чемпионат проходил интересно, и бронзовые медали брестскому “Динамо” дались нелегко.

— В 1993 году последовал твой переход в “Динамо” минское.
— Меня активно приглашал в “Днепр” Стрельцов, проявлял заинтересованность и Витебск. Но благодаря Леониду Павловичу Гараю всплыл столичный вариант, который затмил остальные. Ведь в “Динамо” стремился попасть любой белорусский футболист.

— Не боялся застрять в запасе? Составчик-то у “бело-голубых” был супер.
— Конкуренция действительно была жесткая, и полгода пришлось просидеть “на банке”.

— Немудрено, что в начале девяностых динамовцы безальтернативно владели чемпионским званием. Но в 96-м пришел конец гегемонии флагмана. А началось с того, что в финале Кубка страны вы были разбиты МПКЦ со счетом 4:1.
— Это был шок. Играли на своем стадионе, имели преимущество, но мозыряне ловко ловили нас на контратаках. А вторая стадия шока наступила в конце сезона, когда дома не смогли одолеть витебский “Локомотив” и упустили золото.

— Тот сезон стал самым результативным в твоей карьере — набрал 9 очков (7+2) по системе “гол + пас”. С чего это вдруг так скакнули личные показатели?
— Просто меня перевели из обороны в полузащиту. Иван Григорьевич Щекин стал двигать выше по центральной оси, и появилось больше возможностей забивать.

— Это и привлекло внимание представителей московского “Динамо”?
— Возможно. Хотя они еще в сентябре стали меня обхаживать, на игры сборной приезжал Голодец. Звали и в ЦСКА. Армейцы, кстати, предлагали больше. Когда ехал в Москву, думал, зайду в “Динамо”, извинюсь и отправлюсь в ЦСКА. Но встретился с Толстых — он тогда был президентом “Динамо” — и ушел от него с подписанным контрактом. Наверное, судьба. Тогда у армейцев началась непонятная дележка между Тархановым и Садыриным, а в “Динамо” — полная определенность. К тому же удачно сложился дебютный сезон, завоевали бронзу. Могли даже золото взять, если бы выиграли три последних матча.

— Начальство было довольно?
— Наоборот. Толстых расценил итог сезона как ужасно плохой. Стал “наезжать” на ведущих игроков Юру Ковтуна и Андрея Кобелева, и они покинули команду. Кстати, Кобелев, уходя в “Зенит”, заявил, что “Динамо” еще будет гордиться этим результатом. И напророчил: медалей с тех пор не завоевывали.

— Любопытное наблюдение. С проигранного финала-96 начались твои кубковые неудачи: еще трижды — в московском “Динамо” и “Маккаби” — ты участвовал в финалах, но каждый раз неудачно.
— Мистика какая-то. Хорошо помню решающий матч Кубка-99 с “Зенитом”. Выигрывали 1:0, а потом трижды пропустили. Были страшно разочарованы.

— Московский период карьеры стал самым удачным?
— Без сомнений. Повезло, что партнерами были четверо белорусов — Яхимович, Штанюк, Макс Ромащенко и Кульчий. Играли мы хорошо, да и отдыхали вместе. Те времена вспоминаются с большой теплотой.

— В “Динамо” раскрылся твой талант “пушкаря”. Мощнейшие удары со штрафных были сущим наказанием для вратарей.
— Штатным исполнителем “стандартов” считался Кобелев. Но Андрей бил не на силу, а на технику, поэтому радиус его штрафных составлял 18-20 метров. Все, что дальше от ворот, доверялось мне. Иногда получалось удачно, в дебютный сезон забил четыре гола.

— Помнится, вместе со Штанюком вы ездили на просмотр в английский “Саутгемптон”.
— Было дело, неделю провели в Англии. Сереге не повезло: на первом же занятии сломался. А я тренировался то с основным составом, то с дублем. С молодежью сыграл спарринг. Вроде бы понравился. Но приглашения так и не поступило. Слышал, будто бы динамовское руководство запросило слишком большую сумму.

— Вместо Британии в 2000 году тебе пришлось отправиться в Израиль. Отъезд стал следствием конфликта с Валерием Газзаевым?
— Я бы не стал называть это конфликтом. Просто произошла неприятная история. Мы играли в Питере, и тренер меня заменил. Сам остался стоять у бровки, а я, подходя к скамейке запасных, ляпнул что-то в сердцах. Естественно, Георгиевич ничего не мог услышать, но ему кто-то услужливо доложил, а он таких вещей не прощает. И хотя до этого на собраниях утверждал, что я составляю костяк команды, на следующий день объявил: из-за снижения мастерства меня переводят в дубль. А через месяц поступило предложение из Израиля, и я согласился.

— И чем встретила земля обетованная?
— Зноем и непонятным языком. Приехал в середине июля, когда началась подготовка к сезону. На утренней тренировке в одиннадцать утра уже плюс 40. Вначале просто умирал. Но когда в августе стартовал чемпионат, стало легче: игры проводились вечером, когда жара спадала.

— Со стороны местных футболистов не ощущалось недоброжелательности?
— Нормально приняли. У нас ведь интернациональная команда была. Клещенко из Молдовы, Жутаутас из Литвы, Иванов из России, Пралья из Хорватии. Держались вместе, нас уважали.

— В 2000 году в Кубке УЕФА судьба свела твой “Маккаби” с мозырской “Славией”. Непривычное ощущение: играть за чужих против своих?
— Ничего особенного, я же профессионал. Приятно было прилететь в Беларусь, увидеться со знакомыми. В Мозыре мы переиграли хозяев, хотя счет и был 1:1. Когда летели назад, в самолете только и говорили о том, что в Хайфе загрузим “Славии” “трешку”. На ответный поединок вышли спустя рукава, и чуть не поплатились за это. Мозырь имел пару реальных моментов забить, и повезло, что Василюк со Стрипейкисом нас простили.

— Какие отношения у тебя были с грозным Авраамом Грантом?
— Да никакой он не грозный. По сравнению с тем же Газзаевым человек довольно мягкий. Просто вечно хмурый, мало улыбается. А так может и пошутить. Нормальные были отношения, рабочие.

— Как воспринял весть, что недавно Грант возглавил “Челси”?
— Как сенсацию. Рад за бывшего шефа, но с трудом представляю, как он справится с такой звездной компанией.

— Отчего не пожелал чемпионствовать вместе с “Маккаби” больше двух раз?
— Сильно тянуло домой. Когда семья жила со мной, было нормально. Правда, сына не могли устроить в садик — русскоязычного в Хайфе не нашлось. Языка не знал, соответственно не было общения со сверстниками, скучал. Поэтому решили, что на второй год жена с ним останутся в Москве. Мне же одному стало ужасно тоскливо.

— И какими ветрами занесло на Украину?
— В Киеве создали новую команду. “Арсенал” предложил хорошие условия, почему было не откликнуться? Тем более что возглавлял ее известный тренер Вячеслав Грозный. Поначалу все шло великолепно, финансирование — стабильное. И играли здорово: после первого круга шли третьими, чем наделали шума. Правда, в следующем сезоне начались задержки зарплаты, результат ухудшился. В Одессе в этом смысле был порядок, вот только поиграл за “Черноморец” всего год. Второй оказался загубленным из-за травмы и долгого лечения.

— Ты один из немногих, кто сыграл за национальную сборную Беларуси более 50 поединков. Дебют не растворился в памяти?
— Разве такое забудешь? В 94-м играли с Украиной в Киеве. Опекал Леоненко — звезду киевского “Динамо”. От напряжения и ответственности прямо трясло. В дальнейшем было сыграно немало хороших матчей, хотя случались и провалы типа 0:5 в Австрии. Из тех, что приятно вспомнить, можно назвать две ничьи с Италией — дома и в Анконе. Вообще, лучше запоминаются выездные поединки с сильными командами — Голландией, Италией, Шотландией. Стадион — битком забит, зрители орут, быть безучастным в такой наэлектризованной обстановке невозможно.

— Тебе не раз приходилось опекать звезд. Их авторитет давил?
— До матча прикидываешь, против кого придется играть, сомневаешься, удастся ли с ним справиться. А едва прозвучит свисток, сомнения улетучиваются. Игра затягивает. К тому же когда смотришь на звезду с расстояния вытянутой руки, она не кажется великой. Такой же человек, так же ошибается, может и мяч не остановить. Конечно, порой приходилось туго. К примеру, попробуй пойми, что предпримет голландец Клюйверт. Перед тем как получить мяч, десять обманных движений покажет, руки расставит — не подобраться. Машина! Да и локотком так вставит — мало не покажется.

— В паре со Штанюком вы были признанными мастерами игры на “втором этаже”.
— У Сереги это получалось лучше. А я старался не отставать. В центре обороны без умелой игры головой не обойтись.

— Андрей, нет сожаления, что чудная генерация белорусских футболистов 1972-73 годов рождения, к которой относишься и ты, не смогла себя реализовать? Штанюк, Островский, Хацкевич, Белькевич, Яскович, Гуренко, Кульчий, Качуро — по уровню мастерства вы, пожалуй, превосходили последующие поколения.
— Согласен, мы способны были на большее. Что помешало? Сложно сказать. Наверное, не хватало везения, играли ведь неплохо. Если и уступали, то чаще всего с минимальным счетом. В той же Шотландии укатали хозяев, в Уэльсе должны были побеждать. Содержательных встреч немало, а вот итог…

— 12 октября 2005 года вы уступили в отборочном матче Норвегии. Думал ли тогда, что он станет последним за сборную?
— Конечно, нет. У Байдачного неплохо шли дела, команда заиграла, предполагали, что на будущий год появится результат. И вдруг отставка. А дальше — курс на омоложение. Мол, десять лет в сборной играли одни и те же, пора вливать молодую кровь. Вот и влили…

— С приходом Бернда Штанге процесс омоложения принял еще более бурный характер.
— Мое мнение таково: нельзя выбрасывать из сборной Штанюка, Кульчия, которые на голову выше других, только потому, что им за тридцать. Посмотрите, какие возрастные футболисты выступают за Англию или Францию. А ведь у них в десятки раз больший выбор квалифицированных исполнителей. Надо бережно подходить к людям. И уж коли отказываться от тех, кто на протяжении десятилетия защищал честь страны, то хотя бы красиво расстаться, поблагодарить.

— Бездеятельность федерации подталкивает к инициативе. Твой прощальный матч — чья идея?
— В общем, моя. Контракт с “Черноморцем” заканчивался, врачи играть запрещали, и тогда подумал: почему бы ни устроить маленький праздник? И себе, и бывшим партнерам. Когда летом отдыхал в Пинске, заикнулся об этом, особо не рассчитывая на воплощение идеи. Но друзья восприняли ее с энтузиазмом. Приятно, что и руководство родного города поддержало. И дело завертелось. Осталось собрать ребят. Пригласил тех, с кем играл за минское “Динамо” и сборную. Это – Хацкевич, Лухвич, Тумилович, Шуканов, Майоров, Качуро, Афанасенко, Володя Маковский, Величко, Ковалевич, Яскович, Чернявский, Тарловский, Володенков, Лошанков, Челядинский, Белькевич, Штанюк. Вероятно, не у всех получится вырваться в Пинск, но, надеюсь, большинство ребят порадуют моих земляков. Пользуясь случаем, хочу пригласить любителей футбола на матч. Он состоится 7 октября на пинском стадионе “Волна” и начнется в 15 часов. Вход свободный.

— Сам-то выйдешь на поле?
— Обязательно. Но, боюсь, больше получаса вряд ли выдержу.

— Чем думаешь заниматься дальше?
— В ноябре пойду на тренерские курсы. Вся жизнь связана с футболом, даже не представляю себя в другой сфере. Хотя зарекаться не буду. Ведь еще не известно, дано ли мне стать тренером.

— У тебя ведь двое сыновей, на них бы и практиковался.
— Старший, Дима, раньше занимался хоккеем, теперь ходит на баскетбол. У Леши к футболу большая предрасположенность, по мячу хорошо бьет. Но начнем тоже с хоккея — туда записывают пятилетних, а в футбол набор только после семи. Не стремлюсь, чтобы сыновья обязательно шли по моим стопам. Пусть вырастут здоровыми и сами найдут себя в жизни.

— Киевское гнездышко свил надолго?
— Как получится. Последний период у меня был связан с Украиной, купил квартиру в Киеве. Город мне по душе. Но в Беларуси родственники, друзья. И если здесь появится возможность получить интересную долгосрочную работу, с удовольствием вернусь.