Возвращение. Ольга Назарова: по кустам не прячемся

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Ольга НАЗАРОВА. Родилась 27.08.77 в Омске. В Беларуси с 1999 года. Бронзовый призер ЧМ-2002 в масстарте и ЧМ-2005 в эстафете. Результаты на ОИ: Солт-Лейк-Сити-2002 — 6-е место в гонке, 14-е в спринте, 11-е в преследовании, 7-е в эстафете; Турин-2006 — 7-е в гонке, 8-е в спринте, 7-е в преследовании, 6-е в масстарте, 4-е в эстафете. Лучшая итоговая позиция в общем зачете Кубка мира — 13-я (2006).

В начале беседы я полюбопытствовала, дескать, неужели Оле, подобно лягушке-путешественнице, не терпится опять сорваться с места?
— Нет, я люблю сидеть дома. Может быть, так сложилось в силу того, что мы постоянно в разъездах и побыть в домашних стенах, набраться сил — это за счастье. Не исключаю, что если бы я просидела на одном месте года два, то и считала бы, что мне больше нравится путешествовать.

— Когда из родного Омска ехала в Беларусь, думала ли, что осядешь здесь так прочно надолго? Направлялась же практически в неизвестность.
— Просто я с самого начала верила, что все будет в порядке. Сказала себе: моя жизнь в моих руках, и если хочу, чтобы и зарплата была, и все в семье хорошо, то надо к этому стремиться и трудиться. И взялась за учебники в первую очередь, так как перевелась в белорусский вуз. С учебой было очень сложно, потому что Академия МВД — заведение серьезное и требования предъявлялись соответствующие. Да, собственно, я взялась за все вместе: за учебу, тренировки и семью. Поставила, как говорится, цель и к ней шла.

— Можно ли назвать тебя максималисткой?
— Наверное, да. Я стремлюсь все делать очень хорошо, идеально. Конечно, абсолютно во всем так не получается. Тем более что теперь стала давать себе поблажки. Если в 2002 году после Олимпиады я, сдавая сессию, могла за четыре дня в аврале выучить книгу, то позднее не доводила ситуацию до таких крайностей. Уже более реально оцениваю силы, чтобы не перегореть, не надорваться. Ведь действительно поначалу казалось, что организм с легкостью переварит любую нагрузку. Однако потом выяснилось, что усталость копилась, копилась и в итоге дала о себе знать в следующем сезоне.

— А как насчет лени?
— У кого же ее нет? Она у меня выливается в хобби: люблю почитать что-нибудь для души. Или повязать, что тоже успокаивает. Сейчас вяжу всякие маленькие вещички для дочки, и это мне просто доставляет удовольствие. В вязанье я набила руку. И хорошо получается, наверное, потому, что с самого начала акцентировала внимание на мелочах, старалась достичь в них совершенства. И вообще, для меня главное, чтобы дело очень сильно нравилось, иначе процесс будет идти хуже.

— Что для тебя биатлон? Можешь ли расставить в своей жизни какие-то приоритеты: что более важно, что менее?
— С приоритетами у меня всегда была проблема. Их сразу несколько. Я часто ловлю себя на мысли, что если поставила цель, то почти тотчас появляется еще одна. И приходится двигаться в двух направлениях. Так, в моей жизни спорт и семья все время идут вместе.

— Спортивная жизнь сама по себе полна ограничений. А если уж в семье двое детей и муж постоянно на стрельбище, то тем более тебе приходится загонять себя в какие-то рамки.
— В этом году приоритетом был ребенок, на спорте я не зацикливалась. Но почему-то на тренировках даже лучше все получалось. Помню, были годы, когда помногу стреляла, бесконечно работала с холостым тренажом, а результат становился все хуже и хуже. Вероятно, надо было просто взять и отпустить, об этом не думать, тогда все пришло бы само. А так изо дня в день себя долбила, долбила, и в итоге все разваливалось.
Сейчас же дети, семья помогли мне переключиться. Просто делаю свою работу максимально правильно и аккуратно. Если что-то не получилось, стерла этот момент из памяти, забыла — завтра будет новый день. Теперь стараюсь не зацикливаться на ошибках, а делаю вывод и иду дальше. Это касается как стрельбы, так и техники бега на лыжах, то есть обеих моих не самых сильных сторон.

— Однако снайперскими качествами ты овладела уже довольно давно.
— Думаю, более или менее стабильно стреляла последние пару лет. Перед этим же были очень сложные три года.

— Помнится, проблемы были связаны с оружием. Ты металась, искала изготовку и так далее.
— Эти проблемы уже закончились. Теперь я сказала: у меня не настолько много времени, чтобы заниматься экспериментами! Осталось бегать, может, всего три года…

— Приходилось слышать недоуменный вопрос: почему многие биатлонисты, достигнув довольно высокого уровня, не стреляют с каждым годом все лучше и лучше? Твое мнение?
— Причина, мне кажется, в усталости от большого количества стартов. Психика у всех разная. Кто-то способен сохранять или быстро восстанавливать психическую энергию и может стрелять хорошо из года в год. Кому-то стрелять просто дано. А у иных нервная система очень тонкая, и, выплеснувшись в одном сезоне, человек не найдет чем противостоять напряжению в следующем. Отсюда и срывы. Потом многое зависит от физической формы. Если себя плохо чувствуешь, ошибки случаются чаще. Играет роль и погодный фактор. Кто-то в ветер боится стрелять, потому что специфика работы здесь совсем другая. А я всегда говорю: очень люблю ветер! И стараюсь стрелять при нем хорошо. Но не всегда получается.

— Согласно твоей же классификации, к какому типу себя относишь?
— Я из тех, кто может собраться на главный старт в сезоне. В принципе могу стабильно выступать и на протяжении всей зимы. Это, наверное, пришло с опытом. Но тенденция чаще была такая, что мне лучше, когда подвелись к соревнованиям, собрались и отдали все силы и эмоции.

— Ответственность не давила?
— Меня она не закрепощает, а заставляет сильнее сконцентрироваться. Поэтому на главном старте мне даже проще выступать.

— Тогда надо ли тебе проходить весь изнуряющий кубковый сезон? Может, стоит выбрать несколько подводящих соревнований к чемпионату мира или Олимпиаде и все?
— Не задумывалась об этом. Я пришла к выводу: чем больше мы мудрим, тем хуже получается. Побыла уже на двух Олимпиадах, понаблюдала за людьми. Смотрю, что когда ничего не меняли, то все шло своим чередом. Единственное, надо, конечно, пропускать старты, когда чувствуешь, что уже наелся и бежать не можешь. Переступать через себя и насиловать организм, естественно, не стоит. Надо выступать на этапах Кубка мира, набираться опыта и, ничего лишнего не выдумывая, приезжать на главный старт. Иначе, когда раньше тренеры начинали мудрить — залезем в горы повыше, вдруг сработает, или сделаем то, или пропустим это, получалось только хуже…

— За спиной уже две Олимпиады. Какую считаешь для себя наиболее удачной?
— Наверное, первую. Потому что в Солт-Лейк-Сити я была не так сильно готова, как в Турине. И ходом была слабее, и стрельбой. В 1998 году, судя по сезону, на попадание в десятку даже не могла рассчитывать. Но собралась и пробежала очень сильно: в гонке стала шестой, на первом этапе эстафеты пришла второй.
А в Турине… Подвела стрельба. Срывов не было, но на каждом старте чего-то не хватало, какого-то момента удачи. В индивидуальной гонке попала на первом рубеже под порыв ветра. Он дунул как раз тогда, когда я уже обработала спуск. Что касается спринта, то мне кажется, что бежала не в той группе. Весь проигрыш получила на первом круге — из-за свежего снега. Потом трасса прикаталась, и второй-третий круги я прошла вровень со всеми. В гонке преследования было два габаритных выстрела на стойке. На эстафете нам тоже чуть-чуть не хватило. А в массовом старте было сделано все, но…
Может быть, это судьба. И бог таким образом мне дал понять, что надо еще побегать. Так как если бы что-то получилось, то я наверняка не стала бы больше выступать.

— Ты давно говорила, что хочешь иметь двоих детей.
— Однако в мои планы точно не входило продолжение карьеры после рождения второго ребенка.

— Когда изменила намерение?
— Решение было принято уже в Турине. Я даже не сомневалась. Чувствовала, что не реализовала свой потенциал в полной мере. Когда потратила столько лет на спорт и не раскрылась, жалко так уходить. Иначе позднее будешь себя же корить. Поэтому решила еще немножко продолжить.

— Знаю, что во время беременности ты практически не могла двигаться. Расстроилась, что серьезно потеряешь в физических кондициях, которые затем трудно будет наверстывать?
— Нет. Я поняла: раньше у организма было столько много движения, что теперь он просто нуждается в отдыхе — на протяжении всех девяти месяцев. И отнеслась к этому спокойно: знала, что организм восстановится и все будет нормально.
— Олимпийский призер по стрельбе Александр Кедяров рассказывал, как Оля Назарова даже на поздних сроках беременности консультировалась с ним по поводу ментального тренинга.
— Мне интересно общаться со специалистом, потому что для дальнейшего развития спортсмену нужна новая информация. Тем более что вынужденный перерыв дал возможность всю накопленную за многие годы информацию переварить, разложить по полочкам. Все стало ясно и понятно. А еще я, посидев у экрана телевизора, когда видела, как промахиваются другие, и думала: “Ну как же здесь не попасть?”, посмотрела на себя с другой стороны. И когда понимаешь, сколько болельщиков за тебя переживает, а ты в это время делаешь по два-три промаха, все воспринимается совсем по-иному.

— Какое событие биатлонного телесезона вызвало наибольшие эмоции?
— Наверное, чемпионат Европы. Все девчонки оказались с медалями. Было радостно смотреть, когда постоянно среди лидеров мелькали зеленые комбинезоны. Ну, и естественно, потрясло, когда у Людмилы Ананько, которая шла в эстафете на первом месте, отвалилась подушка от винтовки. Вообще у нас часто на чемпионатах Европы казусы случались, и последний — из той же серии.

— Стало ли неожиданностью то, что вместе с твоим уходом после Олимпиады команда потеряет еще и других бойцов?
— Нет, поскольку на протяжении всего олимпийского сезона Елена Зубрилова говорила, что больше не будет выступать, а Катя Иванова собиралась в ближайшем будущем рожать. Поэтому ничего удивительного не произошло.

— А как тебе понравился прорыв двадцатилетней Дарьи Домрачевой прошлой зимой?
— Знаешь, это все радует. Потому что в российской команде биатлонистки, последний год выступающие среди юниорок, всегда могли конкурировать со взрослыми. А в Беларуси, напротив, прослеживалась тенденция, когда молодежь не была готова выйти на один уровень с женщинами. И появление такого человека, как Дарья, не может не радовать, поскольку видно, что она сможет сильно бегать на протяжении многих лет. Ее потенциал сразу заметен.

— Тренеры не скрывают, что по всем функциональным тестам Домрачева намного опережает остальных. Каково было тебе, уходившей из сборной лидером, поневоле оказаться поначалу среди аутсайдеров?
— Никогда не задумывалась на тему лидерства. Для меня самое главное — выступать очень сильно на этапах Кубка мира. И чтобы у нас была команда, потому что раньше для эстафетной четверки нам часто не хватало человека, или если кто-то заболевал, то просто некем было его заменить. Мне всегда хотелось, чтобы рядом находилось побольше сильного народа, чтобы можно было хорошо выступать в эстафетах. А лидерство в команде… Что оно дает? Вот если ты выиграл медаль на чемпионате мира, попал в призеры на кубковом этапе, то это совсем другое дело. А можно быть лидером в команде и уйти из спорта, ничего не достигнув…

— Как дались первые тренировки?
— Я пусть и немного, но начала кататься еще весной: два раза в неделю по полчаса. А с мая тренируюсь по общему плану. Конечно, если где-то не успевала или не выспалась, то приходила и говорила: “Я сегодня не очень хорошо себя чувствую и делаю меньше, чтобы не загнать себя в яму”.

— Ты брала с собой дочку, даже когда в октябре поехала на сбор на глетчер. Как справлялась?
— Нормально. С утра у папы не было тренировки, поэтому до обеда с Дашей сидел он. Затем Женя уходил на стрельбище, я оставалась в гостинице. А стреляла уже после того, когда тренировку заканчивали все остальные.

— В Австрию тащили коляску?
— Коляска нам была не нужна, потому что Даша все время на руках: или на папиных, или на моих. Ее и дома-то максимум на десять минут усадишь, не больше.

— Как обстояли дела со сном?
— Наверное, свою роль сыграл материнский инстинкт самосохранения: утром обычно поднималась отдохнувшей. Даже если два или три раза Даша, которая лежала с нами, просыпалась ночью. Я давала ей грудь, и она успокаивалась. Для меня главное условие хорошего сна — не вставать с постели.

— Каким на глетчере был твой темп передвижения на лыжах по сравнению с другими членами команды?
— Я придерживаюсь того, что на высоте 2700 метров над уровнем моря носиться нельзя. К этому пришла на основании приобретенного ранее опыта. Поэтому потихонечку каталась, контролировала технику, исправляла ошибки и не смотрела на остальных.

— Изменилось ли что-нибудь — в методике, в отношениях в команде — за время твоего отсутствия?
— Конечно. И многое. Раньше (когда старшим тренером национальной команды был Николай Захаров. — “ПБ”.) у нас не было, как мне кажется, даже плана тренировок. И вообще все отсутствовало, мы сами тренировались. Сейчас нравится уже то, что есть конкретный план, сформирована долгосрочная программа, поставлены цели. Четко объясняется, для чего и зачем все делается. Уже не надо прятаться по кустам, чтобы самостоятельно доделать то, что считаешь нужным. Ведь тогда приходилось не только ломать голову над тем, что же тебе необходимо, но и придумывать, как бы это незаметно для всех выполнить — чтобы не вызвать на свою голову лишних проблем.
Теперь же каждая тренировка тренерским штабом продумывается и строго контролируется. Все обговаривается индивидуально. Впрочем, сейчас мое видение тренировочного процесса во многих моментах совпадает с тренерским. А если появляются разночтения, то мы их обсуждаем и приходим к единому решению. Приятно работать. Вдобавок сплоченной стала команда. Видно, как девчонки друг за друга переживают, болеют. Все очень здорово.

— Каковы планы на ближайшие этапы Кубка мира? Собираешься ли пропускать старты?
— Решила для себя: все будет зависеть от самочувствия. Пока я не намерена что-либо пропускать. Настраиваюсь на то, что просто буду на трассе, скажем так, работать над собой. Над своей стрельбой, над техникой бега. Потому что год был пропущен, и я буду делать то, на что готова. А какой получится результат, покажет зима. Конечно, если на первых этапах ход будет не такой хороший, как хотелось бы, то, естественно, расстраиваться не стану, потому что все нагоняется не сразу. Организму нужно время, чтобы вкатиться, набрать скоростной работы, соревновательной практики. Солидарны со мной и тренеры, говорят, что год втягивающий, и если какие-то будут срывы в начале, то не стоит обращать на них внимания.
Меня беспокоит только разлука с ребенком. Мы еще никогда с Дашей не расставались, и все мои мысли связаны с этим.

— На кого оставляешь детей?
— На двух бабушек и дедушку. Они сейчас живут неподалеку от Раубичей. Не сказать, что наш дом большой, но места хватает всем. Наш второй ребенок — девочка очень шустрая, беспокойная, моей маме одной справляться тяжело, поэтому на помощь приехала мама Жени. К тому же старший сын Кирилл уже школьник, ему тоже необходимо уделять много времени. Как учится? Для мальчика хорошо, он перенял и мои, и Женины черты характера. А вот Даша у нас — огонь, родилась под знаком Стрельца. На месте не сидит, что ей надо, все равно получит. Конечно, и хлопот доставляет, но в то же время с ней интересно…

— Какие чувства испытывал муж накануне отъезда?
— Такие же, как и я, наверное. Мне кажется, Женя переживает не потому, что мама собралась в дорогу, оставив детей дома. Он, как и любой человек, переживает разлуку с ребенком.

— Скажи, а если бы Женя не был тренером, ты смогла бы после рождения детей их оставить ради того, чтобы бегать?
— Наверное, нет. Потому что я выросла в спортивной семье и с детства четко знала: если буду иметь возможность летом брать детей на сборы, постоянно быть рядом с мужем, то, когда обзаведусь семьей, продолжу заниматься спортом. Почему я и уехала в свое время из России: просто поняла, что из-за препонов ездить с семьей будет невозможно, там это не приветствовалось. Поэтому сразу для себя решила, что в России бегать не буду. А когда подвернулся вариант с Беларусью, когда посмотрела, что здесь и ребенка можно брать с собой, и с мужем рядом быть, то без сомнений сразу уехала из дома.