БЕЛАРУСЬ — ЧЕХИЯ. НАША НАДЕЖДА. Максим Ромащенко: по восходящей

Над богатством вариантов продолжения карьеры Макс размышлял долго и, как это часто случается, определился лишь в последний момент — в дни стартовых туров турецкого чемпионата. Выбор, признаться, слегка удивил, ибо пал на малоизвестный белорусскому болельщику “Трабзонспор”. Работодатели несказанно рады. “С приходом Ромащенко мы можем быть спокойны за линию атаки, что отразится на уровне наших выступлений в чемпионате”, — разоткровенничался по случаю в прессе генеральный секретарь клуба Юсуф Зийя Йылмаз. Столь лестный отзыв свидетельствует не только о высоком авторитете Ромащенко на турецкой земле, но и о недюжинных амбициях трабзонской команды. Недавние изменения в футбольной жизни и ближайшие матчи сборной против чехов и молдаван — тема публикуемого интервью с Максимом Ромащенко, одной из самых ярких фигур в тусклой палитре выступления национальной команды в отборочном цикле EURO`2004.

— Как устроился на новом месте?

— Вполне нормально. Грех жаловаться. В команде приняли хорошо, доброжелательно. С некоторыми здешними ребятами, кстати, я знаком по совместному выступлению в Газиантепе. Это несколько облегчило адаптацию. Трабзон показался неплохим городом. Он расположен на побережье Черного моря. Быт налажен. Короче говоря — все в порядке. Остается только играть.

— Скажи честно, “Трабзонспор”, занявший по итогам прошлого сезона седьмое место в национальном чемпионате, — это шаг назад?

— Зачем же так мрачно? Я шагнул вперед — это однозначно. “Газиантепспор” по многим параметрам уступает моему теперешнему клубу. “Трабзонспор” — это имя в Турции. И весьма громкое. Давние футбольные традиции, регалии — команда неоднократно выигрывала золотые медали чемпионата, не раз была обладателем Кубка страны. В прошлом году, например, трофей снова достался трабзонцам. Эта победа дала клубу право выхода на евроарену — в Кубок УЕФА.

— Бремя каких турнирных задач легло на команду в канун старта сезона?

— Задачи ясные. В чемпионате будем бороться за место на пьедестале. Нацеливаемся и на Кубок Турции. Что касается еврокубков, то здесь цели более приземленные. Это не должно удивлять. “Трабзонспор” не относится к фаворитам европейского футбола, потому решено просто сражаться за победу в каждом матче и пройти как можно дальше. Считаю, команда способна играть на равных с грандами, однако добиться больших высот в Кубке УЕФА нам объективно сложно. Хотя в футболе все возможно.

— В команде много легионеров?

— Хватает. Кроме меня, есть еще два голландца, три африканца, бельгиец… В турецком футболе введен лимит на иностранцев. В стартовый состав можно включить не более пяти легионеров, еще одному разрешено находиться в запасе. Как видишь, конкуренция присутствует.

— В пору межсезонных поисков клуба ты располагал богатой коллекцией приглашений…

— Да, и сразу рассчитывал попасть в одну из стамбульских команд. Однако в силу различных причин ни один из этих вариантов не сработал. То одно мешало, то другое… В общем, не вышло.

— Расстроился?

— Да как сказать… Если бы перешел в “Фенербахче” или “Бешикташ”, то по сравнению с “Газиантепспором” поднялся бы в уровне сразу на две ступеньки. А получилось, что шагнул вверх всего на одну. Пожалуй, это не тот случай, когда надо огорчаться. Главное — двигаться по восходящей. Мне пока это удается. Трабзон, считаю, — не потолок. Контракт у меня на год. Отработаю его и пойду дальше — вверх. Во всяком случае, на это я всерьез надеюсь.

— Какими тебе запомнились три сезона в Газиантепе?

— Каждый памятен по-своему. Футбольная составляющая этого этапа карьеры нареканий не заслуживает. В целом добился того, чего желал. Мне, кстати, предлагали продолжить сотрудничество, однако я отказался.

— Почему не откликнулся на голос Москвы? В России веселее…

— Не сказал бы. За три последних года я привык к Турции. Выучил язык, прирос к стране. Знакомыми опять-таки обзавелся. Мне здесь хорошо. Чувствую себя как дома.

— Но менталитет турков… Строгие нравы страны, проповедующей исламскую религию…

— В первые полгода, признаться, чувствовал себя здесь неуютно. Оно и понятно: чужая, многонациональная страна, своеобразный народ, непривычные правила поведения, устои… Многие вещи меня удивляли, а иные просто шокировали. Но тот дискомфорт остался в прошлом. А менталитет… Знаешь, мне кажется, я его раскрыл. Во всяком случае, мысли и поступки турков мне теперь понятны.

— Прижился…

— Наверное. Считаю даже, что нам есть что позаимствовать у мусульман. Кстати, мои рассказы о родине их тоже немало удивляют. Например, у них не пьют пиво на улицах, не водят девушек в кино без родителей. Интересно тут…

— Отдыхаешь как? Турецкие бани, верблюжьи бои?

— Я не любитель экзотических видов отдыха. Свободных дней мало, потому стараюсь проводить досуг в семье. Обычно выбираемся в какой-нибудь парк или просто гуляем по городу. Бывает, совершаем небольшие путешествия по стране. Выезжаем на пляж. Детям море нравится. А правильнее сказать — моря. В Турции их четыре.

— Ты часом турецкое гражданство не принял?

— Нет. У меня российское гражданство. Оно позволяет летать в Турцию без оформления визы в посольстве. Это очень удобно.

— Чем занимался во время вынужденного отпуска?

— Как сезон закончился, отдохнули семьей на курорте. Потом махнули в Мозырь, где живут родители жены. Оттуда — в Москву. Тренировался, поддерживал связь с братом Мирославом, дал пару- тройку интервью, наконец, отметил 27-летие… А там пошли на лад и клубные дела.

— Доволен своим нынешним физическим состоянием?

— Не совсем. Успел набрать хорошую форму, однако она пока не оптимальна. Пик готовности наступит позже. Нужно еще поработать, подтянуть кондиции.

— Тем не менее в новой команде ты сыграл уже дважды.

— Но сначала был поединок сборной с Ираном. Семьдесят минут, проведенных на поле в том матче, сослужили мне хорошую службу. Ощутил вкус игры, обрел уверенность. А вернулся в Турцию и сразу попал в стартовый состав на выездной поединок с “Аданаспором”. И благодаря игровой практике, полученной в сборной, чувствовал себя вполне сносно. Занял любимое место на левом краю полузащиты и даже гол едва не забил. Вышел один на один с вратарем. Правда, не по центру, а левее, под довольно острым углом. Мяч прыгал по траве, и я решил бить головой, перебросить вратаря. Не повезло — промазал самую малость. Ничего, главное, мы победили — 1:0. А второй матч провел накануне отъезда в сборную. Одолели дома “Себатспор” — 2:1. Я появился на поле во втором тайме, сыграл полчаса. Правда, радость победы мне несколько омрачило повреждение голеностопа. К счастью, травма оказалась несерьезной.

— Замечено, что названия турецких клубов не отличаются разнообразием. Из восемнадцати команд сильнейшего дивизиона тринадцать заканчиваются одинаково — приставкой “спор”. Как знаток турецкого языка подскажи, что она означает?

— Я сам толком не знаю. Помню, даже специально интересовался. Сказали, что это, мол, показывает принадлежность структуры к спорту, футболу. Меня такой ответ вполне удовлетворил.

— Твое мнение относительно победы над иранцами чем-то отличается от общепринятого: победа есть победа, она всегда во благо и так далее…

— Выигрывать действительно хочется почаще. И задачи такие ставить необходимо. А с иранцами у нас далеко не все получалось. Однако победа была крайне необходима — и нам, и новому главному тренеру. Удачное начало — залог хорошего продолжения. В отборочном турнире, ясное дело, нам бороться больше не за что. Но вот поработать на перспективу можно. Освоить новую схему, поставить игру в соответствии с ней. И все — с прицелом на новый сезон сборной.

— А этот как же? Чехи, молдаване…

— Бороться будем и постараемся пополнить копилку очками. И в первом, и во втором матчах. Несмотря ни на что.

— Без Хацкевича и Белькевича сделать это будет ой как непросто…

— Согласен. Но деваться некуда. Придется без Саши с Валиком обходиться. Иного выхода нет.

— Прокомментируй факт смены главного тренера сборной?

— Комментировать можно по-разному. Кратко и пространно, поверхностно и углубленно. Раньше мне не приходилось работать под началом Анатолия Байдачного, мы познакомились на сборе команды перед спаррингом против иранцев. Я честно скажу: с приходом нового наставника связываю надежды на улучшение ситуации в команде, верю, что работа в ней будет поставлена на более профессиональную основу. По-моему, сдвиги уже налицо — и в тренировочном процессе, и в теоретических занятиях, и в тактике, которая стала современной.

— Как-то после крупного и болезненного поражения в Австрии ты заметил в интервью, что сборной нужен такой тренер, который внушал бы игрокам страх. Неужели все так запущено?

— Меня тогда, наверное, неправильно поняли. Я имел в виду вовсе не страх, а обычное уважение. Например, если тренер сказал: делай так — ты должен делать. А не сделаешь — знай, что можешь остаться на лавке запасных. У нас раньше по-другому было. Хочу — бегу, не хочу — не бегу, в состав все равно попаду…

— Это главная причина плохого выступления сборной в нынешнем отборочном цикле?

— На эту тему также можно рассуждать до бесконечности. Если вкратце, то нынешний отбор лишний раз подтвердил, что в футболе мелочей не бывает. Мы убедились в этом на собственном примере. И поняли: полагаясь, как раньше, на авось, далеко не уедешь, малой кровью сегодня никого не обыграешь. Такой подход теперь не в почете. Футбольный мир шагает вперед стремительно, а мы — очень медленно. Если вообще не топчемся на месте.

— Так стоит ли декларировать свои высокие турнирные пристрастия? Беларусь — отнюдь не монстр европейского футбола. Может, лучше наподобие твоего “Трабзонспора” в Кубке УЕФА заявлять о победе в каждом матче, стремлении забраться как можно выше? Думаю, народ поймет…

— Одно дело — клуб, другое — сборная. Любой футболист мечтает поиграть на чемпионате мира или Европы. Да, мы не гранды, но это вовсе не означает, что следует мириться с участью аутсайдеров или даже середняков. Иначе и на поле нечего выходить. Максимальные задачи ставить нужно. Мне так кажется.

— В Турции, известно, полный порядок и с задачами, и с их выполнением. Кстати, как страна праздновала бронзовые медали чемпионата мира?

— Шумно и весело. Что творилось, словами не передать. Дурдом какой-то… В хорошем смысле. В аэропорту футболистов и тренеров встретили как героев. А потом Стамбул всю ночь на ушах стоял. Ажиотаж дикий! Песни, пляски… Турки боготворят футбол. На матчи сборной постоянно приходят по 60-70 тысяч. Вне зависимости от соперника и турнирной ситуации. Футболистов любят, узнают. Столь трепетное отношение не может не вдохновлять.

— На клубном уровне такое же внимание?

— Абсолютно. В Трабзоне всегда стадион заполняется под завязку. А это тысяч 25. Вот ты о России спрашивал. Разве она сравнится с Турцией в этом отношении? Я когда в Москве был летом, однажды в Лужники на футбол зашел. Вроде бы не последний матч российского чемпионата, а народу — тысяч пять…

— И тишина…

— Точно. Как на тренировке. Вот и вся разница. В Турции много неравнодушных людей. И это приятно.

— Ты популярен у турецких болельщиков?

— Все относительно. Так, на улицах узнают. Причем не только в Газиантепе или Трабзоне, но и в других городах. В том же Стамбуле.

— По завершении футбольной карьеры останешься там жить?

— Не знаю. Это дело тонкое, непредсказуемое. Рано о нем думать. Наиграться надо. И потом попробуй угадать, куда тебя забросит судьба через год-другой… Тут планы строить бесполезно.

— У тебя российский паспорт и украинские корни, твоя работа — в Турции. С Беларусью какая связь? Кроме сборной, само собой…

— Непростой вопрос. К Беларуси я крепко привязан. Здесь когда-то играл в футбол, стал чемпионом страны. Здесь я встретил свою жену. В Мозыре живут тесть с тещей. Остались друзья, среди которых не только футболисты. Разве мало? А сборная? Это ведь тоже работа.

— И какая она, эта работа?

— Во все времена приезжал в сборную охотно и с удовольствием. Независимо от настроения, результатов и тренера. Футбол — наша жизнь, но он всего лишь игра. А в игре всегда одна победа на двоих. Есть победитель и проигравший. И с поражением жизнь не заканчивается.

— Хочется только, чтобы поражений было как можно меньше…

— Мне тоже этого хочется. Но от ошибок в спорте не застрахован никто. Машины без сбоев работать не могут, что уж о людях говорить? Хотя правда твоя: мы слишком много уже наошибались. Что ж, значит, нужно исправляться.