"Министерская помойка". Шевелить извилинами — не хвостом

В свойственной ему манере, доверительным тоном, шифруя фамилии, словно опасаясь какой-то прослушки, Петр Павлович говорит: “Г.П. (Геннадий Павлович. — “ПБ”.) интересуется, почему “Олимпийская помойка”? — “Хм, а разве из текста не ясно?” — “Да я не читал. Может, позвони ему, растолкуй”. — “Нет проблем”, — отвечаю, и тут же набираю приемную спортивного помощника главы государства. Помощник помощника обещает связать с шефом через пять минут, потом через десять, двадцать, пока не сообщает, что Алексеенко поговорить не сможет, так как срочно вызван на какое-то совещание и когда будет, неизвестно. Тогда перезваниваю Рябухину, объясняю ситуацию, а заодно и смысл “Олимпийской помойки”. Но, похоже, пресс-атташе в курсе, он все-таки читал материал, потому как особо разжевывать не приходится: “Бюджетные деньги, предназначенные на подготовку к Олимпийским играм, отмываются в фирме-однодневке, именуемой в народе “помойкой”. — “Тогда ясно, так и объясню”, — подытожил Рябухин…
— Ну что, объяснил? — спросил я спустя какое-то время у Рябухина.
— Да, все в порядке. Только Г.П. заметил, что точнее было бы не “Олимпийская помойка”, а “Министерская помойка”, ведь отмывались деньги не НОКа, а Министерства спорта.
— Согласен, этот вариант куда удачнее, но и первый не промах, — закончил я разговор шуткой, прозвучавшей, как мне тогда показалось, в ответ на шутку. Но дело, выходит, обстояло куда серьезнее, шутить никто и не собирался, поэтому без всяких обиняков, дураков и юмористических комплексов настоящим текстом выполняю пожелание официальных лиц НОКа — министерская так министерская. А остановился я на этом эпизоде подробно, потому что с тех пор, с прошлого года, больше определение “Олимпийская помойка” нигде и никак не звучало, пока не легло в основу приговора на ленте БЕЛТА: “Прессбол” лишен аккредитации в Пекине”…
В самом деле, это выглядело бы смешно, не стань реально грустно, если не сказать — страшно. Ничто не предвещало беды. 13 сентября, почти полгода назад, исполком НОКа, в повестке дня которого вторым пунктом стоял вопрос “Об аккредитации средств массовой информации Республики Беларусь на ХХIХ летние Олимпийские игры 2008 года”, поддерживая решение соответствующей комиссии и бюро, выделил “Прессболу” квоту на двух журналистов — пишущего и снимающего. До 1 марта требовалось лишь утвердить имена репортеров, хотя редакция уже давно имела подтверждающие документы от Оргкомитета Игр. Если не считать предложения по “министерской помойке”, нам не делали никаких замечаний, не предъявляли претензий, вплоть до последнего дня приглашали на все мероприятия НОКа… за исключением последнего заседания исполкома. О нем мы, признаемся, просто не знали, потому как были убаюканы “доброжелательным” и внимательным к себе отношением со стороны функционеров главной спортивной общественной организации страны.
…Впрочем, Рябухин в наших частых беседах, бывало, затрагивал тему сгущающихся туч, намекал, что кое у кого в Минспорта чешутся руки. Но звучало это лишь в том плане, что идея пекинской расправы безумна и неосуществима, для нее нет ни малейших оснований. Так что, по сути дела, в минувшую пятницу на нас напали, не объявляя войны. Редакция до сих пор не получила никаких уведомлений, писем относительно лишения олимпийской аккредитации. А если вы зайдете на официальный сайт НОКа, то не найдете и намека на какой-то конфликт либо претензии к “Прессболу”. В повестке дня заседания 28 февраля стояли два вопроса: отчитывались стрельба и дзюдо, точка. Как свидетельствуют очевидцы, волна пошла совершенно неожиданно — в “разном”, когда многие уже спешили расходиться. Но об этом пресс-служба НОКа умалчивает — на официальном сайте вывешен лишь новый список аккредитованных на Олимпиаду, в котором просто отсутствует “Пресс- бол”. Как будто и не было решения исполкома от 13 сентября…
“Выступавший на заседании исполкома НОК руководитель комиссии НОК по работе со средствами массовой информации Алексей Мирошниченко заявил, что газета стала “печатать публикации, оскорбляющие чувства олимпийских чемпионов и подрывающие деловую репутацию НОК”. По его словам, публикацией, переполнившей чашу терпения, стала статья Светланы Парамыгиной “Олимпийская помойка. НИИследованный миллиард” в номере за 21 декабря 2007 года. Как сказал Алексей Мирошниченко, после нее многие олимпийские чемпионы и призеры Игр (Елена Белова, Дмитрий Довгаленок, Игорь Астапкович и другие) обратились с просьбой защитить честь и достоинство НОК. Для обсуждения ситуации собралась комиссия, которая составила и направила соответствующее письмо в Министерство информации, а также постановила вынести на заседание исполкома НОК вопрос о целесообразности аккредитации корреспондентов газеты “Прессбол” на Олимпиаде в Пекине.
По мнению первого вице-президента НОК Геннадия Алексеенко, многие публикации “Прессбола” носят тенденциозный характер и “никак не направлены на пропаганду олимпийских идеалов”. “Мы не можем закрыть эту газету, но высказать свое отношение имеем право”, — сказал Геннадий Алексеенко БЕЛТА”.
Получив это сообщение правительственного агентства, я тут же позвонил Рябухину: “Как же так?!”
— Ты о чем?.. Я не в курсе. Я в отпуске…
Как выяснил позже, в своем “отпуске” Рябухин успел не просто засвидетельствовать свое почтение “историческим” исполкому и комиссии, но и от лица руководства “поагитировать” спортсменов, которые якобы сами в оскорбленных чувствах стали обращаться в НОК.
Что же могло так оскорбить олимпийцев? То, что статьи “Прессбола” “не способствуют консолидации сил накануне Пекина”? Но в ответ на этот пассаж, также прозвучавший на заседании исполкома, сам собой напрашивается вопрос: с кем вы, мастера спорта, консолидируетесь — неужели с ворами?! Ведь в основу публикации Светланы Парамыгиной положены отнюдь не домыслы и даже не результаты журналистского расследования — приговор суда!
Приговоры, как известно, оспариваются в кассационных инстанциях, а не комиссией НОКа и даже не Министерством информации, о чем иные инициативные спортсмены могли и не знать, но уж полковник-то Мирошниченко должен был догадываться. И уж тем более офицеру не пристало публично фантазировать на тему “неоднократных бесед с Бережковым и постоянных ему предупреждений”… Я ведь с вами, Алексей Аркадьевич, не виделся и не общался с того самого сентября, если за общение, конечно, не принять ваше письмо в редакцию от 10.12.2007, в котором оспаривались заявления Юрия Чижа по известному конфликту в греко-римской борьбе. Но в нем вы назвали “Прессбол” “авторитетным спортивным изданием”, а единственную просьбу вашу газета выполнила — письмо опубликовала.
Мне кажется, соль конфликта совершенно в другом — она сконцентрирована в одной фразе Алексеенко: “Мы не можем закрыть эту газету, но…” Желание такое у помощника президента и вице-президента НОКа явно присутствует, и оно давно, разве что с обострениями разной тяжести, спорадически распространяется на окружение.
В который раз оказывается прав Зигмунд Фрейд: случайных оговорок не бывает. “Помойка” симптоматична — именно это слово оказалось ключевым в истории восьмилетней давности, когда “Пресс- бол” вел громкую судебную тяжбу с тогдашним приятелем Алексеенко — Федоровым. Министр авиации в качестве доказательства своего “альтруизма” на футбольной ниве предъявил в суде финансовые документы, свидетельствовавшие о якобы покупке им мячей для детишек. На деле, как официально подтвердили официальные органы финансовых расследований, бумажки истец взял на “помойке” — в фирме, занимавшейся незаконной конвертацией денежных средств. Тогда, в марте 2000-го, на первой странице “ПБ” вышла статья под заголовком “Честь отмывается в помойке”, а Алексеенко под флагом тех же оскорбленных чувств олимпийцев лишил “Прессбол” аккредитации в Сидней.
И тогда под заголовком “Расправа продолжается” мы были вынуждены обратиться с открытым письмом к главе государства и НОКа.
“…14 марта, бюро исполкома НОКа по инициативе первого заместителя министра спорта Геннадия Алексеенко и при поддержке министра Евгения Ворсина совершило беспрецедентный и вызывающий демарш — оно лишило самую массовую спортивную газету страны аккредитации на Олимпиаде-2000, хотя ранее, 8 сентября 1999 года, то же бюро (протокол N 28/Б) утвердило решение подкомиссии НОКа по работе со средствами массовой информации аккредитовать “Прессбол” в числе других белорусских СМИ в Сиднее по категории “Е” — пишущей прессы.
Геннадий Алексеенко устно обосновал свое дискриминационное предложение ссылкой на не вступившее до сих пор в законную силу решение суда по иску Федорова. Мы не проиграли, напротив, подвигли правосудие к вынесению очевидного частного определения в отношении министра… То, что депутат Национального собрания, первый замминистра спорта является капитаном команды парламента и правительства, членом президиума Белорусской федерации футбола и просто товарищем господина Федорова, не должно служить поводом к столь дискриминационным решениям, грубо попирающим моральные нормы белорусского общества и Олимпийскую хартию.
Уважаемый Александр Григорьевич! Мы знаем о недостатках нашей газеты и с вниманием относимся к вашим замечаниям. Но мы не виноваты в том, что, проповедуя теорию малых дел, борясь с конкретным злом, мы все чаще и чаще сталкиваемся лицом к лицу с конкретными членами правительства. И при таких столкновениях самый излюбленный метод высоких начальников — навесить на “Прессбол” ярлык огульной оппозиции к существующей власти. Нас все время пытаются поставить во фронт, умышленно и неуклюже выталкивают со спортивного ковра на поле политической брани”… (“ПБ” от 21.03.2000).
В тот же день “Прессбол” восстановили в правах. “Состоявшийся 21 марта исполком НОКа под председательством президента Александра Лукашенко рассмотрел ряд организационных вопросов, по ходу которых глава государства осудил дискриминационную политику в адрес “Прессбола” со стороны отдельных чиновников. Александр Григорьевич распорядился вернуть ведущей спортивной газеты страны место в числе пяти белорусских изданий, аккредитованных на Олимпиаде в Сиднее:
— Нельзя отождествлять “Прессбол” с кухонной газетой, — заявил Лукашенко. — Это солидное издание, а то что оно вас теребит (в адрес руководителя Министерства спорта. — “ПБ”.) — это правильно. Я не буду терпеть вашего безделья на ниве спорта. Я не буду ждать ваших обещаний. Шевелить надо и критиковать надо, и еще как!.. Если вы считаете, что несправедливо про вас написали, придите в газету и попросите высказать свое мнение. Нет? Извините… Разумно, красиво, доступно. Вот так вот нужно делать, а не то, что вот мы сегодня начальники, открутим им головы. Да кому же откручивать? Это же “Прессбол”! Кто с ним сегодня может сравниться по популярности? Да никто, как бы вам этого ни хотелось. Вот из этого, из интересов читателей, нашего народа, и надо исходить. Хватит, мы все это уже прошли — вот это единообразие и единомыслие. Если газета пишет правду, не надо с ней бороться. Критикуют они вас правильно. Не мелочитесь. Не надо создавать на ровном месте какие-то проблемы.
(“ПБ” от 24.03.2000).
Для полноты картины стоит, видимо, вспомнить и другой материал — “Не надувать щеки”, опубликованный за четыре месяца до этого. 24 декабря с трибуны Олимпийского собрания Александр Лукашенко сказал: “Я несправедливость не терплю, вы это знаете. Когда вы Бережкова покатили, я за него заступился. Хоть и он не без недостатков, но я быстренько всех поставил на место. Сидите теперь и молчите. Видите ли, обидели Федорова. Что, не правду про вас написали? Да я знаю, что правду. Сядьте и молчите. У меня достаточно власти, чтобы с вами разобраться. Видите ли, баню нашли, банкеты устраивают… За какие деньги вы там собираетесь?.. Что, в спорте все хорошо, на все хватает?
Этот вопрос сегодня касается многих, а не только Федорова. И вы еще упрекаете наших журналистов? Да если бы вы под московскую прессу попали, вас бы так измочалили, что вы бы на улицу не вышли… Спорт — это прежде всего высокая культура, высочайшее поведение. Никакой мафиозности, никакой непорядочности, никакой расхлябанности. И только тогда будет толк”…
Далее следует мой авторский текст. Восемь лет прошло, но и сегодня он актуальности не утратил — готов подписаться под каждым словом.
“…Мы привели этот предварявший собрание монолог президента страны в защиту простых и понятных любому читателю “ПБ” принципов, на последнем рубеже обороны которых выступил Александр Лукашенко. Короля делает свита — постулат известный, но в данном случае президент сумел подняться над окружением и не позволил кому бы то ни было учинить расправу над конкретной газетой, какой бы независимой и строптивой она ни была.
Впрочем, современная журналистика сама виновата в том, что ее все время пытаются изнасиловать — то подмигнет томным оком, то вильнет аппетитным задом, то лизнет по самые гланды, а то и вовсе, как последняя шлюха, задерет юбку. Отдельные представители власти, равно как и держатели тугих кошельков, интимные услуги от прессы получать привыкли, потому что вторая древнейшая профессия от первой к исходу второго тысячелетия, скажем прямо, ушла не так далеко… Ведь многие наши средства массовой информации показывают и печатают только то, что им выгодно или о чем их “попросят”. И на фоне этой плюшевой журналистики держаться вне хора, сжимать коленки и кулаки, оставаться самим собой, сохраняя честь и достоинство, крайне непросто. Тем не менее можно, и именно в нашей стране — больше, чем в какой бы то ни было, — что мы постоянно пытаемся доказывать, когда в одиночку, когда при помощи многих, не потерявших совесть коллег, а в минувшую пятницу — еще и вместе с главой государства.
Я, главный редактор “Прессбола”, на самом деле благодарен Александру Лукашенко за то, что в эти трудные для газеты времена он протянул ей руку помощи и предоставил возможность вне всяких сценариев и регламента выступить на Олимпийском собрании. Как показалось, отплатил я той же честной монетой. С высокой трибуны я не говорил о том, кто и на каком общественном бензине в симбиозе НОКа-Минспорта ездит в служебные командировки, а какой, государственный, воровски сливает в баки собственного авто; в какие квартиры и по какому праву въезжают семьи спортивного окружения; какая маржа оседает в карманах после покупки ледовой техники или олимпийских авиабилетов и т. д., и т. п. Обо всех этих мелких мерзостях, как показалось, глава государства знает или догадывается сам. Я говорил о том, что за год до Сиднея-2000 мы не имеем журналистики, достойной даже этих, пускай и невнушительных олимпийских надежд”. (“ПБ” от 28.12.1999).
С той поры в правилах нашего олимпийского движения изменилось не многое — разве что спорта на экранах БТ объективно стало значительно больше. А вот “помойка” в душах и головах отдельных чиновников, видимо, так и не выветрилась, хотя решение суда, на которое так напирал Алексеенко восемь лет назад, не состоялось — иск его бывшего друга не признан. Потом Геннадий Павлович рассорился с Григорием Константиновичем, но на уровне подсознания “помойка”, вероятно, застыла, сублимировалась, сгруппировалась, а когда прозвучал позывной, не сдержалась и выплеснулась наружу из всех мыслимых и немыслимых берегов.
Все эти годы оставался самим собой и “Прессбол”. Мы такие, как есть — и 17, и 8 лет назад, и сейчас. Мы никогда не мирились с ворами и прочей мерзостью от спорта, у нас часто возникали конфликты с руководством министерства, НОКа и прочих бюрократий, но у “Прессбола” не было и нет оснований считать своим врагом Лукашенко. Также не вижу ни единой причины, по которой Александр Григорьевич мог бы считать своим врагом “Прессбол”. Разве что защищать нас стал меньше, но ведь и газета сильнее, зубастее стала…
Но и в данный момент силы противоборствующих сторон явно не равны. В белорусском спорте консолидировался единый центр, не терпящий вокруг себя инакомыслия и принимающий лишь единообразие собственной воли и информации. Куда ни адресуй сигнал спортивной тревоги — в Администрацию президента, НОК или Минспорта, — он в лучшем случае затихнет на столе одних и тех же чиновников, а в худшем вызовет ответную реакцию, как произошло сейчас. Именно поэтому я обратился в пятницу с открытым письмом к главе государства (“ПБ” от 29.02.2008, “Ложь всегда против правды”) — другого выхода, чтобы сохранить лицо, вернуть газете ее законное и моральное право освещать Олимпийские игры, ответить авансам и ожиданиям нашей многотысячной аудитории, просто нет. Мы работаем для людей.
Что касается другой категории — “оскорбленных олимпийцев”… Великий физиолог Иван Павлов еще в 1932 году обнажил свой печальный взгляд на “нашего” человека: “Он имеет такую слабую мозговую систему, что не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существуют только слова. Его условные рефлексы координированы не с действиями, а со словами”. История дала тому подтверждения многократно. Ну кто бы из большевиков смог открыто заявить о необходимости уничтожения крестьянства, а вот поди ж ты, нашли “подходящее” слово — “кулак” — и под эту марку отбили охоту у целых поколений работать на земле. Под условным рефлексом стоит понимать и словосочетание “враг народа”, заставлявшее людей доносить на своих товарищей, друзей, близких, родных. Вот и восемь лет назад преследование “Прессбола” сопровождали коллективные письма олимпийцев, реагировавших на слово “дискредитация”, которое тогда “удачно” прилепила к этому олимпийскому движению пресс-служба НОКа во главе с тем же Рябухиным.
Вряд ли с тех пор порода наших граждан улучшилась, разве что лоск. Спортсмены, за редким исключением, такие же, как все — люди. Более сильные организмы, но такая же “слабая мозговая система”, рефлекторный дух. Завилять хвостом, выполнить команду “фас” — это с пафосом. А вот понять, что есть слово “помойка”, так возбудившее их состояние, — это к Павлову. Поэтому так и хочется завершить материал афоризмом, который я впервые услышал от Рябухина: “Чем лучше узнаю людей, тем больше нравятся собаки”. Однако такого вывода в своей статье делать не буду. Хватит того, что Петр Павлович подарил мне заголовок. Но главное, и это уже кроме шуток, люди, выступившие на соседней странице, заставляют нас держать поднятыми не только хвост, но и голову. Нас много, и мы — не помойка.

P.S. Члены исполкома НОКа, “единогласно” лишившие нас места на Олимпиаде-2008: Г.Алексеенко, А.Медведь, М.Кобринский, Г.Катулин, А.Григоров, Э.Зверева, А.Курлович, А.Мирошниченко, Б.Хрусталев.