Юбилей. Семен Халипский: люблю работать с ершистыми

В то время как ровесники давно переключились на окучивание дачных грядок, он по-прежнему в тренерском строю, работает ассистентом молодого коллеги не только в клубе — борисовской «Березине», но и в молодежной сборной страны. Если начать перечислять все регалии и спортивные достижения Семена Львовича, накопленные с 1972 года, когда он возглавил минский «Горизонт» и постепенно превратил его в фирменную марку белорусского баскетбола, получится длиннющий список. Знаю, что это явно не понравится юбиляру, который по обыкновению старается затенить свою роль в командном успехе. Поэтому приведу другой перечень — его учениц, добывавших в составе сборной СССР золотые медали на Олимпиадах, чемпионатах мира и Европы. Белошапко, Савицкая, Губа, Сумникова, Швайбович, Малая, Мишина, Пекарская, Паращенко, Хорошилова, Ломако… Даже воспитав одну такую звездную баскетболистку, тренер может считать судьбу счастливой, а талант — не зарытым в песок. У Халипского же их целое созвездие…

— Юбилейное интервью подразумевает если не подведение итогов, то хотя бы ретроспективу пройденного пути. Сможете определить, какие периоды работы выдались наиболее яркими?
— Для тренера самое ценное, чтобы после напряженного труда появлялись результаты. С «Горизонтом» мы выигрывали Кубок СССР, брали серебро в чемпионате, становились третьими на Спартакиаде народов СССР. Второй приятный период был у меня в 90-х годах, когда попробовал свои способности за границей. Тренерская жизнь не идет по прямой. Но больше, мне кажется, было положительных моментов.

— Вы работали на клубном уровне и в сборной — сначала СССР, а позже Беларуси. Где больше нравилось?
— Нравилось везде. А вот труднее все-таки в клубе. В сборной работаешь короткий промежуток времени, в клубе же — круглый год, а то и несколько сезонов. Мне в этом смысле повезло — за плечами два десятка лет во главе «Горизонта». Тяжелый, кропотливый труд. Ежедневные заботы, причем не только баскетбольные, но и житейские. Настолько вживаешься в них, что команда становится как семья, а семья невольно отодвигается на второй план.

— У близких по этому поводу ревности не возникало?
— Они знали специфику моей работы, поэтому относились с пониманием. Конечно, я многого их лишал. Скажем, хотелось вместе где-нибудь отдохнуть, но шел на тренировку, порой вынужденно срывал какие-то запланированные мероприятия. Да и вообще, не уделял семье достаточно внимания. Дети практически росли без отца. Такая работа: рано уходишь, поздно возвращаешься. А потом дети подросли, разъехались… Иногда задумаешься: чему же все-таки следовало отдавать предпочтение? Но ни о чем не жалею. И мои домашние, надеюсь, на меня не в обиде.

— Считается, что возглавлять женский коллектив сложнее, чем мужской. Характеры, взаимоотношения, интриги…
— Я ведь начинал работать с парнями, могу сравнить. И там, и здесь одинаково сложно. Все зависит от того, с кем работаешь, на каком уровне. Безусловно, к женщинам нужно относиться бережнее, уделять им больше внимания, они более ранимы. Когда выходят замуж и становятся мамами, для тренера это нелегкое испытание. Нужно найти золотую середину: чтобы в зале их не обидеть, чтобы семьи не страдали и чтобы мужья не препятствовали, а, наоборот, помогали. Приходилось контактировать с ними, убеждать. По опыту знаю: если муж не помогает, рано или поздно на этой баскетболистке придется ставить крест.

— Среди ваших подопечных — самые яркие звезды белорусского баскетбола 80-90-х годов. Но наверняка были и такие, кому не удалось раскрыться?
— Это неизбежно. Ведь я начинал работать с командой молодым тренером. Рос вместе с игроками, набирался опыта, осознавал, что тоже допускал ошибки. Возможно, кого-то недооценил, не разглядел, не нашел подхода. Даже знаю, кого обидел. На теперешний ум их точно не потерял бы. К сожалению, в спорте часто бывает, что приходится делать выбор между двумя игроками, действующими на одной позиции. Кто-то не выдерживал конкуренции — уходил.
Скандалов не было. Если и расставались, то по профессиональным соображениям: я как тренер не устраивал игрока, или он не устраивал меня.

— То есть «ломать» никого не приходилось?
— Всякое случалось. Взять пример с Губой. Она была нападающей, и стоило большого труда перевести ее на позицию защитника. Все говорили: пустая затея. Но главное — Ира сама захотела. И все получилось. За счет трудолюбия добилась своего, дошла до сборной СССР, стала серебряным призером чемпионата мира.

— А любимые ученицы были?
— Никогда не разделял на любимых-нелюбимых, старался ко всем относиться одинаково. Конечно, всегда радовался за тех, кто вырос, добился высот. Чего называть их фамилии — все они на слуху. Даже те, кто делал мне какие-то гадости, — я на них не в обиде. Понимаю, подобное совершалось для достижения какой-то цели. Живые люди, могли срываться. Хотя до оскорблений у нас никогда не доходило.

— Звезда — это чаще всего человек с непростым характером. С кем-то пришлось мучиться?
— Наоборот, я получал удовольствие от работы с ними. Это неординарные люди, ни на кого не похожие, с изюминкой. Надо только понять, в чем она состоит. По характеру они злые, настырные, хотят достичь цели, может, не традиционными, а своими методами. Помню, когда начинал работать с ребятами, меня предупреждали: «Оттуда не бери, это бандитский район». А я взял хулиганов, и они выросли в нормальных людей. То же и с девчонками. Они не сахар, и я тоже.
С ершистыми мне гораздо приятнее работать, чем с пассивными, безынициативными.

— Долгое время вы действовали в тандеме с Виктором Белевичем. В чем секрет вашего союза?
— Наивысших результатов мы действительно добились вместе. У нас тогда в «Горизонте» вообще подобрался классный коллектив: врач, массажист, тренер по науке Толя Бутвиловский. Все заряжены общей целью. Да и в клубе, в ДЮСШ работали единомышленники. Белевич являлся моей правой рукой, поэтому натерпелся от меня больше других. Да и я от него тоже. Но никогда этого не показывали на людях. Мы с ним такие, что можем чуть-чуть уступить друг другу. Не будь этого, давно бы разбежались.

— Одно время вашим ассистентом был Борисов. Тогда предполагали, что из Сан Саныча вырастет известный специалист?
— Борисов у меня тренировался в юношеской команде в Могилеве. Был одержим баскетболом. Возможно, игровая карьера в РТИ у него сложилась не так удачно, как могла. Но я знал, что он страстно хотел стать тренером, даже собирался вернуться в родной город. А в «Горизонте» — тренерская вакансия. Вот и предложил ему попробовать в качестве моего помощника: «Не понравится — уедешь в Могилев». Нормально работали. Потом вырос, захотел тренировать самостоятельно. Все логично. Он был фанатом, а это основа нашей профессии.

— Если в приобщении Борисова к профессии самое активное участие приняли вы, то кто руку помощи подал вам?
— Можно сказать, сделал себя сам. Я ведь имел средне-техническое образование, работал на стройке. И, должен заметить, обладал организаторской хваткой. Времена нелегкие, но я умудрялся достать стройматериалы, организовать транспорт. На стройке прораб мне полностью доверял. Я был один у матери, и она очень хотела, чтобы получил солидную профессию. Ради нее и пошел в техникум. Однако когда закончил, сказал, что все равно не буду строителем. Пошел в спорт, который и стал делом всей жизни.

— Вы вспомнили безвременно ушедшего Анатолия Бутвиловского. Знаю, к нему вы относились с огромной симпатией.
— О Толе тяжело говорить, ком подступает к горлу. Так рано ушел из жизни — всего-то в пятьдесят. С теплотой вспоминаю совместную работу. В те времена у нас ничего не было — информационный вакуум. Приходилось доставать иностранную литературу, в основном американскую, а Толя ее переводил. Вместе искали что-то новое, экспериментировали. Его вклад в успех «Горизонта» неоценим. Потом уехал в Оренбург, работал на высоком профессиональном уровне. Болезнь, как всегда, подкралась внезапно. Перенес сложную операцию на сердце. Убеждали его пройти полный курс восстановления, не спешить с возобновлением работы. Не послушался. Как раз в это время Бутвиловского назначили тренером молодежной сборной России, и он загорелся. Тренировки, игры, стрессы. Началось обострение, и финал вышел печальным…

— В «Горизонте» перманентно наблюдался дефицит высоких баскетболисток. Ростом за два метра обладала только Светлана Дайнеко, да и та из-за своего характера не смогла раскрыться.
— Возраст у нее был еще детский, не могла осознать, каким потенциалом располагает. Она — думающий игрок, однако по натуре лентяйка, недорабатывала. Если бы раньше взялась за ум, могла бы играть не хуже брата. Позже осознала, но добиться того, на что была способна, уже не смогла. В «Горизонте» периодически появлялись высокие девчонки, правда, попадали к нам поздновато, из них уже сложно было сделать классных центровых. Да и особым усердием не отличались — тренеры хотели больше, чем они. Одной из первых больших у нас была Суворова. Взяли из фехтования и очень на нее надеялись. Однако перехватил ЦСКА. Капранов как увидел ее: «Какая одаренная!» Нагрузил — и пошли травмы: один мениск полетел, второй. Так и пропала…

— Зато отсутствие центровых подтолкнуло вас к выработке фирменной системы защиты, которой все так боялись.
— Находили пути, чтобы бороться, жизнь вынуждала. Отлаживали систему не часами — месяцами. Поэтому и выглядела такой четкой. Адский труд. Но другого выхода не видел. Играли цепко в защите и быстро в нападении — надо было опережать соперниц на каждом метре площадки.

— В 1989 году «Горизонт» оказался как никогда близок к завоеванию золота. Скажите откровенно, верили в возможность обыграть базовый клуб сборной СССР?
— Дело в том, что ЦСКА подобных матчей провел не один десяток, мы же впервые попали в суперфинал. Не хватало опыта, возникала неуверенность, когда что-то не получалось или судьи давали спорные свистки. Будь это товарищеские матчи, уверен, мы бы победили. В Минске ведь легко обыграли. А в Москву приехали совершенно другие люди. Психология. К тому же армейцы превосходили нас по подбору классных игроков. Разменивали наших лидеров Савицкую и Сумникову на своих, и когда они садились на скамейку, у нас сразу возникали проблемы. Вторые же номера москвичей почти не уступали первым. В общем, у ЦСКА была возможность стать чемпионом, а у нас — только шанс.

— Специалистами, поварившимися в первенстве СССР, уровень которого можно оценить как малый чемпионат Европы, распад Союза наверняка был воспринят болезненно…
— До сих пор сожалею о развале такого баскетбола. В Европе ничего подобного не было. Любой клуб высшей лиги по уровню не уступал сборным. «Горизонт», к примеру, часто приглашали в качестве спарринг-партнера. Мы играли со сборными Болгарии, Чехии, Венгрии — и привозили им по 15-20 очков. Легко! Киев, Вильнюс, Тбилиси, Москва, Ленинград, Свердловск — у каждой команды своя школа, свой игровой почерк. Когда исчез союзный чемпионат, стало грустно — уровень баскетбола резко упал. Мы попали в другой мир.

— За все суверенные годы вы ни разу не возглавляли белорусский клуб. Похоже на акт протеста.
— Все проще. Так вышло, что после развала СССР уехал за границу, успешно поработал в разных местах. Когда же вернулся, оказался никому не нужен. Даже разговоров не заходило о том, чтобы предложить мне возглавить команду. Позвал Белевич поработать с молодежью — я откликнулся.

— И все-таки идею создания суперклуба на базе молодежной сборной, выигравшей серебро чемпионата Европы-2003, вы прорабатывали.
— Не скрою, был такой порыв. В той сборной играли хорошие девочки, еще школьницы. И пока не разъехались, их следовало объединить. Ничего это не стоило — копейки. Зато создали бы клуб европейского уровня. Разговаривал с руководством на высшем уровне. На словах согласились, и только.
Я уверен, в Беларуси можно собрать сильную команду. Надо только шевелиться, а не ждать, когда кто-то что-то предложит.
Условия у нас не такие, как в других игровых видах, — наихудшие. Впрочем, сами виноваты. Под лежачий камень вода не течет. Игроки пока еще есть, тренеры — немного, но тоже есть, а вот с организацией — дело дрянь…

— Вы всегда отличались прямотой в высказываниях…
— А чего бояться? Руководителям всех рангов говорил в глаза то, что думал. Порой страдал из-за своей прямоты. Однако убежден: если хочешь стать тренером, имей четкую позицию, начнешь юлить, подстраиваться — ничего не добьешься. Должен быть уверен в своих силах. Если этого нет, бросай. Тренерская работа такая: один против всех. Конечно, нельзя перегибать. Но, если поставил цель, идешь к ней и делаешь все честно, никого не бойся.

— Знаю, что некоторые специалисты ревностно отнеслись к успеху Анатолия Буяльского на чемпионате Европы. А вы?
— Было очень приятно, что наша сборная выиграла бронзовые медали и попала в предолимпийскую квалификацию. А ревности нет. Никогда не злорадствовал ни над кем, знаю, что это такое. Наоборот, приятно за молодого коллегу. Может, кому-то мои слова покажутся неискренними — пусть каждый воспринимает по-своему. А я доволен. Белорусский баскетбол возрождается — что здесь плохого?

— Ваш прогноз на июньский турнир?
— Не занимаюсь прогнозами. Просто очень хочу, чтобы сборная пробилась на Олимпиаду. Шанс есть, и неплохой. Хотя следует учесть, что сейчас нас узнали, изучили, будут стремиться остановить любыми методами — не только спортивными. Подкупает, что команда наша с характером, боевитая, девчонки горят желанием. Они только вкусили, что такое большой баскетбол. Мотивация превосходная.

— Хорошо бы под всплеск интереса к женской сборной и чемпионат подтянуть.
— Ох, больная тема. Чемпионат у нас предельно слабый. Все это знают, но такое ощущение, будто всех все устраивает. Ведь из года в год ничего не меняется! И как можно в таком хилом первенстве вырастить игроков для сборной? Гомель, Витебск — какие слабенькие команды при таких традициях. Говорят, нет людей. А мне кажется, раньше в этих регионах к баскетболу относились по-другому. Возможно, этот вид им просто не нужен. В чемпионате всего три нормальные команды: «Минск-2006», «Березина» и «Олимпия». Да и те не укомплектованы. А уже в следующей по ранжиру — «Виктории» — играют дети. Должен быть фундамент. Ну, протянет эта сборная несколько лет, а потом? Если вовремя не подпитать ее, наступит провал. Не понимаю, как можно в двухмиллионном Минске не проводить первенство города? Да и в областных центрах ситуация не лучше. Где тренироваться и учиться играть? А вузовские соревнования? Провели на предварительном этапе 4-5 матчей и, если не прошли дальше, больше не играют. Но ведь именно студенческая среда обязана быть основной массой, движущей баскетбол. В советские времена была обязаловка на участие в соревнованиях, отбивались от них, сейчас — тишина. Не участвуют — и не надо. В хоккее и футболе — «Золотая шайба», «Кожаный мяч», международные турниры, несколько лиг во взрослых чемпионатах. В баскетболе даже одной полноценной нет…

— Не хотелось бы заканчивать разговор на пессимистической ноте.
— Мой оптимизм строится на том, что в Европе заговорили о белорусском женском баскетболе. Тренеры доказали: даже в плохих условиях можно подготовить сильных игроков для солидных зарубежных клубов и конкурентоспособную сборную. Это важно. И надо не терять марку, пытаться перестроиться, сломать сложившуюся годами порочную систему. Не паниковать, а пытаться найти фанатов своего дела, всячески их поощрять. Тогда, может, и сможем вырваться из болота…