Михаил Стефанович: "мы, беларусы..."

Правда, американский коуч белорусской дружины не спешит бронировать место для 18-летнего нападающего «Квебек Ремпартс», при случае и без припоминая его младые годы. Но юный форвард явно преисполнен желания доказать, что в паспорта не заглядывают не только ветеранам.

— Клубный сезон окончен. Думаю, у тебя есть повод назвать его удачным.
— Пожалуй. Опыта поднабрался во всех смыслах, что в игровом, что в языковом. Да и 74 бомбардирских очка, набранные за сезон, — не шутка.

— «Прыгажун», одним словом. Для тех, кто за английским забыл белорусский, перевожу: красавец.
— Да ладно подкалывать, ничего я не забыл. Хочешь гимн спою: «Мы, беларусы, мiрныя людзi, сэрцам адданыя роднай зямлi…»

— Ну все, убедил. Может, хоть благодаря тебе и твоему поколению за океаном научатся отличать белорусов от русских.
— Куда они денутся. Во вторник вот общался со скаутом «Атланты», тот тоже все путался в названиях стран. Втолковал разницу по-своему: «В Беларуси, к примеру, выросли братья Костицыны». Так дошло.

— Вот и новость: «Атланта Трэшэрс» к тебе подкатывается.
— Не она одна, постоянно подходят агенты, беседуют. Правда, не столько о хоккее, сколько на общие темы. Хоккейную ценность готовящегося к драфту игрока обычно определяют тесты, которые пройдут в конце мая.

— Что спрашивают, когда узнают, что ты из хоккейной династии, отец тренер?
— Прежде всего — громко ли он на меня кричит.

— Ну, в нынешнем-то сезоне шансов у него было немного.
— Но были, отец же приезжал ко мне осенью и незадолго до старта плей-офф. Жил там же, где и я — в доме Патрика Руа, коуча «Ремпартс». Поначалу поводов на меня прикрикнуть было немного — в первом матче после приезда отца забросил. А вот в нескольких следующих немного провалился. Воспитывали жестким режимом: рано утром подъем, пробежка и так далее по утвержденному графику. В общем все, к чему привык на родине, а здесь отвык — люблю в интернете за полночь зависнуть.

— Вылет уже в четвертьфинале плей-офф лиги разочаровал?
— Не очень. Зацепить «Гатино» мы могли только в случае победы в первом матче. А на их площадке шансов у нас почти не имелось. В том числе и у меня: подметил, что на домашнем льду бомбардирские дела шли успешнее.

— А если учесть, что арена «Ремпартс» — главный стадион мирового чемпионата, сам бог велел включить тебя в состав. Это ж полгорода будет болеть за сборную Беларуси, где выступает «свой» Стефанович.
— Ну тогда вторая половина — за Радулова и сборную России. Он тоже в свое время в «Ремпартс» играл, и неплохо, фаны его здесь помнят и любят. Надеюсь, и меня полюбили. По крайней мере по ходу сезона на трибунах нашего «Пепси Коллизея» болельщиков в майке с моим номером и фамилией становилось все больше.

— И в городе привечали?
— По Квебеку я не особо разгуливал: времени свободного негусто, а дом Руа за городом.

— Уезжая из него, вещи забрал?
— Только летние, зимние пока оставил. Выбор-то сейчас небогат: в моем возрасте будущий сезон можно провести или в НХЛ, или в той же юношеской лиге Квебека. В последней можно играть до двадцати лет, а в АХЛ моложе этого возраста не берут. В общем, когда прощались с Патриком, он пожелал скорой встречи в Квебеке. На чемпионате мира.

— Чувствуешь силы составить конкуренцию более возрастным партнерам в сборной?
— Сейчас как раз проблем никаких: пока они после перелета акклиматизируются, легко перебегаю любого. А если серьезно, то надеюсь пробиться «на мир» уже в этом году. А то, получится, Руа подведу, Патрик разозлится.