НАДА спортсменам. Попался в Пекине - пропустишь Лондон

— Все ли будущие олимпийцы прошли заключительный допинг- контроль?
— Нет, еще не все виды спорта закрыты. Осталась серия неисследованных проб. Они принадлежат легкоатлетам, у которых чемпионат страны закончился 10 июля. Мы рассчитывали график контроля таким образом, чтобы не получилась ситуация подобная той, что произошла на прошлой Олимпиаде со сборной России: сдали допинг-пробы, сели в самолет, прилетели, а пробы оказались «грязными». В результате спортсменов вернули домой. Чтобы такого не случилось, мы максимально приближаем тестирование к отлету. Планируем получить последние данные на следующей неделе — если московская лаборатория, производящая анализ, успеет выполнить заказ в срок.
Кроме того, мы ведем опосредованный контроль велосипедистов, гоняющихся за профессиональные команды: Александра Кучинского, Константина Сивцова, Василия Кириенко. У них пробы не брали, а попросили предоставить копии бланков с информацией о пройденных допинг-контролях за весь период с начала 2008 года. Хотел бы отметить удивительно профессиональное отношение этих ребят к делу: мы затребовали — они выслали. Эти гонщики четко понимают правила игры. И, кстати, сами отправляют в международную федерацию сведения о своем местонахождении, никому не перепоручают.

— Сколько проб сдавали олимпийцы?
— Как правило, стараемся выдерживать Международный стандарт тестирования, гласящий, что минимальное количество проб, которые спортсмен должен сдавать ежегодно, — четыре (две в соревновательный и две во внесоревновательный периоды). У нас пока получается половина, но есть спортсмены, которые по собственному желанию сдают третий раз. Причем это не считая приезда допинг-офицеров извне: информацией о них я не владею, поскольку наши западные коллеги не обязаны ставить в известность Национальную антидопинговую организацию о своем прибытии. Знаю только, что наведывались к штангистам, легкоатлетам, совсем недавно — к гимнастам. Но это все равно меньше, нежели к россиянам.

— Всплыли ли после заключительного допинг-контроля какие- либо неприятные неожиданности?
— Как ни странно, ничего неприятного и неожиданного. С одной стороны, это хорошо. А с другой — осталось ощущение какой-то недосказанности: как бы чего не вышло там, когда прилетят на Олимпиаду. Ведь для меня эти Игры первые, поэтому все внове. И сейчас я не могу сказать со стопроцентной уверенностью, что мы совершенно «чистые» и непорочные.

— Насколько широк был спектр исследований допинг-проб?
— Мы попросили провести исследования по программе, предназначенной для контроля за спортсменами, которые выходят из-под дисквалификации. То есть по полному спектру запрещенных веществ.

— А что по генному допингу? Его не грозятся ловить в Пекине?
— Сегодня нельзя говорить, что в этой области ведутся широкомасштабные проверки. Нет стандартизации процедур, отсутствуют методики, регламентирующие работу аккредитованных лабораторий, согласно которым каждая из них могла бы повторить процедуру анализа. Вместе с тем работа в этом направлении проведена достаточно большая, выполнены широкомасштабные многоцентровые научные исследования, о которых ВАДА проинформировало нас на третьем международном симпозиуме по генному допингу, состоявшемся в июне в Санкт-Петербурге. Результаты этой работы позволяют утверждать, что уже на Олимпиаде 2012 года генный допинг будет обнаруживаться. Судить об этом можно хотя бы в контексте ситуации, которая на прошлой неделе произошла с семью российскими легкоатлетками. То есть работа идет.

— Ваша точка зрения на произошедший в России скандал с несовпадением ДНК?
— Проблема, на мой взгляд, имеет несколько составляющих. Во- первых, международная федерация легкой атлетики — одна из немногих, кто имеет свою программу гендерных (то есть на принадлежность к тому или иному полу) исследований.

— Такие тесты не новинка для Олимпиад. Будут они проведены и в Пекине.
— Однако ИААФ не только использует методику, но и создает банк данных по ДНК. Атлеты выезжают на соревнования, проходят там допинг-контроль, и пробы остаются в лаборатории. Есть еще и внесоревновательный контроль, который по договору с ИААФ проводит шведская компания IDTM. Она имеет в России своих допинг-офицеров. Так вот, могла произойти ситуация, когда пробы, взятые IDTM вне соревнований, приехали, допустим, в Кельн или Барселону. Там из проб выделили ДНК, сравнили с банком данных. И выявили несовпадение.
Подменить пробу без ведома допинг-офицера невозможно. Поэтому в данном случае допустимо говорить о нарушении антидопинговых правил, изложенных во Всемирном антидопинговом кодексе, статья 2.5 которого называется: «Фальсификация или попытка фальсификации в любой сфере допинг-контроля». Именно это и вменяется сегодня российским легкоатлеткам. А дальше уже должна вступить в силу процедура расследования. И в ее процессе должно быть выяснено, кто виноват. Но поскольку, повторюсь, без ведома офицера произойти подмена не могла, то выявленные факты бросают тень на компанию IDTM, работающую на ИААФ. Ведь получается, что офицера, возможно, и подкупили! Но все требует доказательств, и только при их наличии мы имеем право расставлять точки над «i».

— Информация о несовпадении ДНК стала известна еще в июне. Вина спортсменок не доказана. Однако они уже пострадали: лишились участия в Олимпиаде!
— Здесь налицо нерасторопность российской федерации легкой атлетики, как мне кажется. Насколько мне известно, глава антидопингового департамента ИААФ доктор Габриэль Долле в середине июля приезжал в Москву, чтобы попытаться разрешить эту проблему. До чего стороны договорились, я не знаю. Тем не менее спустя десять дней после этого визита ИААФ отстранила атлетов от Олимпиады. И более того, мне непонятно, почему не была произведена замена в олимпийской заявке. Ведь информация об отстранении поступила 21 июля, а срок подачи заявочного списка истекал 23-го. С другой стороны, возможно, до последнего пытались бороться именно за этих спортсменок. Поэтому мне очень сложно комментировать, не ознакомившись со всеми нюансами.

— Чем еще могут поразить мир пекинские Игры, помимо озвученных игр с ДНК?
— Уже вступило в действие 45-е правило Олимпийской хартии, которое гласит: «Спортсмен, который подвергнется дисквалификации в период действия Игр (с 27 июля по 24 августа), пропустит следующую Олимпиаду». Письма с соответствующими предупреждениями МОК разослал во все НОКи. Причем атлеты, участвующие и в летних, и в зимних Играх, пропустят обе ближайшие Олимпиады.
Второе новшество касается информации о местонахождении спортсменов. Если в течение восемнадцати месяцев до Олимпийских игр человек не предоставил эту информацию или же она оказалась не верна, из-за чего был пропущен допинг-тест, и вследствие этого атлет получил два предупреждения, то при третьем — на Олимпиаде — дисквалификация наступает автоматически. Над белорусами этот дамоклов меч не висит, но, например, у украинской пятиборки два предупреждения уже есть.

— Разве возможно попасть впросак с информацией о местонахождении, будучи на самой Олимпиаде? Там же все проживают в Олимпийской деревне, работают на олимпийских аренах.
— Допустим, человек напишет в формуляре, что пойдет на тренировку, а на самом деле отправится в аквапарк. Допинг-офицер прождет на арене положенные два часа и поставит галочку. Поэтому я и попросил наших указать максимально полно места, которые можно вообще придумать.
Третье новшество нынешней Олимпиады — спортсмен в период с 27 июля по 24 августа может подвергаться процедуре допинг-контроля по нескольку раз в день. Даже без предоставления обоснования.

— Это ж сколько крови можно потерять!
— Единственное ограничение по забору крови: если офицер пунктирует вену и не попадает в нее, то он не имеет права делать больше трех неудачных попыток. Это очень напоминает ситуацию с приговоренным к повешению: если веревка оборвалась, осужденного помилуют.
Четвертый момент. Тестирование на допинг в период с 27 июля по 24 августа проходит по программе соревновательного контроля. Условно говоря, атлет заканчивает соревнования 18 августа, улетает домой, празднует, а дома к нему наведывается офицер, и в пробе потом обнаруживается запрещенное вещество. Например, алкоголь (запрещен в соревновательный период лучникам и пятиборцам) или марихуана. Поэтому я, встречаясь с атлетами, говорил: «Ребята, будьте бдительны! Прилетел — не кури!»

— Вот вы говорите, что олимпийцев проверяли как минимум дважды. А как же те две девушки из легкой атлетики, чьи пробы «А», взятые на июньском Кубке Европы, оказались «грязными»?
— К сожалению, перед Кубком Европы мы команду не проверяли. Во-первых, как это часто у нас происходит в силу организационных неурядиц, в том числе связанных и с нашей работой. Во-вторых, у наших тренеров и спортсменов ментальность еще не сложилась таким образом, чтобы, выезжая на ответственные соревнования, команда инициировала допинг-контроль. Поэтому получилось так, что последнее перед Кубком Европы тестирование мы проводили на зимнем чемпионате страны и ранней весной.

— Кто в легкой атлетике определяет, когда и какие именно атлеты должны подвергнуться допинг-контролю?
— Главный тренер. Хотя должно быть так: перед выездом на соревнования на стол кладут полный список делегации и — вперед на допинг-контроль. Впрочем, есть виды спорта, где мы уже сейчас берем практически всех поголовно. По этому пути идут команды по гребле и плаванию, руководители которых ставят нам такую задачу. Почему никто из легкой атлетики не побеспокоился? В очередной раз рассчитывали на русское «авось», причем по отношению сразу к двум спортсменкам. Но не проскочили…

— Что нашли в пробах девушек?
— У одной — древний станазалол. Я после спрашивал у тренеров: зачем спортсменке давать анаболик, заранее зная, что она пробежит лишь по уровню кандидата в мастера спорта?! Это до сих пор остается для меня тайной за семью печатями.
А у второй легкоатлетки обнаружили высокое соотношение тестостерона к эпитестостерону, что указывает на то, что девушка, возможно, принимала анаболические стероиды не путем инъекций или таблеток, а с гелями или пластырями. Допустимый предел был превышен в три раза. Обеим спортсменкам грозит двухлетняя дисквалификация. Результаты проб «Б» ИААФ еще не озвучила, поэтому я не имею права назвать фамилии этих спортсменок.
Меня в этой ситуации беспокоит еще и следующее: если пробы «Б» наших легкоатлеток будут вскрыты в уже упомянутый олимпийский период — с 27 июля по 24 августа, то обе девушки, вполне вероятно, не смогут принять участия в Олимпиаде 2012 года. Исхожу с позиций максимального пессимизма и буду очень рад, если окажусь не прав.

— В обоих проколах вы исключаете фактор случайности?
— Да. Разбирательство состоялось, объяснения получены и отправлены в ИААФ. Естественно, спортсменки и их тренеры все отрицают. Это для наших нормальная реакция.

— В предолимпийский период самым уязвимым видом спорта оказалась тяжелая атлетика: белорусы получили пять дисквалификаций плюс денежный штраф от международной федерации.
— Сейчас у меня складывается впечатление, что команда сделала определенные выводы. Я в конце июня с ней встречался и отметил для себя, что тренеры и врачи предпринимают шаги, чтобы подобная ситуация не повторилась.

— Какие виды спорта вызывают у вас наибольшее опасение?
— Плавание, легкая атлетика.

— Какие — наименьшее?
— Бокс, баскетбол. Настольный и большой теннис, по крайней мере, та их составляющая, которая играет за рубежом, потому что им есть, что терять.
А, например, велоспорт разделил бы на две части. О ребятах, гоняющихся за профессиональные команды, я уже упоминал, за них душа более или менее спокойна. Отношение же других к проблемам допинга (к той же информации о местонахождении, например) меня, честно говоря, беспокоит.
Вообще я отметил бы удивительную некомпетентность некоторых наших именитых спортсменов. Однажды главный тренер по легкой атлетике Анатолий Бадуев пригласил меня в Стайки на встречу с командой, заранее по моей просьбе предупредив всех о предстоящей процедуре допинг-контроля. Собралось человек шестьдесят вместе с тренерами. Я выступаю, рассказываю о важности предоставления точной информации о местонахождении. И слышу в ответ от одного великого: «Я не могу, потому что не знаю, когда встану. Почему я кому-то должен?..»
Наконец закончив с ликбезом, я объявил: «Теперь все на допинг-контроль». И мои слушатели, как воробьи, моментально через обе двери разлетелись из зала. Пух! — и никого нет. Пришлось делать заборы проб в следующий приезд… Вот в таких условиях мы и работаем.
Чтобы спортсмены потом не сослались на свою забывчивость, мы снабдили олимпийцев печатной продукцией, которую вложили в так называемый сувенирный пакет (каждому спортсмену, тренеру, медицинскому персоналу). В наборе есть «Добровольное обязательство о непринятии допинга», составленное на основе рекомендаций МОКа и ВАДА для Национальных антидопинговых организаций, памятка олимпийцу о запрещенных веществах и методах в спорте. Есть также брошюра по системе АДАМС (предоставление информации о местонахождении), сведения о процедуре допинг-контроля, списки запрещенных и разрешенных препаратов в виде очень удобных в обращении книжек-раскладушек, памятка в вопросах и ответах на тему «Спорт и лекарства» и многое другое. Записали антидопинговые правила даже на аудиодиски. Кроме того, совместно с кафедрой спортивной медицины БелМАПО и Республиканским центром спортивной медицины выпустили методические рекомендации для олимпийцев о том, как себя вести во время длительного авиаперелета. Там содержится информация о комплексе физических упражнений, декомпрессионном трикотаже и разрешенных препаратах-венотониках, помогающих легче перенести перелет.

— Имеются ли среди олимпийцев спортсмены, которым по терапевтическим показаниям разрешено принимать запрещенные вещества?
— Да. Я против того, чтобы называть конкретные фамилии, поскольку речь идет все-таки об элементах врачебной тайны. Поэтому говорю отвлеченно: есть два спортсмена-астматика и десять, кому прописан несистемный прием глюкокортикостероидов — для ускоренного лечения суставов, связок и так далее.

— Вы меня удивили тем, что не едете в Пекин.
— В этом вопросе моя позиция такова. С одной стороны, я готов ехать в любое время. С другой — необходим кто-то, владеющий всей информацией о местонахождении спортсменов, результатах их предыдущего тестирования, которую с собой не увезешь. Поэтому мы провели достаточно большую работу с медицинской группой, которую снабдили всевозможной вспомогательной информацией, которая может помочь на месте. Считаю, что врачебный и тренерский состав делегации владеет в необходимом объеме знаниями и навыками по вопросам допинг-контроля.

— Каков ваш прогноз на выступление на Олимпиаде?
— Самый благоприятный. Дело еще вот в чем: я человек космополитичный и потому болею за наших, так сказать, в мировом масштабе. Что же касается конкретно Республики Беларусь, то, исходя из ресурсов, обеспечения и проведенной спортсменами подготовки, думаю, все будет нормально, в двадцатку сильнейших стран мы, как и планировали, войдем. Единственное, страшно хочу, чтобы выиграла Екатерина Карстен. Мне очень нравится этот человек…
Впрочем, на мой взгляд, успешность выступления нельзя мерить количеством заветных кружочков. «Чистота» наших атлетов от допинга — это тоже достижение. Ибо я согласен с известным выражением о том, что каждый допинговый скандал — позор для страны, который не смоешь никаким количеством медалей.