ПОРТРЕТ. Андрей Довнар: хорошо бы встретиться с Овермарсом

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Андрей ДОВНАР. Родился 29.01.73 в Минске. Воспитанник минского клуба “Мотор”. Первый тренер — Феликс Ходоровский. Выступал за команды: СКИФ-РШВСМ (Минск, Д2, 1991-92), “Динамо-93” (Минск, 1992-95), “Динамо” (Минск, 1996 — середина 1998), “Торпедо”-МАЗ (Минск, середина 1998 — середина 1999, с зимы 2002), “Шахтер” (Солигорск, середина 1999 — 2001). В чемпионате Беларуси провел 239 матчей, забил 28 голов, отдал 19 результативных передач. Рейтинг по версии “ПБ” — 5,21. Чемпион (1997), серебряный (1993/94) и бронзовый (1992/93, 1994/95, 1995-о) призер чемпионатов Беларуси. Обладатель Кубка Беларуси (1995). За молодежную сборную Беларуси провел 3 игры. В составе национальной сборной — 14 матчей.

— Андрей, что побудило сменить клубную прописку?

— Надоело постоянно мотаться из Солигорска в Минск. Ведь в столице у меня семья — жена и дочка, которой уже три года. Хочется уделять им больше внимания.

— Говорят, в одну реку дважды не входят…

— Зимой я переговорил с тренером “Торпедо” и понял, что перед командой будут поставлены максимальные задачи. Поэтому согласился вновь попробовать себя в этой команде. С некоторыми партнерами играл еще четыре года назад. Но появилось много новичков. Поэтому сейчас идет притирка футболистов, поиск оптимальных игровых связей. Думаю, в дальнейшем мы еще обязательно прибавим.

— Всем бы командам такую притирку. Перед началом чемпионата мало кто мог предположить лидерство автозаводцев.

— Футбол и интересен своей непредсказуемостью. Теперь любой соперник настраивается на поединок с нами по-особому. И в каждом матче приходится выкладываться на все сто.

— Насколько существенны лидерские притязания “Торпедо”?

— Как известно, очки по осени считают. И делать прогнозы относительно нашего итогового места не берусь. Ведь во втором круге мы едем в гости ко всем основным конкурентам за места на пьедестале. Пока же могу заверить, что на финише первого круга мы как минимум будем в тройке.

— Уже чувствуешь себя в роли лидера “Торпедо”?

— Надо оправдывать доверие тренеров. Главное, не думать на поле, что от меня, как от лидера команды, ждут чего-то неординарного. Просто выходить и добросовестно выполнять свои функции. К сожалению, пока дает о себе знать травма, полученная на заключительном этапе предсезонной подготовки. Поэтому набираю форму по ходу чемпионата.

— Полистав подшивки нашей газеты за предыдущие годы, с удивлением обнаружил, что ты крайне редко становился героем интервью. Почему?

— Однажды дал интервью, но предварительно его не прочитал. А парень исказил некоторые факты. С тех пор недоверчиво отношусь к вашему брату. Да и вообще по ходу сезона особого желания разговаривать с журналистами нет: все мысли — о чемпионате.

— Тогда давай представим футболиста Андрея Довнара.

— В детстве перепробовал массу видов спорта: и настольный теннис, и плавание, и легкую атлетику. Но душа тянулась к футболу. Начал заниматься в спортивной школе “Мотор”, по окончании которой поступил в Институт физкультуры. Играл во второй лиге за СКИФ. И однажды после матча с “Беларусью” (так тогда называлось “Динамо-93”), хотя мы и крупно проиграли — 1:6, ко мне подошел Иван Григорьевич Щекин и пригласил в свою команду. В “Беларуси” адаптировался на удивление быстро. Правда, нагрузки были несравнимо большие, чем в СКИФе. Но ничего, выдюжил.

— Переход в главную команду был плановым подъемом по динамовской лестнице?

— Вероятно, причина моего приглашения в том, что в начале 1996 года многие игроки из первой динамовской команды уехали за границу. И на появившиеся вакансии Щекин, который к тому времени уже возглавлял “Динамо”, пригласил хорошо известных ему футболистов.

— Однако летом 98-го ты перешел в “Торпедо”…

— Тогда, если помнишь, в “Динамо” была очень запутанная ситуация. Зарплату полгода не платили. Начались пертурбации в управлении клуба. Туманно все было. Поэтому особого желания оставаться в “Динамо” не испытывал. И когда Анатолий Иванович Юревич предложил перейти в “Торпедо”, согласился.

— Как вписался в незнакомую команду?

— Трудновато пришлось. Если в динамовской структуре все игроки были знакомы, то автозаводцев знал лишь заочно. Да и своеобразный возрастной барьер существовал: те же Гольмак, Кононов, Яромко были и постарше, и держались на расстоянии.

— С игроками, понятное дело, общий язык найти легче, чем с тренером. Насколько удалось сделать это с Юревичем?

— Юревич — тренер-экспериментатор. Всегда что-то ищет, пробует. Поэтому мне был немного непонятен его футбол. Может, из-за этого я и ушел из автозаводского клуба.

— Но почему в “Шахтер”?

— Солигорцев тогда тренировал Щекин. Он и был инициатором моего приглашения. Иван Григорьевич звал еще в 1998 году. Но я отказался, потому как мы с женой ждали прибавления в семье, и покидать Минск не хотелось. А когда следующим летом Щекин мне вновь позвонил, согласился не раздумывая. Не знаю, кто пустил слух, будто в Солигорске собрали “отыгранных” динамовцев. Все игроки вновь заблистали в “Шахтере”, который выбился в число лидеров чемпионата Беларуси.

— Но в преддверии чемпионата-99 Ивана Щекина не стало…

— Я тогда лежал в больнице с воспалением легких. Дело шло к выписке. Команда должна была приехать в Минск, и я собирался повидаться с ребятами и Иваном Григорьевичем… Когда позвонил Саша Евневич и сообщил о трагедии, не поверил. Очень тяжело перенесли потерю. После этого решили остаться в команде, которую с таким трудом создал Иван Григорьевич, и доказать, что его работа была не напрасна. Поставили перед собой цель: попасть в тройку. Но немного не хватило везения.

— Десять сезонов в Беларуси — серьезный багаж впечатлений. Поделись наиболее памятными.

— Конечно же, больше всего запомнились сезоны, когда мои команды добивались значительных результатов. В 95-м “Динамо-93” выиграло Кубок страны. Это был первый большой успех в моей карьере, если не считать серебряной и бронзовой медалей. Особняком стоит 1997 год, когда мы смогли ликвидировать отставание от лидировавшей “Белшины” и завоевать последнее пока золото для “Динамо”. В том сезоне я отличился и результативностью — забил 9 голов. Огромная заслуга в успехе принадлежит Анатолию Байдачному. Его приход ознаменовался перестройкой игры, в команду вселился особый дух. О тех годах у меня остались самые приятные воспоминания.

— Наверняка у тебя имеются неудобные соперники, играть с которыми сложно.

— Выделю БАТЭ. У борисовчан грамотно подобран тренерский коллектив, делающий ставку на молодежь. Если говорить о конкретных футболистах, то очень тяжело было играть в молодости против Петра Качуро, когда еще выступал за “Динамо-93” на позиции левого защитника. Сейчас появилась неплохая молодежь: Таращик из “Немана”, бобруйчанин Трухов доставляют в игре много хлопот.

— По числу предупреждений и удалений Андрей Довнар один из лидеров.

— Не считаю себя грубым футболистом. Большинство предупреждений получил по молодости, из-за неумения сдержаться. Теперь, конечно, этому научился. Ведь в жизни я очень мягкий человек. А на поле… Во время игры в крови прибавляется адреналин. Его избыток, вероятно, и порождал “горчичники”.

— Избыток адреналина вызывается особым настроем на матчи?

— Честно говоря, перед играми с аутсайдерами иногда приходит мысль, что можно выиграть, особо не напрягаясь. В итоге, как правило, получается наоборот. И после матча кусаешь себе локти.

— Зато в играх за сборную настраивать себя по-боевому было излишне.

— Когда выходил на поле в форме сборной, переполняло чувство ответственности. А еще — удовлетворения от того, как развивалась моя карьера.

— А звездной болезнью не хворал?

— Чего не было, того не было. Хотя вполне могло возникнуть. Я попал в сборную в 22 года, но в эйфорию не впадал. Наоборот, понял, как много еще нужно работать.

— Ты дебютировал в сборной 7 июня 1995 года в историческом матче против звездной голландской команды. Не робел?

— Поначалу, естественно, очень волновался. Ведь мне предстояло отвечать за правый фланг обороны и нейтрализовать Марка Овермарса. Минут за пятнадцать “вкатился” в игру. Насколько успешно сыграл, судить специалистам. Но раз победили, значит, все ребята выложились и выглядели достойно. И в ответной встрече в Голландии могли сыграть вничью и закрыть “оранжевым” дорогу на ЕURO-96, но за четыре минуты до финального свистка пропустили обидный гол.

— Раннее попадание в сборную предполагало скорый отъезд на легионерские хлеба.

— Не сложилось. Да и был у нас человек один по фамилии Хвастович. Выставлял за футболистов непомерно высокие цены, ради собственной прибыли игнорировал интересы игроков. У меня были варианты просмотров в некоторых московских клубах. Но только позже я узнал, почему они сорвались.

— Может, еще не поздно?

— Мысли о легионерстве присутствуют и сейчас. Хотелось бы за период выступлений создать какой-то материальный запас, чтобы не заботиться о будущем после завершения карьеры. У меня в планах — поиграть еще лет пять- шесть. Так что время есть.

— Как относятся к футбольной карьере ваши родные?

— Родители не возражали против футбола. Они и не предполагали, чего сможет добиться их сын. А вот жена уже не первый год советует заняться еще чем-нибудь параллельно с футболом. Но времени на это катастрофически не хватает.

— Что значит “футбол-работа” и “футбол-увлечение”?

— Увлечением для меня был додинамовский период, когда учился в спортшколе и играл за СКИФ. Только очутившись в “Динамо-93”, понял, что эта игра может приносить деньги. Сейчас за счет футбола кормлю семью.

— Летом следующего года, день в день, 7 июня, на минском стадионе “Динамо” вновь сыграют сборные Беларуси и Голландии.

— Конечно, хотелось бы опять встретиться с Овермарсом. У меня до сих пор хранится его футболка с одиннадцатым номером. Часто вспоминаю тот матч. Но в мои годы, думаю, тяжеловато будет вернуться в главную команду страны. Появилось очень много перспективной молодежи, на которую и делает ставку Малофеев. Хотя если буду показывать добротную игру, то, может, на меня снова обратят внимание тренеры сборной. Надежда умирает последней…