Котэ Махарадзе: репортаж длиною в жизнь

Первый порой гениально пользовался тем, что его слушатели не видели происходящего на футбольном поле. Доподлинно известно, что эпохальный матч московского “Динамо” с лондонским “Арсеналом” во время исторического турне 1945 года проходил в жуткий туман. Такой, что из комментаторской будки практически невозможно было что-нибудь разглядеть. Однако любители спорта ничего не почувствовали: Синявский вдохновенно импровизировал, придумывал, врал, но создал потрясающий спектакль. А разве может кто-нибудь хоть раз слышавший неподражаемое озеровское “Го-о-о-о-ол!!!” забыть его комментарии? Злые языки, правда, утверждают, что, дескать, однажды во время хоккейного матча СССР — Чехословакия (или Канада — здесь мнения расходятся) Николай Николаевич раздухарился и выдал в эфир нецензурное словцо, за что получил нагоняй от руководства, но за Озерова заступился “дорогой Леонид Ильич”. А неповторимый грузинский акцент и темп репортажа Котэ Махарадзе? Его фраза “Отари Габелия выполняет удар от ворот, и пока мяч в воздухе, я познакомлю вас с составами команд” долгое время позволяла зарабатывать на хлеб с маслом не одному пародисту. И что самое удивительное: он успевал-таки без ущерба для восприятия происходящего на поле назвать практически всех футболистов, вышедших на матч!

К сожалению, годы и болезни берут свое, и сегодня из этого трио в живых остался только батоно (с грузинского — уважаемый, аксакал) Котэ… Увы, хвори не обходят стороной и его. Несколько лет назад Махарадзе перенес сложнейшую операцию на сердце (у Константина Ивановича искусственная аорта прикреплена у одного из позвонков), которую провели лондонские врачи, поскольку на территории бывшего Союза никто из эскулапов взяться за нее не решился. Поэтому застарелые болячки нет-нет да и напоминают о себе. Кроме того, образ жизни у него отнюдь не праздный: скажем, 1 июля Константин Иванович весь день принимал вступительные экзамены в Театральном институте у будущих Чиаурели и Анджапаридзе, Махарадзе и Кикабидзе. Завершившийся чемпионат мира по футболу опять же отнял немало сил. Однако несмотря на то, что Котэ МАХАРАДЗЕ, которому корреспондент “ПБ” позвонил в Тбилиси, чувствовал себя не очень хорошо, он тем не менее отыскал для беседы почти целый час своего драгоценного времени. Единственное, по истечении 46 минут разговора Константин Иванович произнес: “Молодой человек, извините, пожалуйста, но болезнь, будь она неладна, все-таки сказывается. Если вы не против, давайте закончим интервью”. Разумеется, я не стал настаивать на обратном, хотя, откровенно говоря, у меня осталось впечатление, что мы толком и не поговорили…

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Котэ (Константин) МАХАРАДЗЕ. Родился 17.11.1926. Народный артист Грузии, режиссер, профессор театрального института, спортивный комментатор. В 1934 г. поступил и в 1941-м с отличием закончил Тбилисскую хореографическую студию. В 1944 г. на отлично окончил среднюю школу и поступил в Тбилисский институт театрального искусства им. Ш.Руставели. Через четыре года (в 1948-м) был принят в Академический театр им. Ш.Руставели, где за 23 года работы, сыграв около 100 ролей, был удостоен сначала звания заслуженного артиста Грузинской ССР (1958), а в 1967 г. — народного артиста. В том же году награжден орденом Трудового Красного Знамени. В 1970 г. перешел в Академический театр им. К.Марджанишвили, где удвоил число сыгранных ролей. За работу в этом театре получил звание лауреата премии им. Марджанишвили и Ахметели. Награжден орденом Чести — высшей наградой Грузии. Является почетным гражданином Тбилиси и Поти.

Параллельно с работой в театре активно занимался спортом. Был капитаном баскетбольной юношеской сборной Грузинской ССР, в 1945 г. завоевал Кубок СССР. Входил в основной состав тбилисского “Динамо”. С 1957 г. началась его деятельность в качестве спортивного комментатора сначала Грузинского, а затем Всесоюзного радио и телевидения. Вел репортажи на двух языках (родном и русском) с чемпионатов мира и Европы по футболу, Олимпийских игр. Количество репортажей более чем по 20 видам спорта за эти годы превысило 2500.

Женат. Супруга — народная артистка СССР Софико Чиаурели. Имеет троих детей (от первого брака), пятерых внуков и двоих правнуков.

— Константин Иванович, давайте для затравки нашей беседы вернемся на пару-тройку дней назад, к чемпионату мира по футболу. Лично вы удовлетворены его итогами?

— Конечно, после такого глобального события, как чемпионат мира по футболу, принято оценивать и проецировать увиденное на местные реалии. Тем паче первенство проводилось в семнадцатый раз и впервые в Азии, поэтому вольно или невольно, но все мы сравнивали нынешний турнир с предыдущими. Допустим, открыл ли чемпионат что-то новое в плане развития мирового футбола, подарил ли миру игроков, сравнимых по таланту с Пеле, Марадоной, Круиффом, Ди Стефано. Все это, по-моему, досужие вопросы и размышления. На всех первенствах планеты были, есть и будут свои солисты, свои тенора, свои баритоны. Да, сверхъярких личностей японско-южнокорейский мундиаль, возможно, и не подарил (хотя разве Роналдо или Кан не являются таковыми?), но сказать, что чемпионат не удался — значит погрешить против истины. Во всяком случае, мне так не кажется. Напротив, считаю: это первенство стало одним из лучших, быть может, революционных в истории спорта номер один. Я имею в виду, что семнадцатый чемпионат мира сменил на сцене главных героев, на футбольные подмостки поднялись другие люди. А то, честно говоря, было несколько скучно: Кубок мира на протяжении многих лет оспаривали одни и те же — Бразилия, Германия, Италия, Аргентина… Завершившийся же мундиаль доказал, что в футбол научились играть на всех континентах. Сенегал, Южная Корея — тому наглядное подтверждение. На очереди — Камерун, Китай и Южная Африка — “Бафана-Бафана”.

Вы мне можете возразить, мол, команда Гууса Хиддинка добралась до полуфинала во многом благодаря лояльному судейству. Согласен, порой арбитры работали безобразно. Особенно если принять во внимание то, что на смотре лучших футбольных сил планеты и судейство должно быть соответствующим. Этого, к сожалению, не наблюдалось… Но давайте пораскинем мозгами и вспомним: когда проигравшие команды оставались довольны судейством? Думаю, и в Минске бывают удовлетворены действиями арбитров только тогда, когда ваша сборная или клуб побеждают. Аналогичная ситуация, кстати, и в Грузии. Так вот, повторюсь, судейство на мундиале вызывало много нареканий. Но не настолько, как это преподносилось в российских электронных и печатных средствах массовой информации. Зачем, спрашивается, некоторым российским комментаторам, работающим на НТВ плюс, было орать в эфире: “Судья, что ты делаешь, куда ты смотришь?!!” — заводя тем самым и так донельзя взвинченную публику? Даже с трибун подобное кричать не очень-то удобно, а это произносилось в микрофон. Сборная России образца 2002 года была одной из слабейших в истории страны. Это надо признать. Я, к слову, не понимаю, почему именно сборную России руководство Международной федерации футбола признало правопреемницей ЭС-ЭС-ЭС-ЭР. Ведь в команде Советского Союза на протяжении всей ее биографии роли первых скрипок играли украинцы и грузины, а русские были представлены, как белорусы, армяне, азербайджанцы — одним-двумя футболистами… И не надо искать где-то на стороне виновных в погроме на Манежной площади: эти комментаторы, эта пресса несут ответственность за события, которые произошли в Москве после матча Россия — Япония. Что, хозяева должны были проиграть? На кого сердились российские горе-болельщики, на кого гневались? Да не могла сборная, составленная из футболистов, играющих во второстепенных зарубежных клубах, победить команду, стоявшую за честь своей страны! Вина за беспорядки лежит в первую очередь на тех “акулах пера и слова”, которые искали “заговор” против команды Романцева, обвиняя в неудачах всех — судей, ФИФА, Колоскова, наконец. Да президенту РФС памятник нужно при жизни поставить! Я не понимаю, как Колосков умудряется сделать так, чтобы Россия всегда оказывалась в самой слабой группе вместе с Андоррой, Фарерами, Мальтой и Сейшельскими Островами. Немного утрирую, конечно, но факт остается фактом: и на чемпионате мира-2002 подопечные Олега Романцева попали в наислабейший из возможных квартетов — с Тунисом, Бельгией и Японией. А какой парад был в Москве после победы над африканцами! Не знаю, может, в бывшей столице Советского Союза решили, что коль скоро в Рио-де-Жанейро проводятся карнавалы, то можно устроить маскарад и в Москве? Забыли, что культуры организации подобных мероприятий в России и Бразилии разнятся, будто небо и земля. Вместе с тем латиноамериканцы пять раз выигрывали Кубок мира по футболу… К сожалению, не нашлось трезвых голов, которые сказали бы: опомнитесь, повержен всего лишь Тунис.

Я никогда не забуду первенство 78-го года в Аргентине, где соотечественники Пеле и Гарринчи заняли “только” третье место. Накануне “малого финала” с итальянцами (встреча закончилась победой Бразилии 2:1. — “ПБ”.) вся двенадцатитысячная бразильская делегация отправилась домой: любое место, кроме первого, “кудесниками мяча” всегда расценивалось как неудача, тем более на родном континенте — по сути, на своей земле. После чего Никита Павлович Симонян сказал буквально следующее: “Представляете, Котэ, что было бы, если бы сборная СССР пробилась в полуфинал чемпионата мира. Ура! Мы отправились бы в Союз на красных самолетах, нас приняла бы Красная площадь”.

Впрочем, я слегка отклонился от ответа на ваш вопрос. Чемпионат, подчеркиваю, удался. Во-первых, бразильцы в очередной раз доказали, что как игрокам им по-прежнему нет равных. Хотя в футбольной службе у них могут быть равные. Та же сборная Германии, например. Ибо эта команда всегда служит на поле, и если угодить в немецкую мясорубку, то оттуда очень трудно выбраться. Во-вторых, мне импонирует, что появились новые коллективы, новые игроки, новый цвет кожи в командах, где раньше такого не могло быть по определению. И не стоит переживать по этому поводу. Хватит! Мне очень понравилось, как эту тенденцию натурализации африканцев в европейских сборных охарактеризовал диктор “Радио Свобода”. В послематчевом комментарии к финалу он заметил: “Когда на поле появился Азамоа, Гитлер, наверное, перевернулся в могиле”. Действительно, кто бы мог подумать даже лет пятьдесят назад, что соотечественником идеолога превосходства арийской нации над всеми остальными станет негр… И это прекрасно! В новом тысячелетии не должно быть места расовым, национальным и никаким другим предрассудкам. Давайте любить друг друга, и пусть баталии происходят только на спортивных аренах.

— У меня складывается такое впечатление, что вы как комментатор могли бы и сегодня дать сто очков форы многим молодым коллегам. Однако, если не ошибаюсь, последний чемпионат мира, на котором вы работали, был мексиканский, в 1986-м.

— Совершенно верно. С 1966 по 1986 год я комментировал матчи чемпионатов мира по футболу, но в 90-м Котэ Махарадзе почему-то стал для России иностранцем. Было немного обидно. Особенно когда в преддверии первенства планеты в Италии мне из Москвы пришла бумага, что меня планируют использовать в качестве резервного комментатора, если кто-нибудь из основных заболеет. Зачем? Не знаю, возможно, чтобы поиздеваться. Так или иначе, но я для себя решил: в “резервных” я никогда и ни у кого ходить не буду. Не заслужил потому что. Я много и, надеюсь, качественно работал на всех стадионах мира, кроме австралийских.

— Были ли в вашей комментаторской карьере моменты, когда вам приходилось наступать на горло собственной песне?

— Случались, и не раз. Я, например, всегда не своим голосом кричал в микрофон, если наши забивали гол. Эмоции же советским комментаторам проявлять запрещалось: за этим лично следил председатель Гостелерадио СССР Лапин. Но мне и Николаю Николаевичу Озерову удалось добиться “привилегий”. Впрочем, гораздо труднее было, когда приходилось вести репортажи с матчей, в которых участвовали “перебежчики”. Пушкаш, например, знаменитый венгерский футболист, решивший не возвращаться на родину после событий 1956 года. Его имя и фамилию запрещалось произносить в эфире. Поэтому, чего греха таить, вынужден был изворачиваться. Говорить, что гол забил не Ференц Пушкаш, а игрок под таким-то номером.

— Константин Иванович, а какую оценку поставили бы вы большинству современных комментаторов?

— Я не имею права ругать людей, кто занимается тем же делом, которому и я отдал значительную часть своей жизни. Неудобно, право слово. Хотя нареканий, естественно, немало. Но ведь любой из них вправе возразить: а вы, когда начинали, разве не допускали ошибок? Допускал, конечно…

Знаете, во время трансляции одного из матчей японско-южнокорейского чемпионата мира произошел сбой на линии, и вместо российского комментатора в эфир прорвался кто-то из латиноамериканцев. Представляете, каково было изумление моих гостей, когда вместо монотонного и усыпляющего рассказа некрологовской тональности вдруг, будто из пулемета, раздалось: тра-та-та- та-та! И все в мгновение ока ожило! Даже экран телевизора, образно говоря, запрыгал, словно сопереживая вместе с комментатором. Мало того, мои друзья (во время мундиаля они предпочитали смотреть футбол у меня, благо телевизор размером почти со стену) закричали: “Котэ, не нужно переключать обратно!” Хотя, видит бог, я ни на йоту не был причастен к произошедшему. Это еще раз говорит о том, что настоящий болельщик сам увидит, кто кому отдал передачу, какое место занял вратарь, почему судья остановил игру… А вот эмоций, когда смотришь футбол по телевизору, действительно не хватает. Нет, в самом деле, разве можно, рассказывая о празднике (а чемпионат мира по футболу — самый настоящий праздник, и не важно, выигрывает или проигрывает твоя команда), говорить о нем так скучно? Это то одно, что я пожелал бы моим коллегам. А если не умеешь так весело, быстро, с интересом вести репортаж — уходи домой, дорогой. Или пиши книги, романы. Разве быть Толстым хуже, нежели Озеровым?

Поэтому мне не хочется ругать или критиковать моих молодых коллег. Повторяю, у меня имеется лишь общее пожелание: современным комментаторам необходимо резко изменить собственный ритм ведения репортажа в пользу скорости, темпа, нагнетания атмосферы. Согласитесь, нельзя рассказывать о футболе так, словно зачитываешь, извините, некролог. Дескать, сегодня скончался известный… и так далее и тому подобное.

— Батоно Котэ, если вы не возражаете, давайте резко поменяем тему нашей беседы и поговорим о том, как живется нынче в Грузии?

— Трудно. Но, думаю, непросто всем республикам бывшего Советского Союза. Разве в России легко жить, разве там не стреляют?

— Минск, к счастью, не является одним из российских городов. И я очень надеюсь, что все интеграционные потуги ни к чему не приведут, а Беларусь останется независимым государством…

— Знаю, знаю… Не надо делать из меня неуча в географии: я в школе учился на “отлично”. Разве только у нас проблемы, а у вас их нет? На Украине нет?

— Выше крыши…

— Я догадываюсь, откуда растут ноги у подобных слухов, что, дескать, в Грузии все плохо — из тех же российских СМИ. Правда, не из спортивных. Скоро, боюсь, дойдет до того, что мою страну обвинят в потворстве терроризму и начнут доказывать, что камикадзе — это грузинская фамилия.

— Вы имеете в виду реплики со стороны России в адрес Грузии, что ваша страна укрывает чеченских боевиков?

— Во-первых, это не так: никаких боевиков Грузия не укрывает. А во-вторых, чеченцы — наши соседи. Мы тысячи лет жили с ними бок о бок. Вам трудно понять, поскольку Беларусь не граничит с Чечней. А если бы граница была? Если бы к вам в страну шли женщины с детьми и просили убежища, неужели вы отказали бы им в пристанище? Кроме того, чеченцы не на Грузию взъерошились, а на Россию. Не хотел об этом говорит, но… Скажите, что это за такая российская армия, которая за одиннадцать лет не в состоянии справиться с республикой с населением чуть больше миллиона? Начали искать виновных в собственных неудачах где-то на стороне. В Панкиcском ущелье. Да это малюсенький двадцатикилометровый отрезок земли… Я не знаю, как разрешить эту проблему, однако убежден: мы не можем и не имеем права стрелять в беженцев… Ибо Кавказ всегда славился гостеприимством. Причем не мнимым, а самым настоящим. Чтобы как следует принять гостя, угостить его, кавказец всегда жертвовал последним. Это радушие осталось и до сих пор, но теперь далеко не к каждому применим принцип: гость в дом — бог в дом. Знаете, когда приехали иностранные журналисты снимать о нас с Софико (Чиаурели, жена Махарадзе. — “ПБ”.) документальный фильм, они были поражены приемом. Более того, потом шепотом признались, что кое-кто из их товарищей побоялся ехать в Тбилиси: их запугали, будто бы у нас бандиты стреляют на каждом шагу, врываются в дома… Словно в других странах СНГ нет схожих вопросов, и это исключительно грузинская проблема. Извините, но я хотел бы закрыть эту тему.

— Договорились. Вы сейчас часто выезжаете за пределы Грузии?

— Крайне редко. И это тоже серьезная проблема, поскольку та же Россия первой ввела с нашей страной визовый режим. Разве не оскорбительно для меня, что Котэ Махарадзе, верой и правдой отслужив полвека советскому радио и телевидению, не может без визы выехать в Москву? А чтобы получить разрешение на въезд также нужна масса времени, которым в силу своего возраста я вынужден дорожить. Вместе с тем билеты на самолет стоят очень и очень дорого. Поэтому если перелет и проживание не оплачивает принимающая сторона, то я тысячу раз подумаю, прежде чем приму решение отправиться в Москву или Санкт-Петербург. Вот об этом российские средства массовой информации почему-то предпочитают молчать. И потом, простой народ не в ответе за свое правительство, если оно где-то ошибается.

— Не скажите. Мы сами делаем свой выбор, когда голосуем за того или иного кандидата в депутаты или в президенты. Но я хочу спросить вас вот о чем. Вы как человек, которому советская власть многое дала, не жалеете о развале монстра под названием СССР?

— Однозначно — нет. Я двумя руками за независимую и сильную Грузию, которая дружила бы со всеми государствами планеты. Вы, наверное, не в курсе, какое торжество устроили в нашей стране, когда Турция завоевала на чемпионате мира по футболу третье место? Настоящий марш-парад к границам бывшей Османской империи. И это невзирая на то, что Турция столетиями угнетала Грузию. Но те эпохи канули в Лету, и сейчас в чести другие подходы к жизни. Я очень рад, что дожил до той поры, когда моя страна снова обрела суверенитет. Ведь с тринадцатого столетия, со времен царицы Тамары, грузины не помнили свободы, самостоятельности и независимости. Кроме небольшого периода, когда Георгий Пятый, известный также как Георгий Великолепный, на небольшой период поднял страну на ту высоту, тот уровень, на котором и надлежит быть Грузии как одной из древнейших культурных цивилизаций.

— Возрождение страны невозможно без участия интеллигенции. Во всяком случае, культурный ренессанс. Почему, на ваш взгляд, народ отверг Звиада Гамсахурдиа — интеллигентного и творческого человека?

— А почему он должен был за ним пойти? Я хочу вас спросить: как он мог, придя к абсолютной власти — все было в его руках: армия, МВД, КГБ, суд, прокуратура и так далее, — за пять с половиной месяцев ее потерять?

— Может, Гамсахурдиа в силу врожденной интеллигентности просто не хватило твердости?

— Не знаю… Так или иначе, беспомощности в его действиях было куда больше, чем хотелось бы. Я свою последнюю большую роль сыграл по пьесе его отца — Константина Гамсахурдиа. Мы часто встречались и со Звиадом Константиновичем, так что у нас были достаточно теплые отношения… Но, как сказали его самые близкие друзья, Звиада посадили на белого коня, ему оставалось только произнести: “Но!” — и конь пойдет. Однако Гамсахурдиа даже “но!” крикнуть не смог.

— Иными словами, вы считаете, что грузинская интеллигенция не способна качественно заниматься политикой — получить и удержать власть?

— А белорусская в состоянии? Скажите, разве есть гарантия, что, например, Василь Быков — я являюсь большим поклонником его творчества, считаю его одним из лучших писателей современности, мы несколько раз встречались — сможет руководить Республикой Беларусь?..

На мой взгляд, творческие люди должны стоять в стороне от политики. Хотя, с другой стороны, им нужно смелее выходить в авангард жизни. Бороться. Ведь под словом “борьба” не обязательно подразумевать оружие, стрельбу, кровь… В футболе ведь тоже большинство команд не играют, а борются. А поле боя писателей и поэтов — ручка или пишущая машинка и чистый лист бумаги. Помните: “Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо”?

— Константин Иванович, наши читатели, вернее читательницы, не поймут, если не задам несколько вопросов о вашей супруге Софико Чиаурели — известной и любимой в Беларуси актрисе. Как ее здоровье?

— Хвала Всевышнему, более или менее.

— А как вы познакомились с Софико Михайловной?

— Софико мне всегда нравилась, а с ее братом мы ходили в одну группу в детском саду. Близко же познакомились, когда в театре Марджанишвили сыграли вместе в спектакле по произведению Карла Гуцкова “Уриель Акоста”: я — заглавного персонажа, она — Юдифь. Именно тогда и началась история нашей любви, которая длится уже тридцать лет.

— Давала ли когда-нибудь Софико Михайловна поводы для ревности?

— Нет, никогда. Правда, если бы вы этот вопрос задали ей, то Софико наверняка ответила бы, что я иногда ее ревновал. Может быть, она права…

В этот самый момент батоно Котэ тактично намекнул корреспонденту “ПБ”, что из-за болезни ему трудно долго разговаривать. Однако согласился ответить еще на один вопрос.

— Константин Иванович, в прошлом году вы отпраздновали 75-летие. Если бы можно было начать жизнь сызнова, как вы хотели бы ее прожить?

— Как и эту. С некоторыми коррективами, конечно. Это вполне естественно, поскольку не может 75-летний человек думать и рассуждать так же, как 18-летний юноша. А почему не повторить то, что было великолепного в судьбе? Например, детство, любовь, встреча с Софико, удачные роли в театре, первые репортажи, которые растянулись на всю жизнь… От всего этого я отказываться не могу. И самое главное — не хочу. Но кое-что, повторюсь, поменял бы. Причем не только в плане моего бытия, а и общественного — моей родины, моего театра. Если бы сумел, разумеется.

— От всех читателей “Прессбола” хочу пожелать вам, Котэ Иванович, Софико Михайловне, вашим детям, внукам и правнукам крепкого здоровья и долгих лет жизни.

— Спасибо огромное. А если вы хотите больше узнать о Грузии, обязательно приезжайте в нашу страну. Только так вы сможете ощутить настоящее кавказское гостеприимство, воочию убедиться: не всему, что пишут и говорят о Грузии, можно верить. Отсортировать, как говорится, зерна от плевел. Будем рады вас видеть. Наше жилище находится на Пикриз-горе, что в переводе означает “Гора раздумий”, и любой житель Тбилиси расскажет, как найти дом Котэ Махарадзе и Софико Чиаурели.

Литературные отцы великого комбинатора, сына турецко-поданного и так и не состоявшегося миллионера Остапа Бендера Илья Ильф и Евгений Петров утверждали, что “когда женщина стареет, с ней могут произойти многие неприятности — могут выпасть зубы, поредеть и поседеть волосы, развиться одышка, может нагрянуть тучность, может одолеть крайняя худоба, — но голос у нее не изменится. Он останется таким же, каким был у нее гимназисткой, невестой или любовницей молодого повесы”. Наверняка это подходит не только слабой, но и сильной половине человечества. Ибо голос у Константина Ивановича остался прежней силы и убедительности — такой же, как и во времена его комментаторской зрелости. Тогда все мы знали, что если репортаж ведет Котэ Махарадзе, то нам как минимум не придется клевать носом и скучать у экранов телевизоров. Одно досадно: в газетном интервью невозможно передать тот знаменитый грузинский акцент, тот темперамент, которые, поверьте на слово, ничуть не потускнели с годами.