ПОРТРЕТ. Валерий Карпушкин — футбольный депутат

С телевидения — в сейм

— Валера, расскажи, пожалуйста, каким ветром тебя занесло в политику?

— Исключительно благодаря футболу. В конце мая прошлого года мы получили письмо ФИФА о том, что 11 стран мира, в том числе Латвия и Беларусь, не купили права на телетрансляцию чемпионата мира по футболу. Мы его опубликовали в нашей газете. Но все по старинке надеялись, что Москва игры покажет. Однако ОРТ и РТР заблокировали свои программы, а НТВ-плюс отключило всех, кто имел пиратские карточки. И страна осталась без большого футбола. Что тут началось! В редакцию пошел такой шквал звонков, что мы просто не знали куда деваться.

— Знакомая картина, которую нам также пришлось пережить.

— Надо сказать об одной важной детали. В год проведения чемпионатов мира в Латвии проходят парламентские выборы. И вот политическое объединение “ЗаПЧЕЛ” — “За права человека в единой Латвии” — сумело договориться с частной телекомпанией ТВ-МАРТ и выкупило права на демонстрацию матчей чемпионата мира. Мне позвонил ее руководитель Олег Солодов и спросил: “Ты можешь прокомментировать матчи на русском языке?” — “Нет проблем. Причем качество гарантирую”. Система показа была такой: днем в прямом эфире мой комментарий на русском шел по каналу ОРТ, а репортаж моего коллеги на латышском языке соответственно на латышском канале. Примечательно, что вечером на обоих каналах повторяли только мой репортаж. Поставил себе сверхзадачу: привлечь к телевизорам как можно больше людей, которые раньше футбол не любили. Но как этого добиться? Просто рассказывать о том, как Ривалдо отобрал мяч у соперника и отдал Роналдо, не имеет смысла — это все и без меня видят. Нужно искать другие подходы. И придумал: решил рассказывать об истории выступлений различных сборных, о лучших игроках прошлых лет, судьбах команд, о всяких занимательных и веселых вещах, благо этой темой я занимаюсь около двадцати лет — написал две книги. И надо признать, что мои репортажи произвели настолько сильное впечатление, что уже после двух-трех я, без ложной скромности, приобрел сумасшедшую популярность.

А после окончания чемпионата мира “запчеловцы” совершенно неожиданно сделали мне предложение баллотироваться в сейм. Я дал согласие. У нас голосование проходит только по партийным спискам. Двадцать партий — двадцать списков. Если ты, предположим, голосуешь за “ЗаПЧЕЛ”, то берешь его список и напротив фамилии кандидата ставишь плюс или минус. В зависимости от количества набранных баллов они начинают двигаться внутри списка. Я шел только по одному из пяти округов, но тем не менее получил десять тысяч плюсов. И благодаря этому совершил головокружительный рывок в списке “ЗаПЧЕЛа” — с 23-го места вышел на 5-е. С тех пор иначе как футбольным депутатом меня не называют. Кстати, я, пожалуй, единственный человек из оппозиции, который получил в сейме должность заместителя председателя подкомиссии по спорту. Борюсь за интересы латвийского спорта яростно и активно.

— Как удается совмещать работу в сейме с журналистикой?

— График, конечно, напряженный, но справляюсь. Заседания сейма проходят раз в неделю, еще два дня работаю в комиссиях по спорту и образованию. Остальное время делю между газетой “Час”, где являюсь футбольным обозревателем, и радио — там раз в неделю веду авторскую программу “Время футбола”.

— После того как стал депутатом, твое печатное слово приобрело дополнительный вес. Стало сложнее работать?

— В чем-то даже легче — могу затронуть любую “закрытую” проблему, стал даже писать на политические темы, связанные со спортом.

Балтийская лига — это реально

— Футбол для тебя — вид спорта номер один. А, кроме него, к чему душа лежит?

— Я — игровик. На профессиональном уровне играл в гандбол за рижскую “Даугаву”, которая в 1967 году стала бронзовым призером чемпионата СССР. Работая собкором “Советского спорта” — с 1983 года до распада Союза, — приходилось писать обо всех видах спорта, популярных в Латвии. И только со временем, когда стал в газете заведующим отделом, понял, что могу выбирать. И выбрал футбол, к которому с детства был неравнодушен. В свое время обожал московское “Торпедо”, ведь там играл Эдуард Стрельцов. Для меня он — футбольный бог.

— Чувство ностальгии по чемпионату СССР тебе знакомо?

— Я бы с удовольствием согласился на то, чтобы мы восстановили чемпионат в рамках бывшего Союза. Но, увы, эта идея не-ре-аль-на.

— В баскетболе, гандболе достаточно успешно функционируют Балтийские лиги. Почему бы нечто подобное не осуществить в футболе?

— Идея создать объединенный чемпионат стран Балтии давно витала в воздухе. И, похоже, наступает время ее претворения в жизнь. Я лично писал положение о чемпионате, в котором будут выступать латвийские, литовские и эстонские команды. Выходим сейчас в УЕФА с нашими предложениями.

Среди игроков друзей нет

— Заметил, что у тебя теплые отношения с футболистами. Среди них есть друзья?

— Нет.

— Не хочешь сближаться с теми, о ком пишешь?

— Просто я человек другого поколения, ведь мне уже пятьдесят четыре. Нам сложно найти точки соприкосновения интересов, например в музыке. Я воспитан на “битлах”. На днях, кстати, Женя Милевский из Австрии привез мне четыре колоссальных диска “Лучшая музыка 60-х”. Я просто балдею от этой музыки, слушаю ее с утра до вечера. На ней я воспитывался. А нынешних футболистов тогда даже в проекте не было. Но я не хочу сказать, что ставлю себя выше них. Мне всегда приятно общаться с Михолапом, Землинским — это умные, приятные люди, с которыми можно поговорить на разные темы. С Колинько, когда встречаемся, вечно ведем политические дискуссии. Будучи в Англии, он в Интернете читает латвийские газеты, в курсе наших проблем. В определенных моментах ребята могут быть умнее меня, в чем-то лучше способны ориентироваться. Мне же гораздо легче разговаривать с тренерами, например с Юрзиновым, Старковым, Караваевым, — мы люди одного поколения.

— На каких крупных соревнованиях пришлось работать?

— Самое запомнившееся — футбольный чемпионат мира 1998 года во Франции.

— Какой иностранный язык рабочий?

— Английский — я ведь периодически пишу в “World Sokker”.

— А латышский?

— Естественно. Я бы просто не стал депутатом парламента, ведь там говорят только по-латышски.

— Для многих русских, живущих в Латвии, изучение латышского языка стало большой проблемой. А для тебя?

— Я родился и вырос здесь. После школы латышский язык не знал, но меня выручил спорт. В “Даугаве” играли лишь двое русских, поэтому общались в основном по-латышски.

— Приходится слышать, что в Латвии притесняют русских.

— Никогда не понимал людей, которые кричали: “Не надо учить латышский язык, это — дискриминация русских”. Если ты живешь в Латвии, то обязан уважать страну и ее язык. У меня жена приехала из Москвы и за восемь месяцев сумела подготовиться и сдать экзамен на гражданство. Что касается дискриминации… Я, русский, избран в латышский сейм. О чем это говорит? Если к основополагающим политическим вопросам подходить нормально, то всего можно добиться — без митингов, баррикад, стрельбы и унижения человеческого достоинства.

Вы слишком долго помнили о 82-м

— Вернемся к футболу. Латвия раньше Беларуси вошла в международное футбольное сообщество, стала участвовать в крупнейших соревнованиях. Как думаешь, этот временной гандикап сказался?

— Еще как! Мы уже начали мыслить европейскими мерками, прогрессировать, а вы все еще вспоминали триумфальный для вас 82-й год. Когда же спохватились, то поняли: поезд ушел. И оказалось, что выдающегося коллектива у вас нет. Как нет и хорошего организатора. А футбол не стоит на месте. Вам нужно поднимать уровень белорусского футбола, а не сражаться за портфели: Федоров — не Федоров. Никак не пойму, на кой черт вам 16 команд в высшей лиге? У вас что, много классных игроков? Соберите восемь крепких клубов, играйте в четыре круга — будет значительно больше интересных матчей. Вы же действуете по принципу: тех же щей, да пожиже налей.

— Однако, согласись, в последнее время белорусская сборная для команды Старкова стала неудобным соперником.

— Ты имеешь в виду два рижских поражения в товарищеских матчах? Дело в том, что в августе мы по традиции проигрываем всем. Зато в сентябре, когда приходит пора отборочных поединков, начинаем побеждать, и это значительно важнее. Да, мы проиграли белорусам 2:4, зато потом сыграли вничью со шведами, выиграли у Польши и Сан-Марино и лидируем в группе. А что белорусы? Три поражения.

— Нынешние перспективы сборной Латвии как никогда хороши.

— Ты прав. Латышский футбол сейчас на подъеме. Да и обстоятельства сложились так, что у сборной чрезвычайно благоприятный календарь. Если в ближайших матчах мы побеждаем Сан-Марино и не проигрываем в Будапеште Венгрии, у нас потом две игры дома — с Польшей и Венгрией. Может случиться так, что со Швецией и упираться не надо будет — войдем в двойку.

“Мобильник” Старкова знают все

— Скажи, есть ли у латышских журналистов проблемы в общении с главным тренером сборной Латвии Александром Старковым?

— Я наслышан, что ваши отношения с Эдуардом Малофеевым, мягко говоря, натянутые. У нас такие проблемы исключены. Старков очень доступен, никогда не отказывает в интервью. Все знают номер его “мобильника”. Даже если ему не нравится корреспондент, который его нещадно критикует, все равно будет с ним разговаривать корректно и спокойно. Старков — воспитанный и интеллигентный человек. Кстати, эта интеллигентность, может быть, и помешала ему пойти в российский футбол. Мне с ним общаться легко. За два года, что существует моя программа на радио, Старков был в прямом эфире раз десять. Да и тренеры других команд Латвии ни разу не отказались приехать ко мне.

— Среди журналистов-немосквичей ты установил уникальное достижение — передавал репортажи с девяти “Кубков чемпионов Содружества”.

— Да, и стал своеобразным талисманом “Сконто”. Команда участвовала в одиннадцати турнирах, но именно в те годы, когда я ездил вместе с ней, “Сконто” выходил в полуфинал.

— В этом году рижане реально могли выиграть турнир: не было фаворитов — киевского “Динамо” и московского “Спартака”.

— Я сказал бы, что ближе всего к победе наша команда была в 2001 году, когда в финале играла со “Спартаком”. Тогда мы были намного сильнее. На этот же раз “Сконто” приехал в Москву без шести сильнейших игроков, а к финалу лишился еще и двух форвардов — Рыжевского и Елисеева. Кстати, Рыжевский — уроженец Беларуси, спасибо вам за такого классного игрока. Павел женился на латышке, хочет жить здесь и получить гражданство. У нас свободное общество, это — его право. Думаю, со временем он будет хорошим нападающим в сборной Латвии.

— Тебе не кажется, что обожаемый тобою “Кубок Содружества” нуждается в реформировании? Лично у меня сложилось впечатление, что Москве он стал в тягость.

— Я располагаю информацией, что в следующем году турнир пройдет не в Москве. Его возьмут под опеку люди не из Российского футбольного союза, соберут приличный призовой фонд и обеспечат гораздо лучшие условия проведения.

За прошлое не стыдно

— Сколько тебя знаю, ты всегда открыт для коллег, готов поделиться любой информацией. Это проявление корпоративного братства?

— Мы ведь делаем одно дело. Почему я должен утаивать какую-то информацию от тебя, а ты от меня?

— Скажи, а какой газетный жанр тебе наиболее близок?

— Аналитический отчет. В нем, как мне кажется, я могу проявить свои журналистские способности наиболее ярко.

— Есть ли у тебя какие-то темы, на которые наложено табу?

— Я достиг такого возраста, когда могу сам выбирать интересные для меня темы. Этап, на котором мне диктовали, о чем нужно писать, пройден. Не зря говорят: полжизни журналист работает на свою фамилию, а вторую половину она работает на него. Мне нравится писать о людях. Убежден, что легче всего писать критические статьи: обругать всех и вся, сказать, что все они идиоты. Этим, кстати, грешит молодое поколение журналистов. Причем во всех странах — я читаю много газет, в том числе и “Прессбол”.

— А в своей журналистской практике вспомнишь материалы, за которые тебе стыдно?

— Пожалуй, таких нет. Против совести никогда не шел. Даже в советские времена, если не было желания браться за какую-то тему, подставлять людей, так прямо и говорил редактору. Главное достоинство журналиста состоит еще и в том, что надо уметь не написать. Казалось бы, плывет в руки колоссальная фактура, выигрышная тема, а внутренний голос подсказывает — не надо. И знаешь, ни разу он меня не подводил. Краснеть и извиняться за свои творения не пришлось. Безусловно, не обошлось без ошибок, подчас курьезных. Помню, в 83-м, когда работал собкором “Советского спорта”, написал отчет о хоккейном матче между рижским “Динамо” и московским “Спартаком”. В той игре Шепелев не забросил буллит, причем в блокноте у меня было это четко обозначено. Но при передаче материала в номер вместо Шепелева, сам не знаю почему, назвал фамилию Шалимов. Следующим утром газетное начальство меня достало. Какой-то большой спартаковский покровитель стал распекать газету, требовать увольнения “этого идиота”. И если бы за меня не вступились ребята из отдела хоккея — Леонов, Рыжков, — моя песенка была бы спета.

Был еще веселый случай на теннисе. В Юрмале проходил матч на Кубок Дэвиса СССР — Австрия. Первое очко команде принес Борисов, во втором матче Зверев спокойно выиграл две партии, а в третьей, если мне не изменяет память, вел со счетом 4:1. Время поджимало, и я передал в редакцию, что второй матч также принес победу советской сборной. Но случилось непредвиденное. Зверев неожиданно уступил в третьей партии, затем проиграл четвертую, а пятую отложили из-за наступившей темноты. Представь, каково мне пришлось из Юрмалы дозвониться в московскую типографию, чтобы сняли последний абзац! С тех пор зарекся прогнозировать результат. Пока не буду его знать, в редакцию не передам.

— Наверняка есть материалы, запавшие в душу?

— Мне повезло: в журналистской работе было много интересного, памятного, необычного. К примеру, то, как в августе 97-го пришлось оперативно передавать отчет со стадиона “Ноу Камп” о матче “Барселона” — “Сконто”. Игра закончилась поздно — в добавленное время рижане уступили 2:3. Телефонной связи с редакцией не было, пришлось одолжить “мобильник” у генерального секретаря федерации. Снова проблема — в каменных джунглях трибун он не срабатывал. Выход нашелся интуитивно: выскакиваю на поле — до сих пор не пойму, как меня туда пустили полицейские — хожу по зеленому газону с кипой бумаг и диктую отчет. Картинка еще та. Кстати, тогда наша газета даже сумела опередить в оперативности латвийское телевидение. Телевизионщики сообщили о счете основного времени и завершили работу, мы же на первой полосе дали правильный счет и крупный портрет Стоичкова, забившего победный гол. Тогда нас по-настоящему зауважали.

Чужеземцы — слабаки, в компании быстро ломаются

— Много ли тебе приходится путешествовать?

— Немало. Практически не пропускаю выездных матчей “Сконто” и национальной сборной Латвии. Пару лет назад вылетал за границу двадцать один раз. А так в среднем раз по десять.

— Считал, в скольких странах побывал?

— Мечтаю завести себе карту и отметить флажками, где побывал. В Европе был везде.

— И где себя чувствовал наиболее комфортно?

— Назову не страны, а города, которые мне очень нравятся. Это — Париж, Лондон и Барселона.

— А самые неприятные воспоминания?

— Я человек оптимистически настроенный, поэтому всегда ищу что-то хорошее в любой стране. Мог бы назвать Албанию с ее грязью и бардаком. Но там, например, коньяк дешевый — всего два доллара. Тоже хорошо. В Италии мне не понравилась пища, которой нас кормили, — нечто похожее на морскую тину. Какие проблемы: вышел на улицу, купил за свои деньги курочку гриль и нормально пообедал. А люди? Они везде одинаковые, о них плохо никогда не скажу.

— А о коллегах-журналистах?

— Расскажу тебе одну байку. Почти сорок лет я курю “Приму”. И вот в 98 сижу в Марселе на полуфинале Голландия — Бразилия, рядом — журналист из Венесуэлы. У него кончились сигареты, и он попросил закурить. Я, естественно, угостил, но честно предупредил по-английски, что это крепкие русские сигареты. Он: никаких проблем, мол, курю крепкий табак. Не успел сделать затяжку, как чуть не умер — весь побелел, закашлялся, едва пришел в себя. В общем, слабаки они. Я уж не говорю о выпивке. Правда, проверить их как следует у меня не получалось — слишком быстро ломаются…