СЕМЕЙНЫЙ ПОДРЯД. Братья из разных эпох

Братья МАРХЕЛИ родились в семье влюбленного в футбол человека, старавшегося не пропускать ни одной игры. На свет сыновья появились с разницей в 13 лет, и когда младший Юра, делал в футболе только первые шаги, старший Михаил уже являлся ведущим игроком минского “Динамо”, забивал московскому “Спартаку” и киевлянам, заставляя тем самым отца испытывать непомерную гордость за свое чадо. Ведь именно он привил Мише любовь к футболу, таская семилетнего пацана на каждый домашний матч минчан. Во время одного из них по стадиону и прозвучало сообщение о том, что производится набор в футбольную секцию. Долго не думали: грех было не воспользоваться шансом и не воплотить грезы в реальность. “Сумасшедший отбор, — вспоминает Михаил. — Всех пришедших, видевших себя в ближайшем будущем большими мастерами, наобум делили на две команды, бросали мяч и — вперед, показывай, на что способен. Все это происходило на гаревом поле, аккурат на том месте, где сейчас находится федерация футбола. За нашей толкотней следил Юрий Иванович Погальников. Его зоркое око выхватывало из этой кучи малы наиболее шустрых и одаренных мальчишек, и они получали шанс. Правда, назавтра опять попадали в такое же горнило: снова та же дележка, мяч и игра на выбывание. Фильтрация длилась около месяца, пока в группе не осталось 20 человек. В число счастливчиков попал и я. Так все начиналось…”

Хотя могло закончиться, не начавшись. Мама, понятное дело, не одобряла папиного увлечения футболом, сопряженного с кухонным ритуалом, и сына видела отнюдь не “каким-то” футболистом. Он должен был стать… ну, например, известным музыкантом. Почему нет? И волевым решением Мишу отправили в музыкальную школу… Это какой же выдержкой должен обладать ребенок, чтобы в течение целого года полтора часа, отведенных для занятий, ходить вокруг школы, и какой фантазией, чтобы после увлеченно рассказывать матери о премудростях музыкальной науки?! Да так, что та ничего и заподозрить не смела. Когда хитрость вскрылась, бури, как ни странно, не грянуло. Стойкость малыша была вознаграждена — тогда-то папа за ручку и отвел Мишку в футбол.

Его звезда взошла в начале 90-х, когда в списке форвардов чемпионата СССР фамилия Мархеля стояла отнюдь не на последнем месте. Он успел забить немало мячей, но болельщики всякий раз вспоминают лишь один: сумасшедший и нелепый в “странном” матче с душанбинским “Памиром”…

Вскоре Союз приказал долго жить. Легионерская судьба не принесла нападающему много радости. Он сменил немало адресов, но проявить себя во всей красе сумел лишь в 1993 году во Владикавказе, выбившись с четырнадцатью голами в лучшие снайперы клуба и российского первенства.

О своем старшем брате Юра вполне мог бы сказать словами легендарного Паниковского: “Сразу видно — человек из раньшего времени”. Действительно, они — дети разных эпох. Тем не менее тринадцатилетняя разница в возрасте никоим образом не влияет на их отношения: “Мы прекрасно понимаем друг друга и никогда не ссоримся. Ну, почти никогда…”

Имя Мархеля-младшего специалисты и болельщики впервые стали упоминать уже после того, как старший сошел с футбольного небосклона. Свою профессиональную карьеру Юра начинал в минской “Звезде” под чутким руководством брата, где Михаил Михайлович, кстати, тоже числившийся в новичках, дебютировал на новом для себя поприще главного тренера. С того времени каждый из братьев кое-чего достиг на своем пути. Юра успел поиграть во владикавказской “Алании”, а в прошлом году стать вторым бомбардиром чемпионата страны в составе жодинского “Торпедо”. Михаил, покинув “Звезду”, ненадолго перебрался в Брест, после чего принял приглашение минского “Динамо” занять пост второго тренера.

Михаил. Лукавить не стану — предложение из “Динамо” оказалось для меня сюрпризом. Однако забегать вперед и говорить, чем закончится наше сотрудничество, не хотелось бы. В футболе всякое может случиться…

— Не секрет, что в межсезонье “Динамо” желало видеть в своих рядах и Юру…

М. Пусть сам рассказывает, я вроде как теперь лицо заинтересованное…

Юрий. А что тут рассказывать? Прошлый сезон в Жодино у меня получился лучшим в карьере, и клуб совсем был не прочь продлить соглашение. И главное, я сам не видел никаких оснований что-то менять: от добра, как говорится, добра не ищут. Даже если брать в расчет чисто меркантильные соображения, жодинский вариант выглядел поинтереснее других.

М. Ну и что в итоге получилось?

Ю. Остался, по сути, без предсезонной подготовки. Кто ж знал, что так выйдет? Такого кошмара со мной еще не было. До старта чемпионата оставалось все меньше времени, а где его начну — не имел ни малейшего понятия… Тренировался с “Динамо-Юни” и ждал.

М. Ничего, трудности закаляют…

— Неужели не хотелось вновь оказаться в одной упряжке со старшим братом? Или от вашего сотрудничества в “Звезде” остались не самые приятные впечатления?

Ю. Не-ет, там все было классно! Удалось даже воплотить в жизнь свою давнюю мечту — сыграть в связке с братом. Миша под настроение любил тряхнуть стариной и выходил попылить вместе с подопечными.

М. Так ведь мне на ту пору всего 34 было. Хотелось еще поиграть, однако не смог устоять перед соблазном попробовать себя в роли главного тренера. Пусть и не самой преуспевающей команды.

— Пихали брату?

М. Регулярно. Никому не пожелал бы в его шкуре оказаться.

Ю. Как же, дождешься от него поблажек… Чтобы в основу попасть, нужно было на голову превосходить партнеров.

— Какую роль вы сыграли в становлении брата как футболиста?

М. Юра в некотором роде повторяет мою судьбу. На выпуске из “Трудовых резервов” он, по большому счету, ничего собой не представлял. Играл защитником, был на поле незаметен и, как следствие, не имел вариантов и особых перспектив для продолжения карьеры. А становление? О нем не может быть и речи — я был в постоянных разъездах. Видел брата лишь эпизодически, во время краткосрочных домашних побывок. К его увлечению футболом относился спокойно — лишь бы во дворе не шатался — и особых иллюзий на счет будущего не питал. Отец, тот, наоборот, спал и видел в младшем мастера экстракласса. Любил повторять, что Юрка, мол, далеко пойдет. “Да посмотри ты на него, — говорю. — Куда пойдет? Какое далеко? Училище закончил, и то ладно…” Рад теперь признаться в своей неправоте. Хотя говорить о Юрином будущем еще очень рано. Неизвестно, как повернется жизнь, и состоится ли он как футболист.

— Еще не состоялся?

М. Конечно, нет!

Ю. Сам знаю.

М. Когда возглавил “Звезду”, возился с ним на каждой тренировке. Хотя в принципе ситуация, когда игрок приходится главному тренеру родным братом, — ненормальная. Прежде всего тяжело в психологическом плане. Разговоры о предвзятости так или иначе будут. И они были. Однако замечу, что никогда не ставил брата в состав по блату и не выделял его в числе других.

— Но Юру именно вы перевели в нападающие…

Ю. Ошибаетесь. Переквалифицировали меня еще в АФВиСе. Думаю, репутация Миши как забивного форварда сыграла в этом не последнюю роль. Так что в “Звезду” уже пришел игроком атаки.

М. Один раз пытался его в защите использовать, но быстро от этой затеи отказались. Такой гол нам наварил…

Ю. Когда? Я что, у тебя в обороне выходил? Вот так новость!

М. Не помнишь? В матче с микашевичским “Гранитом”…

Ю. Чего? По-моему, я тогда в полузащите играл.

М. А должен был в защите. Вот поэтому гол и привез, что задания на игру не выполнил.

Ю. Значит, так объяснял…

М. Спать не надо на установках, и все будет в порядке.

— А какие положительные качества в Мархеле-младшем видит старший брат?

М. Фактура. Мне бы такие данные — и тогда…

Ю. Ты про меня говори. Вопрос хорошо слышал?

М. Уши закрой для начала, а то зазнаешься еще.

Ю. Ладно, пойду пока маме позвоню…

М. Самоотдача в игре потрясающая, умеет выложиться до конца. С настроем на матчи — порядок. И серьезный — как в жизни, так и на поле. Восприимчив к критике, прислушивается к чужим советам, всегда старается исправить допускаемые ошибки, работает над недостатками.

— И это все об одном человеке? Просто находка…

М. Думаю, при удачном стечении обстоятельств Юрка способен вырасти в классного игрока. Те, кто говорит об уверенности в светлом будущем, — лукавят. От случая в футболе зависит очень многое. Я это понял, еще когда во второй союзной лиге выступал.

— Миша, правда ли, что в юношеские годы вы усердно грызли гранит науки?

М. На фоне остальных в своем спецклассе я действительно выделялся. Но надо учитывать еще и тот факт, что учеба нас занимала далеко не в первую очередь. Стало быть, и отношение к ней было соответствующим. Хорошо, что у нас в группе было у кого списывать, а хоккеисты из параллельного класса, те волком выли — умоляли: дайте нам хоть какого-нибудь троечника, чтобы у него списывать!

— Ваши первые шаги в профессиональном футболе схожи?

М. В чем-то, да. Я, например, был ребенком позднего развития и после окончания ДЮСШ — никаких предложений. Чистая случайность, что однажды меня заприметили и пригласили потренироваться в дубле минского “Динамо”. Вот до армии и варился в этом котле.

— Армейские годы обычно вспоминаются с особой ностальгией…

М. Это правда. Я тоже иногда с трепетом думаю о двух своих бобруйских годах. Во многом благодаря Геннадию Штейнбуку — он произвел неизгладимое впечатление. Уникальный человек и замечательный психолог. Сейчас понимаю, что как специалист он, мягко говоря, был не силен, но в плане психологии… Как таковой тренировочный процесс вообще отсутствовал — игроки были предоставлены самим себе, но друг за друга стояли горой. Сегодня, когда сам ступил на наставницкую стезю, часто вспоминаю психологические уроки Штейнбука. Геннадий Осипыч всегда находил нужные слова. Умел как следует встряхнуть команду жестким словом, но при этом был горазд и пошутить. А установки на игру — это песня: “В воротах сегодня — Лелик”, — а этому Лелику под сорок уже. “Справа — Эду, в центре — эти двое”. Мы сидим, переглядываемся, гадаем, кто именно “эти двое”. Старик большим оригиналом слыл. Когда серчал, любил припугнуть армейской карой собственной выдумки: “Ты, — говорит, — у меня будешь через танковое дуло вылазить. Вылазить и опять залазить…” Фраза при этом смачно сдабривалась крепким словцом и звучала насколько угрожающе, настолько и правдоподобно.

— Играли хорошо?

М. Думаю, да. Все-таки практически без подготовки заняли в своей подгруппе первенства БССР первое место. Правда, в стыке за чемпионство уступили лидскому “Обувщику”. Обидно, могли выиграть. Но за несколько дней до встречи вдруг поднялся гвалт: почему за шинный комбинат выступают военнослужащие? Делать нечего — стали нас прятать, заперли в казарму. Вызволили буквально перед самым матчем, но выступать в полную силу, понятное дело, мы уже не могли.

Тот уровень для меня, молодого пацана, в самый раз был. Прошел курс молодого бойца.

Ю. Интересно, слушай, рассказываешь. Ты продолжай, продолжай — занимательно….

М. Только не говори, будто что-то новое узнал…

Ю. С каждым разом все больше и больше… Давай сейчас о могилевском “Днепре”…

— Спасибо, Юра, за помощь…

М. Возвратившись из Бобруйска, понял: в основной состав “Динамо” пробиться нереально. Поэтому и попросился в Могилев. Коллектив в “Днепре”, должен вам сказать, был просто великолепный. Играли от души, шутили… Тоже, кстати, от души. Как вам, например, такая хохма… Захожу однажды в раздевалку, присаживаюсь. Беру бутсы, а они набиты мелом и песком. Вот так фокус, думаю. Это тут так новичков проверяют? Оказалось, ребята просто перепутали — сюрприз готовили другому. Вообще набор шуток был разнообразным: любили полотенце леской привязать, огромным гвоздем, десяткой, бутсы к полу приколотить… Потом с фомкой полчаса сидишь, отдираешь. Весело жили. В “Динамо” так не чудили, там ребята серьезные были.

— А что за история с вашим приглашением в московский “Спартак”?

М. Дело было после игры в Смоленске. Спартаковский тренер-селекционер родом из этого города приехал как раз присмотреть пару талантливых пареньков. Не знаю, чем ему приглянулся я, да только на импровизированной пресс-конференции после матча он возьми и скажи землякам, что Мархеля из “Днепра” забираем в “Спартак”. Мол, давайте — дерзайте, трудитесь, и у вас появится шанс пойти по его стопам. Прознала про это пресса, пошли разговоры: “Слышали, Мархель уже у Бескова тренируется… Вроде в основной состав наигрывают. А там и сборная не за горами…” Раздули из мухи слона, в общем. Динамовское руководство, понятное дело, всполошилось, и через день я уже был в Минске, где получил ставку основного игрока. Я не жалею, что так все вышло: в “Динамо” провел несколько прекрасных сезонов, забил немало мячей…

— И среди них — потрясающий гол в ворота “Памира” в 1991 году…

М. Н-да… Понравился?

— Фантастический!

М. У меня на видеокассете та комбинация записана, иногда смотрю. Помню, сразу как забил — стал как вкопанный. А ребята не преминули подколоть: “Ты что остановился? Радость-то какая — красавец гол забил! Беги к трибунам, майку снимай…”

— Контракт Юры с “Аланией” — результат ваших хлопот?

М. Отчасти. После ухода из Владикавказа у меня остались хорошие отношения с президентом клуба Битаровым, и как-то, когда был уже в “Звезде”, набрал его номер телефона, договорился о просмотре брата. За два сезона выступлений в “Алании” я сумел заслужить уважение, был на хорошем счету. Наверное, репутация сыграла определенную роль — Юру пригласили на смотрины. На том мое участие в его судьбе исчерпывается, а дальше пускай он расскажет.

Ю. После первой белорусской лиги окунуться в высшую российскую — это что-то с чем-то. На первых порах был в шоке, смотрел вокруг большими глазами. Хорошо фамилия помогала. Рассказывали, что как только пошел слух о приезде Мархеля, все думали: Миша возвращается… Его в Северной Осетии хорошо помнят. На сборе на Кипре я неплохо зарекомендовал себя и по возвращении подписал контракт.

М. У меня было предчувствие, что брат потянет этот уровень — не сразу, так в перспективе. А еще хотелось доказать спонсорам “Звезды” — людям, охотно вкладывавшим деньги в футбол, — что спорт порой достаточно выгодный бизнес.

— Однако практически весь сезон Юра провел на лавке. Это было обусловлено объективными причинами?

Ю. Понятно, что шансов проявить себя в высшей российской лиге у вчерашнего игрока какой-то “Звезды” изначально немного. У меня их было два. Точнее — один. В первом туре выпустили на замену, во втором — поставили в основу. Играли в Москве против “Динамо”. Установка — чистый откат. Вся команда прижалась к воротам, лупит на отбой. А впереди — я в окружении двух здоровенных защитников. Один из них — Ахрик Цвейба. Он меня, наверное, и в одиночку бы “съел”. Растерялся я. Ноги бегут, а в голове пусто. Так ничего и не показал в том матче, да и команду нашу отвозили капитально. Потом начальство разнос устроило, обвинив в поражении белорусов — Тарловского и Мархеля. Но Игорь-то во Владикавказе давно играет, авторитетом считается. Его в состав вскоре вернули. А я так до конца чемпионата на скамейке и просидел. Не знаю, может, если бы меня потихоньку подпускали к основе, глядишь, что-нибудь и получилось бы. А иначе…

— Иначе — дубль…

Ю. В дубле я постоянно играл, стабильно. Правда, не на своем месте — обычно правым хавом выходил. Российский турнир дублеров вполне сопоставим с уровнем нашей высшей лиги, потому тот сезон пропавшим не считаю. Наоборот, 2001 год мне немало пользы принес. И не будь его за плечами, я за Жодино столько не забил бы.

— Вы оба очень неплохо играете головой. Это от природы?

Ю. Мне Миша много полезных уроков дал.

М. Не обязательно иметь великолепную прыгучесть или гренадерский рост, чтобы выигрывать верховые мячи. Достаточно просто верно выбрать позицию. Тут, конечно, без чутья не обойтись: необходимо вовремя стартовать, опередить соперника, интуитивно определить место, куда полетит мяч.

— Юра, хотелось забить “Белшине” в последнем туре прошлого чемпионата?

Ю. Еще бы! Кто ж не желает стать лучшим бомбардиром?! От Стрипейкиса-то всего на один мяч отставал.

— Почему не догнал?

Ю. Белшиновцы, по-моему, установку получили: не дать забить Мархелю. Мы им четыре штуки вогнали, но меня хорошо пасли, так и не пустили к воротам. Хотя, чего скрывать, в чем-то и сам виноват — моменты ведь были. Не повезло…

— Мархель-младший какую цель преследует в футболе?

Ю. Есть к чему стремиться. Для начала неплохо было бы брата обставить. Сделать это будет ох как непросто. Я ведь пока ничего в жизни не добился. Но буду стараться. Не зря ведь Миша говорит, что я работящий.

— Миша, в отличие от брата во Владикавказе вы провели самый удачный из легионерских сезонов…

М. В Северную Осетию попал благодаря давнему приятелю Али Алчагирову — наши жены, кстати, очень хорошие подруги. Он позвонил, предложил приехать на просмотр во Владикавказ. Почему нет? Терять было нечего. В Минске тогда на мне поставили крест. Говорили, что все, спекся Мархель — нет больше такого футболиста.

— Во Владикавказе в те времена постреливали…

М. Дыхание войны меня не коснулось, хотя и ощущалось. База, например, находилась возле полигона. Когда начиналась стрельба — гадали, то ли учения, то ли эпицентр боевых действий приблизился вплотную. С командой повсюду следовала вооруженная охрана. Местные ребята к военным действиям хорошо подготовлены были: практически у каждого дома имелся полный боевой арсенал.

— Прогулка по городу не таила в себе опасности для жизни?

М. Если не хочешь неприятностей, то лучше сидеть дома и не высовываться. Особенно в ночное время. Береженого, как говорится, бог бережет. Да и что ночью во Владикавказе делать? Это же не Лас-Вегас…

— Но футболистов-то узнавали?

М. Еще бы. Заура Хапова однажды узнали. Джип остановили, пушку к виску приставили: выходи. Машину забрали и спасибо надо сказать, что самого в живых оставили. У президента Битарова дочку похитили. Такие вот нравы… Но на них я особого внимания не обращал — выбирать не приходилось. Соскучился по большому футболу. Поэтому, наверное, и поперло. Хотел доказать всем, что рано списали со счетов, что на многое еще способен. Да и команда играющая была, интернациональная — в такой только и реализовывать потенциал.

— Болельщики не делили футболистов на своих и чужих?

М. Они не дураки. Если пашешь — готовы на руках носить. Но если вдруг станут замечать в барах и кабаках, то и относиться будут соответственно. А ведь любители посорить деньгами были. Некоторые мыслили простыми категориями: выиграли, премиальные получил — класс. Пока все не спущу — напрягаться не буду. Такие пахали с полной выкладкой, лишь когда в карманах ветер начинал гулять. Из-за этого много очков не досчитались.

Однажды привезли две “баранки” с Дальнего Востока, после них-то Новикова и сняли. Это случилось непосредственно перед стартом “Алании” в Кубке УЕФА, где нас ждала дортмундская “Боруссия”.

— Кто готовил команду к матчам с немцами?

М. Формально руководил нами Яновский, назначенный и.о. главного тренера. Но он всю жизнь проработал с вратарями и опыта серьезной работы практически не имел. С полгода играли как бы сами по себе. “Алания” сезона-1994 — образец самоуправления, саморегуляции и прочих “само”…

— Что представляли собой предматчевые установки того периода?

М. Накануне тура собирался костяк команды — ее наиболее опытные и авторитетные игроки. Мы устраивали нечто вроде совета, на котором коллегиально, взвешенно определяли состав, тактику и желаемый результат.

Например, в канун матча с “Боруссией” узнали, что в Москве “Айнтрахт” разнес “Динамо” — 6:0. Стали шутить: если больше шести не пропустим, значит, достойно представим страну на международной арене. Ну а как “минус семь” привезем, считай, оконфузимся. У страха глаза велики. Едва не прошли мы ту “Боруссию”, самой малости не хватило для общей победы. Тогда я понял, что в футболе не нужно бояться, живые люди ведь везде играют.

— Которому из Мархелей во Владикавказе жилось спокойнее?

М. Юре проще было. Намного. В первой половине 90-х там могло произойти все что угодно. А когда осетино-ингушский конфликт погасили, ситуация стабилизировалась.

Ю. Знаешь, там и теперь не рекомендуется ночью высовываться на улицу. Мы решались на это только в компании с одним другом — он в КГБ работал, хорошо ориентировался в обстановке.

М. И что это вы, интересно знать, делали ночью во Владикавказе? Ну-ка, давай выкладывай…

Ю. Ну в магазин за продуктами иногда нужно сгонять, правильно? Мы звонили кагэбисту нашему, он приезжал за нами на машине и отвозил в ближайший “ночник”.

М. Вы что там, голодали?

Ю. Всякое бывало…

— Национальный вопрос на Кавказе тогда остро стоял?

Ю. Осетины — народ дружелюбный. Со мной по соседству отец с дочерью проживали — очень радушные люди, часто в гости к себе звали…

— Кто звал? Дочь?

Ю. Оба.

— Из неприятных впечатлений что-либо вспомнишь?

Ю. Однажды ночью ко мне пожаловали незваные гости. Звонят в дверь, требуют открыть. А я один в квартире, мало ли кого там принесла нелегкая. Судя по голосам — отморозки форменные. В общем, отослал я их куда подальше… А наутро выяснилось, что это ребята из дубля решили пошутить. Хороши шутки, нечего сказать… С ними и в футбол невыносимо было играть. Местные перепасовывались только друг с другом. Дождаться от них передачи — мертвый номер. Но потом у нас, славян, тоже своя игра организовалась. Так и играли, словно на две команды разделенные.

М. Кстати, сохранилась ли в “Алании” традиция в канун сезона выезжать на Святой Куст?

Ю. При мне еще существовала. Всей командой там побывали. Зарезали барана, наделали шашлыков. Они на Кавказе в особом почете. Как и плов и многое другое… Вообще кухня у них — супер.

— И вино?

М. Тоже ничего. Я, к слову, мог бы и подольше задержаться в “Алании”. Газзаев в 1994-м сперва на трансфер выставил, а потом вдруг стал обратно зазывать. Как-то это мне пришлось не по душе. Да и выгодное предложение от московского “Торпедо” уже было получено. Кто знает, останься я во Владикавказе, может, и до чемпионского сезона дотянул бы. А в Москве у меня не сложилось. Травмы пошли чередой, одна другой хуже. Оба мениска полетели, голеностоп… Короче говоря, весь сезон насмарку. Меня уже успели приравнять к хроникам, да и самому до смерти надоело лечиться. Сезон завершился, здоровье поправил — махнул в Бельгию, в команду высшей лиги под названием “Варегем”. Готов был уже контракт подписать, но агент все чего-то тянул, торговался. А тут как раз из Новороссийска позвонили. Подумал я, подумал и айда к Долматову… Почти весь чемпионат в “Черноморце” провел, кем только не играл — даже последним защитником ставили. А на финише опять сломался. Сделали операцию, затем долго восстанавливался, но все без толку. У меня колено практически стерлось, жидкость устал откачивать. Вот так в 30 лет и закончил. Мог бы еще поиграть, ведь чувствовал, что не все в футболе сказал…

— А в сборной?

М. И в сборной тоже. Меня-то и звали нечасто, только когда в клубе дела ладились. А с больного какой прок?

Я, правда, вернулся в футбол в 1999-м, когда попал в минское “Торпедо”. Но это скорее было плавным переходом к тренерской работе. В один прекрасный день колени отказались переносить нагрузки Юревича, а вскоре он порекомендовал мне стать тренером. Пока вроде дела складываются неплохо. И в “Звезде”, и в Бресте почерпнул для себя немало полезного, недавно в ВШТ поступил, в минское “Динамо” вернулся…

Ю. Мне сегодня тоже жаловаться не на что. Ну, провалил межсезонье, поездил без толку по сборам да просмотрам, ничего страшного. Главное, что все благополучно закончилось. Форма, конечно, пока далека от идеальной, но со временем кондиции придут в норму. К июню уж точно буду в порядке.

— Почему именно к июню?

Ю. А в 10-м туре мы в Минске с “Динамо” играть будем. Брат против брата. Вот и посмотрим, кто кого…

М. Ну-ну, поглядим…