ПОРТРЕТ. Несвободный художник

На протяжении двух последних сезонов он стабильно выступал в основном составе клуба, являлся одним из его лидеров и исправно пополнял личный счет по системе “гол + пас”. Впрочем, со времени выхода на орбиту высшей лиги национального первенства коренной витеблянин был востребован всегда. А о том, насколько немаловажно его наличие в торпедовском механизме, лучше всего свидетельствует врезавшаяся в память фраза Юрия Малеева на пресс-конференции после матча второго круга минувшего чемпионата против солигорского “Шахтера”. Тогда Трухов не смог появиться на поле, и наш корреспондент поинтересовался, сильно ли сказалось отсутствие хавбека на атакующем потенциале. Главный тренер был краток: “Вы сами ответили на поставленный вопрос…”

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Игорь ТРУХОВ. Родился 19.08.76 в Витебске. Воспитанник витебской ДЮСШ-6 (первый тренер — Алексей Ковалевский). Выступал за витебские “Кимовец” (1993-95), “Локомотив” (1996-97), “Локомотив-96” (1997-2000), бобруйскую “Белшину” (2001-02). С сезона-2003 — в жодинском “Торпедо”. В высшей лиге чемпионата Беларуси провел 162 игры, забил 30 голов, отдал 31 результативную передачу. Рейтинг (версия “ПБ”) — 5,14. Чемпион Беларуси (2001), обладатель Кубка страны (2001).

— Игорь, если не ошибаюсь, до сего момента твои интервью в “Прессболе” появлялись по следам горячих событий. Нынче попытаешься осмыслить свою спортивную карьеру в целом?

— На судьбу не жалуюсь: мне везло с командами, в которых довелось играть, да и учиться было у кого. Особенно в “Локомотиве”, где выступали мастера высокого класса не только по белорусским меркам. Хорошо чувствовал себя и в “Белшине”, и в “Торпедо”. Прекрасным выдался первый бобруйский год, когда в Беларуси мы завоевали все что можно. А главное потрясение, естественно, связано со смертью Якова Михайловича Шапиро…

Если же оценить свой футбольный путь с теперешних позиций, то хотелось бы раньше выйти на уровень высшей лиги, поскольку в ней я заиграл после двадцати лет. Но так уж сложилось, что не мог пробиться в основу родного клуба: в тот период вывести кого-либо из состава “Локо” было невозможно.

— Ты по-настоящему раскрылся в главной витебской команде тогда, когда целая плеяда футболистов в конце 90-х вслед за Вячеславом Акшаевым ушла из нее в “Гомель”…

— Я и до этого “варился” в “Локо”, но, по большому счету, шлифовал мастерство в первой и второй лигах. Однако там был весьма приличный уровень — не чета нынешнему. Из публикаций в прессе вижу, что некоторые из тех игроков до сих пор выступают в первой лиге, а ведь сколько времени уже позади…

— Значит, выходить в лидеры “Локо” в 1999 году, когда в его активе остались только регалии, чисто психологически было не сложно?

— В принципе нет. Обидно только, что ничего значимого в турнирном плане достичь не удалось. Но как мы могли чего-то добиться? Многим предложили лучшие условия, и они ушли. Наверное, на их месте так поступил бы любой — надо же деньги зарабатывать, чтобы семью кормить. Тем более футбольный век короток. Вот и получилось, что буквально вся обойма состояла из ребят, толком не игравших в высшей лиге. Мы реально смотрели на вещи. Помню, в 2000 году после провального первого круга вообще на вылет стояли. Еле выкарабкались…

— На таком уровне ты отыграл два года, после чего перебрался в “Белшину”. По каким соображениям?

— Были и другие предложения, вплоть до поисков счастья в ближнем зарубежье. Но я выбрал определенность, которую гарантировала “Белшина”. А возможно, мне показалось, что уезжать еще рано. Не по возрасту, а исходя из малого срока серьезной практики в Беларуси. И, считаю, не прогадал. Тем паче в Бобруйске трудился знакомый тренер, а это немаловажно. Акшаев оставил наибольший след в моем становлении — еще в витебском интернате под его началом постигал футбольные премудрости. Именно Вячеслав Евгеньевич выписал мне путевку в большой спорт.

— Из Витебска ушел без эксцессов?

— Да. А что, это странно?

— Всякое бывает. В команде из города над Двиной давно накопился вагон проблем…

— Насколько понимаю, везде все упирается в деньги. Новый клуб запрашивает компенсацию за футболиста, и если с этим начинаются сложности, то о чем говорить? Со стороны же “Белшины” все было солидно.

— Несмотря на то, что с бобруйским клубом ты добился значимых успехов в карьере, твоя личная статистика в нем снизилась очень резко. В “Локо” ты провел 16 голов за два года, а в “Белшине” за такой же временной отрезок — всего один. С чем связана метаморфоза?

— В Бобруйске и без меня огорчать чужих вратарей было кому, поэтому исполнял немного другие функции. Зато голевых передач сделал в два раза больше, чем в “Локомотиве” и “Торпедо” вместе взятых. А в Витебске следовало помогать одному форварду — Вехтеву. Да и в “Локо” защитники соперников уделяли мне меньше внимания, а на “Белшину” все настраивались по-иному, и потому забить было значительно тяжелее.

— Кстати, почему выходило так, что в любых клубах результативные тандемы ты составлял с витебскими футболистами — Вехтевым, Гормашем, Виталием Алещенко?

— Наверное, это стечение обстоятельств. Хотя в “Локомотиве”, кроме Вехтева, и не с кем было его создавать. А в Бобруйске впереди играли Гормаш и Алещенко, поэтому ударная пара получалась не с одним, так с другим. Но, повторюсь, я не вижу здесь никакого дополнительного подтекста, замешенного на факторе землячества.

— По итогам прошлого года “Белшина” покинула элитную компанию. Отнесся к этому равнодушно?

— Напротив, переживал за ребят: все-таки два года отдал команде. Еще в первом круге беседовал с Эдиком Градобоевым, и он говорил: “Слушай, как бы нам не вылететь”. Я в ответ: “Такого не может быть по определению!” Оказалось, может. Не пошло у них с самого начала, а впоследствии наверстывать упущенное крайне сложно.

— Какие впечатления остались от Бобруйска?

— Не передать словами. Чтобы все понять, в нем надо просто пожить. Но разве в этом суть? Бобруйск дорог мне уже тем, что там я выиграл Кубок Беларуси и чемпионат страны.

— Однако в стане бобруйчан ты числился недолго и перешел в жодинское “Торпедо”. Почему?

— В 2002 году “Белшина” еле держалась на плаву. Если до участия в квалификации Лиги чемпионов как-то сводили концы с концами, то потом деньги закончились совсем. Во втором круге играли за спасибо, и оставаться в Бобруйске не имело смысла. У меня был заключен контракт по системе “1+1”, и вот возник вариант с “Торпедо”, который показался мне приемлемым. Знал, что Яков Шапиро — конкретный человек, и он действительно все разложил по полочкам. Таким образом, при выборе клуба у меня не оставалось даже тени сомнения в верности решения.

— Какую специфику ощутил в “Торпедо”?

— В коллективе приняли хорошо, за что благодарен ребятам. Ведь особо ни с кем, кроме Селькина, раньше не был знаком. А насчет работы… Есть своего рода формула: разные тренеры — разный футбол. В Бобруйске больше внимания уделялось работе с мячом, а в Жодино — физической подготовке. Но глобальных различий не заметил: не в хоккей же играть пришел…

— Ты всегда занимал позицию в центре полузащиты?

— По молодости играл и справа, и слева, и в середине — в общем, был легким универсалом. Даже начинал в высшей лиге крайним хавом, а потом прочно обосновался в центре.

— Соответственно в Жодино ты сразу стал диспетчером…

— У нас нет такого понятия. Можно сказать, играю под нападающими, и то не всегда, потому что мы действуем по различным схемам. Впрочем, на атаку нацелен практически постоянно.

— Что наглядно подтверждает и статистика. В “Торпедо” у тебя вновь произошел голевой всплеск — 13 мячей за два года. С чем это связано?

— Ничего сверхъестественного. Местоположение на поле заставляет играть как требуется: за матч — либо гол, либо пас. Хочется делать это в каждом поединке, но ведь такого не бывает…

— Лично у тебя нет поводов для недовольства последним сезоном? По результативным показателям ты расположился на третьем месте, вслед за нападающими Сащеко и Зуевым…

— Не то чтобы всем доволен, но и не огорчен. В силу разных обстоятельств случались моменты спадов, а хотелось провести сезон ровно, не опустить планку. Слава богу, обошли стороной серьезные травмы, однако они все же помешали сыграть почти в двух матчах с “Шахтером” и в одном с БАТЭ. Как оказалось, это были ключевые встречи в споре за медали. Плюс последствия повреждения, полученного в мае, преследовали месяц, не позволяя играть в полную силу. Отсюда на время пропала уверенность, тяжело было вернуть физические кондиции. А что касается моего третьего места… Пусть бы на нем по итогам чемпионата оказалось “Торпедо”.

С одной стороны, четвертая позиция — лучшее достижение в истории жодинского футбола. Но перед нами стояла иная задача: попасть в число призеров… Не можем мы обыграть никого, кто выше нас. Более того, даже очко взять. Бытует мнение, что в этом виновата психология, но я не стал бы все списывать исключительно на нее. Посмотрите на состав нашей команды: в каждой линии есть люди, многое выигрывавшие в Беларуси. По-видимому, нужно признать, что на данном этапе клубы, расположившиеся в турнирной таблице выше, оказались сильнее. Со многими мы сражались на равных до гола, однако получалось так, что его забивал противник.

— Интересно, а чем обусловлен потаймовый расклад твоих голов? На долю первых 45-минуток их пришлось 21, а вторых — 9. Почему подобная тенденция нашла отражение и в “Торпедо”?

— Во многих домашних играх мы агрессивно проводили первые половины, добивались преимущества, а затем меняли тактику и действовали на контратаках. Вот и вышло, что в первых таймах забил пять голов из семи.

— В “Торпедо” ты известен и как мастер по реализации стандартных положений.

— Ну, это громко сказано.

— Во всяком случае, в Жодино нередко доводилось слышать о любимой точке Трухова, с которой он исполняет “стандарты” — район близ левого угла штрафной. Это так?

— Когда вижу, что до ворот небольшое расстояние, — могу попробовать перебросить “стенку”. Если нарушение правил произошло подальше, в дело вступают другие ребята: тот же Вова Журавель обладает приличным ударом. А я скажу огромное спасибо Хрипачу, еще в Бобруйске научившему меня пробивать штрафные. Андрей преподал мне азы, и я считаю, что по белорусским меркам в этом компоненте он великий игрок. А по поводу точки… Я и в этом году с одного угла “Звезде” забил, а со второго — “Неману”. В том самом матче, после которого не стало Якова Михайловича. Если бы мы знали, чем все это обернется…

— У полузащитников “Торпедо” большой акцент делается на оборонительные функции. Как мне кажется, из футболистов средней линии ты загружен ими меньше других. Не в этом ли сокрыта основная причина результативности?

— Однозначно — нет. Участвую в обороне настолько, насколько позволяют способности. Но, откровенно говоря, это мое слабое место. А свободных художников у нас нет.

— Каким тебе показался город автомобилестроителей?

— Здесь я нахожусь в статусе легионера и обязан уважать интересы местных болельщиков. Хорошо знаком с группой наших поклонников, которые выезжают на каждый гостевой матч и искренне поддерживают команду. Таких преданных футболу людей, как в Жодино, не встречал ни в Витебске, ни в Бобруйске. Они вместе с нами и в радости, и в горе.

— Тем не менее ближе к концовке чемпионата зрительские ряды на торпедовской трибуне неуклонно редели. А ведь команда впервые реально боролась за бронзу, и, казалось, ей будет обеспечена соответствующая поддержка…

— Думаете, к нам относились так потому, что большинство игроков живут в Минске и приезжают в Жодино только на матчи? Это в корне неверно. А БАТЭ, “Шахтер”? Разве их в Борисове и Солигорске не любят? Просто сложилась такая ситуация: не могут эти города найти своих футболистов, чтобы полностью укомплектовать команды. В Европе это обычное явление, да и у нас нормальные люди все прекрасно понимают. Дело в другом. На финише сезона игры начинаются рано, а между Жодино и БелАЗом можно поставить знак равенства. Как сорваться на футбол с работы? Плюс в Жодино одни из самых дорогих билетов, и не каждый может себе позволить пойти с семьей на стадион в маленьком городке.

— В любом случае минорные нотки в адрес белорусского первенства слышны все чаще: здесь и падение посещаемости, и вероятный отказ речицкого “Ведрича” от добытой путевки в высшую лигу, и неблагоприятные финансовые ситуации во многих клубах. Что делать?

— Урезать. Зачем нам такая раздутая лига? Тем более федерацией введен лимит на легионеров. Это правильное решение с точки зрения перспектив молодых белорусских футболистов. Но, если применять такую меру, следующим логичным ходом было бы сокращение количества клубов элиты. У нас некоторые команды чуть ли не целиком состояли из варягов. И где они теперь возьмут квалифицированных игроков, пока подрастет молодежь? Иметь шестнадцать команд в “вышке” нет смысла. А в первой лиге что получается? Едва ли не один другого в спину подталкивает: “Выходи ты, а мы не хотим…” А ведь иначе и там наблюдалась бы приличная конкуренция за повышение в ранге, и у нас борьба обострилась бы весьма значительно.

— Не грустно играть в таком чемпионате?

— Стопроцентно реальных предложений из-за рубежа я не получал, а разговорами можно кормить сколько угодно и кого угодно. Но что ни делается — к лучшему. Ближайшие планы всецело связаны с “Торпедо”. У меня контракт еще на год, и, надеюсь, на этот раз мы завоюем что-нибудь стоящее.