ПОРТРЕТ. Михаил Мартинович: мое время пришло

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Михаил МАРТИНОВИЧ. Родился 14.09.79. Полузащитник. Воспитанник мозырской СДЮШОР-3 (первый тренер — Сергей Ковалевич). Выступал за “Полесье” (Козенки, Д3) (1996), “Мозырь” (Д3) (1997-2000), “Славию” (Мозырь) (1997, 1999, 2002-03), “Звезду”-ВА-БГУ (Минск, Д2) (2001), “Торпедо”-СКА (Минск) (2003-04), “Шахтер” (Солигорск) (с 2005 года). В чемпионате Беларуси провел 88 матчей, забил 18 голов и сделал 13 результативных передач. Рейтинг “ПБ” — 4,91. Женат, воспитывает сына.

— Насколько доволен собой в первом круге?

— Вынужденный простой из-за полученной еще в прошлом году дисквалификации убедил: лучше играть, чем наблюдать за партнерами со стороны. Только бы не сглазить, но пока все идет просто великолепно. Как говорится, пошла масть и появилась дополнительная уверенность. “Шахтер” не терпел поражений, демонстрирует хороший футбол. Значит, все нормально. Да и не может быть иначе: коллектив подобрался что надо. По статистике прошлых лет именно старт сезона являлся самым сложным для команды. Но на этот раз мы уверенно лидируем в чемпионате.

— Считаешь, противники не оказывали серьезного сопротивления?

— Откровенно проходных встреч не было — без боя никто не сдавался. С тем же МТЗ-РИПО нам немного повезло, очень нелегко далась победа в Бресте. Коррективы внесла жаркая погода, потому во втором тайме чуть подсели, начали играть на удержание. Непростой поединок выдался и в Жодино, где соперничали с одним из конкурентов в борьбе за золото.

— Уже освоился в новой команде?

— Адаптация прошла незаметно: сразу же почувствовал себя в “Шахтере” своим. С тех пор как получил место в основном составе, старался оправдывать тренерское доверие. И пока моя игра нареканий у Юрия Васильевича Вергейчика не вызывает. Но и сам не расслабляюсь. Понимаю, что еще далек от оптимальной формы — на концовки силенок порой не хватает.

— И каково оказалось пробиваться в основу по ходу сезона?

— Очень непросто. В “Шахтере” и раньше был приличный подбор исполнителей, а этой зимой команда укрепилась шестью сильными футболистами. И сегодня не то что в основу, а в заявку на матч попасть тяжело.

— По окончании первого круга пошли разговоры, что “Шахтер” практически обеспечил себе золото.

— Загодя о чемпионстве стараемся не думать. Все прекрасно понимают: впереди вторая половина турнирной дистанции. Да и примеры предыдущих лет не дают поводов для успокоения. В 1997 году бобруйская “Белшина” непостижимым образом растеряла солидное преимущество и уступила минскому “Динамо”. Так что шапкозакидательских настроений у нас нет. Ведь для возрастных футболистов это едва ли не последняя возможность выиграть медали белорусского чемпионата, а для молодежи — хороший трамплин в будущее.

— Кстати, и ты в свои двадцать пять медалей еще не имеешь…

— Действительно стопроцентных наград, когда вносил существенный вклад в успех команды, у меня нет. Но в 1999 и 2000 годах был причастен к триумфу “Славии”: частенько попадал в заявку, иногда выходил на замену. Правда, моя заслуга в тех достижениях мозырян маленькая — результат делали другие. Зато прошел потрясающую школу. Надеюсь, она поможет мне в этом сезоне. Очень близок к тому, чтобы получить первую полноценную медаль.

— А пробиться в состав родной команды в конце 90-х возможностей не было?

— Первый контракт со “Славией” подписал в 1997 году. До этого занимался в мозырской СДЮШОР-3. Помню, из-за футбола даже запустил учебу в школе. В пятнадцать лет Юрий Антонович Пышник пригласил в столичный РУОР. Отучился два года в Минске и в 1996 году вернулся домой, где до начала дозаявочной кампании поиграл в первой лиге за “Полесье” из Козенок. Со второго круга выступал за СФК “Мозырь”, бывший фарм-клуб МПКЦ. В конце 90-х молодому было трудно пробиться в стартовый состав. Но радовало то, что всегда находился в основной обойме, на виду у тренеров — в молодости очень интересно проверить свои силы на новом уровне. Старшие и опытные партнеры всегда поддерживали, а если ошибался, то общение проходило на повышенных тонах. Впрочем, считаю это нормальным рабочим моментом в жизни команды… После золота 1996 года “Славия” несколько сдала позиции, хотя постоянно нацеливалась на место в тройке. Ловил себя на мысли, что медали никуда не денутся. Тренировавший тогда команду Александр Дмитриевич Кузнецов говорил, что мое время придет.

— Твой дебют в высшей лиге удачным не назовешь…

— В 1997 году мозыряне доигрывали чемпионат, по сути, дублем. За два тура до финиша принимали “Белшину”, которая сохраняла шансы на золото. Уступили бобруйчанам 0:2. По отзывам специалистов, игра мне удалась. Кстати, именно после того матча подписал полноценный контракт со “Славией”.

— Но два следующих сезона вновь пришлось провести в дубле.

— Осознавал, что в основе команды есть более опытные и мастеровитые футболисты. Тренеры постоянно подбадривали, говорили, чтобы не раскисал. Однако мне очень хотелось играть. В ту пору “Славия” многих ребят сдавала в аренду. Я неоднократно подходил к руководителям клуба с такой же просьбой, но мне постоянно отвечали, что Мартинович нужен в Мозыре.

— Как же в таком случае в 2001 году оказался в статусе арендованного в минской “Звезде”?

— Я тогда самовольно, без разрешения югослава Владо Петровича, уехал в столицу. После произошедшей в разгар сезона-2000 смены тренера понимал: мне нет места в составе. Вот и перебрался в “Звезду”. Потом ребята рассказывали: Петрович как-то поинтересовался, где Мартинович. И услышав ответ: “В “Звезде”, — югослав, не знавший хорошо русского языка, подумал, что Мартинович зазвездился и вовсе перестал играть в футбол. Из Мозыря в тот год в Минск перебазировалась внушительная компания: Гаев, Деринговский, Суховеев, Вавилов, Нарушевич, Апанас. Потому никакого дискомфорта в новом коллективе не ощущал. Выполнили поставленную задачу — поднялись в высшую лигу. Затем всей компанией вернулись в “Славию”.

— Переломным моментом в судьбе мозырского клуба считают назначение Петровича на пост главного тренера.

— Как и все ребята, был против отставки Александра Кузнецова. Команда уверенно лидировала в чемпионате. Зачем было по непонятным для многих причинам менять тренера? Досрочно стали чемпионами, однако югослав не давал резервистам ни малейшего шанса проявить себя. Да ладно дублерам! Валере Высокосу для получения золотой медали не хватало одного матча. Но Петрович так его ни разу и не выпустил даже на замену. Хорошо, в федерации что-то пересмотрели и вручили Валере награду.

— Петрович удивлял не только этим. Вспомним, к слову, его решение поставить тебя на матч Кубка УЕФА против “Маккаби” из Хайфы.

— Это стало большой неожиданностью и для меня. Лишь за два часа до поединка узнал, что выхожу в основе. Вижу два объяснения тому решению Петровича. Если бы я выстрелил, югослав мог сказать, какой он классный тренер, сумел открыть игрока. А если бы провалился — значит, не воспользовался предоставленным шансом… В итоге ничем не отличился, но и обедни не испортил. Согласен со специалистами, которые давали противоположные оценки моим действиям. Ведь в том сезоне до встречи с “Маккаби” я не провел в высшей лиге ни одного матча, а тут сразу оказался брошен под танки. Чувствовал себя не совсем комфортно. Тем более когда на скамейке остались лидеры Василюк и Денисюк.

— В период расцвета “Славии” на ее домашних поединках ходили разговоры, что в команде должно играть больше местных воспитанников. В 2002 года эти чаяния были услышаны…

— Так с того сезона и больших задач перед “Славией” не ставилось. Уменьшилось финансирование. При назначении Родненка хозяин клуба Зубовский дал Павлу Петровичу три года на создание новой команды, которая впоследствии боролась бы за медали. Но после первого же сезона вновь последовала отставка тренера, а затем и в клубе все посыпалось. Однако продолжали играть, в первую очередь — за самих себя: молодые ребята старались выгоднее представить себя, чтобы уйти в стабильную команду. Потому еще раз спасибо “Славии” за полученный опыт. Сейчас, будучи игроком “Шахтера”, часто наведываюсь в Мозырь и постоянно слышу слова поддержки и пожелания успехов даже от незнакомых людей.

— Каково было летом 2003 года принимать решение сменить клубную прописку?

— До этого семь месяцев не получал зарплату, ждали с женой пополнения в семействе. Потому, когда позвонили из минского “Торпедо”-СКА и ознакомили с условиями, долго не раздумывал. Хотя Владимир Курнев просил остаться, говорил, что вскоре все наладится. Но мне не особо верилось в улучшение: последние полтора года все шло по убывающей. Покидал Мозырь с чувством выполненного долга — отдал родной команде все, что мог.

— Как приняли в “Торпедо”-СКА?

— С первых дней стал своим. Были игроки, с которыми доводилось пересекаться раньше: Дима Чалей, Андрей Разин. Сначала пришлось посидеть на скамейке запасных. Затем, получив шанс, зацепился за основной состав и регулярно выходил на поле со стартового свистка. Работа с Башмаковым оставила очень много приятных воспоминаний. Это спокойный уравновешенный человек, все игровые задания раскладывал по полочкам, толково разъяснял каждому его ошибки. Думаю, я легко вписался в концепцию Александра Николаевича.

— В прошлом году “Торпедо”-СКА реально претендовало на медали…

— Сейчас с уверенностью могу сказать, что решение сменить Башмакова на Сергея Подпалого было ошибочным. Все-таки стоило дать Александру Николаевичу возможность доработать до конца сезона. На момент назначения Сергея Ивановича мы незначительно отставали от второго места. С приходом нового наставника многое в команде изменилось. Как в тренировочном процессе, так и в быту. В результате при Подпалом “Торпедо” выиграло лишь одну встречу с минским “Динамо”, а остальные матчи принесли ничьи либо поражения.

— Финиш прошлого чемпионата для “Торпедо” ознаменовался досрочным уходом большинства футболистов на каникулы. Что случилось в игре с не чужой для тебя “Звездой”?

— Виноват, не спорю — эмоции захлестнули. Но нервозность в тот матч неквалифицированными действиями внес и арбитр, упустивший нити игры. На поле был не футбол, а базар. Когда в концовке вступился за партнера, получилось, что спровоцировал массовую драку. Хотя раньше никаких эксцессов с судьями у меня не происходило. Стараюсь с арбитрами не пререкаться. Бывает, если грубо сыграют, прошу, чтобы наказал нарушителя.

— Исходя из развития твоей карьеры, напрашивается вывод, что в Мозыре ты делал первые шаги в футболе, в Минске заявил о себе, а в Солигорске раскрылся во всей красе.

— Согласен. В “Славии” после ухода многолетних лидеров не я один получил шанс хоть с опозданием, но заиграть в высшей лиге. В “Торпедо”-СКА приобрел немало ценного: команда постоянно ходила в лидерах. А в “Шахтере” последние годы нацеливаются только на место в тройке. Потому отбывать номер никто не имеет права. И я сам теперь прекрасно чувствую, что мое время и впрямь пришло: пора бы уже и достичь значимой вехи в спортивной жизни.

— Чем выделяется “Шахтер” на фоне твоих предыдущих команд?

— В каждом клубе есть что-то свое. Вергейчик поиграл за границей, постоянно старается съездить куда-нибудь на стажировку. Потому тренировочный процесс весьма интересный. Грех жаловаться и на бытовые условия. Команда живет на базе в профилактории, расположенном в лесном массиве на берегу водохранилища. А Солигорск? Естественно, с Минском нельзя сравнивать. Считаю, что и в Мозыре повеселее. Но, может, это субъективный взгляд — родной город всегда ближе сердцу.

— Как складываются отношения с весьма специфической солигорской публикой?

— Пока все нормально. Я первый год в команде, однако стараюсь демонстрировать хороший результативный футбол. Но если на трибунах почувствуют, что начинаешь филонить, недорабатывать в эпизодах, то узнаешь о себе очень много нового и интересного.

— Кстати, о результативности. Редкое явление для полузащитника: у тебя больше голов, нежели результативных передач.

— Видимо, “невкусные” пасы раздаю партнерам. Вот и в игре с “Гомелем” несколько раз выводил на ударные позиции Артема Гончарика, Сашу Гренькова. Однако тем не везло при завершении атак. Мне же нет разницы, забью я или отдам пас. В планах улучшить удар с правой ноги, которая у меня, что называется, для ходьбы — я ведь ярко выраженный левша…

— Как проводишь свободное время?

— После тренировок на базе в основном смотрю телевизор или гуляю по лесу. Хотя при возможности стараюсь вырваться на малую родину, где меня ждут жена и сын. Очень тяжело без родных. В Солигорске долго искал квартиру, чтобы перевезти семью. Когда нашел, посоветовались с женой и решили: пусть она и сын все же останутся в Мозыре. Тем более Егору в августе идти в садик. Этот сезон еще проведем в разлуке, отчего больше страдает ребенок: только видит, как сажусь в автомобиль, — начинает плакать и просить, чтобы остался…