Паралимпиада. Во чжэнь сян лю сялай!

Цирк де Солей

Первая же белорусская попытка завоевать медаль стала суперудачной! Отменно (с паралимпийским рекордом) миновавший квалификацию Дмитрий Солей вышел на старт стометровки баттерфляем фаворитом. Но — не главным. Чуть хуже проплыл обладатель мирового рекорда грек Каралампос Тайганидис.
Финал подтвердил амбиции эллина — на пару с россиянином Андреем Строкиным он сразу возглавил заплыв, наш же земляк ушел с тумбочки неудачно, дав фору основным соперникам. К повороту Дима проигрывал Строкину полсекунды, и, показалось, вершиной устремлений белоруса может стать только попадание на пьедестал.
Но то, что сотворил Солей на второй половине дистанции, описанию не поддается: он так мощно накатил на последних метрах, что помимо воли родил в голове ассоциацию с необъяснимым, поистине цирковым шоу Фелпса в этом же бассейне чуть менее месяца назад. Вы помните знаменитую погоню за хорватом, в результате которой Фелпс оставил противника за спиной необъяснимым образом? На сей раз не повезло греку. Когда Тайганидис, казалось, уже расправился с россиянином и до вожделенного золота осталось лишь руку протянуть, это самое чемпионское касание совершил не он, а фантастический белорус! Табло зафиксировало превышение мирового рекорда на 0,17 секунды — 58,89.
Счастливый триумфатор прокомментировал достижение так: «Я бесконечно горд, что выиграл первую медаль для Беларуси. Думаю, наша плавательная команда на этом не остановится. Даже наверняка — Сергей Пунько и Роман Макаров обладают опытом куда богаче моего. Да и, кроме того, выступают в большем количестве дисциплин. Я же свой потенциал пока реализовал процентов на 90. Хотя, конечно, буду стремиться достичь на этих Играх максимума»…
В понедельник белорусы остановились в шаге от медали в тройном прыжке. Впрочем, шаг этот вполне можно употребить в его непосредственном значении — более метра проигрывала тройка белорусов лидерам (украинцу Куценко и азербайджанцу Зайцу) до тех пор, пока в своей последней попытке Александр Кузмичев не улетел на 14,24. И буквально тут же Осамах Альшанкьюти из Саудовской Аравии поставил жирную точку в чемпионате бывшего СССР. Для этого темнокожему атлету пришлось установить мировой рекорд — 15,37. Кузмичев — четвертый, впрочем, его «коронка» — бег на 400 м, где, будем надеяться, он вмешается в спор за медали.
А вечером в финальном заплыве на 100 метров брассом Сергей Пунько завоевал серебро, на последнем метре отодвинув на бронзовую ступень украинца Сергея Клипперта. Победил же еще один представитель «жовто-блакитных» — Максим Веракса, улучшавший в этот день мировой рекорд (до Пекина принадлежавший, кстати, Пунько) дважды. Теперь он равен 1.07,46. У белоруса — 1.09,71.

Широко раскрытые глаза

У каждого из нас свой Китай. Личностное восприятие этой огромной и загадочной страны изначально происходит через представление, сложившееся в результате накопленных сведений самого разного порядка — почерпнутых то ли из телевидения, то ли из рассказов очевидцев (последним, разумеется, стоит доверять поболе). Увы, прерванная журналистская эстафета, о причинах которой распространяться, думается, уже излишне, не дала возможности присесть мне с Андреем Вашкевичем и, пытливо взглянув в усталые от пекинской бессонницы глаза, сказать коллеге только одно: «Ну а теперь рассказывай, как все было на самом деле…» Вместе с Андреем мы читали репортажи с Игр наших коллег из разных стран мира, солидарно протянувших журналистам и читателям «ПБ» руку помощи. А потому приехал в Пекин (благо Паралимпийский комитет не подхватил странный вирус НОКа) с глазами, широко раскрытыми другими журналистами.
Впрочем, незадолго до отъезда беседовал с популярным дизайнером одежды Айплатовым. Разрабатывая известный молодежный бренд, Иван провел в Поднебесной несколько месяцев и, вернувшись домой, обозначил впечатления емкой фразой: «Мы думаем, что китайцы — это они, а на самом деле китайцы — это мы…» В изданном в Беларуси русско-китайском разговорнике первая страничка, иллюстрирующая, следует полагать, лучшие архитектурные достижения синеокой и Поднебесной, во многом объясняет слова Айплатова. Мы, само собой, представлены сияющим всеми своими гранями алмазом знаний, чьи бесспорные достоинства насмерть убивают какую-нибудь силосную башню в Нижней Жмеринке. Но никак, увы, не могут конкурировать с фантастической в своем величии панорамой целого комплекса взметнувшихся ввысь десятков небоскребов и башен с тонкими шпилями, упирающимися, кажется, в самое небо. Действительно Поднебесная…
Реальность не из книжки убивает еще больше. Наша библиотека в Пекине, не говоря уже о Шанхае, деловой столице страны, словно панельная девятиэтажка в новом микрорайоне. Кажется, только из суперсовременных пекинских отелей легко можно составить несколько таких микрорайонов — и это открытие поражает. «Во чжэнь сян лю сялай», — писано в разговорнике: «я хочу остаться здесь подольше»… Хочу разобраться в том, какие люди здесь живут, чего хотят и о чем мечтают, в конце концов, что думают об окружающем мире, который, кажется, покорно втянул голову в плечи в ожидании прыжка огромного азиатского тигра.

Тигрят не обижать

Но пока этот хищник совсем нестрашен, во всяком случае, те его многочисленные родственники, что находятся ближе всех к спортсменам и гостям Игр. Волонтеры умиляют своей скромностью, удивительно успешно граничащей с желанием помочь, едва только лицо зарубежного вояжера приобретает озадаченное выражение. Иностранцы, чего уж греха таить, иногда принимают вежливость за слабость, и тогда…
В один из дней, благополучно миновав несколько кордонов, меня остановили непосредственно на входе в Паралимпийскую деревню. По правилам гостя делегации должен встречать хотя бы один из ее членов. Вскоре оказавшиеся в моем положении двое представителей одной из бывших союзных республик не стали тратить время на переговоры с волонтерами и, целиком положившись на свои внушительные габариты и универсальную фразу на русском «да не … нам мозги», буквально продавили жидкий строй защитников деревни, аки танк Т-72 ветхий забор на сельском подворье колхоза «30 лет без Мао».
На китайцев жалко было смотреть: они растерянно переглядывались друг с другом и были похожи на поставленных в угол детей. Трудно сказать, за кого им было стыдно больше — за бесцеремонных гостей или за себя, таких маленьких и беспомощных. Я предложил возглавить погоню, обозначив серьезность своих намерений легким постукиванием собственной скулы костяшками левого кулака, мол, главное — завяжемся, а уж там… Идея китайцам понравилась настолько, что самый бойкий из них, позвонив куда-то по телефону, решил сделать неожиданному союзнику щедрую преференцию — лично проводить меня в расположение белорусов. Спустя сотню метров мы обогнали окруженных возбужденными полицейскими нарушителей. Уши последних со стороны спины были краснее китайского флага…
«Они действовали не по правилам», — говорил, будто зачем-то оправдываясь, проводник. Его стриженная макушка маячила на уровне моего правого плеча и вызывала только одну вполне понятную ассоциацию. Ее хотелось погладить, взъерошить по-дружески. Мол, знаю, братишка, как тебе трудно живется, а с другой стороны, кому сейчас легко? Моему младшему брату полагался приз, или на худой конец сувенир. О Беларуси спутник прежде не слышал. Воспользовавшись неплохим знакомством последнего с европейским футболом, презентовал ему значок белорусского делегата в нынешнем розыгрыше Лиги чемпионов. «Бо-ри-сов!» — радостно нараспев повторил новый друг несколько раз. И тут же, нацепив знак на грудь, засобирался в обратную дорогу. Капский и К° здесь еще не были, но об успехах БАТЭ знают в Пекине, похоже, больше, чем о 19 медалях недавно покинувших столицу Игр белорусских олимпийцев. Да поддержат славу сию паралимпийцы — для них все началось триумфально.