Паралимпиада. Пятикратный

— В интервью после Афин ты, помнится, отметил, что в Пекине для победы придется показывать скорости совсем иного порядка. Мужик сказал — мужик сделал: в финале Макаров улучшил свой мировой рекорд четырехлетней давности сразу на 1,31 секунды…
— За это время, от Греции до Китая, многое поменялось в моей жизни. Стал заниматься у Геннадия Алексеевича Вишнякова. Поначалу, правда, было трудно, на два года попал в яму. Сказалось то, что полностью изменили методику тренировки. Если раньше налегал на аэробную работу, то сейчас превалирует скоростно-силовая. Тренер убеждал меня, что наша новая методика рано или поздно принесет результат. И сейчас видно: Вишняков знал что делал. Кроме того, хочу отдельно поблагодарить Михаила Чугуева — старший тренер национальной мужской сборной тоже приложил руку к моему успеху.

— Почему у наших пловцов-паралимпийцев достижений гораздо больше, чем у здоровых коллег?
— Во-первых, у них выше конкуренция. Во-вторых, отечественная федерация плавания, как мне кажется, переживает далеко не лучшие времена. Судя по рассказам, там хватает внутренних распрей, а это на пользу общему делу, как известно, никогда не идет. Вот и получается, что результаты паралимпийцев подбираются все ближе к достижениям здоровых пловцов. Со своими нынешними секундами я бы поборолся за первое место на чемпионате страны 2004 года, да и на этом был бы в шестерке. То есть они прогрессируют тоже, но слишком медленно на фоне мировых тенденций.
Мне кажется, что те методики, по которым работают наши заслуженные наставники, давно себя изжили, не прокатывают они уже на международном уровне. Учиться чему-то новому не особо хочется, а перспективная молодежь в тренерский цех не приходит. На 350 тысяч зарплаты кто согласится?
Самый передовой тренер в плавании у нас сегодня кто? Елена Климова, которая знакома с современными методиками не понаслышке. Ей и сорока ведь нету, значит, амбиции и желание еще не исчерпаны. И девчонки потому плывут, что видят: их тренер не стоит на месте, а постоянно находится в поиске.

— Может, просто отправлять наиболее способных тренироваться за рубеж?
— Нормальный выход. Скажу больше: я практически уверен, что там они улучшат свои результаты на порядок. А некоторые, возможно, сумеют войти и в мировую элиту. Далеко ходить не буду. Возьму Пашу Санковича, с которым тренируюсь в одной группе. Да, Вишняков — хороший тренер, но в наших условиях стать пловцом экстракласса просто нереально. Паша живет в одном районе города, а бассейны, в которых он тренируется, — в противоположных.
В Минске вообще нет нормальных бассейнов. Вроде бы неплохой комплекс построили в Жлобине. Но у меня ощущение, что долго он не продержится. То одна недоделка вылезет, то другая…

— Думаешь, нашей столице пригодился бы «Водный куб», аналогичный пекинскому?
— Здесь даже нечего обсуждать — подобному дворцу позавидует любая страна. Можно проводить турниры различных рангов, чего, кстати, в Минске давненько не бывало. А мы уперлись в водноспортивный комбинат и довольны. Это сооружение 70-х годов, его и построили-то, судя по начинке, лет за 10-15 до моего рождения. Соревноваться там можно только на уровне чемпионата страны, тренироваться тоже напряжно. Когда для всех спортсменов есть две дорожки, а вокруг резвятся толпы отдыхающих и ты плывешь, как по морским волнам, такую работу полноценной назвать не могу.

— Эта Паралимпиада тебе нравится?
— Никаких претензий и нареканий. Впечатление остается колоссальнейшее. Особенно потрясает то, как быстро они все построили.

— Так у них же цель — Китай стремится к мировому лидерству, страна производит хорошее впечатление на зарубежных гостей.
— Все верно, у китайцев кураж, и ради этого они готовы работать бесплатно. А наш народ за идею пахать не будет.

— Это ты на что намекаешь?
— На то, что простые люди сегодня стонут от того, как растут цены. Совсем не адекватно их зарплатам. Так что у нас с китайцами заботы разного порядка. Им хочется приобрести новое, а нам не потерять хотя бы то, что было.

— Но у тебя-то, положим, зарплата поинтереснее, чем у простых ребят с шарико-подшипникового…
— Не спорю, но есть много категорий людей, которые зарабатывают гораздо больше меня. Наверное, уместнее все-таки сравнивать себя со спортсменами-паралимпийцами из соседних стран. На фоне России и Украины мы выглядим, мягко говоря, довольно бледно. Это касается и призовых, и зарплаты, да и вообще отношения к нам как к социальному явлению. Во многих странах между понятиями «здоровый атлет» и «паралимпиец» нет никакой разницы.
Общество здорово, когда инвалид не опускает руки, не идет попрошайничать на углу, а старается что-то поменять в своей жизни, достичь каких-то высот и так далее. Это понимают все нормальные простые люди. Но для чиновников, по большому счету, мы — чужие. Они и относятся к нашим соревнованиям как к какому-то фестивалю. Правда, когда съездят с нами на турнир, то мнение свое меняют, но всех же не перевозишь, верно?

— В оправдание можно сказать, что премиальные паралимпийцам повышались каждые четыре года. 7,5 тысяч долларов за золото в 2000-м, 12 — в 2004-м, 30 — в 2008-м…
— У здоровых атлетов бонусы тоже не стояли на месте. При всем этом прогрессе мы все равно получаем за одни и те же места в два раза меньше, чем иностранные олимпийцы в далеком уже Сиднее. Зарплата у меня 1,7 миллиона, она же потолок. А когда в начале года меня поставили на стипендию Президентского спортивного клуба, составляющую, к слову, 600 тысяч, ставка тут же уменьшилась до 300 тысяч рублей.

— Что за ерунда?
— Действительно нонсенс. Стипендия полагается, как я понимаю, в виде своеобразного бонуса за хорошие выступления. Но не лишать же из-за этого человека 80 процентов зарплаты. Я потом замучился ходить по кабинетам и доказывать, что не верблюд. Ведь ничего особенного я не хочу — дайте то, что заслужил. А тут еще россияне…

— Что россияне?
— Меня еще в 2006 году к себе звали. С предельно конкретными и вполне осязаемыми условиями. Достойная зарплата, квартира, премиальные за победу в Пекине — 100 тысяч долларов плюс 60 от региона 60. Да еще и пожизненная, в 500 долларов, пенсия. Условия просто сказочные.

— Почему же ты в эту сказку так и не попал?
— Знаешь, что такое любовь к Родине?

— Кто же не знает…
— Именно к Родине. Потому что она и государство — это не совсем одно и то же. Родина — это место, где я родился. Где живут мои родители и друзья, жена и дочка, которой в ноябре исполнится два годика. Вообще жена и Родина — это два самых дорогих для меня понятия. Изменять нельзя.

— Расскажи о супруге.
— Юля у меня замечательная. Гандболом занималась, довольно неплохо играла за сборную Минской области, но низкий рост не позволил ей продолжить карьеру на высоком уровне. Так что теперь профессионально спортом в семье занимаюсь только я. А функции добытчика заставляют думать о том, где у моего ребенка будет более счастливое детство.

— Намек более чем прозрачный…
— Да об этом тебе скажет любой паралимпиец. Просто народ по своей ментальной привычке предпочитает молчать. А я не буду. Да и Серега Пунько меня поддержит. Ему же ведь тоже предложения из России поступали. Просто всегда обидно терять людей, которые приносят стране славу. Мы экономим на малом, а теряем потом куда больше…
Поэтому по возвращении домой собираюсь поднять вопрос о материальном поощрении медалистов на самом высоком уровне. Паралимпийский комитет выдвигал предложение увеличить премиальные за медали Пекина вдвое, но Министерство финансов его завернуло. Я считаю — несправедливо…