ЮБИЛЯР. День физкультурника

Наспех сколоченная команда, прежде чем в финале достопамятной истории бесславно обанкротиться, запомнилась ярким выступлением в чемпионате, еврокубковым дебютом, россыпью приметных личностей. Одним из создателей “Фандока” (как, впрочем, и “Трактора”) был Евгений ШАБУНЯ — в то время мало кому известный начинающий тренер, пришедший в футбол из развитого в Бобруйске велоспорта. Тогда ему было около сорока, а в среду стукнуло пятьдесят. И сегодня Шабуня — фигура в нашем футболе узнаваемая. В трудовой биографии юбиляра работа в различных ипостасях в структурах многих клубов — от бобруйских “Фандока” и “Белшины” до столичных “Торпедо” и “Локомотива”.

Его всегда отличали взрывной характер и кипучая, под стать нраву деятельность. Обладатель внешности последнего советского генсека и своеобразной репутации, он — герой множества баек, анектодичных историй и экстравагантных поступков. При выполнении редакционного задания автору этих строк довелось из разных уст услышать немало отзывов о Шабуне — от благодарно уважительных до сдержанно ироничных. Единственное, с чем не спорит никто: Петрович — человек пробивной и востребованный. И самый незаурядный харизматичный начком белорусского футбола — тоже он, 50-летний Шабуня.

— Сколько лет вы в футболе?

— Уже девятнадцать. До 1984 года был тренером по велоспорту. А потом, придя работать на бобруйский завод тракторных деталей, решил переквалифицироваться — создать футбольную команду. И создал. Собрал игроков, съездил в Москву, выбил автобус, и дело пошло. Чего только не выигрывали в любителях… И первенство города, и чемпионат среди профсоюзов. В конце 80-х “Трактор” вышел во вторую лигу БССР, выиграли ее, а там и Союз развалился.

— А велоспорт как же?

— У меня есть воспитанник — Куприянович. Чемпион СССР. Правда, Союз он выиграл, уже будучи в Москве, занимаясь под началом известных тренеров Луконькина и Капитонова.

— Вашим первым, по-настоящему профессиональным клубом был “Фандок”, который благополучно развалился на третьем году существования.

— По-другому и быть не могло. В один из дней меня позвал к себе гендиректор “Фандока” Владимир Таранов и сказал как на духу: “Извини, но больше содержать команду нет ни сил, ни денег”. Все, клуба не стало.

— Так нажали бы на кормильца, уговорили. Вы ведь это умеете.

— Если на кого и имело смысл нажать, то на городские власти. Жизнедеятельность клуба планировалось обеспечивать на паритетных началах, совместными усилиями города и фирмы. Но власти команде ничего не давали. А само АО “Фандок” угодило в кризис, из которого до сих пор не выбралось.

— Тогда вы впервые покинули Бобруйск и уехали работать в Мозырь.

— Да, к Юревичу. Забрав с собой восьмерых футболистов.

— Известно, что вы неоднократно пробовали стать наставником клуба высшей белорусской лиги. Почему ни одна из попыток утвердиться на тренерских ролях не имела успеха?

— Какие попытки? Я никогда не хотел быть тренером. Так, иногда по стечению обстоятельств приходилось рулить. Как, например, в 1996-м. Сезоном ранее бобруйский “Шинник” едва сохранил место в высшей лиге, выиграв в стыковых матчах у Пинска. И незадолго до того ко мне на день рождения приехали Гуща с Поляковым. Сначала так неплохо посидели, а потом они и позвали меня назад в Бобруйск. Подумал, а почему бы и нет? Как-никак домой, на родину приглашают.

— Ваше нынешнее сотрудничество с Юревичем говорит о том, что уход из Мозыря был оформлен мирно…

— Расстались полюбовно. Один только вопрос стал ребром. Подходит ко мне президент МПКЦ Ященко: “Петрович, как людей делить будем?” А они ведь все мои, бобруйские. “Поровну”, — отвечаю. “Идет. Но ты только Яромко не забирай. И Кукара”. Я согласился. Взял младшего Свиркова, Хрипача, Полякова, Левицкого, Богайчука, Черепнева… Приехал и первым делом переименовал команду. Ну что это за название — “Шинник”? Несолидно. Вот так и появилась “Белшина”. А в 1996-м с налету мы бронзовые медали выиграли, и Хлебосолов 34 гола забил.

Юревич?.. У меня с ним всегда сохранялись хорошие отношения. Еще с тех пор, как Анатолий Иванович в Речице работал. Он ведь, скажу тебе, мог в МПКЦ вообще не попасть. Я его еще раньше в “Фандок” звал, и Юревич почти согласился. К албанской “Тиране”, на которую мы в Кубке кубков попали, команду готовил он. Тренировки, установка — в общем, весь процесс. У меня тогда россиянин Афанасьев работал. Я ему говорю: мол, отдыхай пока, пусть новый человек займется командой. “Фандок” албанцев победил — 4:1, и сотрудничество с Анатолием Иванычем, наверное, продолжилось бы. Но мозырский мэр Замулко оказался настойчивым.

— Ваш второй и последний уход из Бобруйска получился вынужденным.

— Да, закончилась дружба с Гущей…

— Как так?

— После успешного бронзового сезона я немножно прославился. Меня встречали на ура. А ему это, наверное, пришлось не по душе. Он сам хотел всем заправлять. В начале следующего сезона отправились на выездной матч в Могилев к “Днепру”. Проиграли 0:3. Гуща ночью приехал в клуб, сделали приказ. Я утром прихожу в офис, мне говорят: ты уволен.

— Вот как? Но вроде бы там было и некое коллективное письмо 17 футболистов с определенными требованиями…

— Письмо инициировали не игроки, а сам Гуща. Команда была готова продолжить восхождение. Мы очень серьезно к чемпионату готовились. На заграничных сборах. Ездили в Турцию, Словакию, Хорватию…

— Что значит — ездили?

— А то и значит. На автобусе. До Хорватии, например, 48 часов добирались. В Турцию и того больше — 66. Причем не на “Мерседесе” с удобствами, как теперь принято, а на простом “Икарусе”. И нигде не останавливались. Питание — сухим пайком. Поели, поспали, в карты поиграли… И так почти трое суток. А в Турцию приехали, и сразу же с колес “Локомотив” из Читы обыграли. Отоспались только слегка. Там тогда много команд собралось на сборы. Наш автобус быстро прославился. Глянут люди на надпись “Белшина” и давай спрашивать: “Вы что, вот так на колесах и приехали?” — “Конечно”. — “Прямо из Бобруйска?” — “А то!” — “Ну-у белорусы, одурели…”

— И впрямь как-то…

— В том сезоне “Белшина” Кубок Беларуси выиграла. В Минске победили “Динамо-93”. И за золото до последнего воевали. На финише чемпионата семь очков минскому “Динамо” везли… Потом, правда, отрыв потихоньку растаял, первое место упустили. Но я в то время уже в “Торпедо” работал.

— Административная деятельность ваше призвание?

— Скажем так, мне это по душе. Что-то “пробить”, договориться, найти подход, решить вопрос… Заниматься таким делом интересно. Тренер как работает? Пришел, полтора часа оттренировал и отдыхай до вечера. А тут нужно крутиться постоянно, сутками.

— Всегда получается?

— Неудач не припоминаю. Чтоб я куда-то пошел и мне отказали?.. Такого не было.

— Как добиваетесь своего? Заинтересовываете? Или берете измором?

— По-разному бывает…

— Поделитесь методикой.

— Какая тут методика? Иногда в одни двери по десять раз на дню заходишь. Тебе говорят: уйди, надоел. Выгонят, выйдешь, посидишь, через полчаса стучишь: к вам можно? Помню, был у нас в Бобруйске на заводе директор по фамилии Доморад. С утра к нему явился, нужно было решить вопрос о финансировании команды. Только вошел, он машет руками: “Уходи, у самих денег нет, не до тебя и твоего футбола…” Я не отступал. Входил-выходил, как обычно. И часов в пять вечера на мое очередное “Александр Михайлович, есть такое слово — надо…” Доморад наконец ответил: “Ну, елки-палки, достал уже — на, раз надо!” И подписал.

— Рассказывают, что в конце 80-х вы были первым специалистом по части решения армейских вопросов…

— О-о, это отдельная история. В городе дислоцировались летные войска. Были и “чернопогонники”, но с ними решили не связываться, сразу пошли к летчикам. Военная часть относилась к Смоленску, но мы быстро с ними нашли общий язык. В 1989-м организовали первый набор. Так по армейской линии у меня в “Тракторе” и появились: два брата Градобоевы, Кукар, Шустиков, Рыжченко, Савостиков. Через год пришли Черепнев, Хрипач, Орешников, Кульчий, Свирков, Меркулов, Чистый… Представляешь, какая команда собралась? Одних вратарей сколько. И почти все по сей день играют. У меня в одном полку служило двадцать футболистов. Это при том, что всего в полку — шестьдесят шесть солдат. Чемпионаты Вооруженных Сил выигрывали на одном дыхании. И это “Трактор”, команда второй лиги первенства БССР. Игроки которой даже питанием нормальным обеспечены не были. Все привозили с собой торбы с недельным запасом провианта. А жилье? Жили черт-те где — поставили солдатские койки у боксеров на базе, условия страшные. Но ничего, народ крепчал.

— Однако те же Градобоевы в то время выходили в основе “Гомсельмаша”, вторым вратарем был Рыжченко. Какими коврижками завлекали футболистов из команд мастеров в любительскую артель? Неужто одним военным билетом?

— Ну как-то ведь удавалось заинтересовать… Тот же Кукар был тогда вообще нарасхват. Его в могилевский “Днепр” активно сватали. Пока я не поехал и не перехватил…

— На этой почве не бывало инцидентов, разборок?

— Никогда. Некоторые, наоборот, даже благодарили. Того же Хрипача в Жодино ни во что не ставили. К “Торпедо” и близко не подпускали. Он играл в первенстве области. Мне тренер позвонил: “Слушай, забери ты его в армию”. Забрал. Теперь Хрипач единственный в Беларуси четырехкратный обладатель Кубка страны, медалей целая коллекция.

— Объектом вашего особого внимания были поля бобруйских стадионов — “Спартака” и “Фандока”.

— Газоны постригал лично. Когда купили специальную технику, я ее быстренько освоил и потом уже никому не доверял. “Машинка” стоила больших денег. На том же “Спартаке” в середине 90-х поле было отличное. Никто не жаловался. Я его вместе с женой поливал. Приезжали вечерком на машине, разворачивали шланги, включали воду на всю ночь… Сторожили футболисты, по графику. Брали с собой кефир и булочки, и в каптерку… Подежурил, а с утра — на тренировку. И поляна, повторю, была что надо.

— Лучше, чем на “Локомотиве”?

— “Локомотив”… То поле делал не я, до меня постарались. А вот торпедовский газон — плод и моих стараний.

— Вы человек конфликтный.

— Да. Если где-то что-то не по-моему, то… Никому не уступлю. Я за справедливость.

— У вас много врагов?

— Ни одного. Ругаюсь часто — что есть, то есть. Но быстро отхожу. И через час-другой с недавним неприятелем уже нормально беседуем. Дело хозяйское.

— А с Гущей сегодня как?

— С Гущей?.. Ну как? Так… Привет-привет. И все. Мы не враги.

— На судей, знаю, нередко наезжаете…

— Бывает, не сдержусь… Но судьи тоже люди, от ошибок не застрахованы. Вражды с ними у меня нет. Ни с кем. Не считая Знайдинского. Жалкая ничтожная личность. Продажный человек. С остальными представителями судейского корпуса я в нормальных отношениях. В некотором роде мы даже коллеги. Я ведь и сам судья.

— Рефери ФИФА?

— Арбитр национальной категории. Без шуток. Правда, не футбольный — по велоспорту. Два раза в нынешнем году судил чемпионат Беларуси в Мозыре, на Кубке работал в Вилейке. Но это единственная нить, связывающая меня сегодня с велоспортом. Я — футбольный человек.

— Играете?

— Запросто. Регулярно с мужиками по-соседски мячик гоняем.

— И как вы оцените свою форму?

— Я всегда в отличной спортивной форме! Сам ее покупаю, адидасовскую… Уровень держу.

— Каковы ваши отношения с прессой?

— Ровные. Когда это было в моей власти, приглашал журналистов на зарубежные сборы команды, гостевые еврокубковые матчи. Одного, помню, в Албании подколол. Ой, как же его фамилия… М-м-м… Петя-Петя… Вспомнил — Саберов. Поехал с нами в Тирану на Кубок кубков. Накануне матча сидим в гостиничном фойе, Иван Иванович Савостиков раскрыл “Физкультурник Беларуси”. Подходит Петя: “Дайте почитать”. “Ишь ты какой, — говорю. — Иди купи”. “Где?” — “Да рядом с гостиницей, за углом”. “Я мигом!” — и понесся. Через пять минут прибегает грустный: “Петрович, нету…” — “Ну, значит, Петя, мы последний забрали…” Покатились все со смеху…

— Вы допускаете мысль о своем возвращении в Бобруйск?

— Это маловероятно. У меня там никого не осталось. В позапрошлом году похоронил отца, в прошлом — мать… Квартира только пустует. Я уже шесть лет как в Минске живу. Сюда непросто попасть, не то что в Бобруйск. Туда я всегда могу вернуться. Но только теоретически. Если несколько лет назад еще была какая-то ностальгия, то теперь об этом забыто. Последний раз я возвращался пару сезонов назад. Месяц поработал с Акшаевым, убедился, что в “Белшине” такой же бардак, какой был при мне, и уехал.

— Вы когда-нибудь были безработным?

— Нет. Никогда.

— Так вышло, что до недавнего времени вы трудились в амбициозных клубах, задачей которых был выигрыш медалей. В этом смысле ваше нынешнее место работы отличается от прежних не в лучшую сторону. Минский “Локомотив” — аутсайдер чемпионата. Не скучно?

— Интереснее работать ради достижения высоких задач. Это безусловно. А “Локомотив” клуб молодой, переживающий стадию становления. Это явление неизбежное и, надеюсь, временное. Нужно потерпеть годик-два — и все наладится, дело пойдет вверх.

— Какие новые цели вы наметили себе в день 50-летия? Чего хотелось бы достичь в футболе в будущем?

— Хотелось бы быть начальником команды- чемпиона, выступить в еврокубках.

— И это все?

— Разве мало? Я нашел свою нишу. Меня сегодня все устраивает. Я — начальник команды. А о чем может мечтать начком, кроме как об успехах своих футболистов?