ЛИЧНОСТЬ. Чиж, которого мы не знали

А у нас Васильич чудил, как хотел. Он великий, двадцать лет назад привел “Динамо” к победе в чемпионате СССР. Хотя я не сказал бы, понаблюдав за его работой, что Малофеев великий стратег. Изощренных тактических сюрпризов, как правило, противнику никогда не готовил. Да и вообще мало интересовался тем, как играет соперник. А вот психологически, конечно, мог настроить команду как никто другой. Помню, как загорелись у ребят глаза, когда он только пришел в “Динамо”, с каким огоньком они работали. Но сгубила человека водка, не смог он с ней справиться. Футболистам можно бесконечно рассказывать про искренний футбол, но когда они видят, что эти постулаты распространяются на кого угодно, только не на самого тренера, то у них элементарно пропадает к нему доверие. Когда, протрезвев, он начинал заводить свои патриотические речи по второму кругу, это уже не срабатывало — в лучшем случае тренер мог наткнуться только на понимающую улыбку. Мол, мы уже знаем, рассказывай это теперь кому- нибудь другому…

— Не парадоксально ли, что при этом Малофеева продолжали считать лучшим отечественным тренером?

— А других нет. Почему, думаешь, мы пригласили после отставки Васильича в “Динамо” болгарина? Наверное, если бы была кандидатура достойного тренера-белоруса, то мы бы ею воспользовались. Байдачного на тот момент брать было нельзя. Это он сейчас только приземлился, а тогда с ним разговаривать было бесполезно. Конечно, на уровне Беларуси Анатолий Николаевич — величина. У него есть и школа, и методика, и у Лобановского он учился, и разговаривать умеет в равной степени как с футболистами, так и с журналистами. Для нашей страны это тоже качество далеко немаловажное. Я знаю много немых тренеров.

Байдачный в этом плане хорош, но, по большому счету, тоже не тренер моей мечты. Нет в нем мужского начала, стержня нет, цельности. Я не уверен, что, если завтра начнутся проблемы, он не спрыгнет, придумав кучу причин в свое оправдание. Хотя, возможно, именно поэтому с ним не соскучишься, работать с Анатолием Николаевичем и интересно, и сложно одновременно.

— Хорошо, а чем плох Румбутис? Хороший специалист, интеллектуал, у ребят пользуется уважением…

— Когда он последний раз брал в руки ручку и бумагу? Белорусские тренеры скоро в ведомости напротив зарплаты станут ставить крестики. Кто из них следит за тенденциями развития мирового футбола? Да, прокомментировать в “Прессболе” игру Бразилия — Италия может любой. Но я хочу увидеть, как мировой опыт прививается на нашей почве. А он никак не прививается. Есть много амбиций, но, увы, они ничем не подкреплены. Румбутис, возможно, далеко не самый плохой отечественный специалист, но, к сожалению, он тоже тренер уровня чемпионата Беларуси. А мне хотелось бы решать задачи, которые выходили бы за рамки победы в первенстве страны. Хотя, как мне кажется, у того же Румбутиса велик организаторский потенциал, который ему следует нарабатывать и развивать.

Акшаев? Я с ним тоже встречался, разговаривал. Никогда не буду работать с тренером, который через судей стал чемпионом. Много ума не надо для того, чтобы подтянуть судей и решить какие-то вопросы. Но для чего? Чтобы ублажить свое самолюбие, а потом на Европе с треском проиграть первой же попавшейся команде?

Есть такой тренер, закончивший Высшую школу тренеров в Москве. Паша Родненок зовут. С амбициями, о которых я уже говорил, у него полный порядок. Чего не скажешь о багаже знаний, которые он должен передать футболистам. У меня вообще складывается впечатление, что Паша как играл раньше сам, когда не знал, куда засунуть этот мяч, так сейчас и тренирует. И игроки к нему относятся соответственно, достаточно фамильярно, мол, Паша — это свой парень. Я же не могу его поставить перед строем и сказать: “Вот это очень крутой тренер, и вы все обязаны его слушаться беспрекословно”. Авторитет у игроков надо зарабатывать самому. Время, когда тебя по жизни водили за ручку, закончилось.

Андрей Зыгмантович. У него, казалось бы, есть все, чтобы стать хорошим тренером. Человек поиграл и в сборной Союза, и за рубежом, в Голландии и Испании — не самых последних футбольных странах, да? Видел разные методики тренировок, работал под началом специалистов высокого уровня. Вдобавок играл в центральной зоне, значит, мозги должны быть на месте. Поставили его главным тренером. Ноль. Ни с кем не разговаривает. Говорит, что Лобановский вел себя точно так же. Я Андрею объясняю, что у Лобановского было еще пять тренеров, которые доносили его требования до игроков. И, кроме того, в Киев приходили уже сложившиеся мастера, а не пацаны, которых надо элементарно учить большому футболу. Ничего не помогает. Молчит, как партизан на допросе.

Хорошо, со второго круга снимаю ему все задачи, даю задание наигрывать на следующий сезон молодежь. Все равно в составе выходят неперспективные футболисты, те, от которых мы собираемся избавляться. И почему это происходит, заметно невооруженным глазом. Зыгмантович играет на сиюминутный результат, потому что каждая победа приносит ему 500 долларов. Смешно и грустно одновременно. Захожу с этой стороны: “Андрюха, считай, что ты все эти матчи уже выиграл, я тебе деньги за них заплачу. Наигрывай только молодежь, прошу тебя”. А он все равно работает по-прежнему. Будто вредитель какой-то. Я ему уже твержу: “Не мучай и себя, и меня. Я тебе деньги до конца сезона все заплачу, только подай в отставку сам, добровольно”.

Ну тяжело, ей-богу. Приезжаешь к нему на базу для разговора, а он где-то бродит, лишь бы только не попасться на глаза. Ребята тоже от его словоохотливости не страдают. Софийскому ЦСКА проиграли, подходят к нему Кондратьев и Арзамасцев для того, чтобы в своем кругу обсудить игру. А он их отправляет, мол, не надо мне никаких советов, я и сам все знаю. Лобановский, блин…

Помощники тоже хороши. Когда что-то говоришь главному тренеру, они молчат, что-то типа солидарности проявляют. Как только его увольняешь, в тот же день у всех вдруг наступает внезапное озарение. Жора Кондратьев вообще рискует всю жизнь пробыть вторым. Я его выпихнул в этот Витебск для того, чтобы он попробовал хлеба главного тренера. Беда у него такая же, как и у многих его коллег: не хочет учиться. Я ему говорю: “Вот тебе деньги — езжай в Высшую школу тренеров”. Какое там… Он ведь даже института физкультуры не мог закончить.

Я Жоре предлагал помочь с восстановлением, но он ловчее оказался: “Саныч, я за два ящика шампанского сам все вопросы решил”. Он не понимает, что мне его диплом не нужен. Жора ведь понимает футбол только на интуитивном уровне. Он талантливый самоучка. Родился в провинциальном городке и в техникум физкультуры поступил как лыжник. Кондратьев может собрать динамовцев и устроить между ними чемпионат. Кто больше раз с установленного расстояния попадет в перекладину. Он попадает восемь, а эти балбесы по разу. Жора доволен — будет что рассказать приятелям в минуты дружеского застолья, но толку от такой тренировки никакого. Он ведь не только показывать, но и учить должен. А здесь у Жоры пробел. Нет специальных знаний.

Хотя если так посмотреть, то и Высшая школа тренеров уже не та. Да что об этом говорить, когда квалифицированных детских тренеров раз-два — и обчелся. Люди приходят в сборную страны с такими проблемами в школе, что только диву даешься. Раньше ведь такого не было.

Сами до подобного положения докатились. Команд расплодили столько, что футболистов на всех не хватает. Все кричат: давайте делать суперклуб! Ну, сделаем мы его, и что толку? Будут футболисты зарабатывать по 5, 7, 10 тысяч долларов, в сто раз больше, чем в какой-нибудь “Звезде”. А играть они будут все вместе, в одной лиге, два раза в сезон. И постепенно игроки по своему уровню подтянутся к этой самой “звезде пленительного счастья”. И никакие зарплаты не помогут…. Но мы с тобой уже в дебри влезаем. И договорились ведь вроде о футболе не говорить…

— Так это жизнь, Юрий Александрович. У кого что болит… Я вот только не понял, есть ли у нас в стране все-таки толковые и порядочные специалисты или нет…

— Порядочные есть, но они, к сожалению, не специалисты. А из специалистов самый толковый — это Байдачный. Вот его мы в “Динамо” и взяли.

О Капском

— Поговорим теперь о ваших коллегах. Самая примечательная фигура из них это, безусловно, глава борисовского БАТЭ Анатолий Капский. Вы с ним похожи хотя бы потому, что каждый из вас считает “Прессбол” газетой, испытывающей нескрываемые симпатии к его конкуренту. Для Чижа мы проборисовские, для Капского — продинамовские.

— Я думаю, что у нас хватает и других поводов для того, чтобы быть неравнодушными друг к другу. Толя — хороший парень, яркий, неординарный. Но когда-то он вскочил в это дело с судьями и потом понял, что совершил ошибку, но выскочить оттуда оказалось не так просто. Потом эта палка стала бить обратным концом по его команде, и Толя начал нервничать. Я ему не судья, но, мне кажется, если человек бывает неискренним в каких-то вещах, то потом трудно сделать так, чтобы ему верили на все сто.

— Но вы можете с ним сесть на вашей, скажем, кухне и за чаем обсудить все свои проблемы?

— Садились уже и договаривались. Но потом Толя снова наступал на те же грабли. Он извинился передо мной, отношения вроде бы как остались, но веры больше нет.

— Честно говоря, из нашего интервью можно сделать пока только один вывод: если и есть в отечественном футболе хоть один святой человек, то сейчас он сидит передо мною…

— Святых в своей жизни я пока еще не встречал, и сам к их числу уж точно не отношусь. Я совершал в жизни ошибки и делал поступки, которые, возможно, никто не замечал, но они все равно оставляли какие-то рубцы.

О религии

— Грехи свои Юрий Чиж, следует полагать, замаливает в церкви…

— Я за них расплачиваюсь потом. Судьбу обмануть нельзя, и выскочить из грязи чистым тоже невозможно. Все возвращается бумерангом — неудачами в бизнесе, проблемами с близкими, друзьями, родными…

Мое отношение к богу для теперешних времен скорее нетипичное. У меня внутри есть свой судья, и для того, чтобы с ним поговорить, мне необязательно идти в церковь. Я туда редко хожу.

Хотя за свою жизнь я и мои партнеры многое сделали для нашей православной церкви, ведь огромное количество людей действительно испытывают необходимость посещения храмов и находят там кто успокоение, кто очищение…

А вообще мне гораздо более симпатичен убежденный атеист, который не совершает подлостей и предательств, чем верующий, который много говорит о своей любви к богу, каждое воскресенье усердно отбивает поклоны в церкви, но в жизни не следует ни одной из заповедей Христа.

Мне довольно часто приходится общаться с высокопоставленными церковными деятелями, и я вижу, что и там хватает своих внутренних проблем, которые по остроте не уступят страстям, что кипят в кулуарах нашего футбольного чемпионата. Все мы люди, даже те, которые считают себя посланниками бога на земле…

Не понимаю я шараханий нашего народа. Вчера все были убежденными материалистами, а сегодня с таким же неистовством рванули в церковь. Сейчас какое газетное интервью ни возьми, обязательно будет рассказ о том, как его герой хорошо знает Библию и какой он классный парень. Но когда ты этого парня знаешь лично и особенно то, о чем он почему-то забыл упомянуть в газете, то становится за него неловко. Я вообще больше доверяю поступкам, чем словам.

О беге

— Чиж — человек завистливый?

— Нет, абсолютно нет.

— Но мне кажется, что тому же Капскому вы можете завидовать как минимум по двум позициям. Во-первых, он всю жизнь работает с одним тренером. И про Пунтуса никак нельзя сказать, что у него отсутствует то пресловутое мужское начало, которое никак не может обнаружиться в динамовских тренерах. И опять же никого из последних вы не можете назвать своим другом, а Капский Пунтуса — с легкостью.

— А кто сказал, что руководитель непременно должен дружить с главным тренером своего клуба? Во всем мире между ними существуют нормальные рабочие отношения, которые устраивают обе стороны. И Толин случай скорее исключение из общих правил.

Вчера звонит Байдачный: “Юра, я к тебе как к другу обращаюсь…”. А как он ко мне может так обращаться, если третьего дня элементарно подставил человека, взгромоздив на него свою вину. Мои друзья так не поступают. Я ему объясняю это в резких тонах. “Извини, считай, что этого звонка не было”. Вот такие у меня отношения с Байдачным. Да, мы хорошие товарищи, но не друзья. Это слово из тех, которыми не разбрасываются на каждом перекрестке.

Ну а какая же вторая позиция, по которой я уступаю Капскому?

— Анатолий Анатольевич, при всей своей неоднозначности тем не менее продолжает устойчиво ассоциироваться с прожектором перестройки, отважно озаряющим наше заскорузлое царство теней. Чиж тоже вроде бы как луч света, но какой-то более тусклый, что ли. И, кроме того, у всех существует смутное опасение, что светит он из казенного фонарика, потому и не может позволить себе такую свободу полета мысли, как бунтарь Капский.…

— Да, я не люблю публичности. При желании, наверное, каждый тур чемпионата страны можно сопровождать громким заявлением. Но зачем? Портить себе нервы по пустякам? Не стоит размениваться на мелочи, ставя перед собой большую цель. Я вообще с детства больше люблю не спринт, а бег на длинные дистанции.

Мнение общественности, конечно, дорого стоит, но все мы знаем, что им можно с легкостью манипулировать. И потому ориентироваться исключительно на него достаточно глупо.

О словечке

— А вот вам, кстати, один из примеров общественного мнения. Многие уверены, что приход в сборную эксцентричного Байдачного непременно завершится грандиозным скандалом, после чего мы опять начнем искать нового, “настоящего” тренера. И виноват во всем будет не кто иной, как президент минского “Динамо”, умело пролоббировавший в свое время Анатолия Николаевича…

— Ну, если такое случится, то мы распишемся в своем бессилии, и я окончательно разуверюсь в Анатолии Николаевиче.

Да, я не стесняюсь сказать, что действительно лоббировал Байдачного при избрании его тренером сборной. Так же, кстати, как и Капский — Пунтуса. Не вижу в этом ничего экстраординарного. Я официально озвучил свое предложение в стенах федерации, начистоту выложив все плюсы и минусы, которые мы будем иметь, назначив на эту должность Анатолия Николаевича. Никому и ничего под ковром я в уши не вкладывал — эти слухи лишены всяческих оснований.

Давай смотреть реально — нет у нас сегодня гарантий, что, отвалив приличную зарплату зарубежному специалисту, мы решим все проблемы и добьемся желаемого результата. Байдачный импонирует мне своей амбициозностью, и я знаю, что у него есть стимул работать в главной команде. И деньги в этом случае не играют никакой роли. Каким бы богатым ни был клуб российской премьер-лиги, он никогда не сравнится со сборной страны. И Байдачный хорошо понимает, что заявить о себе на европейской и международной аренах он сможет только здесь. А потому и будет выкладываться без остатка. Да и вообще жизнь одна, где он еще сможет помериться силами с лучшими тренерами мира?

— Так я не понял, вы замолвили-таки за Анатолия Николаевича словечко перед президентом страны или дело решилось без привлечения тяжелой артиллерии?

— Нравятся мне наши представления о человеке, который имеет, как говорится, доступ к телу. Подошел, шепнул — и все тут же устроилось в лучшем виде. И никто не хочет понимать, что всякий совет налагает на дающего ответственность, за которую потом могут спустить семь шкур.

О хоккее

— А на президентском хоккее Чиж тоже может позволить себе отпустить дружескую шутку, или там он, в свою очередь, оказывается в положении своих подчиненных по “Динамо” — возмущаться можно, но только молча…

— На хоккее мы играем в хоккей, уж извини за тафтологию. А это такая игра, в которую играть без столкновений и выражения эмоций практически невозможно. Так что достается всем, в том числе и президенту. И нет такого, как говорят, мол, они там все поддаются. Какое там.… На всякий случай проигрыши у президентской команды тоже случаются.

— Честно говоря, я как-то не встретил в рассказах о вашем детстве восторженных воспоминаний о баталиях на льду какого-нибудь замерзшего пруда… Или любовь к хоккею пришла с годами?

— Я понял подтекст вопроса. У жены дочка как-то спросила: “Мама, а папа ходит в хоккей играть или как на работу?” Не помню, что супруга ответила, но я бы на ее месте задумался…

Впрочем если вернуться в детство, то у меня первого в деревне появились заводские коньки и клюшка в восьмилетнем возрасте — братья подарили.

В принципе на хоккей можно и не ходить. У нас есть люди, у которых свободный график посещения тренировок. Я иногда тоже пропускаю: командировки, загруженность по работе и так далее. Но Батька, по большому счету, пропуски не поощряет. А с другой стороны, хоккей серьезно дисциплинирует, в первую очередь в быту. Кроме того, это отличная разрядка после рабочего дня.

— А если наш следующий президент будет заниматься, скажем, дзюдо, мы сможем увидеть Чижа и на татами?

— Мне дзюдоистов и так в жизни хватает. А чтобы закрыть тему хоккея, могу сказать, что никогда не использовал свое знакомство с президентом для того, чтобы подставить кому-то ногу. Хотя и было бы глупо отрицать, что в каких-то моментах мне идут навстречу. Вот, например, не было бы президентского распоряжения насчет строительства горы, я бы текущие вопросы за пять лет не решил. Наши чиновники со всеми их инструкциями и положениями — такая могучая сила, что они, думаю, с легкостью остановили бы Гудериана в 1941-м где-нибудь на Березине.

Об обидах

— А вообще много людей в этой стране могут обидеть Чижа?

— Те, кто стоит выше на какой-то иерархической лестнице, — как правило, серьезные люди, которые не будут заниматься всякой ерундой. Обидеть может самый мелкий и незаметный.

— И какова реакция Чижа в подобных случаях? Он сопит, наливаясь краской, кричит, топает ногами или норовит заехать обидчику по физиономии?

— Иногда бывают такие ситуации, когда самым веским аргументом для человека оказывается не доброе слово, а кулак. Понимаешь, что другого выхода просто нет. Ну смотри — настоящий мужик знает, что женщин, детей, стариков и просто физически более слабых людей обижать нельзя. Но ведь есть на свете и не очень настоящие мужики — наглые, распоясавшиеся, которым и море по колено, особенно если они вдобавок находятся в куче себе подобных. Вот такие признают только одно — силу. Сам проверял…

Но такие случаи для меня, скорее, нетипичные. Обычно я не даю волю эмоциям. Хотя иногда так хочется какой-нибудь скотине заехать по роже, но сдерживаешь себя только потому, что самому не хочется опускаться до этого скотского уровня. Шмолика хотел заловить после четвертьфинала Кубка страны, где он нашу команду сплавил в одни ворота. 40 минут ждал, пока он в душевой помоется. Но он грамотно поступил: когда наконец-то вышел, я уже остыл, ограничился устным порицанием. Но я обиды на таких шмоликов долго не ношу и коварные планы мести не разрабатываю. Если сверху кто-то есть, то он с ними и без меня разберется. А я их просто вычеркиваю из своей жизни.

— Чиж — человек сентиментальный?

— Да. Когда я был моложе, то с большей охотой пускал к себе в душу людей. А потом жалел. Бывает больно, когда кто-то, воспользовавшись твоей откровенностью, использует ее в своих, часто абсолютно никчемных, целях. Со временем нарастил панцирь. Сентиментальность — абсолютно человеческое свойство, но у руководителя оно должно быть запрятано где-то далеко — так, чтобы не быть ахиллесовой пятой. Самое сокровенное я могу обсуждать только с близкими мне людьми.

— Как много места в вашей жизни занимают искусство и культура?

— У меня за них ответственна жена. Я вообще не большой любитель выходов в свет. Читал раньше очень много, а сейчас на книги не хватает времени. Любимые писатели? Пикуль, Драйзер, Акунин. Ремарк тоже, но его надо читать взахлеб, а если два часа выхватил и потом снова закрутился в бесконечных делах, то что-то пропадает. Уже не то… Булгаков же, например, не задевает. Раза три начинал читать “Мастера и Маргариту” и где-то в районе двадцатой страницы неизменно откладывал в сторону.

Если у меня и есть какое-то регулярное чтиво, то это газеты. “Коммерсант”, “Комсомолка”, “Спорт- экспресс”, “Прессбол” всегда на моем столе.

О “Прессболе”

В вашей газете, безусловно, работают профессионалы, которые умеют подогреть интерес к любому событию. И я горжусь, например, тем, что на Украине есть киевское “Динамо”, но нет спортивной газеты такого уровня, как “Прессбол”.

Но иногда, как мне кажется, вы перегибаете палку. Особенно Сергей Новиков. Не скрою, он мне особенно несимпатичен, так же, наверное, как и я ему. По большому счету, мы с ним знакомы только заочно, но, видишь, какая бывает все-таки взаимная антипатия… Хотя того же Васю Сарычева я очень люблю и уважаю.

Да, сейчас трудное время, но не стоит поднимать рейтинг газеты на всяких там скандалах…

— А на чем прикажете его поднимать? На “вестях с полей”?

— Согласен, даже нет аргументов, чтобы спорить. Когда будет хороший футбол, тогда о нем и писать можно будет нормально. Хотя, с другой стороны, сегодня мы вместе формируем общество, и об этом надо помнить.

О суперклубе

Вот у меня, например, скромная цель в футболе: я хочу, чтобы “Динамо” было хорошим, сильным клубом. Но получается, что, кроме меня, это никому не нужно. Ну, может, еще народу, Невыгласу и Лукашенко. Но только не футбольной общественности.

Сегодня частные футбольные клубы только у меня и Капского. Все остальные дербанят бюджетные деньги. Не знаю, может быть, им все равно, куда их девать. Но лично я не хочу подкармливать судейский корпус. И мне смешно становится, когда раздаются голоса, мол, мы включаем административный ресурс для того, чтобы стать чемпионом. И, что интересно, громче всего кричат те, кого следует подозревать в этих играх в первую очередь.

У нашего клуба принцип один: мы не хотим губить футбол. Потому что если завтра в нем все будут решать деньги, то сама игра потеряет для болельщиков всякий смысл. Сегодня ситуация обстоит так, что судьи доят практически все команды. В этом котле, у которого очень удобно харчеваться, вращается примерно полмиллиона долларов.

А если завтра у нас и у Капского, который вышел из этих дел, окажутся последователи? Наверняка эта сумма сократится, и весьма значительно. Ну кому это может понравиться? Судьям — нет. Клубам, которые ставят перед собой только одну задачу — победить в чемпионате любой ценой, а там хоть трава не расти, тоже вряд ли.

Мне хочется ставить перед командой большие цели — успешно выступать в еврокубках. Да, для этого нужно делать хороший клуб. Богатый, с развитой инфраструктурой. Назовите, если угодно, его суперклубом. Но ведь я же нормальный человек и понимаю, что без хорошего спарринга такой суперклуб в чемпионате зачахнет. Нам нужны конкуренты. Но я с ними хочу играть в футбол нормальный, а не подковерный.

Как бы мы ни ругались с Капским, но сегодня, по существу, он мой единственный союзник. Толя тоже нацеливает БАТЭ на решение сверхзадач.

У того же “Гомеля” бюджет больше, чем у нас. А что толку? Ну, предположим, выиграют они чемпионат. Для Гомельской области, вероятно, это станет знаменательным событием, но ведь за этим локальным успехом ничего не последует. И вся история нашего суверенного футбола лишь подтверждает мою правоту.

“Шахтер” — та же песня. Берут у нас отыгранных футболистов, своих игроков нет, как нет и футбольной школы. Не просматривается как-то будущее у команд, существующих кто при трубе, кто при забое.

— А вам не кажется, что вы, простите, слишком уж помешались на футболе? Ну не будет минское “Динамо” “Аяксом” , не говоря уже о “Реале”. Так не проще ли поднять какой-нибудь гандбольный, баскетбольный или же волейбольный клуб? Средств понадобится куда меньше, да и отдача не заставит себя ждать.

— Как же ты, Сережа, по земному-то мыслишь, а? Ну если не будем мы себе ставить планки, так никогда и не вырастем. Коль взялся я за это “Динамо”, то, наверное, положу свое здоровье, чтобы о нем заговорили в Европе. Может, не мне это удастся сделать, может, найдется у нас свой Абрамович, побогаче, чем я. А я от себя какие-то кирпичики оставлю, заложенные в это здание. У нас сегодня своя школа футбольная есть, где растут неплохие ребятки. Базу думаем новую построить. Да, мы выбрали длинный, но наиболее рациональный для наших сегодняшних реалий путь.

Но только надо делать все солидно. Без спешки, в какой мы сейчас Байдачного выбирали. Давайте сегодня растить будущих тренеров сборных. Давайте отбирать самых толковых из детских тренеров и направлять их на стажировки в лучшие европейские клубы. Я не верю, что у нас нет ребят, которые могут работать не за деньги, а за любовь к футболу.

И в том же “Динамо” ребята меняются. Они уже не те, которыми были два года назад. Процесс медленно, но необратимо идет. Меня, например, порадовал последний случай…

Чиж еще долго рассказывает мне занимательные и поучительные случаи из своей недолгой пока еще футбольной практики, не зная о том, что газетная площадь, выделенная под наш материал, давно уже закончилась. И в самом деле, мы и так слишком много написали о команде, которая, по существу, ничего еще толком в своей новой истории не выиграла. Но мне почему-то уже хочется, чтобы как раз при нем, жестком, но чем-то неуловимо симпатичном, у динамовцев как раз все и получилось.

И еще я хочу, чтобы он вытаскивал наш футбол из дерьма вместе с таким же непростым, но не менее неординарным Толей Капским, который по ошибке куда-то нырнул, но сразу же вынырнул обратно. Вместе с Сергеем Новиковым, который отдает этому убитому чемпионату все свои рабочие и выходные дни, в глубине своей души надеясь, наверное, что и его усилия когда-нибудь не пропадут даром. Вместе с десятками, а возможно, и сотнями людей, которые хотят добиться в своей жизни чего-то действительно большого, а не только немедленной выплаты подъемных и поддержания своего реноме, завоеванного двадцать с лишним лет назад.

Они должны быть вместе, хотя бы потому, что эту страну не спасут даже и отважные, но все-таки одиночки. Но я вот только не знаю, как им все это объяснить и получше устроить…