Лига чемпионов. Ювентус — БАТЭ. Своими глазами. Лик на плащанице

Турин не кричит о кальчо — он подразумевает его самим своим существованием. Встретить в городе человека, признающегося в нелюбви к футболу, можно. Но следующее за ним перечисление причин, почему именно он не питает теплых чувств к игре номер один, убеждает, что “врага” он отлично знает в лицо. И не пытайтесь указывать на пустые трибуны на позавчерашнем финише группового этапа Лиги чемпионов. Футбол для итальянцев заканчивается тогда, когда из него уходит необходимость добывать результат.
При всей своей католической строгости город, по сути, исповедует две религии. Веселое черно-белое язычество под названием “Ювентус” и тревожное жертвенное христианство, именуемое “Торино”. Обитателям пантеона первого несть числа. Чтобы убедиться в этом, достаточно зайти в фирменный магазин “Юве”, где, помимо одеяний ныне царствующих божеств, можно облачиться и в туники великих безо всяких оговорок. Хотите стать Зевсом-Платини — выкладывайте 150 евро. Аполлоном-Лаудрупом — сотню современных европейских “кесарей”. Збигневом Бонеком — столько же. Верящим в “Ювентус” всегда есть что вспомнить — сколько кубков опорожнено в дни славных, эпических побед! Сколько великих героев отлито в бронзе и вырублено в камне! Праздничных дней в календаре “ювентини” не счесть. У их земляков из “Торо” есть только Голгофа.
На Супергу — один из многочисленных холмов в окрестностях Турина — и сейчас не зарастает народная тропа паломников. Здесь закончился земной путь величайшей в истории итальянского клубного футбола дружины — непобедимого “Торино” Валентино Маццолы. 4 мая 1949 года пятикратные обладатели скудетто возвращались из Лиссабона с товарищеского матча с “Бенфикой”. Из-за плохой видимости самолет врезался в стоящую на Суперге католическую базилику. С тех пор там добавился еще один крест. Под ним — фамилии погибших в катастрофе футболистов “Торо”.
Забраться на Супергу в декабре, да еще во время обрушившегося на Турин снегопада, — испытание для настоящих болельщиков “бордовых”. Для этого нужно сорок минут протрястись в чудовищно неторопливом пятнадцатом трамвае на самый северо-запад города, а затем подняться по крутому склону либо на ходящем раз в полтора часа автобусе, либо по узкоколейке, которая кажется совершенно игрушечной из-за рождественских украшений. Наверху куролесит метель, наметая высоченные сугробы…
Тот феноменальный состав “Торино” не просто не забыт — он возведен в ранг святых. В сувенирных лавках вслед за “краявидами” первой столицы Италии по степени частотности идут магниты с ликами футболистов того “Торо”. Один из них — просто сюжет из священного писания: взрослый Сандро Маццола в майке “Интера” обнимает своего отца Валентино в темно-бордовой футболке “Торино”. Чего, разумеется, никогда не было и быть не могло: когда погиб Маццола-старший, младшему было лишь семь лет. Рисунки сделаны на светло-сером фоне, будто они в цвете неожиданно проявились на главной достопримечательности города — туринской плащанице. Увидеть ее нельзя: глазам публики она открывается лишь раз в четверть века. В следующий раз это случится нескоро — в 2025 году. Пока же все посетители Собора Иоанна Крестителя могут лицезреть лишь ковчег, в котором хранится святыня. Перед ним небольшой барьер, на котором укреплены коротенькие молитвы на итальянском, английском, немецком и французском с предложением произнести их про себя. Невероятную тишину храма они не нарушают.
В Турине вообще легко найти себе святого по вкусу. В городе на берегах По родились зачинатели автомобильной индустрии Италии — основатель “Фиата” Джованни Аньелли и создатель “Лянчи” Винченцо Лянча. Здесь появился на свет физик Амедео Авогадро — первооткрыватель трудноприменимого в быту, но очень значимого в теории числа его же имени. Здесь родился Алессандро Мартини, сделавший из собственного имени всемирно известную марку вермута. Не говоря уже про Карлу Бруни — в прошлом известную модель, а нынче банальную жену французского президента. Хаживали здешними улочками такие значительные величины мировой философии, как Эразм Роттердамский и Фридрих Ницше. Сиживали в тутошних скверах литературная легенда Умберто Эко и “самогонщик”-профессионал Гаспаре Кампари. Открывал первую в мире фабрику по производству твердого шоколада Пьер-Поль Каффарель.
Но сейчас главный персонаж туринского пантеона, безусловно, Алессандро Дель Пьеро. Ради фото с ним многочисленные поклонники и поклонницы прорывают даже внешне неприступное оцепление стюардов на вип-автостоянке “Стадио Олимпико”. И как ни скрывается Алекс от моря любви, на него хлещущей, убежать от себя почти никогда не удается. Перед каждым матчем капитан “Старой синьоры” непременно подходит к стадионному тамаде на кромке поля и в микрофон приветствует собравшихся тиффози. После поединка, натянув на самые глаза шапочку цвета хаки, одетый в простенькую с виду курточку и блестящие золотые спортивные туфли, вновь неудачно пытается улизнуть от фанатов. И он устало фотографируется с многочисленными “адептами” религии под названием “Ювентус”, и раздает имеющие магическую силу автографы. В минуты ожидания какая-нибудь особо отчаянная фанатка непременно расскажет легенду о том, как однажды встретила на улице самого Алекса, и тот не только расписался на ее стяге, но и заметил, что она “просто милашка”. И над ней посмеиваются — кто открыто, а кто украдкой. Но вот появляется ювентийский Пинтуриккьо — и о ней все забывают. Так уж получилось, что в наступившем веке Дель Пьеро из всех туринских святынь — самая популярная. И нефутбольное меньшинство уже само не знает, хорошо это или нет…
…А после крестных страданий и смерти Христа Иосиф Аримафейский завернул измученное тело спасителя в четырехметровое полотно. В котором Иисус был похоронен в пустой, не использовавшейся ранее гробнице, вырубленной в скале. Она находилась на земле Иосифа около сада, близкого к Голгофе. И когда на третий день апостол Петр пришел к гробнице, увидел он, что она пуста, а внутри вместо тела мученика находится только плащаница. Хотите — верьте, хотите — нет…