Как продавали родину

Признаюсь честно, думал, что в ответ последует отказ. А потому был даже слегка ошеломлен, когда на предложение подробнее прокомментировать некоторые моменты, обозначенные в недавних материалах, Сергей Владимирович согласился без малейших раздумий.
Естественно, мой первый вопрос увязывался с интервью Герасимца. А именно — с его нашумевшими словами про осень 1995-го: “Мы принимали дома чехов, а тем позарез нужны были очки. Я тогда в Израиле играл, и в Бней-Иегуду начали названивать руководители федерации и спрашивать, не обращался ли ко мне кто-нибудь с соответствующей просьбой. Я приехал в Минск, и слухи подтвердились: чехи в самом деле хотели купить у нас игру. Действия главного тренера, а им тогда был Боровский, меня поразили. Он собрал нас в комнате, сказал: “Решайте сами” — и вышел”…
— Во-первых, надо бы помнить точнее, что и как там происходило. И второе. Герасимец уже вроде тренер, а посему должен знать: к такому вопросу, если уж он возникает, следует подходить очень щепетильно. Взять и сразу все обрубить — доберутся до игроков. Потому этот момент нужно оттягивать как можно дольше, чтобы он по возможности не коснулся ребят. Правда, тогда на футболистов все равно вышли какие-то посредники — может, они сами хотели заработать на тотализаторе. А когда тренер об этом узнает, зачем ему искать, кто это будет? Лучше взять и проверить команду на прочность. Огласить все прямо, без кулуарных дел: ребята, знайте — нас хотят купить.
Мы с Александром Николаевичем Башмаковым сразу же сказали, что против таких игр. Но раз информация пошла на вас, то вы должны все решить сами. Уверен, если кто и хотел дать слабину, то, когда собирается коллектив и все смотрят друг другу в глаза, человек не захочет этого делать.
В общем, типичный педагогический прием. Я сам в бытность футболистом сталкивался с таким. И когда в минском “Динамо” возникло нечто подобное, Пудышев и Курненин встали и сказали: “Если игра будет отдана, то мы уйдем из команды”. А через год мы стали чемпионами.
То есть это чисто воспитательный вопрос. Конечно, он грязный. Но кто проходит через него, тот очищается. И коллектив становится намного сильнее. Стоило нам преодолеть тот неприятный момент — и мы отошли от этого на сто процентов. Хотя матч проиграли. И, конечно, все стали говорить, что “Динамо” его продало. И Чехии в 95-м тоже уступили. Но в обоих случаях знали, что остались честны друг перед другом. Считаю, это дало толчок созреванию здорового порядочного коллектива.
Кстати, и сборная Беларуси, которая играла в первом отборочном цикле, была очень порядочной — гадких вопросов там не возникало. Какие сдачи, когда впервые вышли на такой уровень?
В грязной подковерной игре очень много тонких моментов. Вот что делать тренеру? Вызвать всех, кричать и трясти кулаком, мол, не дай бог узнаю! Но метод угроз здесь, по-моему, не сработает. Надо вести себя гибче, чтобы коллектив вышел из сложной ситуации более зрелым, а не развалился.
Ну а если кто-то понял те мои слова прямолинейно, так здесь ничего не поделаешь…

— Такая ситуация в национальной сборной у вас была только осенью 1995 года перед матчем с чехами, или это не единичный случай?
— Только тогда.

— Откуда непосредственно до вас дошла информация, что начинает твориться неладное?
— Звонки были. И потом, когда выходили только на меня, я как мог все затягивал, чтобы оградить футболистов. Но когда один игрок пришел и сказал, что ему предложили деньги, вот тогда вынес все на суд коллектива.

— Так что же это были за посредники?
— А кто их знает… Русскоязычные — не чешские. Не исключено, они могли действовать следующим образом: довести до сведения чехов, что белорусы отдадут им игру за определенное вознаграждение, а потом взять и назвать меньшую сумму нам. И сказать: вот за нее и отдайте. Скорее всего, таким и был расчет — кто-то из русскоязычных дельцов хотел сработать сразу в две стороны.
Но это лишь мои догадки, ведь предполагать можно многое. Вон сколько было случаев в союзном чемпионате… Едем к московскому “Динамо”, а эта команда находится “под вылетом” — сразу ставят диагноз: ну все, поехали сдавать. И что в таком случае остается?
Как доказать, что ты чист? Только одним способом и ответом — победой. А не выиграешь — не докажешь ничем. Но побеждать ведь не всегда получается. Если ты в минском “Динамо” союзных времен, тогда прекрасно понимаешь — нет ничего невозможного. А если это Беларусь против чехов, которые в 1996 году стали вице-чемпионами Европы? Наша команда тогда была совсем зеленой — не то что сейчас, когда в ней куда более обученные футболисты.

— И еще. В своей реакции на интервью Герасимца Сергей Новиков высказал мысль, что весной и летом 2000 года в матчах с Эстонией и Андоррой футболисты попросту не желали играть. Тогда не возникло ощущения, что они больше не хотели видеть вас во главе сборной?
— Это надо у них спрашивать, хотели они меня видеть или нет. Я скажу о другом. Рассматривал товарищеские матчи как проверку понимания игроками того, чего от них требует тренер. Да, в них тоже надо стремиться побеждать, но основополагающим для меня было быстрее научить ребят футболу, который уже шагал по планете. А в странах бывшего Советского Союза до него тогда еще не дошли — только сейчас начали прививать. Конечно, для многих все было в новинку, и они протестовали. Безусловно, в клубе это делать проще, нежели в сборной. Но в таких ситуациях опускаться на уровень игроков, значит, тормозить свое развитие. Да, когда ты не совсем понимаешь новое, это всегда сложно. Никто не хочет выглядеть на поле несостоятельным, а времени-то на учебу мало…
Тем не менее позже футболисты, когда уже созревали в профессиональном плане, подходили и благодарили. Мол, извините, что тогда вас не поняли, но вы были правы. Хотя все оценивает пресса и общественность, для самого тренера главное — кого-то научить. Помимо результата, важен и процесс. После которого появляются воспитанники, говорящие тебе спасибо.