Мертвые души. Сергей Литвинов: образцово-показательный расстрел

Понятно, что в ходе беседы невозможно было не затронуть обстоятельства известного дела Девятовского — Тихона. Впереди суд, который и должен вынести определение, виновны ли наши молотобойцы в употреблении допинга..
— Как известно, по окончании сезона проходит аттестация национальных команд, где озвучивается, выполнил человек нормативы или нет. В конце ноября такая аттестация состоялась в легкой атлетике. На ней ни слова не прозвучало о том, что по отношению к нам произойдут какие-то изменения. Я по-прежнему оставался старшим тренером по молоту. И все мои мысли были заняты делом Девятовского — Тихона.
У нас никто и никогда не занимался подачей апелляций. Это был для всех темный лес. А в чаще, понятно, искать дорогу непросто. Обсуждения, разные мнения — и так с девяти утра до шести вечера, а то и позже — голова кругом. В этой обстановке мне и принесли на подпись контракт, который вступал в действие 1 января. Практически не читая, я его подписал и отдал назад. И не акцентировал внимания на том, что на месте, где должна стоять сумма зарплаты, находится пробел.
А позже вдруг выясняется, что “они” передумали и решили нас наказать. Недавно мне вручили все тот же контракт, но уже подписанный министром Григоровым, замминистра Шичко, главным тренером национальной команды Бадуевым. На сей раз в нем от руки была проставлена сумма в 370 тысяч рублей. То есть у тренера ниже зарплаты уже и не бывает, разве что у новичка — выпускника вуза! И что мне оставалось делать? Таким контрактом мне однозначно дали понять: ищи себе работу. Потому что если бы захотели, то учли бы стаж в 25 лет, звание заслуженного тренера Беларуси, должность в национальной команде и так далее. Но это сделано не было.
Вопрос не в том, что у меня нет средств к существованию. Я олимпийский чемпион, офицер и заработал себе пенсию — но в России, не здесь. Вопрос-то в принципе.

— Когда вы узнали о зарплате в 370 тысяч?
— 30 декабря. От меня долго скрывали. Хотя, как выяснилось позже, объявить об изменениях в контракте поручили Бадуеву. Но когда я встретился с главным тренером, он включил эдакого дурачка: “Ничего не знаю”. И начал при мне звонить в министерство. Там подтвердили: “Да, выплата приостановлена”.
Потом меня стали успокаивать: дескать, после положительного решения суда все будет компенсировано. Но все же понимают, что задним числом ничего сделать невозможно. Зачем зря сотрясать воздух?
Прихожу к Бадуеву: “Что теперь с этим контрактом делать?” Я назвал вещи своими именами: “Это издевательство”. Потому что осенью говорили об одном, а сейчас получил документ, означающий — ищи себе работу. Бадуев заверил: “С нами не посоветовались. Я все выясню”. Никуда, естественно, не пошел.
Но главное было еще впереди. Дело в том, что Тихон по-прежнему находится в составе национальной сборной. Я по-прежнему старший тренер. Решения международной федерации о дисквалификации белорусских молотобойцев еще не существует. Спортивный арбитражный суд своего определения тоже не вынес.

— А как же решение МОКа?
— МОК дисквалифицировал только Девятовского, лишив его права участвовать во всех последующих Олимпиадах. И если Вадим не выиграет суд, то решение МОКа останется в силе. А самое страшное, что в случае отрицательного решения суда грозит Ване, — то, что ИААФ дисквалифицирует его на два года. Это не голословные утверждения: генеральный секретарь НОКа Катулин поднял всю документацию. И пришел к выводу, что решение о пропуске следующей Олимпиады атлетами, которые были пойманы на допинге в Пекине, так и не нашло документального подтверждения, хотя об этом много говорили.
Когда выяснились эти обстоятельства, у многих отлегло от сердца. Но нашлись и такие, кто стал говорить: “А зачем вообще бороться? Не стоит их будоражить, злить. Это же МОК! Надо согласиться. Потеряем Девятовского, но Тихона-то сохраним. Зато ни с кем ругаться не будем”…
Однако сейчас не об этом. Повторюсь: мы оба — Тихон и я — находимся в штате национальной команды. Ивану в худшем случае придется пропустить два сезона. Осенью 2010 года он уже сможет принимать участие в соревнованиях. Следующая Олимпиада — в 2012 году. Время, с одной стороны, есть, а с другой — его нельзя терять попусту. С января у нас были запланированы тренировочные сборы. Однако всякое финансирование подготовки Тихона прекратилось с той же формулировкой — “приостанавливается”.

— Интересно, какое имеется документальное обоснование?
— Во вторник, когда министр собрал большую компанию и пригласил меня для разговора, я спросил его о том же: “У вас есть хотя бы какой-то приказ, норматив?” В ответ: “Да-да, есть”. Но ничего так и не показали…
Сборов лишили не только Тихона — всю мою группу из восьми человек. В том числепострадал мальчик, который является в Беларуси сильнейшим среди юношей и готовится к чемпионату мира.
Ваня с Вадимом, с которых, естественно, тоже сняли президентские стипендии, подняли нормативную базу по выплатам. И выяснилось, что за успешное выступление на чемпионате мира 2007 года (Тихон в Осаке выиграл, Девятовский был четвертым) они должны получать президентские стипендии в течение двух лет, то есть до середины июля 2009 года. Наша федерация с этим согласилась и составила соответствующее ходатайство в Минспорта (дело так ничем пока и не закончилось).
Иван, не обнаружив в нем моей фамилии, пошел к Бадуеву: “А как же мой тренер, мы ведь с ним в одной обойме?” Тот ему в категоричной форме: “Нет, и все, по тренеру речь не идет”. Они крепко поругались. Ваня приехал ко мне из федерации взбудораженный: “Сергей Николаевич, все, ищите себе работу!”
Я наблюдаю: с сентября никто меня к себе не позвал, нормально не поговорил. Контракт между мной и Минспорта — документ двусторонний. А решение по нему принято одностороннее. Во вторник министр мне сказал: “Мы вас наказали”. Хорошо, но надо было хоть как-то известить, рассказать: что именно за этим стоит, как дальше мы, как две стороны, будем сосуществовать. И выходит: сборов нет, воспитанники страдают, зарплата в 370 тысяч для человека, подготовившего призера Олимпийских игр и трехкратного чемпиона мира, — это смешно, а федерация и главный тренер за своего специалиста ходатайствовать не собираются.
Я что, должен делать вид, будто нахожусь на работе, а они в это время будут делать вид, что меня наняли?!
И я нашел себе реальное дело — в России. Поскольку своих планов не скрывал, то они стали известны в федерации. Как результат, в понедельник на прием к министру пошел Рудских. Сказал: “Теряем специалиста”. Как я понял, встреча закончилась перепалкой.
Затем мне позвонил Григоров. Мы не общались с ним с самой Олимпиады. К разговору он оказался не готов. Я ему: “Вот у меня на руках контракт на 370 тысяч, который означает — ищи работу”. А он мне: “Нет, Сергей Николаевич, это наговоры, интриги, сплетни!” Александр Владимирович долго не хотел услышать, что под этим контрактом стоит его подпись…
В общем, состоялся тяжелый, эмоциональный разговор. Договорились, что я приду к нему в восемь утра во вторник. Назавтра в кабинете у министра собрались Бадуев, Шичко и ряд других чиновников. Я сразу предупредил, что уже договорился в России насчет работы и что принес с собой заявление об уходе. И объяснил свои мотивы, дескать, ситуация не ясна: нужен я вам или нет, нужен стране Тихон или не нужен. На связь с нами никто не выходил, вместо этого — прессинг по всем направлениям.
“Вас наказали, — сказал министр, — это образцово-показательный расстрел. Вы же виноваты”. Но, послушайте, суд еще не вынес определения, ИААФ ждет, дисквалификации нет. Чего же свои начали шашками махать, все отрубать? А если решение суда будет положительным? “Мы все восстановим”, — отвечают. “А если, — спрашиваю, — отрицательным?” Молчат. Да, согласен, дисквалификация — это пятно на репутации. Но это же не смертельно!
“Ты должен был прийти ко мне, — заявил министр, — и поговорить на эти темы”. Отвечаю: “А может, это вы должны были меня пригласить для двустороннего обсуждения проблемы?” И поскольку хода назад нет, решение-то мною уже принято, я предложил им такой вариант: “Увольняюсь, устраиваюсь на ту работу, где меня ждут. А после суда всем надо собраться за общим столом и заново начать обсуждение, как и с кем будет готовиться Тихон к следующей Олимпиаде”.
С последним министр вроде бы согласился, но по поводу моего ухода заявил: “Вы не имеете права уезжать. И вы не имели права за нашей спиной при живом контракте вести переговоры с другой стороной”. Я был возмущен такой постановкой вопроса, потому что своими действиями не нарушил ни пункта контракта с Минспорта. Я свободный человек и волен прервать одни договорные обязательства и заключить другие, тем более что до суда никто не желает принимать каких-либо решений по продолжению подготовки Тихона.
Они сделали, как в известном анекдоте. Сын обращается к отцу: “Папа, включи телевизор, там мультики начинаются!” — “Поди сам включи”. — “Ну ты же знаешь, что у меня нет ножек”. — “Нету ножек, нету и мультиков, сынок!” Да, жесткий анекдот. Но хорошо отражает то, что они натворили. Для вас нет Тихона, значит, и для меня здесь нет мультиков. И Ваня тоже говорит: “Если для вас нет Сергея Николаевича, то и для меня нет мультиков”.
Мы с Иваном по-прежнему держимся друг друга. Но дело не столько в том, что он со мной достиг успеха, а без меня был никем. Нас с Тихоном связывает прежде всего интерес к работе. Не так просто найти Литвинову замену, не так длинна скамейка толковых тренеров…
Григоров же мне говорит: “А что вы хотели, у вас ведь нет никого, кроме Тихона!” Вот я и не хочу снова наступать на те же грабли и собираюсь заняться российской молодежью, раз здесь не нужен.
Да, заниматься спортсменом такого уровня, как Тихон, и одновременно работать на зарплату, готовить подрастающее поколение, сложно. Потому что интересы профессионала высокого класса, который по полгода находится на выездных тренировочных сборах, честно говоря, диаметрально противоположны интересам юношей: молодежь прежде всего обязана ходить в школу, получать образование, быть подконтрольна родителям и так далее…

— Не пойму этих упреков в ваш адрес. И группа из восьми человек у вас есть. И с самого приезда в Беларусь бьетесь, пытаетесь наладить у нас систему подготовки молотобойцев для национальной команды.
— Я пять лет предлагал разные проекты. Однако все это мягко и тихо тухло. Предлагал, например, собрать со всей страны талантливых юношей и юниоров и вести их по особой программе. Готов был работать с ними бесплатно, экипировать за свой счет, еще и частично оплачивать поездки. Цель — фильтрация лучших для большого спорта. Потому что в юношеском и молодежном спорте у нас еще отдача есть, но в большой спорт оттуда никто не приходит. Идея понравилась. Под это даже собирался подрядиться известный белорусский специалист Сивцов. Со средствами помог бы РЦОП. Соответствующую бумагу на экспериментальную группу в Минспорта подписали. И все затихло, тупик.
В отчаянии показал эту бумагу главному тренеру Бадуеву: “Вы этот документ будете воплощать в жизнь?” “Нет”, — говорит. Спрашиваю: “Он вам точно не нужен?” — “Точно”. — “Вы уверены?” — “Да”. Я взял и порвал этот документ…
Пытался пробить идею клуба. К примеру, в Мордовии такой клуб существует уже лет десять-пятнадцать. Его называют школой Чогина. Начинал Виктор Чогин тоже с нуля. А сейчас в его школе только на наборе спортсменов со всей России работают несколько десятков тренеров. Выходцы из клуба регулярно завоевывают медали на различных соревнованиях по спортивной ходьбе, в том числе и на Олимпиадах. Но белорусские чиновники мне намекнули, что ничего не выйдет, надо использовать лишь структуры, которые уже есть в стране — ДЮСШ, УОРы.
Была идея сделать центр под эгидой ИААФ, которая под имя Литвинова открыла бы финансирование в 30 долларов в день для особо одаренных учеников. Но белорусская федерация должна была сначала послать в ИААФ хотя бы запрос.
Был совместный проект Россия — Беларусь — Украина. Но мне здесь сказали: “Нет, нас интересуют только наши”. Хотя белорусы и так сильнейшие на постсоветском пространстве, им бояться нечего, а вот соревновательной практики у них дефицит… Знаете, у детей сейчас плачевная ситуация. Когда я был ребенком, то набирал от 25 до 35 стартов в год. Это практика, которую никакой тренировкой не заменишь. Только в соревновательной атмосфере приобретается опыт. А в Беларуси сейчас у резерва три-четыре-пять стартов. Пахать целый год ради того, чтобы несколько раз выйти в сектор? Я предлагал объединить календарь и создать обстановку конкуренции. Но никто ничего делать не стал, зарубили все на корню.
Я долго ломал голову: почему гаснут все мои проекты? И догадался: они белорусским чиновникам абсолютно не нужны. Им главное — продержаться на своем месте подольше. Спорт для них — это бизнес. А спортсмены — инструмент для извлечения из бюджета личной прибыли.
Господа, ну, я-то человек свободный: не нужен — уеду. А Тихон — это ваш боец, так вы бейтесь за него. Ведь ваше министерство живет за счет того, что есть такие спортсмены. А если их нет, то зачем оно нужно?!
Мне Ваня несколько дней назад сказал, что ему все настолько опостылело, что он готов бросить спорт и заняться другим делом. Григоров на это: “А в чем дело?” Да у Ивана депрессивное состояние, неужели не понятно?
…Григоров в понедельник мне позвонил: “Сергей Николаевич, вы, наверно, немножко в курсе, что мы боремся за наших ребят”. Я — ему: “Да ну? Вы боретесь?! Знаете, я в этом участвую непосредственно — напополам с Тихоном несу финансовые расходы”. Ведь, помимо оплаты экспертов, адвокатов, сюда войдут расходы на судей: перелет, питание, проживание. Сумма в евро набегает шестизначная, и из нее только около восьмидесяти тысяч оплатит компания-спонсор. “Поэтому не надо представлять так, что я как тренер что-то там натворил, а вы теперь за меня разгребаете, подчищаете. Так ситуацию повернуть не удастся”.
Понимаете, в Минспорта сейчас ощутили, что ветер подул в другую сторону. Сначала ведь все говорили, что глухо, шансов нет. И Тихон, приходя в министерство, постоянно натыкался на раздражение. Конечно, чисто по-человечески я понимаю министра: хорошо принимать участие в чествованиях, а возиться вот с этим… Хлопотно и грязно. Поэтому он не раз отсылал ребят назад. И Ваня с Вадимом все время бегали в другие инстанции искать поддержки.
Теперь ситуация изменилась. Сейчас англичанин-адвокат заявляет: дело выигрышное. Появились реальные очертания надежды. Нашли очень много нарушений. Например, запись о результатах анализа допинг-пробы была сделана в двенадцать часов дня, а сам анализ, согласно документам, начался в семнадцать часов! Кроме того, бригада, вскрывавшая пробу “А”, не должна работать с пробой “В”, а это произошло, и даже бригадир был тот же. Всего в присланных документах по делу Девятовского — Тихона на сегодня обнаружено сорок нестыковок, из них двадцать две — серьезные. На каждого из атлетов составлено по восемьдесят листов с перечнем несоответствий. Апелляция в принципе готова, но позднее могут быть и дополнения. Механизм уже запущен. У нас работают шесть иностранных экспертов (из Англии, Австрии, Голландии, России) и два белорусских. Последнее слово за судом — нет вопросов. Но общее настроение изменилось. И это чувствуется.

— Сколько, на ваш взгляд, потребуется времени для окончательного прояснения?
— Есть такой норматив: с момента подачи апелляции может пройти до четырех месяцев. Срок ее подачи — до 19 февраля.
Мы с сентября находимся под напряжением. Я сказал министру: “Вы своим прессингом создали такую ситуацию, что Гродно, где за Ваню все горой, и хотело бы помочь своему земляку, да побаивается пойти против официального Минска”. Тихона на родине очень любят. Люди собирают подписи в его поддержку. Ведь Иван проводит в Жировичах свои соревнования. Мы с ним построили под монастырем два шикарных сектора, все шли нам навстречу. На содержание секторов Тихон постоянно выделяет средства. Он учредил десяти лауреатам родной Слонимской ДЮСШ призы. Уверен, что эта информация очень важна для понимания что же Тихон за человек.
Возможно, “они” даже до конца не верят, что у Ивана со спиной были проблемы. Но я-то это видел. В октябре 2007 года мы заехали на сбор, и у Вани обострилась старая травма, полученная еще в 90-х. И он то ходил, то в буквальном смысле на карачках ползал. Куда его только не отправлял лечиться, потому что времени до Олимпиады было еще много. Потом в Слониме он нашел народного умельца, который делал ему массаж по четыре-пять часов в день. Ваня ожил. Но из-за массажа пропадал мышечный тонус. Пришлось отказаться от процедур. Боль вскоре вернулась. И если бы Тихон не был волевой глыбой, он давно бы соскочил, ушел в сторону… На Олимпиаде врачи уговаривали его сделать обезболивающий укол. Но Ванька не согласился, сказал: “Что богом дано, то и будет”. (Иван действительно верующий человек, ходит на исповедь, и для него это не просто слова.) В итоге — бронзовая медаль.
А главный тренер национальной команды теперь начал заявлять с трибуны: “Ну, не будет Тихона с Девятовским, так у нас есть девять мастеров-международников!” Но разве можно так людей ставить на разные чаши весов? Ведь за званиями трехкратного чемпиона мира Тихона — характер, воля, надежность. А тем ребятам еще только предстоит доказать свою состоятельность. Кстати, тему этих мастеров мы с Бадуевым обсуждали много-много раз. Факты налицо. Взгляните на статистику. Половина из этих международников, причем самая талантливая, уже отрицательно зарекомендовала себя на крупных международных стартах: то ли едва выполняла квалификацию, то ли не выполняла вообще. Вторая половина еще хуже. То есть все девять человек неконкурентоспособны на высоком уровне. Спрашиваю Бадуева: “Вы же знаете об этом?” — “Да, знаю”. — “Они же только для внутреннего употребления на белорусских стартах. Здесь метают за восемьдесят, а там 73-75”.
Это — результат ущербной системы белорусского спорта, при которой тренеров поощряют за форсаж подготовки. Бадуеву никуда не деться, он соглашается с этими доводами.
Как минимум в течение двух лет Тихон с Девятовским пропустят топ-турниры. Вот и посмотрим, на что будут годны остальные. Впрочем, есть известная уловка, которой часто пользуются наши тренеры для объяснения отсутствия результатов: дескать, год после Олимпиады надо отдохнуть, потом объем переварить. Так и время, глядишь, протянуть можно…

— Не хочется верить, что вы заканчиваете работу в Беларуси.
— Им нужен Тихон. И я рад, что они это наконец осознали и публично признали. Во вторник при мне министр ему позвонил, сказал долгую речь в патриотическом духе и заверил, что Ваня им нужен при любом решении суда. И слава богу.
В отношении нашей работы с Тихоном тоже ничего кардинально не меняется. Все даже возвращается на круги своя. Семь лет назад Иван приехал ко мне тренироваться в Германию. Потом я отправился работать в Россию, а он потянулся за мной. Теперь история, видимо, повторится. Россияне не против Тихона. Он для них еще не соперник. И будет для молодежи примером, наглядным пособием.

— У вас нет опасения, что после отъезда — в случае отрицательного решения суда — Литвинова сделают козлом отпущения и обвинят во всех грехах?
— После разговора с министром я пришел к выводу, что такой исход далеко не исключен.
Григоров прибегнул даже к шантажу: “Мы вам можем тренерскую карьеру испортить. Сообщим в МОК, что наш спортсмен не виноват, это тренер его нашпиговал!”
Это гнусно. Они не понимают, что, придумав факт допинга, тем самым утопят Тихона. Тем более что МОК и ИААФ не принимают к рассмотрению подобные бездоказательные заявления по отношению к тренерам, врачам и прочим вторым лицам. По кодексу ВАДА отвечает только спортсмен. Поэтому такие методы убеждения просто бесят.
Кстати, был шантаж и по другому поводу. Министр показал мне бумагу: “С этим указом вы знакомы?” И протянул президентский указ о приватизации служебного жилья несколькими спортсменами, там последней стояла и моя фамилия. “Знаком”, — отвечаю. И слышу в голосе Григорова угрозу: “И что теперь мы будем с этим делать?” Интересно мне стало: неужели он собрался идти к президенту доказывать, что надо отобрать уже официально приватизированную квартиру? И готов уже забыть, сколько званий и наград завоевал Тихон для Беларуси, тренируясь под моим руководством?
Но и на этом удивительные вещи не закончились. Вскоре Бадуев на тренерском совете заявил безапелляционно: “Никуда Литвинов не уедет, потому что у него служебное жилье!” Я поражен таким умением искажать факты.
Во вторник я провел в кабинете министра два часа. Под конец разговора начало вдруг вырисовываться нечто: “Ну, Сергей Николаевич, вы капризничаете, вам и то не подходит, и это. С вами никак не договоришься. И Ваня вечно приходит, грудь колесом, себя виноватым не чувствует”… Это Ваня-то не чувствует? Да он на мужестве только и держится, потому что прибили конкретно!
“Вот вы наказали Тихона, Девятовского, — говорю. — Но у меня есть документ, согласно которому с 20 февраля по новой тарификации будут выплачиваться зарплаты штатным тренерам национальной команды. И почему же так интересно выходит: у главного тренера Бадуева стоит именная президентская стипендия за семь медалей в Пекине, в том числе и за серебро Девятовского и бронзу Тихона?! А старший тренер по метаниям Астапкович получит стипендию не только за Менькову, но и за тех же Тихона с Девятовским. Я не против, получайте. Только не пойму логики: тех, кто завоевал медали, наказали, а стипендии за наказанных все равно распределяют! Странно это”.
Что же получается? Мы вместе плыли в корабле под названием “белорусский спорт”. Теперь капитан принимает решение: так, ребята, вы балласт, прыгайте за борт. Возьмем вас обратно, если суд примет положительное решение. Я Григорову говорю: “Получается, вы все в белом, а мы?..” Он отвечает: “А что, собственно, Сергей Николаевич, за это время произошло?” — “Да мы разговариваем на разных языках, Александр Владимирович! Играем на разных досках”. — “Нет, на одной доске!”
Ну как же, горячусь я, все у вас нормально, ни выговоров, ни понижения зарплат. А раз нас наказали и вы говорите, что ничего не произошло, значит, я здесь не нужен.
Я не приполз к вам выклянчивать: дайте то, дайте это. А как самостоятельный человек пошел и нашел себе работу. И не отказываюсь тренировать Тихона. Я-то понимаю, что он еще будет метать, что у него осталось много амбиций.
И, насколько слышал, никто не отменял лондонскую Олимпиаду. Поэтому знаю, что в октябре 2011 года опять начнется вселенский ажиотаж по поводу подготовки к Олимпийским играм. Снова включатся календари с обратным отсчетом дней. Все это будет. И вы снова будете по крохам собирать тех, кто способен завоевать медаль. Скамейки-то запасных в белорусском спорте нет! По всем видам нет. Белорусский спорт гаснет. Создается иллюзия, что все в порядке, идет рост. Но это обман. На самом деле ничего нет. Возможно, на следующей Олимпиаде кто-то новый и выскочит. Но за этим не стоит система…