ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР. Владимир Крикунов: пишите письма

И когда Игорь Макаед, безраздельно владевший тогда флагманом белорусского хоккея, менял опального Крикунова на полыхавшего энтузиазмом Сафонова (история развивается по спирали), в обиход вошел анекдот. В провалившейся команде происходит смена тренера. Старый наставник оставляет новому три запечатанных конверта с письмами и говорит: “Когда начнешь проигрывать, вскроешь первый, когда почувствуешь наступление конца — второй, а станет невмоготу — третий”. Проходит время, дела у сменщика не ладятся — поражение идет за поражением. Вспомнил о напутствиях предшественника — открыл первый конверт, там написано: “Все вали на меня”. Так и сделал, но дела все равно не ладятся — команда болтается в подвале турнирной таблицы. Настала очередь второго конверта — там одно слово: “Обещай”. Нет проблем, гарантии руководству стали щедрее, газеты пестрят жизнеутверждающими интервью: “У нас есть программа, все идет по плану, вот-вот наступит выход из ямы” и т.д., и т.п. Но летят месяцы, а счет на табло не меняется. И тогда настает очередь третьего конверта. На него вся надежда и в нем… последний совет: “Пиши письма”…

Этот анекдот Владимир Крикунов почему-то вспомнил в Тампере — перед последней игрой со Словенией, на которой в боксе команды ассистент капитана Владимир Цыплаков выскажет в адрес наставника обидные слова: “Иди на трибуну — там и руководи”. А перед тем, на матче с японцами, словесная перепалка тренера и игрока едва не завершилась рукопашной — Цыплаков уже был готов скинуть перчатки. Такого противодействия в белорусской сборной не ощущалось еще никогда — даже баррикады против Андрея Сидоренко в 96-м строились более цивилизованно, — и это, увы, был далеко не единичный конфликт, случившийся якобы по запальчивости. Трещина в отношениях ведущих белорусских игроков и тренера образовалась еще в Солт-Лейк-Сити и с тех пор только ширилась. В приватных беседах хоккеисты говорили о том, что Владимир Васильевич по сравнению с временами 12-летней давности поднял себя еще выше, “исполняет царя”: нет дельных советов, общения и анализа — есть полная самоуверенность, упреки и оскорбления. А что касается Олимпиады, матча со шведами, то там, дескать, мы играли так, как сами же меж собой решили, игнорируя тренерские указания. И еще в Солт-Лейк-Сити у сборной был ведомый сильным капитаном мужской коллектив, который Крикунов, по словам большинства игроков, методично развалил по принципу “разделяй и властвуй”. Яркий пример тому — отстранение от сборной Андриевского и обоснование сего шага тем, что Саша не поддержал команду, не приехал в прошлом году на группу “В”. А сам главный тренер приехал? И подобных вопросов, рождавших все новые и новые противоречия, возникало превеликое множество.

Как бы там ни было, чья бы правда ни оказалась истиной, второе пришествие Владимира КРИКУНОВА в Беларусь явилось чудом с небес, но не обрело под ногами почву. По большому счету, его команды в Беларуси как не было, так и нет…

Эта беседа состоялась в Тампере неделю назад, когда главный тренер и команда разъезжались в разных направлениях. Первый — домой, в Москву, вторые тоже домой, но в Минск.

— Владимир Васильевич, наверняка нет единственной причины, предопределившей неудачу белорусской сборной в Финляндии. Есть совокупность факторов. Какие из них, на ваш взгляд, главные?

— Первое. Нам изначально не повезло с соперниками — оба раза на чемпионате Беларусь оказывалась в “группах смерти”. Я еще в Минске говорил, что наша главная задача — просто не вылететь из элиты. Однако многие тогда посмеивались: надо ставить целью восьмерку, не меньше. Но я ведь профессионал, как бы то ни было — не на первый чемпионат ехал, понимал ситуацию, что может случиться. Тем более процесс омоложения команды в самом разгаре. Считаю, что отобрали на тот момент всех, кто мог играть на таком уровне.

Уступили 0:3 канадцам, причем все три шайбы пропустило звено “черных” — опытные Расолько, Ковалев, Старостенко, Стась, Алексеев. То есть остальные выдержали натиск, и в этом я увидел положительную тенденцию. Вторая игра со шведами давалась с самого начала. Матч принципиальный. Мы не имели права слить его просто так, как это сделали латыши в поединке с канадцами. Больше того, считали, что нам нужно победить “Тре крунур”, чтобы в игре с главными соперниками иметь возможность даже уступить с минимальной разницей шайб. Это желание и подвело. Мы цеплялись, боролись до конца, а в результате пропустили, и игроки оказались надломлены психологически. Отдали огромное количество сил, нервов, что больно ударило по голове, отобрало все эмоции. Но у нас был впереди день, и мы считали, что в любом случае успеем восстановиться, поскольку провели приличную подготовку. Однако в плане психологии упали слишком глубоко. В игре с Латвией у нас не было абсолютно никаких эмоций.

Мы объясняли, настраивали, разложили все от начала до конца. И что американцы эти непутевые вывалились в группу выживания, что нам на узкой дорожке с ними не разойтись. Но, к сожалению, у нас не нашлось ни одного звена, которое смогло бы повести за собой, исполнить роль лидера. И опять два гола пропускают “черные”, несмотря даже на то, что я их поставил четвертым номером. Ну и потом все сломалось, никто не верил, что можно отыграться — это вторая причина.

Понимаете, силы у человека, если он здоров, есть всегда. Физическая усталость сама по себе не наступает. Любой, кто знает физиологию, может вам сказать, что в первую очередь устают нервы, эмоции, что влечет за собой полное истощение. Я думал, на чемпионат мира приезжают люди более стойкие, такого здесь быть не должно.

Звено Заделенова, например, не проиграло в Финляндии никому — оно свою задачу выполнило. Мы рассчитывали на два ударных сочетания, а у остальных стояла задача не пропустить. Но лидера не нашлось. Никто не повел за собой, не вывел партнеров из психологического кризиса. Игроки выглядели обреченными.

И третье. Я чувствую в команде постоянное сопротивление. Я им сказал честно и откровенно: “Ребята, меня сюда позвали, чтобы я вас убрал. Любой из вас будет играть в сборной столько, сколько сможет, независимо от количества лет, но нужен результат. Покажете его, играйте хоть до сорока, хотя в принципе я здесь для того, чтобы сделать новую команду”. Может быть, это вызвало у них такой антагонизм? Дескать, вот, пришел нас уничтожать. Но, ребята, нельзя вечно играть в хоккей — нужен результат. В позапрошлом году выпали из группы “А”, в прошлом вернулись, в этом снова выпали. Так нельзя. Нужно делать команду, которая играла бы в элите постоянно. В Беларуси хоккей набирает силу, уровень растет, мы с Сафоновым программу подготовили на годы.

Мне эта страна небезразлична, я работаю здесь исключительно на премиальных. Выиграл — получил, проиграл — спасибо. Может, игроки обиделись на меня после того, как все деньги за Олимпиаду поделили. Поровну. Но налицо полное непонимание. Нельзя свое имя позорить. Столько лет вы играли, набирали славу, а тут в один сезон можно все растерять. Ведь останется у людей в памяти именно последнее выступление. Каким оно будет — каждый для себя решает сам. Я в Риге хотел последний сезон сыграть, когда мы с Петром Воробьевым там схлестнулись. Вынужден был переехать в Минск. И тут, в первой лиге, я предупредил: “Только два сезона, и не более того”. После двух лет мне предложили еще, но я сказал: “Спасибо, ребята, я не хочу, чтобы мне с трибуны хоть один человек свистнул”. И в работе своей тоже не терплю свиста. Не нравится — ухожу; доверяете, доверяйте до конца и терпите. Становление новой команды — процесс не однодневный. Полумеры здесь не спасут.

Если сейчас все повернуть вспять, может быть, не все молодые закрепились бы в этом составе, что мы прокрутили, но и Заделенов, и Рядинский, и Костицын приходят в команду не на год, не на два. Рядинский, например, очень аккуратный защитник, таких грубых ошибок, какие позволяют себе те же Журик, Макрицкий, он не допускает. Да, у него не столь точный пас, подводит бросок, не так изящно катание, но это поправимо. Главное, парень уже сегодня — чистый защитник…

— Владимир Васильевич, давайте вернемся к вопросу. Вы назвали три причины неудачи: первая — неудачный календарь, вторая — отсутствие лидеров, третья — оказанное вам со стороны подопечных сопротивление. Все?

— Все. Других причин я не вижу.

— А не были ли допущены ошибки с вашей стороны? Например, игроки говорят, что накануне чемпионата прошли чуть ли не вторую “предсезонку” и в Финляндии были выхолощены. Может, вам все-таки не удалось вывести команду на пик формы к матчу с Латвией?

— Это чепуха. Я же профессионал, знаю свое дело и вижу игроков насквозь. Они все время твердят, что, мол, мы устали. Но если ты сам себе будешь внушать, что не готов, что все валится из рук и не получается, все так и будет на самом деле. Самовнушение — великая вещь. Человек программирует себя вперед, всю свою жизнь — все свои успехи и неудачи. Если мужик нацелен на высокую задачу, он ее достигнет, а если говорит себе, что слишком устал, усталость действительно наступает слишком быстро. Несчастный человек этот Леха Калюжный, мне его жалко. И то ему не так, и это не эдак: то майка слишком длинная, то ложка короткая — все время ноет, портит нервы окружающим, занимается самоедством. Ему в этот раз хотели все сделать, создать все условия, и все равно ничего не получилось. Хотя все из сил выбились.

— Но Калюжный присоединился к команде в Германии, лишь на заключительном этапе сбора, когда вы уже нагрузили ребят.

— Потому и сыграл плохо. Как и Ковалев, Старостенко, Стась. Все, с кем мы работали с самого начала, выглядели лучше. Перегрузки — это все разговоры. Я мог бы показать конспекты. В Германии мы даже начали снижать объемы — шла нормальная подготовка. Люди сами перегорели, начали ныть, искать причины, загнали себя в психологический кризис. В Минске, да, были общая выносливость, большой объем, но ничего сверхъестественного, никаких колес. Во Дворце спорта я посмотрел — лежат мои колеса, даже веревки сохранились (в свое время в минском “Динамо” у Крикунова было тяжелое фирменное упражнение: три хоккеиста становятся коленками на резиновую автопокрышку, а один, как бурлак, тянет ее на веревке через всю площадку. — “ПБ”.), однако я ведь ими не пользовался. Им нравится об этом говорить, что так уж их сильно гоняют. Но я могу убедить на цифрах, что ничего там страшного нет. Разговоры ненужные довели ребят до точки.

Мы собрались на форум, где выступают все лучшие в мире. И если у нас нет такого опыта, если мы не будем готовы тактически и физически, ничего не получится. У нас нет звезд, супермастеров, нет таких сильных бросков, плохо катаемся — остаются работа, самоотверженность. Без должной подготовки нас порвали бы, как бумагу. Вот они приехали играть с листа — Ковалев, Стась, Старостенко. И все проиграли — эти три “черных” игрока. А те, кто плакал, стонал, но прошел подготовку, свели все микроматчи в решающих поединках к ничьим.

Утверждаю: спада на игре с Латвией не было. Сами по себе мышцы не устают — их утомляет голова. В плей-офф все время так играют, и никакого спада. Спад в голове — это да. 19 апреля мы перестали работать, а 26-го начинался чемпионат. Мы же не от фонаря лепим — компьютер, тесты, фармакология. Форма была колоссальная, наблюдался подъем, об этом мне доктор все время говорил…

— Что бы вы сделали, будь возможность вернуть все назад?

— Взял бы Карачуна вместо Расолько. Стась… Хотя Сафонов говорит, что на “Евровызове” Сергей неплохо выглядел. Но я бы лучше взял Костюченка, Башко, если бы тот был здоров. Всех этих ребят приглашу в Нижнекамск на “предсезонку”, чтобы они посмотрели, что такое настоящая работа и как закладывается фундамент в большой хоккей.

— Вы говорите о молодежи, о новой команде. А ведь, по сути, Беларусь на чемпионате мира была самой старой — средний возраст 29,6 года. Такого не было еще никогда, и если бы не приезд на последние матчи Караги и Костицына…

— Но вы же сами видели, что им на таком уровне играть рано. Андрей за счет своего таланта выглядит помощнее, о Вадиме вообще ничего сказать не могу — у них здесь не получилось.

— Так ведь играли с колес. Из тех, кто когда-либо приезжал в сборную по ходу турнира, на второй этап, еще никому не удавалось усилить команду. Другое дело подготовка: почему нельзя было пригласить побольше действительно молодых, перспективных игроков на сбор? Тот же Грабовский был далеко не последним в товарищеских матчах с Украиной, но в Германию почему-то не поехал. 28 хоккеистов получили шенгенские визы, но среди столь огромного количества оформленных кандидатов не нашлось места не только Грабовскому, но и Захарову, Караге, Костицыну…

— Нельзя было этого делать. Нам нужно было обеспечить юношеский чемпионат мира в Минске, дать результат Михаилу Захарову.

— Но ребята успевали и в Ярославль, и в Берлин.

— Это несерьезно. Я профессионал и знаю, что такое для пацана отыграть два турнира на высоком уровне. Так можно ведь сломать человека, сколько уж примеров тому в хоккее было. На них и так в Ярославле добро поездили — все ведь эти трое вытянули, а их после этого еще и под нагрузку поставь. Им рано! Нет ни в одной команде основных игроков — 17-летних. В России 1985 год рождения — вот такие дяди! И ни одного нет в основах команд мастеров. Потому что сломают его, этого Карагу, а он нам, может, забьет когда-нибудь золотой гол. Давай сейчас угробим всех! Кому это выгодно? У меня в “Нефтехимике” есть классный парень, Плеханов, умница великий, ростом под 190, мощный, будущая звезда НХЛ. Но он 1986 года рождения, и я его не ставлю в основу, как бы этого мне ни хотелось. Один матч дам выступить, через парочку — еще. И он лучший из моих защитников, игру как букварь читает, но надо подождать. Иначе изуродуем пацана на всю жизнь. Был у Воробьева в прошлом году суперталант — Ежов. И где он теперь? Все, заездили: и с сердцем проблемы, и желание отбито.

— Зачем же вы тогда все-таки вызвали в Финляндию Костицына и Карагу?

— Хотел доказать. Нате, посмотрите, вот они! Более или менее нас устраивает Костицын, что лично я знал и без его приезда. Я ж профессионал, елки-палки. Две игры подряд играть — и Костицын не выдержит, а Карага вообще. У нас короткая скамейка! Андрей через год подойдет к национальной сборной, а Карага — очень сомневаюсь. Его агент хочет, чтобы Вадим играл в “Нефтехимике”, но он у нас в состав не попадет — это точно. Куда на такой скорости — я быстрее играю…

— Владимир Васильевич, давайте детальнее рассмотрим вторую из названных вами причин — отсутствие лидера.

— Потенциально у нас они были. Но на деле таковыми не стали. Я очень рассчитывал на первое звено. Мне казалось, что Цыплаков и Хмыль на эту роль годятся. А тут еще Калюжный, Панков. Пусть бы даже они не забивали, но вы поведите за собой! К сожалению, этого не произошло. По своему результату первое звено набрало 70 процентов очков команды, но у него не было духа. У нас коллектив не сложился. И сложить его здесь, в обстановке сопротивления, не получилось.

— На последнем исполкоме ФХРБ с вами пытался спорить бывший глава федерации Лев Контарович, доказывая необходимость приглашения в сборную Александра Андриевского — харизматического и фактического лидера команды на протяжении десятка лет. Тогда вы Льву Яковлевичу ответили весьма резко, мол, если вы такой умный, берите команду сами. Теперь ваша точка зрения не изменилась?

— Как игрок Андриевский вряд ли помог бы, что показала Олимпиада в Солт-Лейк-Сити. Но как капитан, лидер Саша нам пригодился бы. У меня в Нижнекамске был такой в команде — Равиль Якубов, а когда его не стало, все развалилось. Но я не думал, что Цыплаков не лидер. Полагал, что его и Хмыля будет достаточно. Команда должна быть управляема не только снаружи, но и изнутри, может, не обо всех действиях и решениях даже тренеры должны знать. Однако такого ядра в нашей сборной не нашлось. Или оно оказалось жидковатым.

До того, как я пришел в минское “Динамо”, месяц служил офицером на морской границе в устье Даугавы. Воробьев заговор устраивал, чтобы ребята не избирали меня капитаном. Я, когда об этом узнал, тут же написал заявление и на следующий день оказался в сапогах и портупее. Прошел месяц, позвали в Минск. Готовился два дня, и мы поехали играть в Воронеж. Команда была на 12-м месте. Я обращаюсь на скамейке к Андрюхе Дмитриеву: нужно играть так и так. Тот мне: а кто ты такой, мат-перемат. Я ему через двоих игроков как врезал клюшкой! Косарев повернулся, а Андрюха уже кровь отплевывает. В раздевалку пришел, говорю: если кто рот откроет, я вас быстро построю. Может, это не совсем педагогично, но затем последовали 22 победы подряд, и, проделав путь с самого низа, мы закончили сезон вторыми. Внутреннее управление должно быть, ядро крепкое. Вот и Андриевский мог по-настоящему потребовать самоотдачи, и его мне здесь не хватало.

— Вы советовались по кандидатуре Андриевского с тем же Сафоновым? На этапе “Евровызова” в Киеве Саша был одним из сильнейших…

— Нет, Владимир Михайлович мне ничего про это не говорил…

— Тогда не кажется ли вам, что для полноценной работы в сборной вам не хватало самого главного — присутствия в ней. Например, Линдстрема латвийские журналисты критиковали уже за то, что он, живя в Стокгольме, проигнорировал плей-офф чемпионата Латвии. А ведь швед вел команду не только в Финляндии, но и на каждом из четырех этапов “Евровызова”…

— В принципе Сафонов мне по каждому туру все докладывал и говорил, что в Киеве все вытянуло одно звено: Цыплаков — Заделенов — Страхов.

— Андриевский там тоже забил, не говоря уже о том, что вел команду вперед. Даже тренер украинцев Сеуканд признал: при счете 0:2 белорусов в Киеве спас капитан, который поднимал дух на скамейке запасных. И потом, если на “ветерана” изначально не ставили, почему его вообще пригласили на “Евровызов”? И попутный вопрос: если мы говорим о смене поколений, новой команде, то зачем на этапах “Евровызова” — тренировочного, по сути, и в общем восприятии турнира — использовать “новичков”, которым давно за 30, да еще с российскими паспортами?..

— Вы кого имеете в виду?

— Хотя бы того же Малашкевича, привлекавшегося на три этапа…

— Дело в том, что от Сафонова требовали победы любой ценой на каждом из отрезков и особенно в общем зачете…

— …который вели только мы. Даже Линдстрем, приехав в Минск, не понимал, о чем его спрашивали, когда говорили, что Латвия и Беларусь по “Евровызову” идут рядом…

— Я тоже с ним согласен, убеждал Владимира Михайловича, что нам не нужны здесь очки, гораздо важнее накатывать молодежь. Прямо так и наказывал: из старого состава, из тех, кто выступал на Олимпиаде, в сборную не вызывать никого!

— Это был приказ?

— Приказы отдают другие, а я мог только настаивать. Но Сафонов утверждал, что начальство на него давит, требует побед, и другого выхода нет. В феврале в Минске так вообще поставили задачу победить любой ценой — всех легионеров правдами-неправдами собрали туда. У нас же есть дальше цель, говорю.

Все страны играют в хоккей, но все по-разному. Одни в атаке сильны, другие в обороне, третьи в силовой борьбе. Накопление этих знаний и есть опыт, который откладывается у парня в голове, и на его основании он добавляет в своем росте, становится более искушенным. Поэтому для меня “Евровызов” преследовал эту цель, но было и другое мнение.

— Начальство — оно и в Африке начальство. Над ним есть другое, еще повыше, и так далее. И каждое с каждого требует результат — это нормально. Но ведь есть еще и спецы, профессионалы. Вы же по натуре боец — не было ли желания высказать свою точку зрения, вступить в спор, сделать по-своему…

— У меня не было времени спорить. Мы и так просмотрели всех ребят и не могли бы взять их в сборную больше, чем сейчас взяли. Не может команда из одних молодых сразу заиграть. Латвия обманула на этом Беларусь в Германии: давай между собой поделим, а там — как вынесет. И в это время прокрутили свой молодняк. Теперь у них вся защита молодая.

Здесь играют не за деньги, а за страну. Я разговаривал: у России 10 тысяч долларов — премия за чемпионство, у Латвии — три за восьмерку. Им и не снились такие деньги, которые гарантировали нам. Но люди работают на свое имя, на свою страну. Ирбе вообще в сборную не приглашали, а он играть хочет, доказать, что списывать рано.

— У вас с нашей федерацией есть контракт?

— Нет никакого контракта. Приезжаю работать, за все отвечаю, а денег за это никаких не платят. На одной ставке стоит Захаров, на другой Сафонов, я же так, без зарплаты.

— Желание продолжать работать с этой командой у вас есть?

— Под большим сомнением. По тому, как игроки восприняли все это, с таким противодействием, как было здесь, испытывать судьбу больше не хочется. У меня есть работа, достаточно и денег, и всего для жизни. И когда они считают, что я здесь для того, чтобы загнать их в какую-то Тмутаракань, навредить, мне этого не надо. Не я буду — другой человек придет. Просто я лучше знаю здесь ситуацию.

Ну, соберет он все старье наше, выйдут они из группы, может, попадет к ним в группу Япония, а дальше-то что? Дальше-то что, Володя? Задница полная! Это будут суперстарые хоккеисты и провал на много лет.

— Быть или не быть главным тренером, решают не игроки. Вы разговаривали с главой федерации Владимиром Наумовым?

— Мне звонил сюда его помощник, и мы договорились о встрече в Минске.

— Что вы ему скажете?

— То же самое. 15 лет назад я тоже выставил дюжину людей на улицу, предоставив работу только Варивончику. Под сокращение попали и Женька Новиченко, и Волохов Володька, и Генка Ленковский, и Володька Меленчук… Вместо них пришли Расолько, Бекбулатов, Панков-старший… Я этим тогда салагам доверил место в составе и начал работать, а сейчас пришла пора смены поколений. Они были такие же сырые, как сегодняшняя молодежь. Я на них поставил, но теперь пришла их очередь уходить. Знаешь, как в армии?

— Служил.

— Есть молодые, рвущие, но не умеющие; есть средний класс, нормальные солдаты; и есть дембеля, которым все до фени. Но в армии они дослуживают, а здесь нужно грызть землю. Попробуй заставь дембеля бежать кросс…

Игроков, которые уходят из сборной, нужно пристраивать на тренерские должности — вторыми или в молодежные команды. Потому что в школы все равно не пойдут. А в сборных их опыт пригодится. Да и я не собираюсь работать вечно в Беларуси.

Нужно ввести защиту рабочих тренерских планов, наладить контроль тренировочного процесса — это было в Советском Союзе. Сейчас такая ситуация, что работа федерации, организационный уровень значительно опережают тренерский. Телега впереди лошади. Хоккей должен идти впереди, а у нас оргвопросы все решены, а тут плетемся в хвосте — ни шатко ни валко. В СССР тренировочный процесс пульсировал, он был главным, а уж за ним следовало все остальное: наука, фармакология, экипировка, деньги и так далее. Нужно поднимать детский хоккей, завезти из России специалистов, команду “Динамо” следует создать и срочно засунуть ее в высшую российскую лигу. Лукашенко с Путиным могут этот вопрос в два счета решить. У нас с Сафоновым есть план, если надо, мы его напишем…

P.S. 8 мая, по окончании встречи Владимира Крикунова с президентом ФХРБ Владимиром Наумовым, корреспондент “ПБ” набрал номер мобильного телефона Владимира Васильевича. Вот что он рассказал: “В сборной я больше не работаю — моя отставка была удовлетворена. Наумов предлагал подписать контракт, но с тем условием, что я должен переехать в Минск. На такой шаг я пойти не мог, у меня ведь соглашение с “Нефтехимиком”. Отказался и от должности консультанта — этим я только помешаю новому человеку. Если попросят, встречусь с ним, дам советы, объясню, что к чему. Главное сейчас — не напороть, не завалить то, что уже достигнуто. Это очень важно. Я предложил Наумову кандидатуры двух российских тренеров. Пусть думают”. По словам исполнительного директора ФХРБ Александра Комлача, рассматриваются кандидатуры нескольких специалистов, в том числе из дальнего зарубежья. Как признался Александр Константинович, с назначением нельзя спешить, но и затягивать с решением вопроса федерация не намерена. Скорее всего, сборную возглавит тренер с именем.